Из истории отечественного феминизма
Звените, трубы, гремите, барабаны, - издательство Common Place переиздало под редакцией Оксаны Васякиной, Саши Талавер и Д. Козлова самиздатский альманах 1979 года «Женщина и Россия», эту важнейшую веху в истории советского диссидентского движения. Журнал получил немалый резонанс на Западе, переводился на основные европейские языки. Татьяна Горичева, Наталья Малаховская и Татьяна Мамонова, написавшие для него программные статьи, соответственно, «Слёз Евиных избавление», «Материнская семья» и «Роды человеческие», были вынуждены эмигрировать из СССР. А сейчас читаешь, будто сегодня написано:
Одни опасаются насмешек, т. к. женское движение якобы скомпрометировано - а не скомпрометирован ли акт деторождения, однако люди рождаются! Не скомпрометирована ли церковь? Однако обаяние проповедей Христа находит новые и новые ряды сторонников... Другие опасаются локализованности женского движения, утверждая, что мужчины тоже страдают и нельзя, мол, заниматься только женскими проблемами, однако гинеколога ведь не осуждают за то, что он лечит именно женские болезни, ибо отрицать специфику их нелепо. Третьи говорят об абсолютной надуманности женского движения, есть-де недостатки, но, когда мы построим коммунизм, все вопросы, и женский тоже, отпадут сами собой. Четвертые впадают в такую крайность, что обвиняют лидеров женского движения в собирании грязи...
И все же движение это, являясь средоточием самых злободневных, носящихся в воздухе
идей, растёт. И каменное безразличие к нему большинства мужчин лишь способствует его гипертрофии. Шумят на тему ”Берегите мужчин” (которые гибнут от вина, сигарет и злоупотребления сексуальными экспериментами) и спокойно смотрят на женщин, мостящих улицы
или ворочающих шпалы на ж/д...
Сорок лет минуло, уже и с лишним, а мы с лёгкостью можем перечислить и первых, и вторых, и третьих, и четвёртых. Только гипертрофии никакой не наблюдается, как бы не пришлось скоро о дистрофии говорить... Или у А.-Н. Малаховской:
Так что же собой представляет женщина в наше время?
Она должна стать всем - так она всем и становится. Тяжелейшие её обязанности ходом самой жизни превращаются в права - и чем мучительней обязанности, тем полнее, безраздельнее права. Напрасно мечтает последний поэт патриархата, что
«женщина женщиной будет:
и мать, и сестра, и жена.
Уложит она и разбудит
и даст на дорогу вина,
проводит и мужа, и сына,
обнимет на самом краю... »
Нет, никогда женщина, не знающая мужской поддержки и помощи, не станет лишь придатком мужчины, только - матерью, только - женой, только - сестрой. У неё посерьёзней дела найдутся, чем укладывать да будить своих пьянчуг. Да и на самом-то краю в наше время женщина оказывается чаще, чем мужчина.
Чем не манифест? Удивителен второй раздел, где основательницы альманаха подводят итоги и рассказывают о том, казалось бы, совсем недавнем времени, когда «журнал о женщинах для женщин» создавался, а участницы переиздания делятся своими размышлениями об уроках истории. Прекрасно написала Анастасия Кальк: До тех пор, пока мы обесцениваем работу советских и постсоветских женщин (например, считая, что настоящая феминистская теория и активизм существуют только в Америке), мы обесцениваем и свою... Реальная, а не плакатная феминистская солидарность начинается с искреннего интереса к идеям и работам друг друга.
И ещё не могу обойти молчанием долгожданный сборник Елены Колтоновской «Женские силуэты. Статьи и воспоминания (1910-1938)» [Common Place, серия «Ѳ», 2020]. Пусть Колтоновскую нельзя назвать последовательной феминисткой, в ряде случаев она отстаивала модную в начале века концепцию противоборства и взаимной чуждости двух начал: якобы пассивного женского и якобы активно-творческого мужского, но сколько эта талантливая критикесса сделала для популяризации литературной и артистической женской деятельности - остаётся только восхищаться. Книга Колтоновской «Женские силуэты» (1912) объединила под одной обложкой такие известные имена, как Вера Комиссаржевская и Элеонора Дузе, Мария Заньковецкая, Элиза Ожешко, нобелевская лауреатка Сельма Лагерлёф, даже Софья Ковалевская, так и имена забытых ныне Е.П. Летковой, Валентины Дмитриевой, Ольнем, Туган-Барановской, О. Миртова (псевдоним Ольги Котылёвой). И так пишет об этих забытых именах, что хочется читать, читать и читать. Было бы славно, если бы «Женские силуэты» попали в какое-нибудь издательство. Хорошо, начинают вспоминать и переиздавать Хвощинскую, Марию Крестовскую, Микулич, но какой пласт ещё не открыт! Сколько удовольствия впереди.
Колтоновская симпатична отсутствием резких суждений и той характерной нервной озлобленности, которая нередко воспринимается чуть ли не обязательной в художественной критике. Она всегда находит, за что похвалить, и ругая, не ругает, а спокойно разъясняет свою точку зрения. Неврастенические интонации ей скорее несимпатичны, и, невольно обижаясь за своих любимых литературных неврастеников, а особенно неврастеничек, в то же время понимаю, почему хотелось видеть сильных полнокровных персонажей и дельные, конструктивные идеи. И почему их было так мало вокруг в начале века - тоже понимаю. Нужен интересный эпиграф для сочинения? Поищите у Колтоновской. Требуется вдохновение для доклада или лекции? Вы найдёте много полезного у Колтоновской. Отдельно любопытны штудии о прозе на языке идиш и воспоминания о литературной жизни Петербурга конца 19 столетия.
Одни опасаются насмешек, т. к. женское движение якобы скомпрометировано - а не скомпрометирован ли акт деторождения, однако люди рождаются! Не скомпрометирована ли церковь? Однако обаяние проповедей Христа находит новые и новые ряды сторонников... Другие опасаются локализованности женского движения, утверждая, что мужчины тоже страдают и нельзя, мол, заниматься только женскими проблемами, однако гинеколога ведь не осуждают за то, что он лечит именно женские болезни, ибо отрицать специфику их нелепо. Третьи говорят об абсолютной надуманности женского движения, есть-де недостатки, но, когда мы построим коммунизм, все вопросы, и женский тоже, отпадут сами собой. Четвертые впадают в такую крайность, что обвиняют лидеров женского движения в собирании грязи...
И все же движение это, являясь средоточием самых злободневных, носящихся в воздухе
идей, растёт. И каменное безразличие к нему большинства мужчин лишь способствует его гипертрофии. Шумят на тему ”Берегите мужчин” (которые гибнут от вина, сигарет и злоупотребления сексуальными экспериментами) и спокойно смотрят на женщин, мостящих улицы
или ворочающих шпалы на ж/д...
Сорок лет минуло, уже и с лишним, а мы с лёгкостью можем перечислить и первых, и вторых, и третьих, и четвёртых. Только гипертрофии никакой не наблюдается, как бы не пришлось скоро о дистрофии говорить... Или у А.-Н. Малаховской:
Так что же собой представляет женщина в наше время?
Она должна стать всем - так она всем и становится. Тяжелейшие её обязанности ходом самой жизни превращаются в права - и чем мучительней обязанности, тем полнее, безраздельнее права. Напрасно мечтает последний поэт патриархата, что
«женщина женщиной будет:
и мать, и сестра, и жена.
Уложит она и разбудит
и даст на дорогу вина,
проводит и мужа, и сына,
обнимет на самом краю... »
Нет, никогда женщина, не знающая мужской поддержки и помощи, не станет лишь придатком мужчины, только - матерью, только - женой, только - сестрой. У неё посерьёзней дела найдутся, чем укладывать да будить своих пьянчуг. Да и на самом-то краю в наше время женщина оказывается чаще, чем мужчина.
Чем не манифест? Удивителен второй раздел, где основательницы альманаха подводят итоги и рассказывают о том, казалось бы, совсем недавнем времени, когда «журнал о женщинах для женщин» создавался, а участницы переиздания делятся своими размышлениями об уроках истории. Прекрасно написала Анастасия Кальк: До тех пор, пока мы обесцениваем работу советских и постсоветских женщин (например, считая, что настоящая феминистская теория и активизм существуют только в Америке), мы обесцениваем и свою... Реальная, а не плакатная феминистская солидарность начинается с искреннего интереса к идеям и работам друг друга.
И ещё не могу обойти молчанием долгожданный сборник Елены Колтоновской «Женские силуэты. Статьи и воспоминания (1910-1938)» [Common Place, серия «Ѳ», 2020]. Пусть Колтоновскую нельзя назвать последовательной феминисткой, в ряде случаев она отстаивала модную в начале века концепцию противоборства и взаимной чуждости двух начал: якобы пассивного женского и якобы активно-творческого мужского, но сколько эта талантливая критикесса сделала для популяризации литературной и артистической женской деятельности - остаётся только восхищаться. Книга Колтоновской «Женские силуэты» (1912) объединила под одной обложкой такие известные имена, как Вера Комиссаржевская и Элеонора Дузе, Мария Заньковецкая, Элиза Ожешко, нобелевская лауреатка Сельма Лагерлёф, даже Софья Ковалевская, так и имена забытых ныне Е.П. Летковой, Валентины Дмитриевой, Ольнем, Туган-Барановской, О. Миртова (псевдоним Ольги Котылёвой). И так пишет об этих забытых именах, что хочется читать, читать и читать. Было бы славно, если бы «Женские силуэты» попали в какое-нибудь издательство. Хорошо, начинают вспоминать и переиздавать Хвощинскую, Марию Крестовскую, Микулич, но какой пласт ещё не открыт! Сколько удовольствия впереди.
Колтоновская симпатична отсутствием резких суждений и той характерной нервной озлобленности, которая нередко воспринимается чуть ли не обязательной в художественной критике. Она всегда находит, за что похвалить, и ругая, не ругает, а спокойно разъясняет свою точку зрения. Неврастенические интонации ей скорее несимпатичны, и, невольно обижаясь за своих любимых литературных неврастеников, а особенно неврастеничек, в то же время понимаю, почему хотелось видеть сильных полнокровных персонажей и дельные, конструктивные идеи. И почему их было так мало вокруг в начале века - тоже понимаю. Нужен интересный эпиграф для сочинения? Поищите у Колтоновской. Требуется вдохновение для доклада или лекции? Вы найдёте много полезного у Колтоновской. Отдельно любопытны штудии о прозе на языке идиш и воспоминания о литературной жизни Петербурга конца 19 столетия.