Эми Лоуэлл
Потомков первых переселенцев, обосновавшихся в Бостоне, называли бостонскими браминами, по аналогии с высшей кастой в Индии. Особый акцент, тщательное соблюдение целой системы запретов и предписаний, непременный Гарвард для сыновей - и никакого высшего образования для дочерей, потому что женщина в высшем учебном заведении - это дурной тон.
Вот добрый старый Бостон,
Родина бобов и трески,
Где Лоуэллы беседуют только с Кэботами,
А Кэботы беседуют только с Богом, -
зубоскалил эпиграммист в середине девятнадцатого века. Upd.: нашла русский перевод С.Я. Маршака -
Я родом из города Бостона,
Где в славе треска и горох,
Где Лóвели видят лишь Кэботов,
А Ловелей - разве что бог!
Лоуэллы, впрочем, тоже удостаивались бесед с высшим началом: среди потомков Персиваля Лоула, прибывшего в Массачусеттс из Бристоля, и Генри Мелвилл, и Т.С. Элиот, и Роберт Лоуэлл. Аугустус Лоуэлл, потомственный судья и филантроп, и его не менее высокородная супруга Кэтрин Бигелоу вырастили замечательных детей. Старший сын Персиваль - астроном, предсказавший открытие Плутона. Собственно, само название Плутон было выбрано так, чтобы включать в себя инициалы Персиваля Лоуэлла, П.Л. Младший сын Эббот стал президентом Гарвардского университета. Одна из дочерей, Элизабет Лоуэлл Патнэм, прославилась как благотворительница, боровшаяся за внедрение дородового медицинского наблюдения для всех слоёв общества. Но могли ли предположить достойные брамины, что младшая дочь-последыш, у которой разница со старшими была пятнадцать-двадцать лет, станет поэтессой?
Эми Лоуэлл [Amy Lawrence Lowell] родилась в 1874 году. Как и старшие сёстры, до девяти лет она училась дома, а затем поступила в частную школу-пансион. Пансион был разочарованием. Среди соучениц Эми, низенькая полная девочка с упрямым, своевольным характером, стала отщепенкой. Её считали мужеподобной и невоспитанной особой, да к тому же ещё и безобразной. Учиться дальше не позволяли родители: женщина в высшем учебном заведении - это, как мы уже знаем, дурной тон. Известно, что в восемнадцатилетнем возрасте Эми Лоуэлл получила предложение руки и сердца - и приняла его. Но помолвка была расторгнута, жених выбрал другую женщину. Для исцеления разбитого сердца (и досады за отсутствие образования, неизвестно, чего большего) родители предложили образовательное путешествие по Европе и Египту. В продолжение поездки Эми должна была соблюдать строжайшую диету, чтобы наконец-то справиться с избыточным весом. Диета, как утверждают позднейшие биографы, испортила девушке здоровье надолго. Более-менее восстановиться удалось, только отказавшись от пищевых ограничений.
В 1900 году после смерти родителей Эми Лоуэлл поселилась в поместье Севенелс, вела жизнь светской львицы, посещала балы, спектакли и страстно коллекционировала редкие книги. К поэзии она в двадцативосьмилетнем возрасте пришла неожиданно для самой себя - после вечера поэтической декламации Элеоноры Дузе. "В тот вечер я обрела своё предназначение," - утверждала Лоуэлл позднее. Первый сборник её стихотворений "Дворец из разноцветного стекла" [A Dome of Many-coloured Glass], вышел в 1912 году, и в том же году поэтесса познакомилась с актрисой Адой Двайер Рассел, с которой и прожила до конца жизни в бостонском браке. Дочь подруги, Лорну, Эми Лоуэлл любила как родное дитя, её детей - как своих родных внуков. Повсеместно утверждалось, что они были лесбийской парой, и стихи, обращённые к А.Д.Р, "лунной леди", подтверждают такую версию. Но, кроме стихов, уже ничего не осталось. Всю переписку Ада сожгла после смерти Эми, согласно завещанию.
Но пока Лоуэлл и Расселл совершают совместное путешествие в Англию, знакомятся там с Хильдой Дулитл, подписывавшейся "Х.Д., имажистка", с её возлюбленным Ричардом Олдингтоном, который впоследствии прославится романом "Смерть героя", с Эзрой Паундом, который, по-видимому, считал себя основателем имажизма как течения. В общем, год в Англии "заразил" Эми Лоуэлл имажистским вниманием к "поиску точного слова", в том числе обыденного, даже - грубого, белым стихом, ясностью и жёсткостью позиции, интересом к восточной литературе. По возвращении в США Эми Лоуэлл стала центральной фигурой и проповедницей американского имажизма. Паунд к её славе ревновал, называл круг Лоуэлл "эмижистами", а её саму, повторяя чью-то глупую шутку, гиппопоэтессой , а также неталантливой богатой меценаткой, которой захотелось известности. Эми Лоуэлл была из другого теста. Она, напротив, поддерживала молодых коллег по перу, выпустила несколько прекрасных антологий новой американской поэзии, активно ездила по стране с лекциями. Популярностью, впрочем, выступления поэтессы были обязаны не только красоте имажистской поэзии, но и эксцентричностью лекторского поведения. Полумужская одежда в сочетании с высокой причёской, неизменное пенсне, сигара в углу рта... Да, Эми Лоуэлл курила сигары. Потому что сигара дольше курится, чем папироса какая-нибудь. Врачи хватались за головы, но курила наследница браминов до самой смерти. Эту привычку любили упоминать в газетах, как и другие чудачества имажистки - завешенные зеркала, остановленные часы.
Эми Лоуэлл умерла в 1925 году. Продолжительная болезнь приковала её к постели, но в определённый момент лежать, не вставая, ей сильно надоело. Поэтесса сказала "Ну что ж", вышла в майский сад, к зацветающей любимой сирени, выкурила последнюю сигару и умерла от инсульта. В следующем году ей вручили Пулитцеровскую премию за последний сборник, по иронии судьбы называвшийся "Который час?" [What's O'Clock]. Посмертно. Впоследствии творчество Лоуэлл надолго было забыто, и лишь феминистские исследования 1970 годов вернули интерес к её поэзии.
Вот добрый старый Бостон,
Родина бобов и трески,
Где Лоуэллы беседуют только с Кэботами,
А Кэботы беседуют только с Богом, -
зубоскалил эпиграммист в середине девятнадцатого века. Upd.: нашла русский перевод С.Я. Маршака -
Я родом из города Бостона,
Где в славе треска и горох,
Где Лóвели видят лишь Кэботов,
А Ловелей - разве что бог!
Лоуэллы, впрочем, тоже удостаивались бесед с высшим началом: среди потомков Персиваля Лоула, прибывшего в Массачусеттс из Бристоля, и Генри Мелвилл, и Т.С. Элиот, и Роберт Лоуэлл. Аугустус Лоуэлл, потомственный судья и филантроп, и его не менее высокородная супруга Кэтрин Бигелоу вырастили замечательных детей. Старший сын Персиваль - астроном, предсказавший открытие Плутона. Собственно, само название Плутон было выбрано так, чтобы включать в себя инициалы Персиваля Лоуэлла, П.Л. Младший сын Эббот стал президентом Гарвардского университета. Одна из дочерей, Элизабет Лоуэлл Патнэм, прославилась как благотворительница, боровшаяся за внедрение дородового медицинского наблюдения для всех слоёв общества. Но могли ли предположить достойные брамины, что младшая дочь-последыш, у которой разница со старшими была пятнадцать-двадцать лет, станет поэтессой?
Эми Лоуэлл [Amy Lawrence Lowell] родилась в 1874 году. Как и старшие сёстры, до девяти лет она училась дома, а затем поступила в частную школу-пансион. Пансион был разочарованием. Среди соучениц Эми, низенькая полная девочка с упрямым, своевольным характером, стала отщепенкой. Её считали мужеподобной и невоспитанной особой, да к тому же ещё и безобразной. Учиться дальше не позволяли родители: женщина в высшем учебном заведении - это, как мы уже знаем, дурной тон. Известно, что в восемнадцатилетнем возрасте Эми Лоуэлл получила предложение руки и сердца - и приняла его. Но помолвка была расторгнута, жених выбрал другую женщину. Для исцеления разбитого сердца (и досады за отсутствие образования, неизвестно, чего большего) родители предложили образовательное путешествие по Европе и Египту. В продолжение поездки Эми должна была соблюдать строжайшую диету, чтобы наконец-то справиться с избыточным весом. Диета, как утверждают позднейшие биографы, испортила девушке здоровье надолго. Более-менее восстановиться удалось, только отказавшись от пищевых ограничений.
В 1900 году после смерти родителей Эми Лоуэлл поселилась в поместье Севенелс, вела жизнь светской львицы, посещала балы, спектакли и страстно коллекционировала редкие книги. К поэзии она в двадцативосьмилетнем возрасте пришла неожиданно для самой себя - после вечера поэтической декламации Элеоноры Дузе. "В тот вечер я обрела своё предназначение," - утверждала Лоуэлл позднее. Первый сборник её стихотворений "Дворец из разноцветного стекла" [A Dome of Many-coloured Glass], вышел в 1912 году, и в том же году поэтесса познакомилась с актрисой Адой Двайер Рассел, с которой и прожила до конца жизни в бостонском браке. Дочь подруги, Лорну, Эми Лоуэлл любила как родное дитя, её детей - как своих родных внуков. Повсеместно утверждалось, что они были лесбийской парой, и стихи, обращённые к А.Д.Р, "лунной леди", подтверждают такую версию. Но, кроме стихов, уже ничего не осталось. Всю переписку Ада сожгла после смерти Эми, согласно завещанию.
Но пока Лоуэлл и Расселл совершают совместное путешествие в Англию, знакомятся там с Хильдой Дулитл, подписывавшейся "Х.Д., имажистка", с её возлюбленным Ричардом Олдингтоном, который впоследствии прославится романом "Смерть героя", с Эзрой Паундом, который, по-видимому, считал себя основателем имажизма как течения. В общем, год в Англии "заразил" Эми Лоуэлл имажистским вниманием к "поиску точного слова", в том числе обыденного, даже - грубого, белым стихом, ясностью и жёсткостью позиции, интересом к восточной литературе. По возвращении в США Эми Лоуэлл стала центральной фигурой и проповедницей американского имажизма. Паунд к её славе ревновал, называл круг Лоуэлл "эмижистами", а её саму, повторяя чью-то глупую шутку, гиппопоэтессой , а также неталантливой богатой меценаткой, которой захотелось известности. Эми Лоуэлл была из другого теста. Она, напротив, поддерживала молодых коллег по перу, выпустила несколько прекрасных антологий новой американской поэзии, активно ездила по стране с лекциями. Популярностью, впрочем, выступления поэтессы были обязаны не только красоте имажистской поэзии, но и эксцентричностью лекторского поведения. Полумужская одежда в сочетании с высокой причёской, неизменное пенсне, сигара в углу рта... Да, Эми Лоуэлл курила сигары. Потому что сигара дольше курится, чем папироса какая-нибудь. Врачи хватались за головы, но курила наследница браминов до самой смерти. Эту привычку любили упоминать в газетах, как и другие чудачества имажистки - завешенные зеркала, остановленные часы.
Эми Лоуэлл умерла в 1925 году. Продолжительная болезнь приковала её к постели, но в определённый момент лежать, не вставая, ей сильно надоело. Поэтесса сказала "Ну что ж", вышла в майский сад, к зацветающей любимой сирени, выкурила последнюю сигару и умерла от инсульта. В следующем году ей вручили Пулитцеровскую премию за последний сборник, по иронии судьбы называвшийся "Который час?" [What's O'Clock]. Посмертно. Впоследствии творчество Лоуэлл надолго было забыто, и лишь феминистские исследования 1970 годов вернули интерес к её поэзии.