Нелицеприятная парафраза.
Волей неволей наблюдая сегодняшнюю отечественную действительность, вдруг вспомнилось что где-то уже видел такой эскиз, выполненный крупными штрихами. И ведь точно это ж у пересмешников Ильфа и Петрова. В их виртуозном романе «Двенадцать стульев». Особенно в главе «Голубой воришка».
К чему вообще веду. Не покидает ощущение, что отстаём безнадёжно. Даже не топчемся на месте, а уже испуганно смотрим вслед скоренько убегающего локомотива качественно иного будущего. И косвенное тому свидетельство стиль и манера нашего отечественного жизнебытия, которое схвачено писателями не конца даже 20 века, а его начала. О чём ещё, кроме отсталости, может говорить тот факт, что сегодняшняя на полном серьёзе и на самом высшем уровне строимая действительность, УЖЕ давно была, и имела непрезентабельный вид, и давно же тогда же была тонко обхихикана острословами.
И поскольку это парафраза, постольку и не всё точь-в-точь. Но…
Весь этот образ «2-го дома Старсобеса». Да ведь это без преувеличения оно - моё Отечество сегодняшнего дня. А старухи, а их поведение, условия жизни, предписанный им распорядок. Да ей богу это ж мы, большинство его жителей. А главное, почти ж всё продано, и продолжает продаваться, и поверх наших голов. А эти красавцЫ. «Кроме старух, за столом сидели Исидор Яковлевич, Афанасий Яковлевич, Кирилл Яковлевич, Олег Яковлевич и Паша Эмильевич. Ни возрастом, ни полом эти молодые люди не гармонировали с задачами социального обеспечения, зато четыре Яковлевича были юными братьями Альхена, а Паша Эмильевич-двоюродным племянником Александры Яковлевны». Не «репы» ли это из госкорпораций, не воротилы ли бизнеса вокруг да около державной власти? И чем не друганы, и не уважаемые люди того самого НАШЕГО завхоза, у которого возможно же, что «всё существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Крал он постоянно, постоянно стыдился…».
А главное Остап и эта мнимая пожарная инспекция. Не Запад ли, который вроде и видит, и понимает всю суть этой нашей действительности - образца худших, дремучих лет нашего прошлого. Но цели у него исключительно свои и корыстные. Ну не товарищ он нам - здешним «старухам».
И всё это саркастическое описание таково, что чуть не каждая его фраза имеет параллели в истории нашего многострадального Отечества. «Остап Бендер потянул тяжёлую дубовую дверь воробьяниновского особняка и очутился в вестибюле. Здесь пахло подгоревшей кашей». Ну не пересечение ли это нашей границы в нашу сторону? Граница, отворяя которую как «тяжёлую дубовую дверь», сразу же получаешь общее представление о том куда попал. «Здесь пахло подгоревшей кашей». И дальше. «Вверх двумя маршами вела дубовая лестница с лаковыми некогда ступенями. Теперь в ней торчали только кольца, а медных прутьев, прижимавших когда-то ковер к ступенькам, не было». То есть в прошлом-то не всё безнадёжно. И «дубовая лестница», и «лаковые некогда ступени», и ковёр. Было ж. Но по роковому какому-то стечению не берём лучшее и добротное из прошлого, а только какую-то тягомотину. А от ковра и медных прутьев как всегда остаются только кольца, которые каким-то непостижимым образом раз за разом сцепляются в прочную цепь и энергично свиваются петлями на шеях жителей нашего государства.
А стиль жития большинства горемычных, заурядных людей, да ведь ей-ей тот же. «В первой же комнате, светлой и просторной, сидели в кружок десятка полтора седеньких старушек в платьях из наидешевейшего
туальденора мышиного цвета. Напряженно вытянув шеи и глядя на стоявшего в центре цветущего мужчину, старухи пели: Слышен звон бубенцов издалека. Это тройки знакомый разбег... А вдали простирался широ-о-ко. Белым саваном искристый снег!..»
Да ведь всё они - те же симулякры и суррогаты. «В центре цветущий мужчина» - состоявшийся стяжатель, вокруг «седенькие старушки в платьях из наидешевейшего туальденора мышиного цвета» - не умеющие проскочить «день сурка» граждане. При этом «наидешевейший туальденор мышиного цвета» - это всё что удаётся получить от жизни, не считая «койки, устланные ворсистыми, как собачья шерсть, одеялами, с одной стороны которых фабричным способом было выткано слово «Ноги». Эти вот «фабричным способом» «ноги» не напоминание ли о нашей жизни как в казарме?
А поведение, бишь голосование? «Старухи при его появлении вставали и низко кланялись». Это наше натужное согласие, бывшее «одобрямс». А уж «горние» законодательные инициативы. Претензия на морализаторство и тотальный контроль. В ситуации, когда рядовой житель с полным правом недоумевает. «И эти люди запрещают мне ковырять пальцем в носу?». Ведь ироничнее и главное всеохватнее Ильфа и Петрова сложно написать.
«Дверные приборы были страстью Александра Яковлевича. Положив великие труды, он снабдил все без исключения двери пружинами самых разнообразных систем и фасонов. Здесь были простейшие пружины в виде железной штанги. Были духовые пружины с медными цилиндрическими насосами. Были приборы на блоках со спускающимися увесистыми дробовыми мешочками. Были еще пружины конструкций таких сложных, что собесовский слесарь только удивленно качал головой. Все эти цилиндры, пружины и противовесы обладали могучей силой. Двери захлопывались с такою же стремительностью, как дверцы мышеловок. От работы механизмов дрожал весь дом. Старухи с печальным писком спасались от набрасывавшихся на них дверей, но убежать удавалось не всегда. Двери настигали беглянок и толкали их в спину, а сверху с глухим карканьем уже спускался противовес, пролетая мимо виска, как ядро».
Ну чем эти двери с «пружинами самых разнообразных систем и фасонов» не наши сегодняшние законы, так что «собесовский слесарь только удивленно качал головой». «Собесовский слесарь» это нашего отечественного разлива либералы. А мы все разве не те самые «старухи», которые «с печальным писком спасались от набрасывавшихся на них дверей, но убежать удавалось не всегда. Двери настигали беглянок и толкали их в спину…», И да, некоторым из нас удаётся убегать от дверей, и то до поры до времени. И все ходим под угрозой, когда «сверху с глухим карканьем уже спускается противовес, пролетая мимо виска, как ядро». И не каждый раз мимо виска-то чай пролетит, что печально. Все ходим под ворохом воплощённых законодательных инициатив. И совершено естественно «от работы механизмов дрожал весь дом». Да, так и есть. Отечество регулярно трясут немалые баллы переполнившегося народного долготерпения. И так далее.
И напомню основную мысль о том, что всё вышесказанное говорит о нашей отечественной безнадёжной отсталости. И надо осознавать, что у многих других время ушло далеко вперёд. А что значит ушло вперёд? Если человечество будет избегать тотального самоуничтожения, и смогут развиваться островки роста благосостояния, то это будет приводить к изменению, а точнее прибавлению новых качеств у некоторых групп людей, населяющих эти островки. Прибавление у тех, которые смогут почувствовать дальнейший путь раскрытия природы человека. И это неизбежно и закономерно. Когда-то мы все боролись за физическое выживание. Потом некоторым удалось стабилизироваться. Появился досуг, а с ним неизбежно науки, искусство и пр. Потом начали соваться во все уголки Земли, под землю, под воду, потом ближний космос, не за горами и дальний.
Я намеренно трепался в предыдущих заметках о природе человека.
И собственно остановился на человеке, как на объединении четырёх его пластов: телесного, душевного, познавательного и ценностного. И каким-никаким смыслом для людей вообще, и для каждого человека на протяжении его жизни, может быть только одновременное улучшение качества всех этих пластов. Вместе с тем это и какая-то оправданность проживания жизни. И плюс к тому вектор развития. Ведь если у человека имеется способность смотреть со стороны на всё и на себя в первую очередь, то он не может не развиваться. То есть конечно очевидно, что какие-то отдельные особи, и даже политические нации захотят стоять на месте или пятиться.
Но есть и другие. И эти другие более продвинуты. И продвинутость этих людей в том и состоит, что они прикладывают усилия, тратят энергию, чтобы двигаться вперёд в будущее. Развивают промышленность, чтобы развивать телесность. Совершенствуют социальные отношения, чтоб совершенствовать нравы, характеры, то есть весь корпус душевного строя. Вгрызаются в науки, чтоб уточнить знания, получить понимание, и выстроить адекватную картину мира, то есть улучшить свой познавательный пласт. Пестуют искусство и литературу, чтоб создавать образцы ценностей, соответствующих цели развития и гармонизации всех пластов.
И вот он этот замкнутый, но продуктивный круг. Развитая телесность улучшает душевный строй. Их сумма провоцирует познавательную активность. Все вместе они почва для пересмотра и улучшения корпуса ценностей, которые освежают устремлённость, интерес и желание раскрываться дальше и лучше. А это в свою очередь ведёт снова к совершенствованию телесного и так дальше.
И дело в том, что как я говорил, какие-то группы по разным причинам будут шибко отставать. Но это не значит, что остальные будут их ждать. Как не ждали мы те племена, которые и по сей день живут в дикости в джунглях. И ежу понятно, что если не будешь той старухой с «разбитым корытом», которая, желая оставаться в дикости, вместе с тем имеет несуразно завышенные запросы, а будешь стремиться к наполнению пластов и их соответствию друг другу, то это и будет и эволюцией, и смыслом бытия человека.
Но полагаю, что ёмкость этих пластов разная. При этом чем более развиты познавательный и ценностный пласт, тем менее ёмкими становятся телесный и душевный. Первой заполняется телесность. Количество её разных состояний ограничено. Целостность, здоровье, сытость, удобства и пр. Больше по ёмкости пласт души. Сочувствие, милость, поддержка, счастье, сопричастность. А усыхать будут зависть, злоба, корысть, стяжательство. Познавательный пласт будет ограничен ценностным в части знаний и навыков, ведущих к спаду достигнутого уровня. А ценность ценностного будет основываться на росте качества предыдущих трёх пластов.
И опять же в силу того, что насильно мил не будешь, вся эта эволюция очевидно не для всех. И на две-то части точно разделится человечество. При этом одна будет быть в силу своей развитости и способности противостоять козням недоразвитой, а недоразвитой будет позволено быть по причине неизбежной гуманности развитых. Не без прополки конечно со стороны одних, и не без ядовитых укусов с другой. И конечно же, как от обезьяны с гранатой, так и от недоразвитых можно ожидать рукотворный всеобщий коллапс среды обитания.
И наконец понравилось мне образное описание оценки итога жизни, отдельного человека. Это когда ты стараешься по жизни делать что-то так, чтоб предполагая гипотетическую посмертную встречу с неким Безусловным Благом, это Благо приняло бы от тебя те самые крохи того лучшего, что тобой наработано. И тут не без доли гадания и не без личных предпочтений. Кто-то захочет Безусловное Благо прельстить лощёной тушкой, тугой мошной и способностью гнобить других. Кто-то предложит свою просвещённость, великодушие, честность и готовность жертвовать ради всеобщей развитости.
К чему вообще веду. Не покидает ощущение, что отстаём безнадёжно. Даже не топчемся на месте, а уже испуганно смотрим вслед скоренько убегающего локомотива качественно иного будущего. И косвенное тому свидетельство стиль и манера нашего отечественного жизнебытия, которое схвачено писателями не конца даже 20 века, а его начала. О чём ещё, кроме отсталости, может говорить тот факт, что сегодняшняя на полном серьёзе и на самом высшем уровне строимая действительность, УЖЕ давно была, и имела непрезентабельный вид, и давно же тогда же была тонко обхихикана острословами.
И поскольку это парафраза, постольку и не всё точь-в-точь. Но…
Весь этот образ «2-го дома Старсобеса». Да ведь это без преувеличения оно - моё Отечество сегодняшнего дня. А старухи, а их поведение, условия жизни, предписанный им распорядок. Да ей богу это ж мы, большинство его жителей. А главное, почти ж всё продано, и продолжает продаваться, и поверх наших голов. А эти красавцЫ. «Кроме старух, за столом сидели Исидор Яковлевич, Афанасий Яковлевич, Кирилл Яковлевич, Олег Яковлевич и Паша Эмильевич. Ни возрастом, ни полом эти молодые люди не гармонировали с задачами социального обеспечения, зато четыре Яковлевича были юными братьями Альхена, а Паша Эмильевич-двоюродным племянником Александры Яковлевны». Не «репы» ли это из госкорпораций, не воротилы ли бизнеса вокруг да около державной власти? И чем не друганы, и не уважаемые люди того самого НАШЕГО завхоза, у которого возможно же, что «всё существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Крал он постоянно, постоянно стыдился…».
А главное Остап и эта мнимая пожарная инспекция. Не Запад ли, который вроде и видит, и понимает всю суть этой нашей действительности - образца худших, дремучих лет нашего прошлого. Но цели у него исключительно свои и корыстные. Ну не товарищ он нам - здешним «старухам».
И всё это саркастическое описание таково, что чуть не каждая его фраза имеет параллели в истории нашего многострадального Отечества. «Остап Бендер потянул тяжёлую дубовую дверь воробьяниновского особняка и очутился в вестибюле. Здесь пахло подгоревшей кашей». Ну не пересечение ли это нашей границы в нашу сторону? Граница, отворяя которую как «тяжёлую дубовую дверь», сразу же получаешь общее представление о том куда попал. «Здесь пахло подгоревшей кашей». И дальше. «Вверх двумя маршами вела дубовая лестница с лаковыми некогда ступенями. Теперь в ней торчали только кольца, а медных прутьев, прижимавших когда-то ковер к ступенькам, не было». То есть в прошлом-то не всё безнадёжно. И «дубовая лестница», и «лаковые некогда ступени», и ковёр. Было ж. Но по роковому какому-то стечению не берём лучшее и добротное из прошлого, а только какую-то тягомотину. А от ковра и медных прутьев как всегда остаются только кольца, которые каким-то непостижимым образом раз за разом сцепляются в прочную цепь и энергично свиваются петлями на шеях жителей нашего государства.
А стиль жития большинства горемычных, заурядных людей, да ведь ей-ей тот же. «В первой же комнате, светлой и просторной, сидели в кружок десятка полтора седеньких старушек в платьях из наидешевейшего
туальденора мышиного цвета. Напряженно вытянув шеи и глядя на стоявшего в центре цветущего мужчину, старухи пели: Слышен звон бубенцов издалека. Это тройки знакомый разбег... А вдали простирался широ-о-ко. Белым саваном искристый снег!..»
Да ведь всё они - те же симулякры и суррогаты. «В центре цветущий мужчина» - состоявшийся стяжатель, вокруг «седенькие старушки в платьях из наидешевейшего туальденора мышиного цвета» - не умеющие проскочить «день сурка» граждане. При этом «наидешевейший туальденор мышиного цвета» - это всё что удаётся получить от жизни, не считая «койки, устланные ворсистыми, как собачья шерсть, одеялами, с одной стороны которых фабричным способом было выткано слово «Ноги». Эти вот «фабричным способом» «ноги» не напоминание ли о нашей жизни как в казарме?
А поведение, бишь голосование? «Старухи при его появлении вставали и низко кланялись». Это наше натужное согласие, бывшее «одобрямс». А уж «горние» законодательные инициативы. Претензия на морализаторство и тотальный контроль. В ситуации, когда рядовой житель с полным правом недоумевает. «И эти люди запрещают мне ковырять пальцем в носу?». Ведь ироничнее и главное всеохватнее Ильфа и Петрова сложно написать.
«Дверные приборы были страстью Александра Яковлевича. Положив великие труды, он снабдил все без исключения двери пружинами самых разнообразных систем и фасонов. Здесь были простейшие пружины в виде железной штанги. Были духовые пружины с медными цилиндрическими насосами. Были приборы на блоках со спускающимися увесистыми дробовыми мешочками. Были еще пружины конструкций таких сложных, что собесовский слесарь только удивленно качал головой. Все эти цилиндры, пружины и противовесы обладали могучей силой. Двери захлопывались с такою же стремительностью, как дверцы мышеловок. От работы механизмов дрожал весь дом. Старухи с печальным писком спасались от набрасывавшихся на них дверей, но убежать удавалось не всегда. Двери настигали беглянок и толкали их в спину, а сверху с глухим карканьем уже спускался противовес, пролетая мимо виска, как ядро».
Ну чем эти двери с «пружинами самых разнообразных систем и фасонов» не наши сегодняшние законы, так что «собесовский слесарь только удивленно качал головой». «Собесовский слесарь» это нашего отечественного разлива либералы. А мы все разве не те самые «старухи», которые «с печальным писком спасались от набрасывавшихся на них дверей, но убежать удавалось не всегда. Двери настигали беглянок и толкали их в спину…», И да, некоторым из нас удаётся убегать от дверей, и то до поры до времени. И все ходим под угрозой, когда «сверху с глухим карканьем уже спускается противовес, пролетая мимо виска, как ядро». И не каждый раз мимо виска-то чай пролетит, что печально. Все ходим под ворохом воплощённых законодательных инициатив. И совершено естественно «от работы механизмов дрожал весь дом». Да, так и есть. Отечество регулярно трясут немалые баллы переполнившегося народного долготерпения. И так далее.
И напомню основную мысль о том, что всё вышесказанное говорит о нашей отечественной безнадёжной отсталости. И надо осознавать, что у многих других время ушло далеко вперёд. А что значит ушло вперёд? Если человечество будет избегать тотального самоуничтожения, и смогут развиваться островки роста благосостояния, то это будет приводить к изменению, а точнее прибавлению новых качеств у некоторых групп людей, населяющих эти островки. Прибавление у тех, которые смогут почувствовать дальнейший путь раскрытия природы человека. И это неизбежно и закономерно. Когда-то мы все боролись за физическое выживание. Потом некоторым удалось стабилизироваться. Появился досуг, а с ним неизбежно науки, искусство и пр. Потом начали соваться во все уголки Земли, под землю, под воду, потом ближний космос, не за горами и дальний.
Я намеренно трепался в предыдущих заметках о природе человека.
И собственно остановился на человеке, как на объединении четырёх его пластов: телесного, душевного, познавательного и ценностного. И каким-никаким смыслом для людей вообще, и для каждого человека на протяжении его жизни, может быть только одновременное улучшение качества всех этих пластов. Вместе с тем это и какая-то оправданность проживания жизни. И плюс к тому вектор развития. Ведь если у человека имеется способность смотреть со стороны на всё и на себя в первую очередь, то он не может не развиваться. То есть конечно очевидно, что какие-то отдельные особи, и даже политические нации захотят стоять на месте или пятиться.
Но есть и другие. И эти другие более продвинуты. И продвинутость этих людей в том и состоит, что они прикладывают усилия, тратят энергию, чтобы двигаться вперёд в будущее. Развивают промышленность, чтобы развивать телесность. Совершенствуют социальные отношения, чтоб совершенствовать нравы, характеры, то есть весь корпус душевного строя. Вгрызаются в науки, чтоб уточнить знания, получить понимание, и выстроить адекватную картину мира, то есть улучшить свой познавательный пласт. Пестуют искусство и литературу, чтоб создавать образцы ценностей, соответствующих цели развития и гармонизации всех пластов.
И вот он этот замкнутый, но продуктивный круг. Развитая телесность улучшает душевный строй. Их сумма провоцирует познавательную активность. Все вместе они почва для пересмотра и улучшения корпуса ценностей, которые освежают устремлённость, интерес и желание раскрываться дальше и лучше. А это в свою очередь ведёт снова к совершенствованию телесного и так дальше.
И дело в том, что как я говорил, какие-то группы по разным причинам будут шибко отставать. Но это не значит, что остальные будут их ждать. Как не ждали мы те племена, которые и по сей день живут в дикости в джунглях. И ежу понятно, что если не будешь той старухой с «разбитым корытом», которая, желая оставаться в дикости, вместе с тем имеет несуразно завышенные запросы, а будешь стремиться к наполнению пластов и их соответствию друг другу, то это и будет и эволюцией, и смыслом бытия человека.
Но полагаю, что ёмкость этих пластов разная. При этом чем более развиты познавательный и ценностный пласт, тем менее ёмкими становятся телесный и душевный. Первой заполняется телесность. Количество её разных состояний ограничено. Целостность, здоровье, сытость, удобства и пр. Больше по ёмкости пласт души. Сочувствие, милость, поддержка, счастье, сопричастность. А усыхать будут зависть, злоба, корысть, стяжательство. Познавательный пласт будет ограничен ценностным в части знаний и навыков, ведущих к спаду достигнутого уровня. А ценность ценностного будет основываться на росте качества предыдущих трёх пластов.
И опять же в силу того, что насильно мил не будешь, вся эта эволюция очевидно не для всех. И на две-то части точно разделится человечество. При этом одна будет быть в силу своей развитости и способности противостоять козням недоразвитой, а недоразвитой будет позволено быть по причине неизбежной гуманности развитых. Не без прополки конечно со стороны одних, и не без ядовитых укусов с другой. И конечно же, как от обезьяны с гранатой, так и от недоразвитых можно ожидать рукотворный всеобщий коллапс среды обитания.
И наконец понравилось мне образное описание оценки итога жизни, отдельного человека. Это когда ты стараешься по жизни делать что-то так, чтоб предполагая гипотетическую посмертную встречу с неким Безусловным Благом, это Благо приняло бы от тебя те самые крохи того лучшего, что тобой наработано. И тут не без доли гадания и не без личных предпочтений. Кто-то захочет Безусловное Благо прельстить лощёной тушкой, тугой мошной и способностью гнобить других. Кто-то предложит свою просвещённость, великодушие, честность и готовность жертвовать ради всеобщей развитости.