лила
Что такое игра? Природу этого феномена обсуждали в ММК, сначала в 1960-е применительно к детской игре, а потом в связи с ОДИ. Из трех определяющих, по-моему, характеристик игры две я взял из замечательной статьи С.В.Попова 1994 г. "Организационно-деятельностные игры: мышление в зоне риска", а третью мне подсказало одно место в статье Г.П.Щедровицкого "Организационно-деятельностная игра как новая форма организации и метод развития коллективной мыследеятельности". Правда, во всех трех случаях я вышел за рамки простого пересказа источников, вложив кое-что и от себя.
1. Попов пишет о том, что игра подчиняется правилам, чаще всего, довольно строгим. И в то же время говорит о свободе, которую переживает в игре тот, кто по-настоящему играет. Про правила все понятно, а откуда, за счет чего свобода? Думаю: от непредзаданности результата, от того, что ищешь не знамо что и идешь не знамо куда. Правила в сравнении с этой непредзаданностью - нечто внешне-формальное, игровое ("да и нет не говорите"). Игра ведь противоположна делу, всегда целенаправленному, т.е. если и не с гарантированным, но ожидаемым результатом.
2. Самой заметной чертой игры, также отличающей ее от серьезного дела, является "игрушечность", "невсамделишность" и, соответственно, без- или меньшая ответственность. Как пишет Попов, игру, в отличие от реальных событий, можно переиграть. Этим и хороши ОДИ, что в них можно проигрывать серьезные общественные, производственные и т.д. процессы - без необратимых последствий. Вот бы революции сначала в ОДИ опробывали!
И все же, как в детской игре, так и в спорте, и в ОДИ явно происходит нечто очень серьезное для участников, но только в слоях, подлежащих видимому...
3. А вот этого Попов не заметил, а, по-моему, оно важнее обоих предыдущих. ГП в названной статье пишет про то, что он, как я полагаю, задним числом назвал "интеллектуально-методологическими играми", т.е. про семинары ММК, что они "обеспечивали участникам полную и целостную жизнедеятельность" (и потому оказались прото-формой последующих ОДИ, еще в большей полноте реализовавших это качество). В самом деле, в той же оппозиции с делом, в норме профессиональным, последнее всегда частично (иное воспринимается как патология). А игре отдаются (хоть и на время) без остатка. В этом отношении игра, в отличие от дела, соразмерна жизни. Очевидна, по-моему, игровая природа поэзии, искусства (не только театра).
Игра временна. У нее есть начало, вход, и конец, выход.
Но ведь мы не натуралисты и понимаем, что игрой становится то, что таковой мыслим и в соответствии с мыслимым проживаем.
Можно, скажем, на войну посмотреть как на игру (вроде турнира). Поиграли, поколотили друг друга - помирились, пожали руки и разошлись.
А можно и на всю жизнь - с входом и выходом. И - бери выше - на человеческую историю.
У индусов, кажется, вроде того что-то: игра Бога или богов с миром, с людьми. И слово у них для игры красивое: лила.
1. Попов пишет о том, что игра подчиняется правилам, чаще всего, довольно строгим. И в то же время говорит о свободе, которую переживает в игре тот, кто по-настоящему играет. Про правила все понятно, а откуда, за счет чего свобода? Думаю: от непредзаданности результата, от того, что ищешь не знамо что и идешь не знамо куда. Правила в сравнении с этой непредзаданностью - нечто внешне-формальное, игровое ("да и нет не говорите"). Игра ведь противоположна делу, всегда целенаправленному, т.е. если и не с гарантированным, но ожидаемым результатом.
2. Самой заметной чертой игры, также отличающей ее от серьезного дела, является "игрушечность", "невсамделишность" и, соответственно, без- или меньшая ответственность. Как пишет Попов, игру, в отличие от реальных событий, можно переиграть. Этим и хороши ОДИ, что в них можно проигрывать серьезные общественные, производственные и т.д. процессы - без необратимых последствий. Вот бы революции сначала в ОДИ опробывали!
И все же, как в детской игре, так и в спорте, и в ОДИ явно происходит нечто очень серьезное для участников, но только в слоях, подлежащих видимому...
3. А вот этого Попов не заметил, а, по-моему, оно важнее обоих предыдущих. ГП в названной статье пишет про то, что он, как я полагаю, задним числом назвал "интеллектуально-методологическими играми", т.е. про семинары ММК, что они "обеспечивали участникам полную и целостную жизнедеятельность" (и потому оказались прото-формой последующих ОДИ, еще в большей полноте реализовавших это качество). В самом деле, в той же оппозиции с делом, в норме профессиональным, последнее всегда частично (иное воспринимается как патология). А игре отдаются (хоть и на время) без остатка. В этом отношении игра, в отличие от дела, соразмерна жизни. Очевидна, по-моему, игровая природа поэзии, искусства (не только театра).
Игра временна. У нее есть начало, вход, и конец, выход.
Но ведь мы не натуралисты и понимаем, что игрой становится то, что таковой мыслим и в соответствии с мыслимым проживаем.
Можно, скажем, на войну посмотреть как на игру (вроде турнира). Поиграли, поколотили друг друга - помирились, пожали руки и разошлись.
А можно и на всю жизнь - с входом и выходом. И - бери выше - на человеческую историю.
У индусов, кажется, вроде того что-то: игра Бога или богов с миром, с людьми. И слово у них для игры красивое: лила.