Рассказ Юлии Хартвиг
Эм
Привезли мясорубку, механизм, которым мелют мясо. Но какой это был механизм! Монументальный, тяжелый, великолепный как памятник. Отлитый из железа старомодный корпус, завертки, сита, ручка с деревянной рукояткой, как во времена моей бабушки. Вот только в дом эта мясорубка не вошла бы. Просто застряла бы в дверях.
Поставили её в поле, под окнами, потому что мы жили в огромном массиве-новостройке блочных домов и вокруг расстилались широкие пространства затоптанного поля с островками засохшего бурьяна и чертополоха. Стала она рядом с давно уже ржавеющим танком и брошенным трактором.
Так случилось, что наш квартал заселяла религиозная секта, державшаяся вегетарианства, и произносить слово «мясо» было запрещено, называли мы его сокращенно эм. Механизм, которым мелют мясо, был нам не нужен, но ведь танком и трактором мы тоже не пользовались, так почему же нам было не иметь в поле ещё и машину, которой мелют эм.
Прислали персонал для обслуживания машины. Это была рослая грудастая деваха с бледным лицом, сонная и молчаливая. Деваха, но про себя все мы думали - богиня. Назвали её Марсиха. Как-то, возвращаясь с работы, кто-то, набравшись смелости, спросил у Марсихи, зачем нам, собственно, машина, которой мелют эм, если мы не едим эм и эм у нас нет. Марсиха ответила нараспев, чуть по-деревенски:
- Ето найдется.
Когда слух о таком ответе дошёл до всех, люди начали поспешно покидать наш квартал. Но еще поспешнее вернулись. Оказалось, что и повсюду вокруг уже поставлены такие машины, которые мелют эм, только новые и блестящие. Тогда как наша уже покрылась пылью и даже кое-где паутиной или ржавчиной. Мы уж предпочитали нашу.
Недавно привезли в наш микрорайон конструкцию, поразительно напоминающую гильотину. В стиле ретро. За её установкой наблюдал сам конструктор, скульптор, награжденный на международном бьеннале. У нас теперь музей скульптуры под открытым небом. Такие музеи есть во всем мире.
Перевод Н. Астафьевой
Привезли мясорубку, механизм, которым мелют мясо. Но какой это был механизм! Монументальный, тяжелый, великолепный как памятник. Отлитый из железа старомодный корпус, завертки, сита, ручка с деревянной рукояткой, как во времена моей бабушки. Вот только в дом эта мясорубка не вошла бы. Просто застряла бы в дверях.
Поставили её в поле, под окнами, потому что мы жили в огромном массиве-новостройке блочных домов и вокруг расстилались широкие пространства затоптанного поля с островками засохшего бурьяна и чертополоха. Стала она рядом с давно уже ржавеющим танком и брошенным трактором.
Так случилось, что наш квартал заселяла религиозная секта, державшаяся вегетарианства, и произносить слово «мясо» было запрещено, называли мы его сокращенно эм. Механизм, которым мелют мясо, был нам не нужен, но ведь танком и трактором мы тоже не пользовались, так почему же нам было не иметь в поле ещё и машину, которой мелют эм.
Прислали персонал для обслуживания машины. Это была рослая грудастая деваха с бледным лицом, сонная и молчаливая. Деваха, но про себя все мы думали - богиня. Назвали её Марсиха. Как-то, возвращаясь с работы, кто-то, набравшись смелости, спросил у Марсихи, зачем нам, собственно, машина, которой мелют эм, если мы не едим эм и эм у нас нет. Марсиха ответила нараспев, чуть по-деревенски:
- Ето найдется.
Когда слух о таком ответе дошёл до всех, люди начали поспешно покидать наш квартал. Но еще поспешнее вернулись. Оказалось, что и повсюду вокруг уже поставлены такие машины, которые мелют эм, только новые и блестящие. Тогда как наша уже покрылась пылью и даже кое-где паутиной или ржавчиной. Мы уж предпочитали нашу.
Недавно привезли в наш микрорайон конструкцию, поразительно напоминающую гильотину. В стиле ретро. За её установкой наблюдал сам конструктор, скульптор, награжденный на международном бьеннале. У нас теперь музей скульптуры под открытым небом. Такие музеи есть во всем мире.
Перевод Н. Астафьевой