Девушка из лаборатории, её коллеги и её деревья
Как и у большинства людей на планете, у моего сына есть дерево, с которым он вырос. Это пальма лисий хвост [Wodyetya bifurcata]...
У меня тоже есть своё дерево, конечно, не пальма, а гораздо более прозаичная берёза повислая, Betula pendula. Сейчас она уже тяжело больна, из трёх вершин осталась всего одна. Впрочем, ей здорово повезло успеть вырасти выше пятиэтажного дома и, надеюсь, наплодить маленьких хорошеньких березят. Девяносто пять процентов деревьев, доживших до первого года, второго не переживает. Знаете ли вы, что если искусственно изменять фотопериод, то есть соотношение дня и ночи в сутках, можно обмануть дерево и заставить его готовиться к зиме посреди лета? Что след вашей стопы в лесу покрывает до пятисот семян, а на лугу целых пять тысяч, потому что семена трав меньше, чем семена деревьев? Что дерево способно сбрасывать и терять значимые части себя, а умирает оттого, что поддержание жизни становится слишком трудоёмким? Об этом, а также о многом другом нам расскажет геобиологиня Хоуп Джарен [Hope Jahren] в автобиографии «Девушка из лаборатории» [Lab Girl]. Дочь преподавателя естественных наук, она сначала думала о медицинской карьере. Но явилась богиня Флора и влюбила в себя бесповоротно.
Последние тридцать лет бюджет США на исследования, не связанные с обороной, просто заморожен. С точки зрения финансов у нас не «недостаточно ученых», у нас их слишком много - причем из университетов каждый год выпускаются все новые и новые. Америка может сколько угодно твердить, что ценит науку, но я скажу вам одно: платить за нее она не имеет ни малейшего желания.
Местами книга удивительно юморная, особенно взаимные перекоры Хоуп и её соратника по лаборатории и побратима Билла Хагопяна, чья сардоническая прямота лишь оттеняет, прямо скажем, необычный ход мышления. У Джарен интонация более сдержанная, деловитая, но с той неуловимой иронией, которая словно помимо воли порождает различные перлы. Например:
Представляя себе гриб, вы наверняка думаете о той его части, которую видите над землей. Однако это всё равно что, думая о мужчине, представлять себе только его пенис.
Или:
Работа в больнице приводит тебя к мысли: в мире есть только два типа людей - те, кто болен, и те, кто не болен. Если ты из второй категории, заткнись и помогай.
Меж тем материи, описываемые в книге, к искрящемуся веселью особо не располагают. Напротив, остаётся только изумляться, как удаётся одновременно двигать науку и бороться с аллергией, утомляемостью, биполярно-аффективным расстройством, бюрократией, гендерной дискриминацией, безденежьем и замысловатой ризомой досадных мелочей, которую принято называть невезеньем. Не без сарказма Джарен сравнивает себя со святым Стефаном, погибшим мученической смертью в первые дни апостольского служения. Так и её работа могла оборваться в самом начале по тысяче причин. Однако - не оборвалась.
Общественные и частные организации по всему миру, изучив механизмы сексизма в академической среде, пришли к выводу, что они сложны и многофункциональны. По моему же скромному мнению, сексизм - это просто: всего лишь общий вес чужой уверенности в том, что ты не можешь быть тем, кем являешься.
За примерами этого общего веса ходить далеко не приходится. Во время работы в университете Хопкинса Джарен забеременела. Когда положение стало заметным, начальник просто передал через мужа, чтобы она не приходила на работу, пока не закроет больничный лист. На вопрос «а почему, собственно» последовал ответ:
- Сказали, это создаёт проблемы при обучении...
Кто-то из коллег пьянствовал на рабочем месте, кто-то даже умудрился подраться со студентами. Но проблемы в обучении, конечно, создаёт беременность, а не что-либо иное. Последующие события очерчены в той же саркастической манере:
Несколько следующих дней тоже похожи на счастливый сон, когда я ничего не делаю, только лежу и периодически подтверждаю, что не обзавелась психозом. Одному министерству здравоохранения известно, почему в таких обстоятельствах вменяемость больного определяется по двум критериям: он должен знать текущий день недели и имя представителя нашей верховной власти. Эти два вопроса ему задают каждые шесть часов. Вскоре я начинаю развлекаться тем, что каждому человеку в белом халате радостно кричу:
- Счастливого вторника! Разве не здорово, что Буш и сегодня сидит в Белом доме?
Когда журнал Seventeen запустил в социальных сетях флешмоб ManicureMondays, где предполагалось хвалиться изящными ногтями, доктор Джарен предложила научным сотрудницам показать свои руки. На фоне работы, разумеется. C пробирками, сетями и даже с крабьим панцирем, на котором тем самым лаком выведен несмываемый номер. Так косметический флэшмоб помог женщинам, занимающихся научной деятельностью, показать себя и свой труд миру. Я преуспела в науке, - пишет Хоуп Джарен, - потому что совсем не умею слушать. Если прислушиваться к словам других людей, я одновременно умна и глупа, пытаюсь сделать слишком много, но при этом сделанное мной слишком незначительно, не смогу достичь желаемого, потому что женщина, и при этом пользуюсь некими привилегиями, потому что женщина... Нет, перед нами не мотивационная литература, не агитка. Юные девы с горящими взорами не сбегутся на кафедры палеоботаники, чтобы стать такими, как доктор Хоуп. (Хотя кто знает?..) Молодёжи, по крайней мере, некоторой её части, будет казаться, что миз Джарен слишком много ноет и нудит. А по-моему, как раз столько, сколько нужно! В общем и целом, «Девушка из лаборатории» истинно оптимистичная книга, просто её создательница очень хорошо информированная оптимистка.
Наступавший день не грозил нам погибелью, а значит, должен был казаться отличным - такой я теперь установила критерий для отличных дней.
У меня тоже есть своё дерево, конечно, не пальма, а гораздо более прозаичная берёза повислая, Betula pendula. Сейчас она уже тяжело больна, из трёх вершин осталась всего одна. Впрочем, ей здорово повезло успеть вырасти выше пятиэтажного дома и, надеюсь, наплодить маленьких хорошеньких березят. Девяносто пять процентов деревьев, доживших до первого года, второго не переживает. Знаете ли вы, что если искусственно изменять фотопериод, то есть соотношение дня и ночи в сутках, можно обмануть дерево и заставить его готовиться к зиме посреди лета? Что след вашей стопы в лесу покрывает до пятисот семян, а на лугу целых пять тысяч, потому что семена трав меньше, чем семена деревьев? Что дерево способно сбрасывать и терять значимые части себя, а умирает оттого, что поддержание жизни становится слишком трудоёмким? Об этом, а также о многом другом нам расскажет геобиологиня Хоуп Джарен [Hope Jahren] в автобиографии «Девушка из лаборатории» [Lab Girl]. Дочь преподавателя естественных наук, она сначала думала о медицинской карьере. Но явилась богиня Флора и влюбила в себя бесповоротно.
Последние тридцать лет бюджет США на исследования, не связанные с обороной, просто заморожен. С точки зрения финансов у нас не «недостаточно ученых», у нас их слишком много - причем из университетов каждый год выпускаются все новые и новые. Америка может сколько угодно твердить, что ценит науку, но я скажу вам одно: платить за нее она не имеет ни малейшего желания.
Местами книга удивительно юморная, особенно взаимные перекоры Хоуп и её соратника по лаборатории и побратима Билла Хагопяна, чья сардоническая прямота лишь оттеняет, прямо скажем, необычный ход мышления. У Джарен интонация более сдержанная, деловитая, но с той неуловимой иронией, которая словно помимо воли порождает различные перлы. Например:
Представляя себе гриб, вы наверняка думаете о той его части, которую видите над землей. Однако это всё равно что, думая о мужчине, представлять себе только его пенис.
Или:
Работа в больнице приводит тебя к мысли: в мире есть только два типа людей - те, кто болен, и те, кто не болен. Если ты из второй категории, заткнись и помогай.
Меж тем материи, описываемые в книге, к искрящемуся веселью особо не располагают. Напротив, остаётся только изумляться, как удаётся одновременно двигать науку и бороться с аллергией, утомляемостью, биполярно-аффективным расстройством, бюрократией, гендерной дискриминацией, безденежьем и замысловатой ризомой досадных мелочей, которую принято называть невезеньем. Не без сарказма Джарен сравнивает себя со святым Стефаном, погибшим мученической смертью в первые дни апостольского служения. Так и её работа могла оборваться в самом начале по тысяче причин. Однако - не оборвалась.
Общественные и частные организации по всему миру, изучив механизмы сексизма в академической среде, пришли к выводу, что они сложны и многофункциональны. По моему же скромному мнению, сексизм - это просто: всего лишь общий вес чужой уверенности в том, что ты не можешь быть тем, кем являешься.
За примерами этого общего веса ходить далеко не приходится. Во время работы в университете Хопкинса Джарен забеременела. Когда положение стало заметным, начальник просто передал через мужа, чтобы она не приходила на работу, пока не закроет больничный лист. На вопрос «а почему, собственно» последовал ответ:
- Сказали, это создаёт проблемы при обучении...
Кто-то из коллег пьянствовал на рабочем месте, кто-то даже умудрился подраться со студентами. Но проблемы в обучении, конечно, создаёт беременность, а не что-либо иное. Последующие события очерчены в той же саркастической манере:
Несколько следующих дней тоже похожи на счастливый сон, когда я ничего не делаю, только лежу и периодически подтверждаю, что не обзавелась психозом. Одному министерству здравоохранения известно, почему в таких обстоятельствах вменяемость больного определяется по двум критериям: он должен знать текущий день недели и имя представителя нашей верховной власти. Эти два вопроса ему задают каждые шесть часов. Вскоре я начинаю развлекаться тем, что каждому человеку в белом халате радостно кричу:
- Счастливого вторника! Разве не здорово, что Буш и сегодня сидит в Белом доме?
Когда журнал Seventeen запустил в социальных сетях флешмоб ManicureMondays, где предполагалось хвалиться изящными ногтями, доктор Джарен предложила научным сотрудницам показать свои руки. На фоне работы, разумеется. C пробирками, сетями и даже с крабьим панцирем, на котором тем самым лаком выведен несмываемый номер. Так косметический флэшмоб помог женщинам, занимающихся научной деятельностью, показать себя и свой труд миру. Я преуспела в науке, - пишет Хоуп Джарен, - потому что совсем не умею слушать. Если прислушиваться к словам других людей, я одновременно умна и глупа, пытаюсь сделать слишком много, но при этом сделанное мной слишком незначительно, не смогу достичь желаемого, потому что женщина, и при этом пользуюсь некими привилегиями, потому что женщина... Нет, перед нами не мотивационная литература, не агитка. Юные девы с горящими взорами не сбегутся на кафедры палеоботаники, чтобы стать такими, как доктор Хоуп. (Хотя кто знает?..) Молодёжи, по крайней мере, некоторой её части, будет казаться, что миз Джарен слишком много ноет и нудит. А по-моему, как раз столько, сколько нужно! В общем и целом, «Девушка из лаборатории» истинно оптимистичная книга, просто её создательница очень хорошо информированная оптимистка.
Наступавший день не грозил нам погибелью, а значит, должен был казаться отличным - такой я теперь установила критерий для отличных дней.