Моська к Задорнову. Но помилуйте.
Моська к Задорнову. Но помилуйте.
Сижу у «Горизонта», повышаю образование. Стучат в дверь -каким Интернетом пользуетесь? Мы можем предложить, в ответ-какое твоё дело, каким я Интернетом пользуюсь, и пользуюсь ли вообще, я тебя приглашал, что у тебя нет других забот. Мой ответ начинающему бизнесмену, годков в семнадцать, может он прочитает это или другой, встретивший подобное, не сердитесь на меня, на нас подобных, это наше воспитание на сегодня.
Это последствие, вопросов поднятых Задорновым в выступлениях и размноженных статьями в Интернете. Действительно в богатейшей стране, нищенствуем и молчим, может не понимаем, что никто нам более того, чего сможем взять, не дадут. Почему не возможен 17 год, может от того, что князи, элита того времени, не понимали необходимости образования своего народа? Советы же посадили за парты всю страну. Обеспечили престиж, положили жалование в образовании такое, что занятых в этой сфере не возможно было не уважать. Всё это обеспечило приток в эту отрасль самой способной части населения, которая умела объяснить, что когда Новый год начинается как у всех, здесь же переходя в старый, после этого день армии и женский день, там Майские праздники, а затем лето, а летом кто работает, и вновь новый год, и мы после этого живём и порой радуемся.
Голикова- может ли приятная дама, поправить наше здравоохранение, приобретая необходимое, порой втрое дороже, да и всё правительство, в белых то накрахмаленных рубашках, в позолоченной клетке, то есть в позолоченном зале, когда борт №1 в аварии, прокуроры под следствием, при этом, произвол не Ельцинский и окурки с земли не докуриваем. Приватизация, да должно быть большая часть понимает сегодня, но именно сегодня, что, находясь по правую руку, могла иметь порт и банк, обрадовавшись в то время коттеджу, могли иметь фирму, довольствовались же контейнером.
Шариковы, обращаются к нам, забыв того же Булгакова, описавшего исход так называемой элиты, в виде погрузки на отплывающий пароход в беге, это худший вариант шариковых, а сегодня теле репортажи, где без подсказки не разобрать, где элита, кто шариков, и кто в кого переродился.
Вас спрашивает толи майор или начальник отдела, как я понял руководитель среднего звена, о вашей зарплате. Вы смело, поднимаете его перед залом, и он, смущаясь своих сто сорока рублёй, не понимая, что это и ваша вина, в том, что он слуга и хранитель этой власти, он на котором стоит это государство, поставлен в унизительное условие существования, мерзостью отношения к нему и государства, и молчаливым осуждающим неприятием, сидящих в зале. Понимаю ваша профессия, преподносить людям их драму в виде комедии, и должно быть вашу работу не выполнить, видя всего слона а, можно развлекать, указывая только на кожу его сморщенной ноги, но гордится вашим ответом.
У меня возникло, должно быть, глупое предположение, не написали ли вы эту статью и опубликовали, типа, на не слабо, при определённых условиях. Оскорбительно наседающий тон, не уверенные интонации с экрана, озвучивание мыслей, которые к окончанию школы, только единицы, могут считать возможными. Действительно ли Вы считаете нормой, в частной беседе в присутствии окружения, высказывать, нелицеприятные оценки трудов присутствующих здесь, уверенных в своей избранности? При этом вы, обижены на жюри в Швейцарии, которые восхищались фильмом Михалкова, а в отдельной комнате отдали приз другому фильму.
Журналистская работа достойна поклонения, она несёт ту информацию обществу, необходимость в которой (информации) подготовлена государством, в частности вами - первыми рядами работниками культуры и образования. После полученной подготовки, какая-то часть индивидуумов, для достижения своих звёздных целей, считает наиболее сильной стороной своей личности, свою сексуальную составляющую, гневаться неимоверно, на них журналюг, за освещение этой стороны звёзд, их поступков, поведения. Желать им, за выполнение их профессиональных обязанностей, депрессии, болезни всё равно, что быть недовольным шумом работы водопроводчика, подводящим воду в ванную вашего соседа, к вам.
Оценивать фильмы вашего друга и друга В.В. Михалкова Н. С. мне трудно. Оглушённый рекламой фильма «Сибирский цирюльник», от которой нельзя было скрыться, и впечатлениями от фильма, которые на сегодня в виде «Пишущая женщина над столом», в дополнение, поступки режиссёра, освещаемые в СМИ, принудили отказаться от просмотра его дальнейших работ.
Жёсткий художественный совет, ушедший под предлогом цензуры, с одной стороны, положение в киноиндустрии и связи с другой стороны, в этом случае, несут только вред для успеха в творчестве. Другой не Н. С. в ситуации дремотности нашей гражданской позиции, мог быть и более правильным и более уверенным. Иногда прикосновение к волосам героиней Мироновой и упавший платок при входе в дом героиней Дружининой, способны заменить серии иного фильма. («Дело было в Пеньково», конец фильма, возвращение Матвея), так мне с дивана порой видится.
Но к сути, о Задорнове, и всё же, автор сего, преклоняняется перед его талантом, слушая его, наступает магия очарования способностями чтения. Восхождение к восходу солнца, дайвинг, для меня это верх возможности, заворожить слушателя, а просветительские лекции об исходе славян из Европы должно быть стали не только для меня открытием нашей историю, за эти выступления на многое можно закрыть глаза, но Михаил Николаевич этой статьёй к мышам, выпадающей из ряда ваших предыдущих работ, где всё-таки, преобладало отеческое отношение к согражданам, вы, должно быть, изменили не только моё отношение к себе, конечно, трудно покаяться, или это ваш хлопок дверью. Не смогу видеть Вас, после такого, с экрана тем более со сцены?
Спасибо.