О чём молчат вороны
Книга написана в соавторстве сестрой и братом, Эмбелин и Эзекиелом Кваймуллина [Ambelin and Ezekial Kwaymullina], принадлежащим к народности палику, или балигу (Западная Австралия). В 2018 году "О чём молчат вороны" получила самую большую литературную премию страны, Victorian Premier's Prize for Writing, в номинации "литература для подростков и молодёжи".
Уже начиная с обложки, дело обстоит сложнее, чем кажется. Оригинальное название составлено из имён и фамилий действующих лиц: Изобел Кетчин, чья прапрабабушка получила фамилию от белого хозяина за изумительную ловкость в ловле [catching] животных, у Бет Теллер фамилия отцовская, хотя воспринимающаяся как "необычная аборигенская и тоже наверняка от белого хозяина", а Ворона - она Ворона и есть. Звать её так. Причём, возможно, даже и по метрикам. В США, например, предпочли с этой сложной игрой слов не связываться, и роман вышел под названием "Вещи, которые она видит" [The Things She's Seen]. Но четырнадцатилетняя Бет видит не вещи. Она видит человеческих существ. И она сама в определённой мере то, что она видит.
Бет говорит прозой и о делах вполне земных и прозаических. Расследование преступления показано не в приключенчески-авантюрном духе, а как работа. Работа тяжёлая, хоть и интересная, полная рутины, но не лишённая и неожиданностей. Думаю, здесь сыграло роль ещё и то, что Эмбелин Кваймуллина - доцентка кафедры права в университете. Кетчин и Ворона говорят белым стихом. Короткие, оборванные строки всплывают со дна сновидений.
- Скажи правду. Как сбежать?
- Я сказала! И лучше умереть скорее. Тогда не страшно быть серой.
Стою. Смотрю на неё.
- Я не посерею, Кроу!
Уголки её губ опускаются.
- Глупая немёртвая девочка. Ты уже посерела.
Если судить по отзывам, молодые читательницы воспринимают этот архаический пласт как попытку иносказания, завуалированного тонкого намёка и/или "сплошную наркоманию". А я думаю о другом. О том, как хрупок наш столь незыблемый на вид дворец цивилизации, как трудно ему устоять над миллионами лет, когда никаких наших представлений не было - ни законности, ни милосердия, ни справедливости - а только горькая борьба за выживание. Столько поколений пришло и ушло в темноту бесписьменного мира, в отрывочные воспоминания, столько усилий приложено, чтобы хоть как-то обустроиться на планете Земля. И весь этот не поддающийся воображению труд может из-за одного подлого поступка пойти прахом.
Уже начиная с обложки, дело обстоит сложнее, чем кажется. Оригинальное название составлено из имён и фамилий действующих лиц: Изобел Кетчин, чья прапрабабушка получила фамилию от белого хозяина за изумительную ловкость в ловле [catching] животных, у Бет Теллер фамилия отцовская, хотя воспринимающаяся как "необычная аборигенская и тоже наверняка от белого хозяина", а Ворона - она Ворона и есть. Звать её так. Причём, возможно, даже и по метрикам. В США, например, предпочли с этой сложной игрой слов не связываться, и роман вышел под названием "Вещи, которые она видит" [The Things She's Seen]. Но четырнадцатилетняя Бет видит не вещи. Она видит человеческих существ. И она сама в определённой мере то, что она видит.
Бет говорит прозой и о делах вполне земных и прозаических. Расследование преступления показано не в приключенчески-авантюрном духе, а как работа. Работа тяжёлая, хоть и интересная, полная рутины, но не лишённая и неожиданностей. Думаю, здесь сыграло роль ещё и то, что Эмбелин Кваймуллина - доцентка кафедры права в университете. Кетчин и Ворона говорят белым стихом. Короткие, оборванные строки всплывают со дна сновидений.
- Скажи правду. Как сбежать?
- Я сказала! И лучше умереть скорее. Тогда не страшно быть серой.
Стою. Смотрю на неё.
- Я не посерею, Кроу!
Уголки её губ опускаются.
- Глупая немёртвая девочка. Ты уже посерела.
Если судить по отзывам, молодые читательницы воспринимают этот архаический пласт как попытку иносказания, завуалированного тонкого намёка и/или "сплошную наркоманию". А я думаю о другом. О том, как хрупок наш столь незыблемый на вид дворец цивилизации, как трудно ему устоять над миллионами лет, когда никаких наших представлений не было - ни законности, ни милосердия, ни справедливости - а только горькая борьба за выживание. Столько поколений пришло и ушло в темноту бесписьменного мира, в отрывочные воспоминания, столько усилий приложено, чтобы хоть как-то обустроиться на планете Земля. И весь этот не поддающийся воображению труд может из-за одного подлого поступка пойти прахом.