Десять минут тридцать восемь секунд
Толпа потянулась вперёд, и вдруг воздух стал ужасно влажным. Демонстрантов омывал бронзовый отсвет заката. Где-то в углу зажёгся уличный фонарь, слишком ранний и приглушённый, словно шёпот. Где-то вдалеке профсоюзный лидер, забравшись на автобус, разразился пламенной речью, в мегафоне голос его казался механическим и слишком властным. Лейла ощутила усталость, ей захотелось присесть, пусть всего на минуточку... И в этот момент она услышала звуки: какой-то грохот с боков и сверху, как будто Бог провёл палкой по небесным перилам.
Элиф Шафак [Elif Şafak] пишет на турецком и английском языках. Дочь философа Нури Бильгина и дипломатки Шафак Айяман, она родилась в Страсбурге. После развода родителей девочку воспитывали мать и бабушка по материнской линии. В одном интервью писательница призналась, что полностью женское окружение дало ей в детстве ни с чем ни сравнимую любовь и поддержку. Имя матери, означающее утренняя заря, Элиф Билгин взяла в качестве фамилии-псевдонима.
Наиболее известен на родине роман Элиф Шафак «Сорок правил любви», в оригинале просто «Любовь», Aşk. Много лет она изучала суфийские премудрости и поэзию Руми, основателя тариката мевлеви, и выступила с необычным прочтением духовного союза поэта и его любимого ученика Шамса Тебризи. Обложка книги была розовая, украшенная листом в форме сердечка. Когда «Сорок правил любви» стали бестселлером, читатели-мужчины ужасно возмущались, что розовая обложка унижает их, превращая в потребителей низкопробного любовного чтива, годного только для женщин. Что делать, издательство выпустило «Сорок правил» в строгой пепельно-серой обложке...
Мне, скажу в скобках, книга не понравилась. То есть средневековые философские диспуты произвели-таки впечатление, но современная линия с влюблённостью издательницы в загадочного автора повести о Руми показалась банальной. [некоторый спойлер]В финале, вместо счастливой свадьбы женщину ждал тяжкий труд: её избранник был смертельно болен. Этот финал уже выглядел более своеобразным, но тоже воодушевлял мало.
Свежий роман Шафак «10 минут 38 секунд в этом странном мире» [10 Minutes 38 Seconds in This Strange World, On Dakika Otuz Sekiz Saniye] эксплуатирует известный штамп массовой культуры: якобы перед биологической смертью перед внутренним взором человека проходит вся жизнь. Недавние исследования косвенно подтверждают это мнение. Утверждается, что после остановки сердца мозг функционирует ещё десять минут тридцать восемь секунд. Текила Лейла, немолодая проститутка из злачного района Стамбула за этот краткий срок вспомнила в подробностях всю свою судьбу...
* Никто не имеет права рассуждать о природе человечества, не проработав нескольких недель в общественном туалете и не увидев то, что люди делают лишь потому, что могут: ломают водяной шланг на стене, отрывают дверные ручки, рисуют повсюду разные гадости, мочатся на полотенца для рук, разбрасывают по кабинкам грязь и всякую пакость. Все это они делают, прекрасно понимая, что кому-то придется это убирать.
* Д/Али говорил: как правило, люди, слишком часто использующие слово «естественный», понятия не имеют о естестве матери-природы. Если рассказать им, что улитки, черви и черноморский окунь - гермафродиты, самцы морского конька могут рожать, рыба-клоун в середине жизни из самца превращается в самку, а самец-каракатица на самом деле трансвестит, они страшно удивятся. Тот, кто изучал природу, дважды подумает, прежде чем назвать что-то естественным.
* Хюмейра полагала, что есть нечто общее между ожирением и склонностью к меланхолии. В обоих случаях общество обвиняет самого больного. Ни к одной другой болезни так не относятся. Люди с другими недугами по крайней мере получают хоть толику сочувствия и моральной поддержки. Но только не полные и не те, кто подвержен депрессии. Можно попридержать свой аппетит… Можно контролировать свои мысли… Но Хюмейра знала: ни вес, ни привычное отчаяние от нее не зависят.
* Как прекрасно это звучит! «Познай самого себя». Древним так нравился этот девиз, что они выгравировали его на стенах своих храмов. Лейла понимала, что в девизе есть доля истины, но считала, что он неполон. Нужно было так «Познай самого себя, и узнай подонка, когда увидишь его». Знание себя и способность узнать подонка должны идти рука об руку.
Путь Лейлы от колыбели до страшной могилы на погосте Отверженных, где рядом покоятся убийцы и невинные жертвы, младенцы-подкидыши и бездомные старухи, а также немусульмане, чьих конфессиональных кладбищ в Стамбуле нет, прослежен детально, вдумчиво и пусть немного мелодраматично, но зато с глубоким уважением к тем, кого уважать в благопристойном обществе не принято. Это трансгендерная женщина Налан-Ностальгия. Это нелепый добряк-интеллигент по кличке Саботаж. Это ВИЧ-инфицированная сомалийка Джамиля. Это тучная сирийка Хюмейра с золотым голосом. Это карлица Зейнаб-122, промышляющая непочтенным ещё со времён Ходжи Насреддина ремеслом -- гаданием. Все они поочерёдно тоже расскажут свои истории. Кем стала для них Лейла с нелепым прозвищем Текила? Как этой наивной, в общем-то, недалёкой сельской женщине удалось собрать вокруг себя таких верных друзей -- верных не только всю жизнь, но и до смерти? Чем закончилась история с погребением среди отверженных? Да и закончилась ли она вообще? Стамбул город текучий. В нём всё не навсегда.
Элиф Шафак [Elif Şafak] пишет на турецком и английском языках. Дочь философа Нури Бильгина и дипломатки Шафак Айяман, она родилась в Страсбурге. После развода родителей девочку воспитывали мать и бабушка по материнской линии. В одном интервью писательница призналась, что полностью женское окружение дало ей в детстве ни с чем ни сравнимую любовь и поддержку. Имя матери, означающее утренняя заря, Элиф Билгин взяла в качестве фамилии-псевдонима.
Наиболее известен на родине роман Элиф Шафак «Сорок правил любви», в оригинале просто «Любовь», Aşk. Много лет она изучала суфийские премудрости и поэзию Руми, основателя тариката мевлеви, и выступила с необычным прочтением духовного союза поэта и его любимого ученика Шамса Тебризи. Обложка книги была розовая, украшенная листом в форме сердечка. Когда «Сорок правил любви» стали бестселлером, читатели-мужчины ужасно возмущались, что розовая обложка унижает их, превращая в потребителей низкопробного любовного чтива, годного только для женщин. Что делать, издательство выпустило «Сорок правил» в строгой пепельно-серой обложке...
Мне, скажу в скобках, книга не понравилась. То есть средневековые философские диспуты произвели-таки впечатление, но современная линия с влюблённостью издательницы в загадочного автора повести о Руми показалась банальной. [некоторый спойлер]В финале, вместо счастливой свадьбы женщину ждал тяжкий труд: её избранник был смертельно болен. Этот финал уже выглядел более своеобразным, но тоже воодушевлял мало.
Свежий роман Шафак «10 минут 38 секунд в этом странном мире» [10 Minutes 38 Seconds in This Strange World, On Dakika Otuz Sekiz Saniye] эксплуатирует известный штамп массовой культуры: якобы перед биологической смертью перед внутренним взором человека проходит вся жизнь. Недавние исследования косвенно подтверждают это мнение. Утверждается, что после остановки сердца мозг функционирует ещё десять минут тридцать восемь секунд. Текила Лейла, немолодая проститутка из злачного района Стамбула за этот краткий срок вспомнила в подробностях всю свою судьбу...
* Никто не имеет права рассуждать о природе человечества, не проработав нескольких недель в общественном туалете и не увидев то, что люди делают лишь потому, что могут: ломают водяной шланг на стене, отрывают дверные ручки, рисуют повсюду разные гадости, мочатся на полотенца для рук, разбрасывают по кабинкам грязь и всякую пакость. Все это они делают, прекрасно понимая, что кому-то придется это убирать.
* Д/Али говорил: как правило, люди, слишком часто использующие слово «естественный», понятия не имеют о естестве матери-природы. Если рассказать им, что улитки, черви и черноморский окунь - гермафродиты, самцы морского конька могут рожать, рыба-клоун в середине жизни из самца превращается в самку, а самец-каракатица на самом деле трансвестит, они страшно удивятся. Тот, кто изучал природу, дважды подумает, прежде чем назвать что-то естественным.
* Хюмейра полагала, что есть нечто общее между ожирением и склонностью к меланхолии. В обоих случаях общество обвиняет самого больного. Ни к одной другой болезни так не относятся. Люди с другими недугами по крайней мере получают хоть толику сочувствия и моральной поддержки. Но только не полные и не те, кто подвержен депрессии. Можно попридержать свой аппетит… Можно контролировать свои мысли… Но Хюмейра знала: ни вес, ни привычное отчаяние от нее не зависят.
* Как прекрасно это звучит! «Познай самого себя». Древним так нравился этот девиз, что они выгравировали его на стенах своих храмов. Лейла понимала, что в девизе есть доля истины, но считала, что он неполон. Нужно было так «Познай самого себя, и узнай подонка, когда увидишь его». Знание себя и способность узнать подонка должны идти рука об руку.
Путь Лейлы от колыбели до страшной могилы на погосте Отверженных, где рядом покоятся убийцы и невинные жертвы, младенцы-подкидыши и бездомные старухи, а также немусульмане, чьих конфессиональных кладбищ в Стамбуле нет, прослежен детально, вдумчиво и пусть немного мелодраматично, но зато с глубоким уважением к тем, кого уважать в благопристойном обществе не принято. Это трансгендерная женщина Налан-Ностальгия. Это нелепый добряк-интеллигент по кличке Саботаж. Это ВИЧ-инфицированная сомалийка Джамиля. Это тучная сирийка Хюмейра с золотым голосом. Это карлица Зейнаб-122, промышляющая непочтенным ещё со времён Ходжи Насреддина ремеслом -- гаданием. Все они поочерёдно тоже расскажут свои истории. Кем стала для них Лейла с нелепым прозвищем Текила? Как этой наивной, в общем-то, недалёкой сельской женщине удалось собрать вокруг себя таких верных друзей -- верных не только всю жизнь, но и до смерти? Чем закончилась история с погребением среди отверженных? Да и закончилась ли она вообще? Стамбул город текучий. В нём всё не навсегда.