мышление и формальная логика
Мне, надо сказать, казалось давно утвердившимся и ставшим трюизмом представление, что люди не мыслят - и не должны мыслить - формально-логически. Однако за последние несколько дней пришлось несколько раз столкнуться с яростным отрицанием этой очевидности. Так что захотелось высказаться (глядишь и представители "силлогизмобесия" прочтут).
Мышление не есть формальный вывод - от аксиом и постулатов к следствиям. Такой вывод - одна из форм представления готовых результатов мышления. Что на это мне возражает А.?
Ну как же, говорит он, тогда каждый мыслит как хочет. Этим, говорит, психология занимается, это - психологизм. Здесь - подмена. Психология занимается эмпирическими, "случающимися" мыслительными процессами, со всеми их дефектами. Занимается "ошибками мысли", как говорил П.Шеварев. А то, как мы мыслим поддается нормированию и оценке: можно мыслить плохо, а можно хорошо, пользуясь эффективными мыслительными средствами. Соответственно, и логика (если под нею понимать нормативную науку о мышлении) для такого настоящего, содержательного мышления может разрабатываться, и наверно, не одна ("содержательно-генетическая логика" Моск. методол. кружка - пример).
Так что же, продолжает А., законы формальной логики - тождества, противоречия, исключенного третьего - уже не действуют? Нет, действуют - в пределах своих законных прав. Они инструментальны, действуют там, где помогают. Скажем, закон противоречия. Во-первых, он очевидным образом не может автоматически подчинять себе мышление на всех этапах его разворачивания; оно с необходимостью проходит через противоречия, движется ими. Но и там он действует - не как норма, которую надо исполнить, а как указание на необходимость изменений в постановке вопроса. Сам же А. ссылается на замечательный пример экклезиологического мышления: в споре с донатистами св. Киприан не дал увлечь себя в формально-логическую ловушку (если еретики вне Церкви, то их крещение не действительно, и их после покаянного возвращения в Церковь надо перекрещивать; если же действительно, то они и, пребывая в ереси, были в Церкви), углубив представление о Церкви и таинстве. Т.е. здесь мыслительный ход был ортогонален первоначальной постановке вопроса и - что важно - он нормативен и ему, вероятно, можно научить.
Есть есть еще такой аспект, как императивные экзистенциальные условия мышления - скажем, его связь с практикой, на которой настаивают "деятельностники" или с верой и тоже практикой - молитвенной, аскетической, благотворительной... Включать и это в логику было бы, вроде, неуместно, но...
Мышление не есть формальный вывод - от аксиом и постулатов к следствиям. Такой вывод - одна из форм представления готовых результатов мышления. Что на это мне возражает А.?
Ну как же, говорит он, тогда каждый мыслит как хочет. Этим, говорит, психология занимается, это - психологизм. Здесь - подмена. Психология занимается эмпирическими, "случающимися" мыслительными процессами, со всеми их дефектами. Занимается "ошибками мысли", как говорил П.Шеварев. А то, как мы мыслим поддается нормированию и оценке: можно мыслить плохо, а можно хорошо, пользуясь эффективными мыслительными средствами. Соответственно, и логика (если под нею понимать нормативную науку о мышлении) для такого настоящего, содержательного мышления может разрабатываться, и наверно, не одна ("содержательно-генетическая логика" Моск. методол. кружка - пример).
Так что же, продолжает А., законы формальной логики - тождества, противоречия, исключенного третьего - уже не действуют? Нет, действуют - в пределах своих законных прав. Они инструментальны, действуют там, где помогают. Скажем, закон противоречия. Во-первых, он очевидным образом не может автоматически подчинять себе мышление на всех этапах его разворачивания; оно с необходимостью проходит через противоречия, движется ими. Но и там он действует - не как норма, которую надо исполнить, а как указание на необходимость изменений в постановке вопроса. Сам же А. ссылается на замечательный пример экклезиологического мышления: в споре с донатистами св. Киприан не дал увлечь себя в формально-логическую ловушку (если еретики вне Церкви, то их крещение не действительно, и их после покаянного возвращения в Церковь надо перекрещивать; если же действительно, то они и, пребывая в ереси, были в Церкви), углубив представление о Церкви и таинстве. Т.е. здесь мыслительный ход был ортогонален первоначальной постановке вопроса и - что важно - он нормативен и ему, вероятно, можно научить.
Есть есть еще такой аспект, как императивные экзистенциальные условия мышления - скажем, его связь с практикой, на которой настаивают "деятельностники" или с верой и тоже практикой - молитвенной, аскетической, благотворительной... Включать и это в логику было бы, вроде, неуместно, но...