СИЯНИЕ: Homo glamouricus и его свойства
Рубрика: АНАТОМИЯ ИЛЛЮЗИИ
Ольга Балла
СИЯНИЕ
Homo glamouricus и его свойства
"Знание-Сила". - № 6. - 2008.
За пределами словарей: Гламур и грамматика
Самое странное, что знакомым нам обилием значений слово «гламур» обросло исключительно на русской почве - и всего-то за те несколько лет, что входит в состав нашего языка. В западных языках оно существует гораздо дольше, а вот смыслами - не в пример беднее.
Словом «гламур» - а заодно и кое-какими его подтекстами и обертонами - одарили нас англичане. В их языке glamour ['glæmə], означающее «чары», «очарование» - прямой потомок слова grammar - грамматика. Слово и возникло в Средние века как вариант к grammar («грамматика», «книга»), заимствованного, в свою очередь, из французского grammaire. В шотландском произношении слово обзавелось вариантом glamour , а с ним и новым смыслом: «колдовство». (Развитие получилось такое: грамматика - сложная книга - книга заклинаний - колдовство, заклинания - чары, очарование. Отсюда же - французское grimoire и русское гримуар - «книга заклинаний».) В этом значении сэр Вальтер Скотт в начале XIX века и ввёл glamour в литературный английский. В Оксфордском университете и сейчас существует должность professor of glamour - профессор грамматики.
В нынешнем английском glamour - слово довольно объёмное: словарь Вебстера определяет его как «ускользающую, загадочно-волнующую и зачастую иллюзорную привлекательность, которая будоражит воображение и разжигает вкус к необычному, неожиданному, красочному или экзотическому...» Кроме того, glamour - «странно-соблазнительная атмосфера романтического волшебства, околдовывающего, непостижимого, неодолимо-магнетического очарования; личное очарование в сочетании с необыкновенной физической и сексуальной привлекательностью.»
В русские толковые словари оно, кажется, до сих пор не попало. Одна лишь Википедия успела на лету зафиксировать отдельные черты русского гламура. Согласно ей, это слово следует относить «прежде всего к моде на одежду и косметику», «а в расширительном употреблении» - ещё и «к стилю жизни», прежде всего - к развлечениям.
«Гламурными» принято считать, - повествует далее Википедия, - «стандарты одежды и жизни», которые рекламируются в так называемых глянцевых журналах, разделяемых притом по половому (виновата, по гендерному) признаку: на «женские» и «мужские». (Вообще, «глянцевая» пресса - настолько неотъемлемая принадлежность гламура, что практически уже его синоним.) «Гламурными, - уточняет Википедия далее, - обычно бывают женщины или VIP-вечеринки.»
Ух, если бы всё было так просто.
«Гламур, - полагают сегодня наши соотечественники, - это целое настроение, дух последнего десятилетия.» Пишут даже, что «гламур как стиль не поддается определению». Что это вообще - «некая аура, под влиянием которой прошли несколько последних лет.» Гламур - это, оказывается, уже сразу всё: начиная с того, «как человек подбирает одежду» - до того, «как он движется». Это даже сама «его личность»: «девушка может быть одинаково «гламурной» как в потертых джинсах, так и в роскошном бальном платье» (так писала К. Миллер в 2004-м - спустя всего семь лет после того, как слово было впервые замечено в русском словоупотреблении, а укоренилось и того позже - в 2001-м). Более того - он и к моде не имеет такого уж обязательного отношения! Как писала та же К. Миллер, «гламур …не имеет временных рамок. Неважно, как меняется мода, - гламур остается всегда.»
Шик-блеск-красота
Раз уж гламур прежде всего вызывает в воображении нечто эстетически значимое, - с эстетики и начнём. С первого взгляда кажется, будто тут всё довольно просто. Шик. Блеск. Красота. Драгоценности. Стразы. Мех. Кожа. Золотое, розовое, красное… - кричаще-яркое, сияющее, избыточное, изысканное, а главное, очень-очень дорогое. Но вот в чём штука: это «всё» совершенно не обязано быть именно таким. Оно не обязано быть даже красивым!
«Назвать гламур культурой красивого (принятого) одеяния, - пишет в Живом Журнале одна из самых глубоких сегодняшних толкователей «гламура» Яна Бражникова mahnauh, - неверно. Во-первых, потому, что гламур бывает и совершенно некрасив и от этого не перестает быть гламурным. Во-вторых, потому, что он не хочет выглядеть "принятым", он позиционирует себя как экстраординарность и бежит от общепринятости.»
Любимое словечко гламура - «уникальность», известная также под именем «эксклюзивности». «Критерии настоящего luxury, - поясняется в журнале об элитной недвижимости, - безупречное качество, штучность, бесспорно талантливое авторство, невозможность тиражирования». Дом, жить в котором «гламурно», должен быть именно штучным, чуть ли не ручной работы. Он обязан быть прямо-таки исключением посреди своего класса предметов (тот самый «эксклюзив».) Иначе у него нет шансов быть проданным за такие большие деньги, за которые ему положено продаваться по определению.
И всё же: что наводит наших современников на мысль, будто гламурным можно быть даже в потёртых, далёких от всякой экстраординарности, джинсах? Видимо, то, что гламур - прежде всего позиция. Во всём остальном она только проявляется - и может подбирать себе любые проявления. Хоть джинсы, хоть валенки (а что: стразы нашить - будет очень даже гламурненько. На форумах люди в таком духе совершенно всерьёз высказываются).
Гламур - эстетика, немыслимая без своей этики.
Как всякая эстетика, он и создаётся, и движется именно этикой: вполне чётким представлением о том, что «надо» делать. Только не спрашивайте, «зачем» надо. Это уже метафизика. Уж ею-то гламур точно не занимается.
Аскеза избытка
В основе гламурного шика-блеска-красоты - очень жёсткое «надо». (Фразы вроде «вы можете себе позволить» оттого и звучат так обнадёживающе, так - вроде бы - освобождающе, что раздаются посреди крайне жёстко регламентированного мира. «Вы этого достойны» звучит как поощрение. Уффф! Наконец-то!…)
Чтобы попасть в «общество избранных», которое создаётся гламуром как системой ориентиров - иметь много денег вовсе недостаточно (хотя без этого, надо думать, совсем никак). Для входа сюда необходимо ещё пройти жёсткий дресс-код и фейс-контроль: всё должно быть сделано по правилам. И сумасшедшие деньги, которых всё это стоит, надо тратить не как-нибудь, а тоже по правилам. Они тут работают отнюдь не на удовлетворение желаний своих владельцев, как легко подумать, а на поддержание их символической ценности и на постоянное её доказательство: главное, чтобы «все» это видели. Гламур - обязательно жизнь напоказ: он перестаёт быть самим собой, если его не видят.
Доказывать же что бы то ни было тут можно единственным путём: правильным потреблением правильных предметов. И правильным поведением. Надо тусоваться. Посещать «правильные» ночные клубы. Ходить в «правильные» магазины. Жить в «правильном» месте. Использовать «правильные» техники ухода за телом.
Так называемые развлечения для человека гламурного - труд и обязанность. Труд, потому что ими он выделывает себя, и обязанность, потому что участием в них он подтверждает и воспроизводит свою принадлежность к соответствующему социуму. Одиночество, затворничество - не гламурно.
Правда, это - труд непременно радостный: без драматизма и надрыва. Драматизм и надрыв - совсем не гламурно.
Гламур - особая выделка не только тела, но и (не прежде ли всего?) управляющей им души. (Кстати, массовое сознание это отлично улавливает. Когда на разных интернет-форумах очередной раз возникает дискуссия по волнующему вопросу о том, что такое гламур, непременно кто-нибудь скажет, что это - «состояние души».) В самом деле: гламурный человек «должен» испытывать определённые чувства, «должен» воспринимать жизнь определённым образом: легко и «позитивно». Не обременять себя, не дай Бог, избытком рефлексии. Весь душевный материал, которые не вмещается в рамки этих требований, должен либо не замечаться, либо как-то преодолеваться с помощью специальных техник (тут очень кстати оказывается развитая психотерапевтическая индустрия. Состоятельный человек, в конце концов, «может позволить себе» личного психоаналитика - или психотерапевта другого толка - для душевной коррекции. Тоска, тревога, депрессия - это не гламурно. От этого хорошо лечиться шоппингом. И если не помогает - тогда к психотерапевту).
Гламур в России больше, чем гламур
Именно благодаря своему отчётливо-этическому, дисциплинарному смыслу гламуру в нашем отечестве удалось стать тем, чем ему и не снилось быть ни в одном государстве мира. Вы будете смеяться: идеологией. Причём это уже перестало звучать как парадокс и вошло в состав очевидностей.
Поэт Лев Рубинштейн, кажется, первым - в июле 2006 года - назвал гламур «официальной идеологией современного общества». И вот уже совсем недавно главный редактор одного глянцево-гламурного издания всерьёз написал следующее: «гламур консолидировал (российскую. - О.Б.) элиту, стал ее универсальным языком, дресс-кодом и фейс-контролем, ослабив стилистические противоречия между либералами, радикалами, левыми, государственниками и всевозможными неформалами.» «У правящей партии, - признаёт он, - нет своей уникальной идеологии, есть принцип «с нами» или «против нас», а все, что разрешено прочей элите - это наслаждаться тем, что имеешь...» Поэтому «русскому высшему обществу ничего не оставалось, как сделаться прагматичным. Его главной ценностью стала идея успеха, материальным выражением которого является гламурный образ жизни и luxury... Нет больше левых и правых, есть виннеры и лузеры, как артикулируют новую реальность люди, близкие к Кремлю. Для высокопоставленных русских luxury - свидетельство социальной состоятельности, адекватности, вменяемости, бескомпромиссное заявление о личном успехе.»
Возведённый в идеологическое достоинство гламур может сколько угодно раздражать - и ох как раздражает! И демонстративностью потребления, и циничным насаждением своих потребительских моделей «в нищей стране». И откровенной инфантильностью (хороша жизненная программа: получать удовольствия, да как можно больше!) И искусственностью, если не сказать лживостью: сияющий мир гламура живёт - и предписывает жить - так, будто на свете нет ни горя, ни болезней, ни старости, ни смерти…
Однако факт есть факт: свидетельством личного успеха, личной значимости, личного достоинства стало именно это - показная, безмерная, бесстыдная роскошь и эгоцентризм гламура. И это ничуть не случайно, поскольку в природе вещей. Как во всяком бесстыдстве, в этом тоже есть откровенность, доходящая прямо до простодушия.
Плоды Просвещения: Гламур как проект человека
Гламур - проект человека, и ещё какой последовательный. Он, как совокупность идеалов и ценностей, очень органично, даже с неизбежностью следует из некоторых вполне коренных установок западной - (пост)христианской - культуры и цивилизации.
Человек гламура - это человек Нового времени, Просвещения и рационализма, доведённый до максимума, до предела. Даже и за предел, - правда, точно теми же - их легко узнать - идеалами, что вели человечество по пути, заданному Просвещением и рационализмом. Это - идеи развития, прогресса, совершенствования земных дел рационально огранизованными усилиями и без всяких серьёзных апелляций к чему бы то ни было трансцендентному. В полном согласии с ведущими ценностями Нового времени, человек гламура материалистичен и прагматичен, причём типовая для гламура избыточность нисколько этого не отменяет: это такая особая прагматика, со своей логикой.
Мы узнаем здесь и идеи старого, доброго эволюционизма, притом как следует вульгаризованные, чтобы всякому было понятно: представления о естественном (то есть, в природе вещей!) отборе и борьбе видов, в которой выживает наиболее приспособленный. Гламур, по замыслу - вершина, на которой - Самые Лучшие, Самые Сильные. Те, кто Добился.
Человек гламура - «программный», осознанный индивидуалист. Главная его задача - самоутверждение и экспансия. Главное направление всех его движений - вперёд и вверх, к «лучшему», ко всё большим достижениям и удобствам. Он покоряет мир и пользуется им как средством для своих целей. Более того, он (как уверен) сам его создаёт: мир, где всё предназначено исключительно для того, чтобы служить лично ему. Даже деньги, даже безудержное «потребление», в которых трудно не видеть самой сути гламура - тоже всего лишь инструменты: безграничного самоутверждения homo glamouricus.
Человек гламура всегда прав - и гламурная красота служит для того, чтобы постоянно подтверждать, воплощать собой его торжествующую правоту. (Опять-таки, это совершенно безошибочно улавливает - и уже закрепило в своих стереотипах - обыденное сознание. На форумах, обсуждая гламур и его признаки, так и пишут: «Гламур - это ведь не только одежда! Это отношение к жизни и к себе! Если ты себя чувствуешь красивой, стильной девушкой, которой все подражают, то уже не важно, какой стиль одежды ты носишь. Все дело в самооценке, потому что люди видят нас такими, какими мы видим себя сами.» Именно поэтому можно и в потёртых джинсах.)
Мир получается, однако, настолько «расколдованный» и лишённый тайн (они остаются разве что в отношениях «звёзд» между собой, чтобы громко «раскрываться» на страницах глянцевых журналов), что уже отчаянно хочется хоть чего-нибудь по-настоящему таинственного.
Им и оказывается сам гламур - доступное волшебство (недаром в качестве его имени востребовано слово именно с таким основным значением). И основной акцент здесь надо делать не на первом слове, как опять-таки легко подумать, а на втором.
Доступного у нынешних богатых как раз сколько угодно. Но именно поэтому доступность, как таковая, сама по себе, перестаёт быть интересной. Надо - чтобы ускользало. Чтобы хоть чуть-чуть да не давалось тем самым рациональным усилиям, которыми - с превеликим напряжением - держится современная цивилизация.
Человек гламура хочет быть очарованным. Причём так, чтобы - как при всякой очарованности - это было не вполне подвластно ему самому: волшебство ведь всегда должно быть, во-первых, сильнее нас - и, во-вторых - непредсказуемым. Оно всегда должно заставать хоть немного врасплох.
Отсюда и любовь гламура ко всякого рода экстравагантности, единичности, штучности… В своём - предположительно - лишённом тайн мире человек гламура и делает себе из любого подходящего материала - посюстороннее, понятное, хотя бы в теоретическом принципе достижимое, но всё-таки волшебство.
И сама потребность в нём - верное указание на то, что гламур не самодостаточен.
Попытка бессмертия
Человек гламура - мечтатель, утопист. Правда, такой, который в принципе не собирается брать на себя труд выяснять, есть ли что-то вообще за пределами освоенного им мира.
Не отсюда ли - и одно из ключевых слов гламура: «совершенство»? Оно же - «безупречность». Совершенство - это то, лучше чего уже нельзя, дальше чего - просто некуда. В иных картинах мира разве что один Бог обладал этим качеством. В мире гламура человек запросто присваивает себе «божественные» качества. (Кстати, спроста ли именно это слово во всех своих вариантах так употребимо в качестве эпитета при описании разных гламурных персонажей? - «божественный», «богиня»…) - Сведение самого неба на землю, в полное и безраздельное её пользование.
Человек гламура вечно молод (кто-то, помнится, зло язвил: красавицам в журнале Glamour вечно 25 лет. Если, не приведи Господь, кому-то из них вдруг исполнится 26 - её тут же выселяют из этого сияющего рая. Куда? - В журнал Vogue, должно быть…). Он вечно здоров (а если вдруг нет, всегда найдутся чудодейственные средства, чтобы быстро и безболезненно поправить это досадное отклонение от естественного хода дел). И, разумеется, он никогда не умирает.
В числе важнейших идеалов гламура - чистота и неразрушимость.
Гламур - попытка бессмертия.
Совершенно всерьёз - и независимо от того, насколько адекватные средства при этом используются. (Но каково представление о цели, таковы, что поделать, и средства.)
Ведь свой ближайший, повседневный мир «общество потребления» стремится устроить максимально удобным для себя образом. Но именно в таких условиях и становится непонятным: почему разные, любые потребности можно (и должно) удовлетворять так легко, а самую главную - никак? Почему нельзя поставить себе на службу ещё и вечность?.. А не поддаётся - так хотя бы сделаем вид, что мы уже там.
Настойчивую потребность в этом всецело материалистичного и прагматичного homo glamouricus так и хочется назвать «синдромом метафизической недостаточности». Тесно человеку в том мире, который он сам для себя создал. Не от тесноты ли - и навязчивый избыток, дурная его бесконечность: не попытка ли вырваться?
Ольга Балла
СИЯНИЕ
Homo glamouricus и его свойства
"Знание-Сила". - № 6. - 2008.
За пределами словарей: Гламур и грамматика
Самое странное, что знакомым нам обилием значений слово «гламур» обросло исключительно на русской почве - и всего-то за те несколько лет, что входит в состав нашего языка. В западных языках оно существует гораздо дольше, а вот смыслами - не в пример беднее.
Словом «гламур» - а заодно и кое-какими его подтекстами и обертонами - одарили нас англичане. В их языке glamour ['glæmə], означающее «чары», «очарование» - прямой потомок слова grammar - грамматика. Слово и возникло в Средние века как вариант к grammar («грамматика», «книга»), заимствованного, в свою очередь, из французского grammaire. В шотландском произношении слово обзавелось вариантом glamour , а с ним и новым смыслом: «колдовство». (Развитие получилось такое: грамматика - сложная книга - книга заклинаний - колдовство, заклинания - чары, очарование. Отсюда же - французское grimoire и русское гримуар - «книга заклинаний».) В этом значении сэр Вальтер Скотт в начале XIX века и ввёл glamour в литературный английский. В Оксфордском университете и сейчас существует должность professor of glamour - профессор грамматики.
В нынешнем английском glamour - слово довольно объёмное: словарь Вебстера определяет его как «ускользающую, загадочно-волнующую и зачастую иллюзорную привлекательность, которая будоражит воображение и разжигает вкус к необычному, неожиданному, красочному или экзотическому...» Кроме того, glamour - «странно-соблазнительная атмосфера романтического волшебства, околдовывающего, непостижимого, неодолимо-магнетического очарования; личное очарование в сочетании с необыкновенной физической и сексуальной привлекательностью.»
В русские толковые словари оно, кажется, до сих пор не попало. Одна лишь Википедия успела на лету зафиксировать отдельные черты русского гламура. Согласно ей, это слово следует относить «прежде всего к моде на одежду и косметику», «а в расширительном употреблении» - ещё и «к стилю жизни», прежде всего - к развлечениям.
«Гламурными» принято считать, - повествует далее Википедия, - «стандарты одежды и жизни», которые рекламируются в так называемых глянцевых журналах, разделяемых притом по половому (виновата, по гендерному) признаку: на «женские» и «мужские». (Вообще, «глянцевая» пресса - настолько неотъемлемая принадлежность гламура, что практически уже его синоним.) «Гламурными, - уточняет Википедия далее, - обычно бывают женщины или VIP-вечеринки.»
Ух, если бы всё было так просто.
«Гламур, - полагают сегодня наши соотечественники, - это целое настроение, дух последнего десятилетия.» Пишут даже, что «гламур как стиль не поддается определению». Что это вообще - «некая аура, под влиянием которой прошли несколько последних лет.» Гламур - это, оказывается, уже сразу всё: начиная с того, «как человек подбирает одежду» - до того, «как он движется». Это даже сама «его личность»: «девушка может быть одинаково «гламурной» как в потертых джинсах, так и в роскошном бальном платье» (так писала К. Миллер в 2004-м - спустя всего семь лет после того, как слово было впервые замечено в русском словоупотреблении, а укоренилось и того позже - в 2001-м). Более того - он и к моде не имеет такого уж обязательного отношения! Как писала та же К. Миллер, «гламур …не имеет временных рамок. Неважно, как меняется мода, - гламур остается всегда.»
Шик-блеск-красота
Раз уж гламур прежде всего вызывает в воображении нечто эстетически значимое, - с эстетики и начнём. С первого взгляда кажется, будто тут всё довольно просто. Шик. Блеск. Красота. Драгоценности. Стразы. Мех. Кожа. Золотое, розовое, красное… - кричаще-яркое, сияющее, избыточное, изысканное, а главное, очень-очень дорогое. Но вот в чём штука: это «всё» совершенно не обязано быть именно таким. Оно не обязано быть даже красивым!
«Назвать гламур культурой красивого (принятого) одеяния, - пишет в Живом Журнале одна из самых глубоких сегодняшних толкователей «гламура» Яна Бражникова mahnauh, - неверно. Во-первых, потому, что гламур бывает и совершенно некрасив и от этого не перестает быть гламурным. Во-вторых, потому, что он не хочет выглядеть "принятым", он позиционирует себя как экстраординарность и бежит от общепринятости.»
Любимое словечко гламура - «уникальность», известная также под именем «эксклюзивности». «Критерии настоящего luxury, - поясняется в журнале об элитной недвижимости, - безупречное качество, штучность, бесспорно талантливое авторство, невозможность тиражирования». Дом, жить в котором «гламурно», должен быть именно штучным, чуть ли не ручной работы. Он обязан быть прямо-таки исключением посреди своего класса предметов (тот самый «эксклюзив».) Иначе у него нет шансов быть проданным за такие большие деньги, за которые ему положено продаваться по определению.
И всё же: что наводит наших современников на мысль, будто гламурным можно быть даже в потёртых, далёких от всякой экстраординарности, джинсах? Видимо, то, что гламур - прежде всего позиция. Во всём остальном она только проявляется - и может подбирать себе любые проявления. Хоть джинсы, хоть валенки (а что: стразы нашить - будет очень даже гламурненько. На форумах люди в таком духе совершенно всерьёз высказываются).
Гламур - эстетика, немыслимая без своей этики.
Как всякая эстетика, он и создаётся, и движется именно этикой: вполне чётким представлением о том, что «надо» делать. Только не спрашивайте, «зачем» надо. Это уже метафизика. Уж ею-то гламур точно не занимается.
Аскеза избытка
В основе гламурного шика-блеска-красоты - очень жёсткое «надо». (Фразы вроде «вы можете себе позволить» оттого и звучат так обнадёживающе, так - вроде бы - освобождающе, что раздаются посреди крайне жёстко регламентированного мира. «Вы этого достойны» звучит как поощрение. Уффф! Наконец-то!…)
Чтобы попасть в «общество избранных», которое создаётся гламуром как системой ориентиров - иметь много денег вовсе недостаточно (хотя без этого, надо думать, совсем никак). Для входа сюда необходимо ещё пройти жёсткий дресс-код и фейс-контроль: всё должно быть сделано по правилам. И сумасшедшие деньги, которых всё это стоит, надо тратить не как-нибудь, а тоже по правилам. Они тут работают отнюдь не на удовлетворение желаний своих владельцев, как легко подумать, а на поддержание их символической ценности и на постоянное её доказательство: главное, чтобы «все» это видели. Гламур - обязательно жизнь напоказ: он перестаёт быть самим собой, если его не видят.
Доказывать же что бы то ни было тут можно единственным путём: правильным потреблением правильных предметов. И правильным поведением. Надо тусоваться. Посещать «правильные» ночные клубы. Ходить в «правильные» магазины. Жить в «правильном» месте. Использовать «правильные» техники ухода за телом.
Так называемые развлечения для человека гламурного - труд и обязанность. Труд, потому что ими он выделывает себя, и обязанность, потому что участием в них он подтверждает и воспроизводит свою принадлежность к соответствующему социуму. Одиночество, затворничество - не гламурно.
Правда, это - труд непременно радостный: без драматизма и надрыва. Драматизм и надрыв - совсем не гламурно.
Гламур - особая выделка не только тела, но и (не прежде ли всего?) управляющей им души. (Кстати, массовое сознание это отлично улавливает. Когда на разных интернет-форумах очередной раз возникает дискуссия по волнующему вопросу о том, что такое гламур, непременно кто-нибудь скажет, что это - «состояние души».) В самом деле: гламурный человек «должен» испытывать определённые чувства, «должен» воспринимать жизнь определённым образом: легко и «позитивно». Не обременять себя, не дай Бог, избытком рефлексии. Весь душевный материал, которые не вмещается в рамки этих требований, должен либо не замечаться, либо как-то преодолеваться с помощью специальных техник (тут очень кстати оказывается развитая психотерапевтическая индустрия. Состоятельный человек, в конце концов, «может позволить себе» личного психоаналитика - или психотерапевта другого толка - для душевной коррекции. Тоска, тревога, депрессия - это не гламурно. От этого хорошо лечиться шоппингом. И если не помогает - тогда к психотерапевту).
Гламур в России больше, чем гламур
Именно благодаря своему отчётливо-этическому, дисциплинарному смыслу гламуру в нашем отечестве удалось стать тем, чем ему и не снилось быть ни в одном государстве мира. Вы будете смеяться: идеологией. Причём это уже перестало звучать как парадокс и вошло в состав очевидностей.
Поэт Лев Рубинштейн, кажется, первым - в июле 2006 года - назвал гламур «официальной идеологией современного общества». И вот уже совсем недавно главный редактор одного глянцево-гламурного издания всерьёз написал следующее: «гламур консолидировал (российскую. - О.Б.) элиту, стал ее универсальным языком, дресс-кодом и фейс-контролем, ослабив стилистические противоречия между либералами, радикалами, левыми, государственниками и всевозможными неформалами.» «У правящей партии, - признаёт он, - нет своей уникальной идеологии, есть принцип «с нами» или «против нас», а все, что разрешено прочей элите - это наслаждаться тем, что имеешь...» Поэтому «русскому высшему обществу ничего не оставалось, как сделаться прагматичным. Его главной ценностью стала идея успеха, материальным выражением которого является гламурный образ жизни и luxury... Нет больше левых и правых, есть виннеры и лузеры, как артикулируют новую реальность люди, близкие к Кремлю. Для высокопоставленных русских luxury - свидетельство социальной состоятельности, адекватности, вменяемости, бескомпромиссное заявление о личном успехе.»
Возведённый в идеологическое достоинство гламур может сколько угодно раздражать - и ох как раздражает! И демонстративностью потребления, и циничным насаждением своих потребительских моделей «в нищей стране». И откровенной инфантильностью (хороша жизненная программа: получать удовольствия, да как можно больше!) И искусственностью, если не сказать лживостью: сияющий мир гламура живёт - и предписывает жить - так, будто на свете нет ни горя, ни болезней, ни старости, ни смерти…
Однако факт есть факт: свидетельством личного успеха, личной значимости, личного достоинства стало именно это - показная, безмерная, бесстыдная роскошь и эгоцентризм гламура. И это ничуть не случайно, поскольку в природе вещей. Как во всяком бесстыдстве, в этом тоже есть откровенность, доходящая прямо до простодушия.
Плоды Просвещения: Гламур как проект человека
Гламур - проект человека, и ещё какой последовательный. Он, как совокупность идеалов и ценностей, очень органично, даже с неизбежностью следует из некоторых вполне коренных установок западной - (пост)христианской - культуры и цивилизации.
Человек гламура - это человек Нового времени, Просвещения и рационализма, доведённый до максимума, до предела. Даже и за предел, - правда, точно теми же - их легко узнать - идеалами, что вели человечество по пути, заданному Просвещением и рационализмом. Это - идеи развития, прогресса, совершенствования земных дел рационально огранизованными усилиями и без всяких серьёзных апелляций к чему бы то ни было трансцендентному. В полном согласии с ведущими ценностями Нового времени, человек гламура материалистичен и прагматичен, причём типовая для гламура избыточность нисколько этого не отменяет: это такая особая прагматика, со своей логикой.
Мы узнаем здесь и идеи старого, доброго эволюционизма, притом как следует вульгаризованные, чтобы всякому было понятно: представления о естественном (то есть, в природе вещей!) отборе и борьбе видов, в которой выживает наиболее приспособленный. Гламур, по замыслу - вершина, на которой - Самые Лучшие, Самые Сильные. Те, кто Добился.
Человек гламура - «программный», осознанный индивидуалист. Главная его задача - самоутверждение и экспансия. Главное направление всех его движений - вперёд и вверх, к «лучшему», ко всё большим достижениям и удобствам. Он покоряет мир и пользуется им как средством для своих целей. Более того, он (как уверен) сам его создаёт: мир, где всё предназначено исключительно для того, чтобы служить лично ему. Даже деньги, даже безудержное «потребление», в которых трудно не видеть самой сути гламура - тоже всего лишь инструменты: безграничного самоутверждения homo glamouricus.
Человек гламура всегда прав - и гламурная красота служит для того, чтобы постоянно подтверждать, воплощать собой его торжествующую правоту. (Опять-таки, это совершенно безошибочно улавливает - и уже закрепило в своих стереотипах - обыденное сознание. На форумах, обсуждая гламур и его признаки, так и пишут: «Гламур - это ведь не только одежда! Это отношение к жизни и к себе! Если ты себя чувствуешь красивой, стильной девушкой, которой все подражают, то уже не важно, какой стиль одежды ты носишь. Все дело в самооценке, потому что люди видят нас такими, какими мы видим себя сами.» Именно поэтому можно и в потёртых джинсах.)
Мир получается, однако, настолько «расколдованный» и лишённый тайн (они остаются разве что в отношениях «звёзд» между собой, чтобы громко «раскрываться» на страницах глянцевых журналов), что уже отчаянно хочется хоть чего-нибудь по-настоящему таинственного.
Им и оказывается сам гламур - доступное волшебство (недаром в качестве его имени востребовано слово именно с таким основным значением). И основной акцент здесь надо делать не на первом слове, как опять-таки легко подумать, а на втором.
Доступного у нынешних богатых как раз сколько угодно. Но именно поэтому доступность, как таковая, сама по себе, перестаёт быть интересной. Надо - чтобы ускользало. Чтобы хоть чуть-чуть да не давалось тем самым рациональным усилиям, которыми - с превеликим напряжением - держится современная цивилизация.
Человек гламура хочет быть очарованным. Причём так, чтобы - как при всякой очарованности - это было не вполне подвластно ему самому: волшебство ведь всегда должно быть, во-первых, сильнее нас - и, во-вторых - непредсказуемым. Оно всегда должно заставать хоть немного врасплох.
Отсюда и любовь гламура ко всякого рода экстравагантности, единичности, штучности… В своём - предположительно - лишённом тайн мире человек гламура и делает себе из любого подходящего материала - посюстороннее, понятное, хотя бы в теоретическом принципе достижимое, но всё-таки волшебство.
И сама потребность в нём - верное указание на то, что гламур не самодостаточен.
Попытка бессмертия
Человек гламура - мечтатель, утопист. Правда, такой, который в принципе не собирается брать на себя труд выяснять, есть ли что-то вообще за пределами освоенного им мира.
Не отсюда ли - и одно из ключевых слов гламура: «совершенство»? Оно же - «безупречность». Совершенство - это то, лучше чего уже нельзя, дальше чего - просто некуда. В иных картинах мира разве что один Бог обладал этим качеством. В мире гламура человек запросто присваивает себе «божественные» качества. (Кстати, спроста ли именно это слово во всех своих вариантах так употребимо в качестве эпитета при описании разных гламурных персонажей? - «божественный», «богиня»…) - Сведение самого неба на землю, в полное и безраздельное её пользование.
Человек гламура вечно молод (кто-то, помнится, зло язвил: красавицам в журнале Glamour вечно 25 лет. Если, не приведи Господь, кому-то из них вдруг исполнится 26 - её тут же выселяют из этого сияющего рая. Куда? - В журнал Vogue, должно быть…). Он вечно здоров (а если вдруг нет, всегда найдутся чудодейственные средства, чтобы быстро и безболезненно поправить это досадное отклонение от естественного хода дел). И, разумеется, он никогда не умирает.
В числе важнейших идеалов гламура - чистота и неразрушимость.
Гламур - попытка бессмертия.
Совершенно всерьёз - и независимо от того, насколько адекватные средства при этом используются. (Но каково представление о цели, таковы, что поделать, и средства.)
Ведь свой ближайший, повседневный мир «общество потребления» стремится устроить максимально удобным для себя образом. Но именно в таких условиях и становится непонятным: почему разные, любые потребности можно (и должно) удовлетворять так легко, а самую главную - никак? Почему нельзя поставить себе на службу ещё и вечность?.. А не поддаётся - так хотя бы сделаем вид, что мы уже там.
Настойчивую потребность в этом всецело материалистичного и прагматичного homo glamouricus так и хочется назвать «синдромом метафизической недостаточности». Тесно человеку в том мире, который он сам для себя создал. Не от тесноты ли - и навязчивый избыток, дурная его бесконечность: не попытка ли вырваться?