На Рязань опускается ночь
Когда в историческом центре Рязани темнеет и хорошо освещенные людные улицы прячутся за складками местности и деревьями, фото из окрестностей кремля начинают выглядеть как фото из настоящего пригородного леса.
Но нет, если оглянуться назад, видно проезд Речников... Речка Лыбедка, превращенная четырьмя поколениями жителей города в сточную канаву, ничем не может напомнить нам о своей легендарной тезке, сестре Кия, Щека и Хорива.
А это чем не деревня? Только лишь пятикупольный Успенский собор в левом уголке фото напоминает об истинном месте съемки.
"Дворец Олега" вырастает перед сворачивающим на набережную в сонной тьме.
Трубеж скован льдом, хотя сверху уже появилась февральская талая вода. Понтонная переправа на Остров еще неплохо освещена. Вот если выедут с Острова его жители (о переселении уже поговаривают, но у нас много о чем поговаривают долгими годами) - вот тогда погаснет свет и на том берегу.
Большие камни то ли конца XIV, то ли начала XV века в алтаре нынешнего Христорождественского собора никто не рассматривает. По кремлю никто не гуляет, кремль пуст. Во внутреннем Владычном дворике на плитках тает лед.
Только музейная подсветка (пока еще не "архитектурная", о которой недавно заговорили городские власти) разгоняет мрак.
Выходящих в сторону Соборной площади провожает из кремля высокая колокольня. Здесь заметно светлее. Восемь вечера, февраль. На Рязань спускается ночь.
Но нет, если оглянуться назад, видно проезд Речников... Речка Лыбедка, превращенная четырьмя поколениями жителей города в сточную канаву, ничем не может напомнить нам о своей легендарной тезке, сестре Кия, Щека и Хорива.
А это чем не деревня? Только лишь пятикупольный Успенский собор в левом уголке фото напоминает об истинном месте съемки.
"Дворец Олега" вырастает перед сворачивающим на набережную в сонной тьме.
Трубеж скован льдом, хотя сверху уже появилась февральская талая вода. Понтонная переправа на Остров еще неплохо освещена. Вот если выедут с Острова его жители (о переселении уже поговаривают, но у нас много о чем поговаривают долгими годами) - вот тогда погаснет свет и на том берегу.
Большие камни то ли конца XIV, то ли начала XV века в алтаре нынешнего Христорождественского собора никто не рассматривает. По кремлю никто не гуляет, кремль пуст. Во внутреннем Владычном дворике на плитках тает лед.
Только музейная подсветка (пока еще не "архитектурная", о которой недавно заговорили городские власти) разгоняет мрак.
Выходящих в сторону Соборной площади провожает из кремля высокая колокольня. Здесь заметно светлее. Восемь вечера, февраль. На Рязань спускается ночь.