икона с точки зрения деятельностного подхода
Очередной постинг mmekourdukova, против "богословов иконы" наконец-то помог мне сформулировать свое отношение к этой полемике. Последователи Леонида Успенского (и, опосредованно, о. Павла Флоренского) видят отличие иконы от картины в свойствах изображения (подчас даже в материальных свойствах доски, на которой оно написано). Их ругатель видит различие в живописном качестве изображения. Мне не кажется правильным такой натуралистический взгляд на икону. Икону иконой делает ее употребление в качестве молитвенного образа, можно сказать, организующего и направляющего молитву. Если к молитве относиться как к делу исключительно индивидуальному, то выбор образа (картины) в качестве иконы - дело индивидуального вкуса и произвола. Для церковного человека границы выбора определяются церковным авторитетом, принимающим форму освящения. Софринская ли продукция, академики, Васнецов или Эль Греко - освящено, значит икона. Так для "пользователя", не претендующего на управление иконописанием, к каковым себя отношу.
Живописные достоинства и недостатки образа этим не отменяются, но они - второстепенны в сравнении с инструментальным назначением иконы.
Ну а если уж подумать, а каким лучше быть этому инструменту - с учетом современных возможностей и происшедших со времен Византии антропологических в нас изменений, - то я бы предложил подумать о кино-иконе, которая представляла нам священный образ в динамике. Тогда бы, кстати, частое в комментах возражение против изображения в корневом постинге - что оно представляет апостола в минуту слабости, что это всего лишь клеймо - отпадает. Мы молимся апостолу, который явил свою слабость, потом Божьей помощью ее преодолел и прославил Бога мученичеством. К цельному образу обращаемся.
Живописные достоинства и недостатки образа этим не отменяются, но они - второстепенны в сравнении с инструментальным назначением иконы.
Ну а если уж подумать, а каким лучше быть этому инструменту - с учетом современных возможностей и происшедших со времен Византии антропологических в нас изменений, - то я бы предложил подумать о кино-иконе, которая представляла нам священный образ в динамике. Тогда бы, кстати, частое в комментах возражение против изображения в корневом постинге - что оно представляет апостола в минуту слабости, что это всего лишь клеймо - отпадает. Мы молимся апостолу, который явил свою слабость, потом Божьей помощью ее преодолел и прославил Бога мученичеством. К цельному образу обращаемся.