Ассия Джебар "Любовь и фантазия"
Этот роман называют феминистским и антиколониальным одновременно. Да, это так. А еще он одновременно историческим и автобиографический.
Ассия Джебар рассказывает историю своего родного Алжира - от завоевания французами в 1830 году до национально-освободительной борьбы середины 20-го века. Поэтому в романе очень много о войне. События 19-го века описываются сухими словами хроник, хотя иногда эти давние события вызывают у писательницы сильные эмоции. Более близкие к ней по времени события описаны более живо - часто она дает слово живым свидетельницам, женщинам старшего поколения, и они сами рассказывают о своих судьбах.
Своей целью она видит "воскресить исчезнувших сестер", дать голос тем, кто его лишен.
"Слова, написанные на бумаге, не убивают голос, нет, они пробуждают его к жизни, ведь сколько еще исчезнувших сестер предстоит мне воскресить."
Алжирские женщины лишены голоса практически буквально - традиции требуют не только прятать тело под покрывалом, но и прятать свои чувства, эмоции, "не кричать".
"Помнится, в повседневной жизни с открытой неприязнью относились вовсе не к бедной женщине (богатство и роскошь в этом ограниченном социальном мирке были весьма относительны), осуждали не вдовую и не ту, которую отверг муж, выгнав из дому, ибо судьба каждой - в руках Аллаха; воистину виновной, той, кого можно было презирать без всякого стеснения, не скрывая снисходительной усмешки, считалась «женщина, которая кричит».
Пускай та или другая соседка либо дальняя родственница, не жалея сил, посвящает свою жизнь заботам о многочисленном потомстве; пускай такая-то зажиточная женщина сколько угодно хвастает слишком броскими украшениями, а такая-то с годами становится злой мачехой или несправедливой свекровью - все это не имеет значения, всех их охотно извиняют, ибо редко встретишь среди них такую, кому, по счастью, повезло и попался муж «настоящий мусульманин» или послушный, работящий сын. Зато все единодушно осуждают женщину, которая «кричит», ту, чей голос, когда она бранит детвору, слышно не только в прихожей, но даже на улице, ту, что, сетуя на судьбу, изливает свои жалобы не в молитвах и не перешептываниях с гадалками, а в громком, протестующем крике, который рвется за пределы стен.
Словом, у каждой из них есть одно неоспоримое право: появляясь на улицах города, прятать свое тело под покрывало, но что еще важнее - покорно молчать. А как же иначе? Разве те женщины, чей возмущенный крик пронзает ясную лазурь небес, не рискуют навлечь на себя высшую кару? Отказываться усмирять свой голос, скрывая его вместе с телом под покрывалом, и кричать - это не только неприлично, но попросту недопустимо, тут-то как раз и таится опасность самого настоящего бунта. Ведь в таком случае молчание всех остальных теряет свою прелесть, так как истина налицо: молчание - это тюрьма."В грамоте тоже видят опасность:
"Укройте тело девушки, достигшей зрелости. Сделайте его невидимым. Превратите ее в существо слепее слепого, убейте в ней всякое воспоминание о внешнем мире… Только к чему все это, если она умеет писать? Тюремщик бессловесного тела - а слова, запечатленные на бумаге, обладают способностью передвигаться - может, в конце концов, спать спокойно, стоит только уничтожить окна, повесить замок на единственную входную дверь, возвести до небес глухую стену."
Авторке посчастливилось - ее не воспитали со всей строгостью традиций, не закутывали в покрывало, не подвергали заточению, она выросла довольно эмансипированной. Но она много пишет о женщинах как своего поколения (двоюродных сестрах), так и постарше (бабушки), которые жили совсем другой жизнью.
Роман очень сильный. Женщины, молодые и старые, современные и давным-давно умершие действительно оживают на его страницах, так что со своей задачей Джебар справилась отлично!
Книга переведена на русский, есть на литмире
Ассия Джебар рассказывает историю своего родного Алжира - от завоевания французами в 1830 году до национально-освободительной борьбы середины 20-го века. Поэтому в романе очень много о войне. События 19-го века описываются сухими словами хроник, хотя иногда эти давние события вызывают у писательницы сильные эмоции. Более близкие к ней по времени события описаны более живо - часто она дает слово живым свидетельницам, женщинам старшего поколения, и они сами рассказывают о своих судьбах.
Своей целью она видит "воскресить исчезнувших сестер", дать голос тем, кто его лишен.
"Слова, написанные на бумаге, не убивают голос, нет, они пробуждают его к жизни, ведь сколько еще исчезнувших сестер предстоит мне воскресить."
Алжирские женщины лишены голоса практически буквально - традиции требуют не только прятать тело под покрывалом, но и прятать свои чувства, эмоции, "не кричать".
"Помнится, в повседневной жизни с открытой неприязнью относились вовсе не к бедной женщине (богатство и роскошь в этом ограниченном социальном мирке были весьма относительны), осуждали не вдовую и не ту, которую отверг муж, выгнав из дому, ибо судьба каждой - в руках Аллаха; воистину виновной, той, кого можно было презирать без всякого стеснения, не скрывая снисходительной усмешки, считалась «женщина, которая кричит».
Пускай та или другая соседка либо дальняя родственница, не жалея сил, посвящает свою жизнь заботам о многочисленном потомстве; пускай такая-то зажиточная женщина сколько угодно хвастает слишком броскими украшениями, а такая-то с годами становится злой мачехой или несправедливой свекровью - все это не имеет значения, всех их охотно извиняют, ибо редко встретишь среди них такую, кому, по счастью, повезло и попался муж «настоящий мусульманин» или послушный, работящий сын. Зато все единодушно осуждают женщину, которая «кричит», ту, чей голос, когда она бранит детвору, слышно не только в прихожей, но даже на улице, ту, что, сетуя на судьбу, изливает свои жалобы не в молитвах и не перешептываниях с гадалками, а в громком, протестующем крике, который рвется за пределы стен.
Словом, у каждой из них есть одно неоспоримое право: появляясь на улицах города, прятать свое тело под покрывало, но что еще важнее - покорно молчать. А как же иначе? Разве те женщины, чей возмущенный крик пронзает ясную лазурь небес, не рискуют навлечь на себя высшую кару? Отказываться усмирять свой голос, скрывая его вместе с телом под покрывалом, и кричать - это не только неприлично, но попросту недопустимо, тут-то как раз и таится опасность самого настоящего бунта. Ведь в таком случае молчание всех остальных теряет свою прелесть, так как истина налицо: молчание - это тюрьма."В грамоте тоже видят опасность:
"Укройте тело девушки, достигшей зрелости. Сделайте его невидимым. Превратите ее в существо слепее слепого, убейте в ней всякое воспоминание о внешнем мире… Только к чему все это, если она умеет писать? Тюремщик бессловесного тела - а слова, запечатленные на бумаге, обладают способностью передвигаться - может, в конце концов, спать спокойно, стоит только уничтожить окна, повесить замок на единственную входную дверь, возвести до небес глухую стену."
Авторке посчастливилось - ее не воспитали со всей строгостью традиций, не закутывали в покрывало, не подвергали заточению, она выросла довольно эмансипированной. Но она много пишет о женщинах как своего поколения (двоюродных сестрах), так и постарше (бабушки), которые жили совсем другой жизнью.
Роман очень сильный. Женщины, молодые и старые, современные и давным-давно умершие действительно оживают на его страницах, так что со своей задачей Джебар справилась отлично!
Книга переведена на русский, есть на литмире