Каждый наблюдал
Ольга Балла
КАЖДЫЙ НАБЛЮДАЛ
Ольга Новикова. Каждый убивал. М.: АСТ, 2014.
Homo Legens. - № 12 (декабрь 2014) = http://homo-legens.ru/2014_4/kritika/olga-balla-kazhdyy-nablyudal/
С первой до последней строчки этой книги читателя не отпускает чувство, что в авторе борются друг с другом, не желая друг другу уступать, вырывая перо из рук друг у друга, - сочинитель детективов для необременительного чтения и создатель вдумчивой, сложной, реалистичной психологической прозы. «Не усложняй!» - настаивает первый. - «Нечего углубляться! Сосредоточься на действии! Да напряжения, напряжения нагнетай побольше!» «А ты не упрощай! - перечит ему второй. - Не своди всё к схеме! Не в ней же, в конце концов, дело! И не вздумай мне тут раскрашивать героев в чёрный и белый цвет, распихивать их по узким нишам «добра» и «зла»! Уж я у тебя почву однозначности-то из-под ног выбью…»
По счастию, есть всё-таки и третий участник этого соперничества (я-то думаю, что он здесь и вовсе - над схваткой, - делает своё дело да поглядывает: как эти двое справятся, чья возьмёт?). Это - наблюдатель современной жизни (которую, кстати, по некоторым ярким признакам читатель может датировать с точностью до месяца), свидетель её и хроникёр, собиратель её во всех, на живой дышащей поверхности изловленных, подробностях. Каждую жаль упустить, и есть ли лучший способ сохранить их все, как не тот, чтобы подобрать сюжет-форму, какой случится под рукой - или наскоро его изобрести - и всё, что только можно, туда поместить?
Так вот, сдаётся мне, что из всех трёх конкурентов сильнее и удачливее прочих оказывается именно этот третий. Первые два друг другу так вполне до самого конца и не уступят - впрочем, автор психологической прозы останется всё-таки в некотором выигрыше.
Хотя вообще, честно сказать, эти упрямые соперники друг другу - и качеству результата - скорее мешают.
Увы, в этом романе, которому как будто очень хочется быть детективом, нет самого главного, несущего элемента детективной конструкции: расследования. Распутывания запутанного, прояснения неясного; разгадывания, словом, изначально заданной загадки путём тщательно выстроенного анализа всего, до мелочей, связанного с нею материала, торжества расследующего интеллекта над загадкой. И торжества справедливости, по совести сказать, тоже немного. Разве что, впрочем, - то самое, вынесенное в эпиграф ещё классиком, «Мне отмщение, и аз воздам»… Ой, нет, раскрывать карт и выкладывать, чем всё кончилось и что в результате выяснилось, всё-таки не буду - даже если мы имеем дело не вполне с детективом.
И главный герой… Ну пусть, ладно, один из главных, - здесь есть несколько тематических, психологических, характерологических линий, - «линий жизни», я бы сказала. Каждая - густа и насыщена, и каждая держит на себе всё здание романа. Строго говоря, ведущих линии - три, причём две (Анжелы и Глеба) - отчётливо главные, одна (линия парикмахерши Ады) - как будто комментирующая, но обильная не менее главных, а две небольших - линии тех, тоже ведь главных в своём роде, героинь, которым предстоит стать жертвами убийц - появляются ненадолго, чтобы вскоре оборваться. Так вот, один из ведущих героев, тот самый следователь, Глеб Сорокин, которому, по самому заданию детективного жанра, надлежит торжествовать над изначальною загадкою и хаосом неведения - он, по существу, (почти) ничего и не расследует. Нет, следственные действия он, по служебной и сюжетной необходимости, разумеется, предпринимает, входит по мере их развития в контакт с разными людьми (каждого из которых автор опять-таки подробно рассматривает), - но он не сосредоточен на анализе связанного с преступлением материала. Он не вытягивает из него систематически нужную для достижения результата информацию и не строит на её основе ведущих в истине рассуждений. Он оказывается вовлечённым в водоворот событий наряду со всеми прочими - и справляется с этим ничуть не лучше каждого из этих прочих. Если и вовсе не хуже. Но так, конечно, всё и задумано.
Вообще-то, главная героиня детектива, как известно, - истина. Единственная, однозначная, фактическая, - которая достигается путём внимательного анализа исходных данных. Здесь истина этого рода - героиня скорее побочная. А главная… - должно быть, та из многочисленной и разноголосой семьи правд и истин, что зовётся «правдой жизни».
Так что тут, скорее, - не столько о том, что «каждый убивал» - конечно, каждый, тёмными помыслами своими и злыми душевными движениями, столь естественно вплетёнными в общую ткань душевной жизни, что от прочих волокон и не отличить, - сколько о том, что «каждый наблюдал»: жизнь, в которую погружён, в которую оказывается погружённым и читатель вместе с персонажами - и видит её их глазами.
В результате, добравшись до развязки, читатель лишь подтверждает в себе давно зародившееся подозрение: а что, если этот роман всего лишь притворяется детективом? Только принимает его, столь привлекательное для многих, обличие, мимикрирует под массовое чтиво, чтобы получить возможность высказать многое, к искусству детективостроения не имеющее, в сущности, никакого отношения - да и к массолиту не столь уж большое?
Но всё-таки: что же в романе, в результате всех авторских усилий, есть?
О, изрядно многое. Там есть особенности душевного устройства героев и подробности их душевных движений, их внутренняя речь (увы, разнообразие персональных идиолектов, по моему впечатлению, не очень удаётся автору - все они бормочут себе на более-менее среднестатистическом жаргоне наших дней. Или они на самом деле все так говорят?). Главное же - там есть московская жизнь рубежа нулевых - десятых годов нашего набирающего свою недобрую силу столетия. Жизнь во всей её мнимой устроенности и злой хаотичности, каждую минуту готовой вырваться наружу, - жизнь, щедро, обеими горстями зачерпнутая со своей, кишащей событиями и происшествиями, поверхности.
Мы узнаем множество подробностей из быта людей, принадлежащих к разным московским социальным слоям: от светской львицы-журналистки и скромного сотрудника уголовного розыска до обслуживающей главных героинь (и оказывающейся, по интенсивности присутствия, героиней ничуть не менее главной) парикмахерши… ой, то есть стилиста и косметолога - так она предпочитает себя именовать, - амбициозной бывшей провинциалки Ады. Предпочитаемые ими марки телефонов и способы их использования. Их еда, их манера одеваться. Типичные стереотипы и ходячие цитаты у них в голове... Будущие историки, реконструируя наше время и стараясь его понять, найдут для себя здесь много материала.
Вообще же, очень похоже на то, что автору - известной писательнице, литературоведу и критику Ольге Новиковой - более всего интересна внутренняя жизнь персонажей. Всё, что тут рассказано - это внутренние монологи наших современников, потоки их душевных событий, для которых внешнее - лишь сырьё, преобразуемое во внутреннюю жизнь немедленно по его восприятии. Поэтому и читаешь всё это, к собственному изумлению, не отрываясь: когда ещё, в конце концов, проживёшь настолько далёкую и чужую жизнь - изнутри?
КАЖДЫЙ НАБЛЮДАЛ
Ольга Новикова. Каждый убивал. М.: АСТ, 2014.
Homo Legens. - № 12 (декабрь 2014) = http://homo-legens.ru/2014_4/kritika/olga-balla-kazhdyy-nablyudal/
С первой до последней строчки этой книги читателя не отпускает чувство, что в авторе борются друг с другом, не желая друг другу уступать, вырывая перо из рук друг у друга, - сочинитель детективов для необременительного чтения и создатель вдумчивой, сложной, реалистичной психологической прозы. «Не усложняй!» - настаивает первый. - «Нечего углубляться! Сосредоточься на действии! Да напряжения, напряжения нагнетай побольше!» «А ты не упрощай! - перечит ему второй. - Не своди всё к схеме! Не в ней же, в конце концов, дело! И не вздумай мне тут раскрашивать героев в чёрный и белый цвет, распихивать их по узким нишам «добра» и «зла»! Уж я у тебя почву однозначности-то из-под ног выбью…»
По счастию, есть всё-таки и третий участник этого соперничества (я-то думаю, что он здесь и вовсе - над схваткой, - делает своё дело да поглядывает: как эти двое справятся, чья возьмёт?). Это - наблюдатель современной жизни (которую, кстати, по некоторым ярким признакам читатель может датировать с точностью до месяца), свидетель её и хроникёр, собиратель её во всех, на живой дышащей поверхности изловленных, подробностях. Каждую жаль упустить, и есть ли лучший способ сохранить их все, как не тот, чтобы подобрать сюжет-форму, какой случится под рукой - или наскоро его изобрести - и всё, что только можно, туда поместить?
Так вот, сдаётся мне, что из всех трёх конкурентов сильнее и удачливее прочих оказывается именно этот третий. Первые два друг другу так вполне до самого конца и не уступят - впрочем, автор психологической прозы останется всё-таки в некотором выигрыше.
Хотя вообще, честно сказать, эти упрямые соперники друг другу - и качеству результата - скорее мешают.
Увы, в этом романе, которому как будто очень хочется быть детективом, нет самого главного, несущего элемента детективной конструкции: расследования. Распутывания запутанного, прояснения неясного; разгадывания, словом, изначально заданной загадки путём тщательно выстроенного анализа всего, до мелочей, связанного с нею материала, торжества расследующего интеллекта над загадкой. И торжества справедливости, по совести сказать, тоже немного. Разве что, впрочем, - то самое, вынесенное в эпиграф ещё классиком, «Мне отмщение, и аз воздам»… Ой, нет, раскрывать карт и выкладывать, чем всё кончилось и что в результате выяснилось, всё-таки не буду - даже если мы имеем дело не вполне с детективом.
И главный герой… Ну пусть, ладно, один из главных, - здесь есть несколько тематических, психологических, характерологических линий, - «линий жизни», я бы сказала. Каждая - густа и насыщена, и каждая держит на себе всё здание романа. Строго говоря, ведущих линии - три, причём две (Анжелы и Глеба) - отчётливо главные, одна (линия парикмахерши Ады) - как будто комментирующая, но обильная не менее главных, а две небольших - линии тех, тоже ведь главных в своём роде, героинь, которым предстоит стать жертвами убийц - появляются ненадолго, чтобы вскоре оборваться. Так вот, один из ведущих героев, тот самый следователь, Глеб Сорокин, которому, по самому заданию детективного жанра, надлежит торжествовать над изначальною загадкою и хаосом неведения - он, по существу, (почти) ничего и не расследует. Нет, следственные действия он, по служебной и сюжетной необходимости, разумеется, предпринимает, входит по мере их развития в контакт с разными людьми (каждого из которых автор опять-таки подробно рассматривает), - но он не сосредоточен на анализе связанного с преступлением материала. Он не вытягивает из него систематически нужную для достижения результата информацию и не строит на её основе ведущих в истине рассуждений. Он оказывается вовлечённым в водоворот событий наряду со всеми прочими - и справляется с этим ничуть не лучше каждого из этих прочих. Если и вовсе не хуже. Но так, конечно, всё и задумано.
Вообще-то, главная героиня детектива, как известно, - истина. Единственная, однозначная, фактическая, - которая достигается путём внимательного анализа исходных данных. Здесь истина этого рода - героиня скорее побочная. А главная… - должно быть, та из многочисленной и разноголосой семьи правд и истин, что зовётся «правдой жизни».
Так что тут, скорее, - не столько о том, что «каждый убивал» - конечно, каждый, тёмными помыслами своими и злыми душевными движениями, столь естественно вплетёнными в общую ткань душевной жизни, что от прочих волокон и не отличить, - сколько о том, что «каждый наблюдал»: жизнь, в которую погружён, в которую оказывается погружённым и читатель вместе с персонажами - и видит её их глазами.
В результате, добравшись до развязки, читатель лишь подтверждает в себе давно зародившееся подозрение: а что, если этот роман всего лишь притворяется детективом? Только принимает его, столь привлекательное для многих, обличие, мимикрирует под массовое чтиво, чтобы получить возможность высказать многое, к искусству детективостроения не имеющее, в сущности, никакого отношения - да и к массолиту не столь уж большое?
Но всё-таки: что же в романе, в результате всех авторских усилий, есть?
О, изрядно многое. Там есть особенности душевного устройства героев и подробности их душевных движений, их внутренняя речь (увы, разнообразие персональных идиолектов, по моему впечатлению, не очень удаётся автору - все они бормочут себе на более-менее среднестатистическом жаргоне наших дней. Или они на самом деле все так говорят?). Главное же - там есть московская жизнь рубежа нулевых - десятых годов нашего набирающего свою недобрую силу столетия. Жизнь во всей её мнимой устроенности и злой хаотичности, каждую минуту готовой вырваться наружу, - жизнь, щедро, обеими горстями зачерпнутая со своей, кишащей событиями и происшествиями, поверхности.
Мы узнаем множество подробностей из быта людей, принадлежащих к разным московским социальным слоям: от светской львицы-журналистки и скромного сотрудника уголовного розыска до обслуживающей главных героинь (и оказывающейся, по интенсивности присутствия, героиней ничуть не менее главной) парикмахерши… ой, то есть стилиста и косметолога - так она предпочитает себя именовать, - амбициозной бывшей провинциалки Ады. Предпочитаемые ими марки телефонов и способы их использования. Их еда, их манера одеваться. Типичные стереотипы и ходячие цитаты у них в голове... Будущие историки, реконструируя наше время и стараясь его понять, найдут для себя здесь много материала.
Вообще же, очень похоже на то, что автору - известной писательнице, литературоведу и критику Ольге Новиковой - более всего интересна внутренняя жизнь персонажей. Всё, что тут рассказано - это внутренние монологи наших современников, потоки их душевных событий, для которых внешнее - лишь сырьё, преобразуемое во внутреннюю жизнь немедленно по его восприятии. Поэтому и читаешь всё это, к собственному изумлению, не отрываясь: когда ещё, в конце концов, проживёшь настолько далёкую и чужую жизнь - изнутри?