о границах свободы слова
Вот прочитал у bohemicus оду свободе слова. По отношению к тому, что стало поводом (вой вокруг трепа Дм.Быкова), в целом согласен: безобразие. Но вот вывод ("свобода слова - абсолютная ценность") верен ли? Все ли допустимо говорить - публично? (Разговоры на кухне с друзьями столь же не подлежат цензуре, как и мысли в моей голове - это ясно).
Припомнив все случаи, когда по этому поводу ввязывался в драку - от истории с французскими стебщиками («Шарли»), которых перестрелял исламист, до последнего случая, когда г-н К. вызвал у меня, право, нечастое состояние бешенства, безобразно обругав любимых мною писателя и поэта, которых он не в состоянии оценить, - констатирую, что в каждом конкретном случае мне легко занять и высказать свою, вполне определенную позицию. Но вот незадача - не могу сформулировать норму, правило, принцип, которыми можно было бы руководствоваться самому и предложить другим. Заповедь. То ли это я не справляюсь с задачей, то ли такое вообще невозможно, и всякий раз нужно принимать уникальное, адекватное ситуации решение. Притом тут дело еще более тонкое. Скажем, заповеди Декалога тоже нуждаются в толковании применительно к конкретным ситуациям: сказано «Не убий», однако мы знаем, что, как это ни прискорбно, иногда кое-кого вполне по-божески лишить жизни… Но это же не отменяет самой заповеди.
Но что-то ведь явно недопустимо и подлежит запрету и наказанию. Клевета? Оскорбление? Кощунство? Грубость? Да, но всякую такую квалификацию можно оспорить… Судьи кто?
И почему именно со словом такие трудности? С ближайшими «соседями», мыслью и действием, по-другому. Скажем, мне не придет на ум контролировать мысли другого человека, и я не допущу посягательства на свои (хотя сам могу свои мысли осуждать, стыдиться их, или добровольно предъявлять на суд другого). С другой стороны, границы допустимого физического действия обычно устанавливаются без труда…
Так вот и пребываю в состоянии озадаченности.
Припомнив все случаи, когда по этому поводу ввязывался в драку - от истории с французскими стебщиками («Шарли»), которых перестрелял исламист, до последнего случая, когда г-н К. вызвал у меня, право, нечастое состояние бешенства, безобразно обругав любимых мною писателя и поэта, которых он не в состоянии оценить, - констатирую, что в каждом конкретном случае мне легко занять и высказать свою, вполне определенную позицию. Но вот незадача - не могу сформулировать норму, правило, принцип, которыми можно было бы руководствоваться самому и предложить другим. Заповедь. То ли это я не справляюсь с задачей, то ли такое вообще невозможно, и всякий раз нужно принимать уникальное, адекватное ситуации решение. Притом тут дело еще более тонкое. Скажем, заповеди Декалога тоже нуждаются в толковании применительно к конкретным ситуациям: сказано «Не убий», однако мы знаем, что, как это ни прискорбно, иногда кое-кого вполне по-божески лишить жизни… Но это же не отменяет самой заповеди.
Но что-то ведь явно недопустимо и подлежит запрету и наказанию. Клевета? Оскорбление? Кощунство? Грубость? Да, но всякую такую квалификацию можно оспорить… Судьи кто?
И почему именно со словом такие трудности? С ближайшими «соседями», мыслью и действием, по-другому. Скажем, мне не придет на ум контролировать мысли другого человека, и я не допущу посягательства на свои (хотя сам могу свои мысли осуждать, стыдиться их, или добровольно предъявлять на суд другого). С другой стороны, границы допустимого физического действия обычно устанавливаются без труда…
Так вот и пребываю в состоянии озадаченности.