Русский философ Альберт Соболев
Бог даст, я обязательно напишу о нем воспоминания - за шестьдесят-то лет дружбы много было такого, чему можно и другим удивиться и порадоваться. Но пока что дам слово ему самому. Тем более, что он никак не заслуженно малоизвестен, даже в Вики нет статьи, и единственная книжка, в которой были собраны его статьи-эссе (это был его жанр, никак не объемные монографии) практически, кажется, никому и неизвестна за пределами узкого круга...
Это и понятно. Книга называется "О русской философии", а мне не раз приходилось читать и слышать, что такой и вовсе нет - литература, да, есть, а философии нету. Те, мол, кого так называют - "русские философы" - это литературные критики или публицисты...
Но у Альберта Соболева был свой взгляд на философию вообще и на русскую, в частности. То, что называют "научной философией", он ценил невысоко, а что-то и вовсе презирал. Сразу скажу, что с его негативными приговорами (в частности, в отношении методологии ГП) я совсем не согласен, мы много спорили и я об этом еще расскажу. Но вот что: философскую позицию его самого я очень ценю, считаю нужной и важной. А о том, какая она, первое впечатление вы получите из введения к книге.
ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ
Русская философия: ориентация
на гуманитарное познание
Не существует в природе некой самодостаточной русской философии. Но поскольку в мире складывается разделение труда, то каждый народ должен определиться, в чем же состоит его особая одаренность, его особое призвание. Через какие формы деятельности он может наиболее успешно включиться в мировое хозяйство, в мировой творческий процесс и, значит, быть востребованным и мире?
О специфике русского дара хорошо сказал Владимир Набоков, когда он описывал чеховских героев. «Такие люди могли мечтать, но не могли править. Они разбивали свои и чужие жизни были глупы, слабы, суетливы, истеричны; но за всем этим у Чехова слышится: благословенна страна, сумевшая породить такой человеческий тип. Они упускали возможности, избегали действий, не спали ночами, выдумывая миры, которых не могли построить, но само существование таких людей, полных пылкого, пламенного самоотречения, духовной чистоты, нравственной высоты, одно то, что такие люди жили и, возможно, живут и сейчас где-то в сегодняшней безжалостной и подлой России, - это обещание лучшего будущего для всего мира, ибо из всех законов Природы, возможно, самый замечательный - выживание слабейших».
И несколько далее Набоков добавляет: «Человек, предпочитающий Чехову Достоевского или Горького, никогда не сумеет понять сущность русской литературы и русской жизни и, что гораздо важнее, сущность литературного искусства вообще» (курсив А.С.).
Вот в этом все дело. Русская литература ценна не только сама по себе, но и тем, что она двинула вперед мировую литературу. Напомню слова поэта и мыслителя Поля Валери о том, что в европейской истории было всего три великих прорыва. Это античная Греция, итальянский Ренессанс и русский XIX век.
Русская культура литературоцентрична. И успехи русских в других областях, будь то театр или философия, объясняются тесной связью этих областей культуры с литературой. Русская классическая литература задала масштаб мысли, ее размах. Все мало-мальски значительное в философии достигнуто в России теми, кто дышал воздухом этой литературы. Кто из европейцев переводился больше всего в Соединенных Штатах за последние двадцать лет? Деррида и Бахтин. Российских позитивистов или кантианцев там в упор не видят. Если мы хотим творчески включиться в мировой философский процесс, то мы должны сконцентрировать усилия там, где мы сильны, сконцентрировать усилия на исследовании проблем художественного познания, проблем специфики гуманитарного знания.
Краткий экскурс в историю. Русская мысль от младых ногтей была ориентирована не на Аристотеля, а на Платона. Но в чем суть основного импульса, заданного Платоном? Я думаю, эту суть хорошо выражает одно его высказывание. «В том-то и состоит ошибка нашего времени, - говорил Платон, - и потому-то недооценивают философию, что за нее берутся не так, как она того заслуживает... Не подлым надо бы людям за нее браться, а благородным».
Как известно, европейская философия пошла за Аристотелем. Аристотель соблазнил европейцев лукавой идеей, будто важны не благородство, не духовная высота познающего, а техника мышления. Дескать, логика должна изучать только нижние этажи познавательной деятельности. Она должна вырабатывать средства контроля и корректировки подъяремного мышления - мышления исполнителя, отчужденного от целей и ценностей вдохновителей творческого процесса. Такая идейная установка помогла Аристотелю совершить его великое открытие. Он открыл (или изобрел) силлогистику, т.е. технику нетворческого мышления, своеобразный «кубик Рубика».
Это открытие Аристотеля в XII веке подхватил и приспособил к новым условиям Абеляр, сделав его предметом повального увлечения среди молодежи. Так возникло «школярство» или «схоластика» - азартная игра внешними формами мысли. Именно «ясные и отчетливые» очертания технических средств мыслительной деятельности позволили наполнить их азартом борьбы, погрузить их в духовную атмосферу низменных страстей, а не высокого вдохновения.
Для молодого человека важна ведь не истина (которая еще неизвестно что такое), а четкая фиксация в глазах публики его собственного превосходства, его победы (в данном случае в схоластическом споре). А чтобы четко зафиксировать «результат», т.е. победу, нужны беспристрастные, т. е. технические, измерительные приборы. Только измеряемый результат (голы, очки, секунды) может эмоционально воздействовать на массовое сознание, разжигать страсти спортивной борьбы.
Ошеломляющие успехи западной цивилизации - это результат овладения искусством разжигания страстей конкурентной борьбы. Оборотную сторону этих успехов хорошо выразила философия Канта. Наше сознание превратилось в плоский экран, и так называемый «чистый разум», способный воспринимать лишь внешнюю сторону реальности. Внутреннюю сторону реальности мы можем лишь обозначить как загадочную «вещь в себе», но не знаем, что с ней делать. «Чистым разумом» мы можем познавать треугольники, но не можем познать душу лучшего другa или родной матери.
Возврат к Платону неизбежен. Внутренняя сторона реальности открывается только по мере духовного возрастания познающей личности. И выражается она не логикой, скроенной по модели мертвой материи, а логикой, сплавленной со стилистикой художественной речи. Аналитическая мысль способна познавать реальность только в ее распаде, а значит, и в ее растлении. Художественная и религиозная мысли ориентированы на познание исцеленной, «преображенной» реальности.
Если философия в России сконцентрирует свои усилия на изучении способов гуманитарного познания, то перед ней, я думаю, откроются неплохие перспективы. И залогом успеха может здесь стать только возврат к традициям великой, в основе своей дворянской, русской литературы и культуры. Вспомним завет Платона о том, что благородство есть непременное условие философичности мысли.
Это и понятно. Книга называется "О русской философии", а мне не раз приходилось читать и слышать, что такой и вовсе нет - литература, да, есть, а философии нету. Те, мол, кого так называют - "русские философы" - это литературные критики или публицисты...
Но у Альберта Соболева был свой взгляд на философию вообще и на русскую, в частности. То, что называют "научной философией", он ценил невысоко, а что-то и вовсе презирал. Сразу скажу, что с его негативными приговорами (в частности, в отношении методологии ГП) я совсем не согласен, мы много спорили и я об этом еще расскажу. Но вот что: философскую позицию его самого я очень ценю, считаю нужной и важной. А о том, какая она, первое впечатление вы получите из введения к книге.
ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ
Русская философия: ориентация
на гуманитарное познание
Не существует в природе некой самодостаточной русской философии. Но поскольку в мире складывается разделение труда, то каждый народ должен определиться, в чем же состоит его особая одаренность, его особое призвание. Через какие формы деятельности он может наиболее успешно включиться в мировое хозяйство, в мировой творческий процесс и, значит, быть востребованным и мире?
О специфике русского дара хорошо сказал Владимир Набоков, когда он описывал чеховских героев. «Такие люди могли мечтать, но не могли править. Они разбивали свои и чужие жизни были глупы, слабы, суетливы, истеричны; но за всем этим у Чехова слышится: благословенна страна, сумевшая породить такой человеческий тип. Они упускали возможности, избегали действий, не спали ночами, выдумывая миры, которых не могли построить, но само существование таких людей, полных пылкого, пламенного самоотречения, духовной чистоты, нравственной высоты, одно то, что такие люди жили и, возможно, живут и сейчас где-то в сегодняшней безжалостной и подлой России, - это обещание лучшего будущего для всего мира, ибо из всех законов Природы, возможно, самый замечательный - выживание слабейших».
И несколько далее Набоков добавляет: «Человек, предпочитающий Чехову Достоевского или Горького, никогда не сумеет понять сущность русской литературы и русской жизни и, что гораздо важнее, сущность литературного искусства вообще» (курсив А.С.).
Вот в этом все дело. Русская литература ценна не только сама по себе, но и тем, что она двинула вперед мировую литературу. Напомню слова поэта и мыслителя Поля Валери о том, что в европейской истории было всего три великих прорыва. Это античная Греция, итальянский Ренессанс и русский XIX век.
Русская культура литературоцентрична. И успехи русских в других областях, будь то театр или философия, объясняются тесной связью этих областей культуры с литературой. Русская классическая литература задала масштаб мысли, ее размах. Все мало-мальски значительное в философии достигнуто в России теми, кто дышал воздухом этой литературы. Кто из европейцев переводился больше всего в Соединенных Штатах за последние двадцать лет? Деррида и Бахтин. Российских позитивистов или кантианцев там в упор не видят. Если мы хотим творчески включиться в мировой философский процесс, то мы должны сконцентрировать усилия там, где мы сильны, сконцентрировать усилия на исследовании проблем художественного познания, проблем специфики гуманитарного знания.
Краткий экскурс в историю. Русская мысль от младых ногтей была ориентирована не на Аристотеля, а на Платона. Но в чем суть основного импульса, заданного Платоном? Я думаю, эту суть хорошо выражает одно его высказывание. «В том-то и состоит ошибка нашего времени, - говорил Платон, - и потому-то недооценивают философию, что за нее берутся не так, как она того заслуживает... Не подлым надо бы людям за нее браться, а благородным».
Как известно, европейская философия пошла за Аристотелем. Аристотель соблазнил европейцев лукавой идеей, будто важны не благородство, не духовная высота познающего, а техника мышления. Дескать, логика должна изучать только нижние этажи познавательной деятельности. Она должна вырабатывать средства контроля и корректировки подъяремного мышления - мышления исполнителя, отчужденного от целей и ценностей вдохновителей творческого процесса. Такая идейная установка помогла Аристотелю совершить его великое открытие. Он открыл (или изобрел) силлогистику, т.е. технику нетворческого мышления, своеобразный «кубик Рубика».
Это открытие Аристотеля в XII веке подхватил и приспособил к новым условиям Абеляр, сделав его предметом повального увлечения среди молодежи. Так возникло «школярство» или «схоластика» - азартная игра внешними формами мысли. Именно «ясные и отчетливые» очертания технических средств мыслительной деятельности позволили наполнить их азартом борьбы, погрузить их в духовную атмосферу низменных страстей, а не высокого вдохновения.
Для молодого человека важна ведь не истина (которая еще неизвестно что такое), а четкая фиксация в глазах публики его собственного превосходства, его победы (в данном случае в схоластическом споре). А чтобы четко зафиксировать «результат», т.е. победу, нужны беспристрастные, т. е. технические, измерительные приборы. Только измеряемый результат (голы, очки, секунды) может эмоционально воздействовать на массовое сознание, разжигать страсти спортивной борьбы.
Ошеломляющие успехи западной цивилизации - это результат овладения искусством разжигания страстей конкурентной борьбы. Оборотную сторону этих успехов хорошо выразила философия Канта. Наше сознание превратилось в плоский экран, и так называемый «чистый разум», способный воспринимать лишь внешнюю сторону реальности. Внутреннюю сторону реальности мы можем лишь обозначить как загадочную «вещь в себе», но не знаем, что с ней делать. «Чистым разумом» мы можем познавать треугольники, но не можем познать душу лучшего другa или родной матери.
Возврат к Платону неизбежен. Внутренняя сторона реальности открывается только по мере духовного возрастания познающей личности. И выражается она не логикой, скроенной по модели мертвой материи, а логикой, сплавленной со стилистикой художественной речи. Аналитическая мысль способна познавать реальность только в ее распаде, а значит, и в ее растлении. Художественная и религиозная мысли ориентированы на познание исцеленной, «преображенной» реальности.
Если философия в России сконцентрирует свои усилия на изучении способов гуманитарного познания, то перед ней, я думаю, откроются неплохие перспективы. И залогом успеха может здесь стать только возврат к традициям великой, в основе своей дворянской, русской литературы и культуры. Вспомним завет Платона о том, что благородство есть непременное условие философичности мысли.