Джермейн Джексон: Майкл, ты не одинок (66)
Глава 19. Unbreakable (Несокрушимый)
Окончание
Мы всегда знали, когда приходили неприятности. Нашей системой раннего оповещения - которая, как ни парадоксально, всегда срабатывала слишком поздно - были «глаза в небе», вертолеты новостных каналов, появлявшиеся над Хейвенхерст. Как только мы слышали звук винтов в воздухе, мы включали телевизор, и в девяти случаях из десяти срочная новость касалась Майкла. Мы начинали перезваниваться и группироваться, пытались связаться с Майклом и следили за тем, чтобы рядом с мамой кто-то был. Это случалось так много раз, что мы с таким же успехом могли бы учредить учебные тревоги. Иногда мы гадали, с какой стороны придет следующая новость. Это было в чем-то похоже на жизнь при калифорнийских землетрясениях. Ты учишься жить с ежедневным риском того, что город, который ты считаешь родным, может обрушиться в любую минуту. И вспоминается при этом машинально всегда «то большое» землетрясение, события которого запрятаны в дальний уголок сознания, вместе с навыками экстренного выживания.
Майкл всегда говорил, что в случае сильного землетрясения залезет на дерево и укроется в его ветвях. Не знаю, правда, последовал ли он собственному плану, когда случилось землетрясение в Нортбридже в 1994 году. После того ужасного катаклизма Джозеф твердо решил переехать в Лас-Вегас, на более безопасную почву. Бог нашел одну вещь, которая смогла напугать нашего отца. Но мама отказалась переезжать в Неваду. После 35 лет в браке они приняли решение жить раздельно, на два дома, обретя таким образом позднюю независимость, которая устраивала их обоих. Подобное соглашение было не редкостью для людей их поколения. Их брак перенес вещи гораздо худшие, чем расстояние, и наша семья пережила больше землетрясений, чем любая другая. Мы испытывали землетрясения, которые потрясают до глубины души и разрушают все, что ты успел выстроить. Землетрясения, которые заставляют сплотиться и бороться упорнее, чем когда-либо. И каким бы сильным ни было землетрясение, мы выживаем. А начинаются они всегда с легких толчков, которые кажутся пустяком.
Восточный Лос-Анджелес - один из типичных малообеспеченных районов, где строятся муниципальные дома и в кварталах заправляют молодежные банды. Во многом дух и трудовая этика этого региона напоминают мне наш город Гэри. Хорошие люди. Нелегкие жизни. Майкл проявил сочувствие к одному из обитателей этого района - десятилетнему Гевину Арвизо. У парнишки был рак. Ребенок составил список знаменитостей, с которыми мечтал встретиться, и в их числе оказался «Король поп-музыки». Всякий, кто слышал о тяжелой участи этого парня с раком четвертой степени, потерявшего почку и селезенку, страдавшего кровавой рвотой и находившегося, казалось, на пороге смерти - не мог не помогать ему по мере сил. Внимание Майкла на этого парнишку обратил наш общий друг Крис Такер, после того как мать мальчика связалась с Крисом, актером-комиком Джорджем Лопесом и баскетболистом Коби Брайантом. Майкл откликнулся, как всегда готовый помочь. В какой бы точке мира он ни находился, он выкраивал время, чтобы позвонить Гевину - в больницу или в дом бабушки, где мальчик восстанавливал силы. Во время телефонных разговоров Майкл рассказывал ему про Неверленд. Гевин в тот год большую часть времени проводил в больницах и никогда не видел моего брата, но хорошо знал его голос по многочасовым беседам. Когда Майкл обещал позвонить, он звонил, и они разговаривали «целую вечность - буквально часами», как вспоминала потом мать мальчика. И, как сам Гевин рассказывал позже, мысль о поездке в Неверленд всегда поднимала ему настроение: «Майкл знал, как подарить улыбку», - говорил он. Во время интенсивных сеансов химиотерапии эта воображаемая поездка отвела его от края и помогла победить прогноз докторов. Такова была сила мысли: выжить, чтобы увидеть Неверленд.
В августе 2000 года, когда Гевину стало лучше, личная ассистентка Майкла Эвви прислала лимузин, чтобы забрать его вместе с семьей из их тесной квартирки в восточном Лос-Анджелесе и отвезти в долину Санта-Инез. Раввин Шмули Ботич, некогда бывший Майклу другом, как-то после заявил: «Майкл утверждал, будто этот мальчик не мог ходить, когда прибыл в Неверленд, и его приходилось носить на руках… но это полнейшая выдумка». Очень печально, что раввин позволил себе такое высказывание, потому что, очевидно, он понятия не имел о том, как обстояло дело в самом начале. Правда, которую мы увидели в записи на суде в 2005 году, состояла в том, что во время первой поездки на ранчо у этого мальчика не было волос и бровей и он был настолько слаб, что не мог стоять. Его брат Стар возил его в инвалидном кресле во все те уголки Неверленда, которые Гевин представлял себе ранее, лежа в больничной кровати. Майкл гулял с ними и действительно носил Гевина на руках. Как после говорила его мать Дженет: «Майкл взял нас из самого хвоста очереди и вывел вперед, сказав: “Вы небезразличны мне. Может быть, вы безразличны большинству людей, но вы небезразличны мне”». Сам Гевин выразился иначе. В гостевой книге Неверленда он написал: «Спасибо за то, что подарил мне храбрость снять шапку перед людьми. Я люблю тебя, Майкл».
Сомневаюсь, что эту предысторию вы читали в газетах, потому что вовсе не к благотворительному началу хотели привлечь внимание полиция и семья Арвизо, когда Гевин поправился и при поддержке матери заявил, будто Майкл совратил его и пытался удерживать против воли. Теперь не только растлитель детей, но еще и их похититель. Окружной прокурор Санта-Барбары Том Снеддон, естественно, ухватился за эти обвинения с жадностью. Позже он скажет, что мой брат использовал свою славу, чтобы завлечь мальчика на ранчо, как делают педофилы.
Но Снеддон узнал о Гевине не потому, что тот пошел с жалобой в полицию или службу по защите детей. Прокуратура узнала о его существовании только после того, как Майкл в 2002 году пригласил своего в прошлом больного друга появиться перед камерой во время съемок документальной передачи. Он хотел показать, как помог ребенку. После потери Райана Уайта это была история успеха, история ребенка, который смог выжить - иллюстрация того, на что способна любовь. Документальная передача назвалась «Жизнь с Майклом Джексоном», и для ее съемок журналисту Мартину Баширу на восемь месяцев предоставили доступ в жизнь моего брата. На Майкла произвели впечатление обходительная манера журналиста и его успешное интервью с Принцессой Дианой. Башир свою работу выполнил: он завоевал доверие моего брата.
Я понятия не имел о том, что происходит, вплоть до вечера 6 февраля 2003 года, когда документальную передачу показали по американскому телевидению. Я смотрел ее, схватившись руками за голову. Кажется, все, что у меня вырывалось на протяжении фильма, это «нет… нет… нет... Майкл», и каждый раз, когда Башир спрашивал «серьезно?» в ответ на слова моего брата, мне хотелось разбить ногой экран.
Истинная личность Майкла была изуродована пристрастным монтажом - именно этот монтаж подчеркнул все нелепые, безумные, извращенные клише, вечно преследовавшие моего брата, и снова привлек к нему внимание правоохранительных органов. Это был никакой не эксклюзивный материал: это была топорная работа, которая могла похвастаться только доступом к звезде, но никак не правдивостью.
Было очень прискорбно наблюдать, как Башир использовал против Майкла его искреннюю любовь к детям. Самой печальной была сцена, где Майкл сидел на диване рядом с Гевином Арвизо, и тот ласково положил голову ему на плечо. Сами по себе, без комментариев, эти кадры показывали лишь момент нежности и невинности ребенка рядом с человеком, который сыграл ключевую роль в его выздоровлении. Но в монтажной Башир наложил поверх этих кадров свой мрачный, тревожный голос: «И вот мы вернулись в Неверленд для встречи с 12-летним Гевином…» - при этих словах крупным планом показали Гевина, держащего Майкла за руку. - «Это был, пожалуй, самый неуютный момент за последние восемь месяцев».
Затем Башир вернулся в режим интервью и начал спрашивать о том, как Гевин спал с Майклом в одной спальне. История заключалась в том, что однажды Гевин спал в кровати, а Майкл и его друг-продюсер Фрэнк Касио - в той же комнате на полу. Башир предположил, что людей это встревожит.
«Почему это должно их встревожить? - не понял мой брат. - Кто здесь преступник? Кто Джек Потрошитель? Человек пытается вылечить ребенка. Я сплю в спальном мешке на полу… Я отдал ему кровать - у него есть брат по имени Стар, и они со Старом заняли кровать». Майкл объяснил, что никогда не делил кровать с Гевином, хотя открыто признал, что «спал в кровати со многими детьми». Улыбаясь собственным воспоминаниям, он добавил: «Когда Маколей Калкин был маленьким, Киран Калкин ложился с этой стороны, Маколей Калкин с другой… его сестра вот там - мы все просто набивались на одну кровать. Потом мы просыпались на рассвете и отправлялись летать на воздушном шаре! У нас даже съемки есть. У нас есть все эти записи…» - «Но разве это правильно, Майкл?» - спросил Башир. - «Это очень правильно… это проявление любви… Именно это миру и нужно сейчас… больше любви…» - «Миру нужен человек, который в 44 года спит в постели с детьми?» - «Нет, нет, - ответил Майкл. - Ты все неправильно трактуешь…»
Что спасло Майкла во время интервью, так это то, что он оказался достаточно мудр и «подстраховался» собственным оператором, который все это время снимал команду Башира. Эти записи легли в основу собственного документального фильма Майкла, показанного на канале Fox: «Интервью с Майклом Джексоном: кадры, которые не предназначались для ваших глаз». Этот фильм спас репутацию моего брата и продемонстрировал двуличность Башира через все его комментарии, которые были призваны потешить самолюбие Майкла, создать у него фальшивое чувство безопасности и заставить его открыться.
Например, Башир в своем фильме говорит: «Тревожнее всего то, что в Неверленд приезжает много малоимущих детей. Это опасное место для беззащитного ребенка». Но при этом Майклу в личной беседе он сказал: «Я был здесь вчера и видел все это. Это не что иное, как праведная доброта».
Или момент, когда Башир рассказывает миру о том, какой Майкл отец и как растит Принса, Пэрис и Бланкета: «Он ограничивает их жизнь… он чрезмерно оберегает их. Меня разозлило то, что его дети вынуждены так страдать». Майклу же он сказал: «Твои отношения с детьми очень впечатляют. На самом деле, я едва сдерживаю слезы, когда вижу тебя с ними».
Фильм был буквально пронизан коварством, однако самый бесценный момент - это когда Башир в вырезанной сцене спрашивает моего брата: «Не отчаиваешься ли ты иногда в человеческой природе? Ведь, кажется, что бы ты ни сделал - людям все плохо». И Майкл отвечает: «Верно, верно… Что бы ты ни делал, как бы хороши ни были твои намерения, всегда найдется недоброжелатель, который захочет тебя очернить».
В 2009 году, после смерти Майкла, у Башира хватило дерзости отдать дань почтения моему брату. В то время он работал в шоу Nightline на канале ABC и попросил зрителей шоу вместе с ним вспомнить «величайшего в мире танцора и музыканта». Затем он заговорил о своем фильме: «Небольшой фрагмент фильма вызвал скандал, но правда состоит в том, что Майкл никогда не был признан виновным в преступлениях. И хотя стиль его жизни был немного необычным, я не верю, что он был преступным». Похвальные слова, только сказаны они были слишком поздно. Правда и справедливость Башира нужны были Майклу в 2003 году, а не в 2009-м. К тому же показ фильма уже нанес непоправимый урон. Ничто не могло повернуть вспять процесс, который привела в действие эта передача. В результате ее трансляции поднялся общественный шум, и правоохранительные органы сочли нужным вмешаться снова. Департамент по защите детей и семьи и полиция округа Санта-Барбары возбудили расследования.
Окончание
Мы всегда знали, когда приходили неприятности. Нашей системой раннего оповещения - которая, как ни парадоксально, всегда срабатывала слишком поздно - были «глаза в небе», вертолеты новостных каналов, появлявшиеся над Хейвенхерст. Как только мы слышали звук винтов в воздухе, мы включали телевизор, и в девяти случаях из десяти срочная новость касалась Майкла. Мы начинали перезваниваться и группироваться, пытались связаться с Майклом и следили за тем, чтобы рядом с мамой кто-то был. Это случалось так много раз, что мы с таким же успехом могли бы учредить учебные тревоги. Иногда мы гадали, с какой стороны придет следующая новость. Это было в чем-то похоже на жизнь при калифорнийских землетрясениях. Ты учишься жить с ежедневным риском того, что город, который ты считаешь родным, может обрушиться в любую минуту. И вспоминается при этом машинально всегда «то большое» землетрясение, события которого запрятаны в дальний уголок сознания, вместе с навыками экстренного выживания.
Майкл всегда говорил, что в случае сильного землетрясения залезет на дерево и укроется в его ветвях. Не знаю, правда, последовал ли он собственному плану, когда случилось землетрясение в Нортбридже в 1994 году. После того ужасного катаклизма Джозеф твердо решил переехать в Лас-Вегас, на более безопасную почву. Бог нашел одну вещь, которая смогла напугать нашего отца. Но мама отказалась переезжать в Неваду. После 35 лет в браке они приняли решение жить раздельно, на два дома, обретя таким образом позднюю независимость, которая устраивала их обоих. Подобное соглашение было не редкостью для людей их поколения. Их брак перенес вещи гораздо худшие, чем расстояние, и наша семья пережила больше землетрясений, чем любая другая. Мы испытывали землетрясения, которые потрясают до глубины души и разрушают все, что ты успел выстроить. Землетрясения, которые заставляют сплотиться и бороться упорнее, чем когда-либо. И каким бы сильным ни было землетрясение, мы выживаем. А начинаются они всегда с легких толчков, которые кажутся пустяком.
Восточный Лос-Анджелес - один из типичных малообеспеченных районов, где строятся муниципальные дома и в кварталах заправляют молодежные банды. Во многом дух и трудовая этика этого региона напоминают мне наш город Гэри. Хорошие люди. Нелегкие жизни. Майкл проявил сочувствие к одному из обитателей этого района - десятилетнему Гевину Арвизо. У парнишки был рак. Ребенок составил список знаменитостей, с которыми мечтал встретиться, и в их числе оказался «Король поп-музыки». Всякий, кто слышал о тяжелой участи этого парня с раком четвертой степени, потерявшего почку и селезенку, страдавшего кровавой рвотой и находившегося, казалось, на пороге смерти - не мог не помогать ему по мере сил. Внимание Майкла на этого парнишку обратил наш общий друг Крис Такер, после того как мать мальчика связалась с Крисом, актером-комиком Джорджем Лопесом и баскетболистом Коби Брайантом. Майкл откликнулся, как всегда готовый помочь. В какой бы точке мира он ни находился, он выкраивал время, чтобы позвонить Гевину - в больницу или в дом бабушки, где мальчик восстанавливал силы. Во время телефонных разговоров Майкл рассказывал ему про Неверленд. Гевин в тот год большую часть времени проводил в больницах и никогда не видел моего брата, но хорошо знал его голос по многочасовым беседам. Когда Майкл обещал позвонить, он звонил, и они разговаривали «целую вечность - буквально часами», как вспоминала потом мать мальчика. И, как сам Гевин рассказывал позже, мысль о поездке в Неверленд всегда поднимала ему настроение: «Майкл знал, как подарить улыбку», - говорил он. Во время интенсивных сеансов химиотерапии эта воображаемая поездка отвела его от края и помогла победить прогноз докторов. Такова была сила мысли: выжить, чтобы увидеть Неверленд.
В августе 2000 года, когда Гевину стало лучше, личная ассистентка Майкла Эвви прислала лимузин, чтобы забрать его вместе с семьей из их тесной квартирки в восточном Лос-Анджелесе и отвезти в долину Санта-Инез. Раввин Шмули Ботич, некогда бывший Майклу другом, как-то после заявил: «Майкл утверждал, будто этот мальчик не мог ходить, когда прибыл в Неверленд, и его приходилось носить на руках… но это полнейшая выдумка». Очень печально, что раввин позволил себе такое высказывание, потому что, очевидно, он понятия не имел о том, как обстояло дело в самом начале. Правда, которую мы увидели в записи на суде в 2005 году, состояла в том, что во время первой поездки на ранчо у этого мальчика не было волос и бровей и он был настолько слаб, что не мог стоять. Его брат Стар возил его в инвалидном кресле во все те уголки Неверленда, которые Гевин представлял себе ранее, лежа в больничной кровати. Майкл гулял с ними и действительно носил Гевина на руках. Как после говорила его мать Дженет: «Майкл взял нас из самого хвоста очереди и вывел вперед, сказав: “Вы небезразличны мне. Может быть, вы безразличны большинству людей, но вы небезразличны мне”». Сам Гевин выразился иначе. В гостевой книге Неверленда он написал: «Спасибо за то, что подарил мне храбрость снять шапку перед людьми. Я люблю тебя, Майкл».
Сомневаюсь, что эту предысторию вы читали в газетах, потому что вовсе не к благотворительному началу хотели привлечь внимание полиция и семья Арвизо, когда Гевин поправился и при поддержке матери заявил, будто Майкл совратил его и пытался удерживать против воли. Теперь не только растлитель детей, но еще и их похититель. Окружной прокурор Санта-Барбары Том Снеддон, естественно, ухватился за эти обвинения с жадностью. Позже он скажет, что мой брат использовал свою славу, чтобы завлечь мальчика на ранчо, как делают педофилы.
Но Снеддон узнал о Гевине не потому, что тот пошел с жалобой в полицию или службу по защите детей. Прокуратура узнала о его существовании только после того, как Майкл в 2002 году пригласил своего в прошлом больного друга появиться перед камерой во время съемок документальной передачи. Он хотел показать, как помог ребенку. После потери Райана Уайта это была история успеха, история ребенка, который смог выжить - иллюстрация того, на что способна любовь. Документальная передача назвалась «Жизнь с Майклом Джексоном», и для ее съемок журналисту Мартину Баширу на восемь месяцев предоставили доступ в жизнь моего брата. На Майкла произвели впечатление обходительная манера журналиста и его успешное интервью с Принцессой Дианой. Башир свою работу выполнил: он завоевал доверие моего брата.
Я понятия не имел о том, что происходит, вплоть до вечера 6 февраля 2003 года, когда документальную передачу показали по американскому телевидению. Я смотрел ее, схватившись руками за голову. Кажется, все, что у меня вырывалось на протяжении фильма, это «нет… нет… нет... Майкл», и каждый раз, когда Башир спрашивал «серьезно?» в ответ на слова моего брата, мне хотелось разбить ногой экран.
Истинная личность Майкла была изуродована пристрастным монтажом - именно этот монтаж подчеркнул все нелепые, безумные, извращенные клише, вечно преследовавшие моего брата, и снова привлек к нему внимание правоохранительных органов. Это был никакой не эксклюзивный материал: это была топорная работа, которая могла похвастаться только доступом к звезде, но никак не правдивостью.
Было очень прискорбно наблюдать, как Башир использовал против Майкла его искреннюю любовь к детям. Самой печальной была сцена, где Майкл сидел на диване рядом с Гевином Арвизо, и тот ласково положил голову ему на плечо. Сами по себе, без комментариев, эти кадры показывали лишь момент нежности и невинности ребенка рядом с человеком, который сыграл ключевую роль в его выздоровлении. Но в монтажной Башир наложил поверх этих кадров свой мрачный, тревожный голос: «И вот мы вернулись в Неверленд для встречи с 12-летним Гевином…» - при этих словах крупным планом показали Гевина, держащего Майкла за руку. - «Это был, пожалуй, самый неуютный момент за последние восемь месяцев».
Затем Башир вернулся в режим интервью и начал спрашивать о том, как Гевин спал с Майклом в одной спальне. История заключалась в том, что однажды Гевин спал в кровати, а Майкл и его друг-продюсер Фрэнк Касио - в той же комнате на полу. Башир предположил, что людей это встревожит.
«Почему это должно их встревожить? - не понял мой брат. - Кто здесь преступник? Кто Джек Потрошитель? Человек пытается вылечить ребенка. Я сплю в спальном мешке на полу… Я отдал ему кровать - у него есть брат по имени Стар, и они со Старом заняли кровать». Майкл объяснил, что никогда не делил кровать с Гевином, хотя открыто признал, что «спал в кровати со многими детьми». Улыбаясь собственным воспоминаниям, он добавил: «Когда Маколей Калкин был маленьким, Киран Калкин ложился с этой стороны, Маколей Калкин с другой… его сестра вот там - мы все просто набивались на одну кровать. Потом мы просыпались на рассвете и отправлялись летать на воздушном шаре! У нас даже съемки есть. У нас есть все эти записи…» - «Но разве это правильно, Майкл?» - спросил Башир. - «Это очень правильно… это проявление любви… Именно это миру и нужно сейчас… больше любви…» - «Миру нужен человек, который в 44 года спит в постели с детьми?» - «Нет, нет, - ответил Майкл. - Ты все неправильно трактуешь…»
Что спасло Майкла во время интервью, так это то, что он оказался достаточно мудр и «подстраховался» собственным оператором, который все это время снимал команду Башира. Эти записи легли в основу собственного документального фильма Майкла, показанного на канале Fox: «Интервью с Майклом Джексоном: кадры, которые не предназначались для ваших глаз». Этот фильм спас репутацию моего брата и продемонстрировал двуличность Башира через все его комментарии, которые были призваны потешить самолюбие Майкла, создать у него фальшивое чувство безопасности и заставить его открыться.
Например, Башир в своем фильме говорит: «Тревожнее всего то, что в Неверленд приезжает много малоимущих детей. Это опасное место для беззащитного ребенка». Но при этом Майклу в личной беседе он сказал: «Я был здесь вчера и видел все это. Это не что иное, как праведная доброта».
Или момент, когда Башир рассказывает миру о том, какой Майкл отец и как растит Принса, Пэрис и Бланкета: «Он ограничивает их жизнь… он чрезмерно оберегает их. Меня разозлило то, что его дети вынуждены так страдать». Майклу же он сказал: «Твои отношения с детьми очень впечатляют. На самом деле, я едва сдерживаю слезы, когда вижу тебя с ними».
Фильм был буквально пронизан коварством, однако самый бесценный момент - это когда Башир в вырезанной сцене спрашивает моего брата: «Не отчаиваешься ли ты иногда в человеческой природе? Ведь, кажется, что бы ты ни сделал - людям все плохо». И Майкл отвечает: «Верно, верно… Что бы ты ни делал, как бы хороши ни были твои намерения, всегда найдется недоброжелатель, который захочет тебя очернить».
В 2009 году, после смерти Майкла, у Башира хватило дерзости отдать дань почтения моему брату. В то время он работал в шоу Nightline на канале ABC и попросил зрителей шоу вместе с ним вспомнить «величайшего в мире танцора и музыканта». Затем он заговорил о своем фильме: «Небольшой фрагмент фильма вызвал скандал, но правда состоит в том, что Майкл никогда не был признан виновным в преступлениях. И хотя стиль его жизни был немного необычным, я не верю, что он был преступным». Похвальные слова, только сказаны они были слишком поздно. Правда и справедливость Башира нужны были Майклу в 2003 году, а не в 2009-м. К тому же показ фильма уже нанес непоправимый урон. Ничто не могло повернуть вспять процесс, который привела в действие эта передача. В результате ее трансляции поднялся общественный шум, и правоохранительные органы сочли нужным вмешаться снова. Департамент по защите детей и семьи и полиция округа Санта-Барбары возбудили расследования.