Погром Бастилии
Откуда взялась сказка про штурм Бастилии?
«Взятие Бастилии 14 июля 1789» художника Жан-Пьера Уэля (Jean-Pierre Houël)
Порой, если бы не легенды, сложенные вокруг того или иного события, о нем, быть может, давно бы забыли. Так обстояло дело и с одним из самых известных событий новейшей истории - "штурмом Бастилии" 14 июля 1789 года. Якобы с него началась Великая французская революция, которая завершила эпоху деспотизма и возвестила людям Свободу, Равенство, Братство. Каждый год в этот день, 14 июля, французы выходят на улицу, радуются, танцуют, празднуют годовщину падения ненавистной "цитадели деспотизма". С утра выйдя на улицы города, народ не расходится до утра 15 июля. Парижане, французы, многочисленные гости поют, пляшут, веселятся. Основные торжества проходят на месте, где до 1789 года стояла знаменитая Бастилия, рассказы о которой до сих пор наводят ужас на горожан. В школах на уроках истории нам рассказывали, как вооруженные рабочие и крестьяне упорно штурмовали неприступную крепость, которую защищали враги революции. И в конце концов обездоленные парижане смогли сломить сопротивление своих менее обездоленных земляков, чему были несказанно рады сотни заключенных, томившихся в застенках. Сам господин президент на своём кортеже приветствует и поздравляет народ с национальным праздником - Днём взятия Бастилии. В этот день традиционно проходят парады военной техники. Принять участие в параде для каждого француза - большая честь. Так Франция ежегодно отмечает последний день существования оплота силы и мощи монархической Франции XVIII века.
Всем известен популярнейший анекдот про учительницу, жаловавшуюся директору школы на учеников, которые не могли ответить на простой вопрос: «Кто взял Бастилию?». Каждый из них искренне уверял учительницу, что лично он - не брал. Директор же, подумав, начал успокаивать учительницу, что, возможно, они не врут, а Бастилию мог взять кто-нибудь из другого класса или даже из соседней школы. Анекдот забавный, с плоским намёком на некомпетентность в вопросах истории не только учеников, но и самого директора школы.
Но верно говорится, что сказка - ложь, да в ней намёк. Спустя 135 лет после столь знаменательного события правительственная комиссия Франции задалась тем же вопросом: «Кто взял Бастилию?», - и пришла к беспристрастному, но честному заключению, что штурма Бастилии не было вовсе …
Учебники истории рассказывают по сей день о том, как 15 пушек Бастилии беспощадно палили в толпу парижан у стен крепости, о сотне погибших повстанцев, о знаменитой бреши в стене, образовавшейся после многочасовой ожесточённой перестрелки, через которую парижане ворвались в тюрьму, чтобы «освободить несчастных узников, томившихся в её мрачных казематах» и, наконец, о триумфальном шествии освобождённых узников по улицам Парижа! Выводы комиссии более чем странные, поскольку 863 парижанина были официально удостоены титула «Участник штурма Бастилии» и почётных пенсий до старости, выплачиваемых из бюджета Франции.
Все это написано черным по белому. Однако в тот день, 14 июля 1789 года, все происходило совсем, по-другому. На самом деле штурма Бастилии не было. Вот что говорит один из самых знаменитых участников "штурма", офицер Эли из полка "королевы": "Бастилию не брали приступом; она капитулировала до того, как на нее напали..." Эли и уроженец Швейцарии Юлен первыми вошли в крепость во время ее так называемого "взятия". Унтер-офицер Гийо де Флевиль, один из защитников Бастилии, также сообщает, "что Бастилию никогда не брали штурмом". И это - не единственные свидетельства.
Бастилия - тюрьма королей
Бастилия - это крепость в предместье Сен-Антуан, западном районе Парижа. Поначалу Бастилия была вовсе не тюрьмой. Она являлась составной частью укреплений, возведенных в XIV веке для защиты Парижа от англичан. Фундамент ее был заложен в 1370 году, примерно в середине Столетней войны. Сперва построили две башни, между собой они были соединены стенами; стены связывали их и с другими, уже имевшимися укреплениями. Позднее добавились еще две башни, а в 1383 году Карл IV велел пристроить четыре новые башни. Теперь их было уже восемь, их соединяли высокие стены, внутри же образовался просторный двор. Высота стен крепости составляла примерно 23 метра. В Столетней войне Бастилия сыграла важнейшую роль. Владевший этой крепостью владел Францией. В 1418 году ее захватили англичане; они удерживали ее 18 лет. Впоследствии, при Людовике XI и Франциске 1, в Бастилии устраивались пышные празднества. Крепость расширялась и укреплялась в 16 и в 17 вв. При короле Людовике ХV Бастилия приобрела дурную репутацию королевской тюрьмы, узники которой навсегда исчезали в подземных казематах. Бастилия стала символом самодурства королей и их приближенных, обладавших правом без всякого суда и следствия, по религиозным или политическим мотивам либо из-за дворцовых интриг, бросить в темницу любого человека. Реально же здесь содержали здесь знатных особ: Бастилия была своего рода привилегированной тюрьмой, предназначалась она для представителей высшего общества. Здесь заточали герцогов, князей, маршалов, членов королевской семьи, высокопоставленных офицеров. Никаких цепей или мрачных подземелий. Никаких камер. Заключенные жили в комнатах и могли свободно передвигаться по всему зданию. При них были слуги, они навещали друг друга; нередко их даже выпускали в город. Лишь на ночь водворяли в комнаты. Стать узником Бастилии никогда не считалось зазорным. Ведь сидели там не закоренелые преступники, а люди знатные, вина которых зачастую заключалась в "галантных прегрешениях". Среди них были те, кто не платили долги, убили кого-либо на дуэли или неуважительно отозвались о какой-либо из высших особ государства, допустили политические проступки. В Ватикане сохранились архивы кардинала Ришелье, именно он первый предложил использовать, потерявшую военное значение крепость, для содержания знатных особ королевства: герцогов, князей, маршалов и членов королевской семьи. Заключённые в крепости узники имели слуг и даже ходили друг к другу в гости. Содержание Бастилии буквально опустошало скудный в то время бюджет Франции. Принцу крови выплачивалось из кармана государства 50 ливров в день, маршалу - 36, горожанину поменьше - всего 5 ливров. Причём, эти деньги выдавались не на их содержание, а в их личное пользование, и каждый узник использовал их по своему усмотрению. С годами Бастилия стала принимать «постояльцев» менее знатных, и их жалование соответственно снизилось до 2,5 ливров в день. Бывало, узник просил продлить свой срок наказания, чтобы скопить себе некоторую сумму денег и иногда тюремное начальство шло ему навстречу.
Среди жертв этого узилища были герцоги Гизы, герцог Колиньи, граф Блуа, маршал де Ре и многие другие. Вольтер, в молодости просидевший в Бастилии почти год (в 1717-1718 годах), также был вознагражден деньгами. Вина его заключалась в следующем: писателя посчитали автором манифеста, в котором содержались резкие нападки на регента, но доказать авторство Вольтера так и не удалось. Во время своего заточения начинающий философ (в Бастилии ему исполнилось 23 года) пользовался довольно большой свободой. Он беспрепятственно мог работать над эпической поэмой "Генриада" и трагедией "Эдип". Перечень знаменитых узников Бастилии очень велик, мы упомянем здесь лишь некоторых из них. Пожалуй, самым знаменитым был "человек в железной маске". О нем сложено немало легенд, написано немало романов. Ученых также неотступно занимала судьба неизвестного, доставленного в Бастилию в 1689 году и умершего там в 1703-м. Не был ли он братом или сыном Людовика XIV? В документах Бастилии о нем ничего не сказано, поэтому оставалось строить самые разные догадки, кто мог скрываться под таинственной маской. Установлено лишь, что маска, которую он носил (что и поныне дает пищу для всевозможных домыслов), была не из железа, а из бархата. Другим знаменитым узником был маршал Бассомпьер, которого бросили в Бастилию по приказанию кардинала Ришелье. Впрочем, слово "бросили" почти всегда неточно передает случившееся. По обычаю, обвиняемому лицу присылали на дом письменное уведомление с требованием явиться в Бастилию. Бассомпьер, попавший туда по политическим причинам, оставался в тюрьме вплоть до смерти самого Ришелье (1642). За годы своего ареста этот изящный придворный и дипломат написал очень любопытные мемуары. Не раз водворяли в Бастилию и герцога Ришелье, внучатого племянника кардинала и первого министра Людовика XIV. Впервые герцог был арестован 20 лет от роду; виной всему было одно галантное приключение с герцогиней Бургундской. Как явствует из педантично составленных протоколов Бастилии, его взяли с поличным; на нем не было даже сорочки. Через пять лет, в 1716 году, герцог Ришелье, впоследствии ставший удачливым полководцем и влиятельным придворным, был Арестован во второй раз. Теперь из-за того, что был лишком болтлив, чересчур откровенно рассказывал подробности оргии, устроенной у мадам де Матиньон, Фафини де Гласе; участники ее вели себя так бесстыдно, что графиня в конце концов пошла по рукам не только своих гостей, но и их лакеев. Узнав об этом, супруг графини вызвал герцога на дуэль и погиб во время поединка. Герцог угодил в тюрьму. Весьма разорительным для казны явилось содержание в Бастилии кардинала Роана, епископа Страсбурга (он стал одним из самых дорогих узников в ее истории). Его арестовали за несколько лет до начала революции; он был замешан в так называемой "истории с ожерельем. Обвиняемого содержали в одной из роскошных камер, издавна предназначавшихся для важных особ. Король Людовик XVI распорядился сделать его пребывание там как можно более приятным. Каждый день комендант Бастилии выдавал церковному сановнику 120 ливров. Вместе с кардиналом Роаном в Бастилию был заключен и один из самых знаменитых людей XVIII столетия, Алессандро, граф Калиостро, пресловутый авантюрист, чья судьба легла в основу таких известных литературных произведений, как "Духовидец" Шиллера (1789) и "Великий Кофта" Гете (1791). Калиостро был заклинателем духов, магнетизером, алхимиком; он жил магией и махинациями, а порой не гнушался и "сдавать напрокат" свою жену. Он извлекал золото и изобретал эликсиры красоты. Облачившись в униформу прусского офицера, продавал лотерейные таблицы. В Англии вступил в ложу вольных каменщиков, где вскорости стал очень влиятельной персоной. В Лионе основал "Ложу победительной мудрости". Он говорил, что родился в Египте, что случилось это три сотни лет назад и что его молодой жене исполнилось уже 70 лет. Многие верили ему во всем. В том числе и кардинал Роан, он привез Калиостро в Париж, стал его покровителем, ввел в придворные круги. Теперь же из-за истории с ожерельем подозрение пало и на Калиостро. Грпф находился в Бастилии до тех пор, пока по завершении суда его не оправдали. Тем временем выяснилось его прошлое. Тут-то весь свет узнал, что графу Калиостро вовсе не триста лет, что титул графа и имя Калиостро он носил незаконно. На самом деле звали его Джузеппе Бальзамо; родом он был из бедной палермской семьи. Незадолго до Калиостро и кардинала Роана в Бастилию попал и маркиз де Сад. Скандально известный писатель (слова "садизм" и "садист" - производные от его имени) часто сиживал в тюрьмах - всего он провел за решеткой 27 лет. Сначала его ограждали от общества за сексуальные преступления, потом стали наказывать за его шокирующие сочинения. Кстати, маркиз вполне мог оказаться среди тех, кого освободили 14 июля. В том году он сидел в Бастилии, и лишь после ряда проступков - в июне он с кулаками набросился на часового; в начале июля, схватив переговорную трубу, обрушил на коменданта Делонэ поток площадной брани (происходящее собрало у стен Бастилии толпу зевак) - 4 июля 1789 года маркиза решили перевести в дом для умалишенных. Вот поэтому Саду и не удалось пройти в триумфальном шествии, устроенном вечером 14 июля 1789 года рядом с освобожденными "жертвами деспотизма", рядом с героями "взятия Бастилии", а вот его коллеги по прегрешениям каннибалу графу де Лоржу это удалось.
Вообще 1782 году здесь содержали 10 узников; в мае 1788-го - 27, в декабре 1788-го и феврале 1789-го - по 9 человек и, наконец, 14 июля 1789-го - семерых. Долгие годы большинство камер пустовало. Уже давно были подготовлены детальные планы, составлены докладные записки, в которых обсуждалось, каким образом лучше всего снести Бастилию. Одну из этих записок разработал маркиз де Лонай, последний комендант крепости, зверски убитый толпой 14 июля. На момент ликвидации тюрьмы гарнизон Бастилии насчитывал 110 солдат - большей частью это были старики и наемные швейцарские гвардейцы. Кроме того Бастилия использовалась, как арсенал с госрезерв. Там хранились огромные запасы оружия и съестных припасов. В связи с большими расходами на содержание Бастилии правительство Франции все больше склонялось к тому, чтобы вовсе закрыть тюрьму. Однако, как говорят, было одно «НО»… Но Бастилия была для французов олицетворением власти и порядка в стране. Кто владел ей - владел властью. А владел Бастилией король Людовик XVI.
Начало «штурма» Бастилии
Толчком к событиям вокруг Бастилии стало увольнение королём министра финансов барона Жака Неккера - швейцарского банкира из немецко-еврейской семьи, разбогатевшего на спекуляциях, пытавшегося навязать французам конституцию по английскому образцу. Неккеру удалось сколотить коалицию в Национальном собрание Франции, и поставить Людовика XVI в такие условия, что тот вынужден был отказаться от абсолютной монархии и открыть путь монархии конституционной. В глазах парижан Неккер выглядел реформатором, гарантом свобод и зарождающейся конституции, а короля подозревали в подготовке государственного переворота.
11 июля люди из окружения Неккера распространили слухи о его смещении с поста государственного контролера финансов и о концентрации королевских войск под Парижем. Восстание было неминуемо. Полиция и армия начали переходить а сторону горожан. Неккер скрылся в одном из пргородов Парижа и начал готовить оттуда революцию. Взбудораженные жители бросились искать оружие. В Бастилии же хранился порох и ружья, которые в эти дни интересовал восставших куда больше, чем те, кто находились в крепости. 12 июля 1789 года Камиль Демулен произнёс в Пале-Рояле свою речь, 13 июля был разграблен Арсенал, Дом Инвалидов и городская мэрия (Hôtel de Ville), а 14-го вооруженная многочисленная толпа подступила к Бастилии. Начальниками наступления были избраны Юлен и Эли (Hulin et Elie), оба офицеры королевских войск. Гарнизон крепости состоял из 82 инвалидов и 32 швейцарцев при тринадцати пушках, но главной её защитой были подъёмные мосты и толстые стены. Революционные власти города послали 300 человек на штурм Бастилии, придав им пушку, взятую из Дома Инвалидов. Агитаторы, призывавшие к взятию Бастилии, распаляли страсти, утверждая, что подвалы Бастилии полны ящериц, громадных крыс, ядовитых змей, что там много лет страдают закованные в железо политические заключенные, есть специальные камеры для пыток и камеры, которые уже забиты скелетами людей. А в мрачных подвалах идут расстрелы и пытки...
Утром 14 июля Избирательный комитет направил в Бастилию депутацию, так как обнаружилось, что в ночь на 13 июля в крепость из соседнего с ней цейхгауза был переправлен весь запас пороха и патронов. Незадолго до этого гарнизон Бастилии, состоявший из 82 инвалидов, пополнили 32 швейцарца. Еще раньше комендант занялся ремонтом подъемных мостов и приказал переоборудовать некоторые бойницы для стрельбы из артиллерийских орудий. Значит, в крепости подумывали о сражении? Едва ли. По крайней мере, в то время к нему не готовились. Иначе бы гарнизон Бастилии снабдили провиантом. Пока же всего продовольствия было два мешка муки да немного риса. В крепости даже не запаслись водой. Вода поступала снаружи, и ее легко можно было перекрыть.
Конечно, все эти подробности выяснились задним числом; в тот момент парижане ничего не знали об этом. Люди вправе были не доверять коменданту. Когда парижане стали вооружаться, комендант крепости Делонэ, как сообщает один из современников, тоже приказал своим подчиненным "взяться за оружие". Такая команда была отдана в ночь на 13 июля. Ворота закрыли, и солдаты укрылись внутри Бастилии, хотя их квартиры располагались перед самой крепостью. На башни и стены были высланы двенадцать часовых, у ворот стояли невооруженные часовые. В ночь на 14-е по сторожевым башням несколько раз стреляли
Утром 14-го около десяти часов к решетке Бастилии отправилась депутация, посланная Избирательным комитетом. Члены ее хотели разузнать, как поведут себя в создавшейся обстановке комендант и его отряд, а также намеревались приказать Делонэ отвести пушки с их позиций и выдать оружие народу. Депутация, которую возглавлял Тюрио де ла Росье, первый выборщик округа Сен-Луи де ла Культюр, увидела, прежде всего, что ее опередила другая группа людей. Три человека, назвавших себя городскими депутатами (следом за ними появилась и толпа горожан), уже сидели и завтракали с комендантом. Маркиз де Лонай, который слыл одним из самых кротких людей Франции, не мешкая, принял их. Он даже сам предложил отослать в толпу в виде заложников четырех своих унтер-офицеров, пока депутация останется в крепости. Кто послал этих людей, чего они добивались, впоследствии так и не удалось узнать. Подъемный мост был опущен, и выборщик де ла Росье вошел в Бастилию. Ему пришлось какое-то время подождать, пока первая группа посетителей не ушла. После этого комендант уделил время выборщику. "Я пришел, - сказал де ла Росье, - чтобы от имени нации и отечества заявить вам, что пушки, установленные на башнях Бастилии, причиняют беспокойство и сеют тревогу среди парижан. я прошу вас снять пушки и надеюсь, что вы согласитесь со всем, сказанным мной". "Это не в моей власти, - ответил ему комендант. - Эти пушки всегда стояли на башнях; снять их я могу не иначе как по приказанию короля. Однако поскольку я был уже извещен о тревоге, вызываемой ими у парижан, но снять орудия с лафетов не имел дозволения, то приказал откатить их назад и вывести из бойниц".
Стало быть, комендант все это уже проделал. Он был готов даже к большему. Он велел офицерам и солдатам поклясться, что они не будут стрелять, пока на них никто не нападет. Затем де ла Росье попроил разрешения подняться на башни, чтобы самому все осмотреть и доложить уполномочившему его Избирательному комитету. Ему было позволено и это. Тем временем люди, ожидавшие возле крепости, стали терять терпение. Возможно, они опасались, что их депутата арестуют в Бастилии; возможно, им было просто скучно оттого, что ничего не происходило. Они начали громко звать депутата. Некоторые стали поговаривать о нападении на дом, в котором жил комендант. Тюрио де ла Росье и комендант из окна помахали руками собравшимся, и это было встречено шумными рукоплесканиями. Де ла Росье крикнул в толпу, что гарнизон обещал не стрелять, если на крепость не будут нападать.
Бунтовщики потребовали от начальника гарнизона, маркиза де Лоная, убрать орудия из бойниц и не стрелять в народ. Комендант в это время завтракал с тремя пришедшими к нему городскими депутатами. Покончив с завтраком, он проводил гостей и выслушал требования уполномоченных комитета. Снять пушки он отказался. Не имея на то приказа, но согласился, во избежание конфликта, откатить их от бойниц, а с офицеров и солдат взял клятву, что они не начнут стрелять первыми. Он оговорил, что не будет открывать огонь, если повстанцы не пойдут на штурм. Как позже стало известно предводители бандитов знали, что король дал распоряжение войскам ни в коем случае не стрелять в народ и не проливать кровь. Однако, собравшуюся у стен Бастилии толпу такой расклад событий не устраивал, нетерпение их росло и накопившаяся энергия требовала выхода. Когда комендант Бастилии опустил мосты для того, чтобы впустить очередную делегацию граждан, народ устремился за ними и начал стрелять по солдатам. И тогда гарнизон крепости, чтобы оттеснить нападавших, ответил встречным огнём, за что их обвинили в нарушении данной клятвы. Несколько человек с обоих сторон были убиты. Но атака «захлебнулась»…
Члены Избирательного комитета в сопровождении барабанщиков направились в Бастилию с новой депутацией, неся белый флаг. Защитники Бастилии рады были начать переговоры, надеясь на мирный исход ситуации. Но представителей комитета такой исход не устраивал. Потолкавшись несколько минут у крепостных построек, часть их вернулась и объявила, что переговоры не могут состояться, поскольку по ним стреляют. В это же время двое из числа осаждавших проникли в один из задних внутренних дворов Бастилии и опустили подъемный мост, по которому толпа устремилась в крепость. Гарнизон пытался открыть огонь, но толпа отозвалась на это взрывом негодования, полагая, что маркиз вероломно нарушил данное слово и намеренно подстроил западню.
Пока Избирательный комитет, выслушивая рассказ своего посланца, убеждался в мирных намерениях коменданта, пока уведомлял об этом людей, ожидавших снаружи, на площади перед ратушей, другой толпе, которая собралась возле Бастилии, стало слишком скучно. Раздались призывы к оружию, послышались крики: "Мы хотим занять Бастилию! Долой гарнизон!" Толпа угрожала; люди в ней были вооружены ружьями, саблями, шпагами, топорами, жердями.
"Мы как можно деликатнее просили этих людей удалиться, - рассказывал позднее один из инвалидов, - и старались внушить им опасность, которой они подвергаются". Комендант Делонэ был даже готов пропустить новую делегацию граждан во внешний двор, разделявший Бастилию и дом, где жил он сам; там он передаст пришедшим лишнее оружие и амуницию. Непонятно, то ли сам Делонэ велел опустить подъемный мост, то ли - как утверждают потом большинство очевидцев - люди, все больше терявшие терпение, сумели, взобравшись на крышу кордегардии, разбить цепи, которые удерживали малый и большой подъемные мосты с фасадной стороны Бастилии. Во всяком случае, мосты опустились (потом их снова подняли). Все устремились вперед, В солдат начали стрелять.
Гарнизон ответил ружейными залпами. Нападавших удалось оттеснить. Несколько человек было ранено. Вероятно, были и убитые. Ответные выстрелы солдат крепости объявили вероломным нарушением клятвы, Большая часть осаждавших устремилась к ратуше, оглашая улицы криками и обвиняя солдат в предательстве. Они требовали оружия и призывали к штурму Бастилии.
Члены Избирательного комитета размышляли, как взять крепость приступом. Но бургомистр Флессель отклонил эти планы, посчитав их безрассудными, и предложил присутствующим послать в Бастилию еще одну депутацию: убедить коменданта впустить в крепость какое-то количество людей. "Тогда Делонэ не посмеет отговориться, ссылаясь на присягу королю, - пояснил Флессель, - и мы будем уверены, что из крепости нам не причинят вреда".
Предложение было принято; послали новую депутацию с письмом коменданту, в котором Избирательный комитет даже не требовал сдачи крепости, а лишь спрашивал, не будет ли маркиз де Лонай "так добр" и не примет ли у себя в крепости части парижской милиции, которые бы "охраняли Бастилию" вместе с гарнизоном. Когда депутация была уже в пути, члены Избирательного комитета вспомнили, что не снабдили се никакими опознавательными знаками. Так оно и вышло, делегатам не удалось обратить на себя внимание солдат, защищавших крепость. Тогда в путь отправилась еще одна депутация; у ее членов было с собой белое знамя; их сопровождали барабанщик и несколько солдат. Со стен крепости заметили делегатов, и комендант Делонэ попросил парламентеров подойти поближе. Защитники Бастилии, показывая, что готовы к переговорам, опустили ружья дулами вниз. Они заверяли, что не будут стрелять, настраиваясь на переговоры, вывесили вдоль верхней площадки Бастилии белое полотнище. Гарнизон, по-видимому, был обрадован тем, что дело можно закончить миром.
Однако депутаты отважились добраться лишь до внешнего двора. Там они простояли четверть часа. По свидетельству инвалидов, солдаты крепости сказали пришедшим, что готовы передать им Бастилию, если они действительно городские депутаты. Но те внезапно удалились. Тогда комендант де Лонай решил, что имел дело вовсе не с официальными представителями.
Депутаты же говорили потом, что не могли вести переговоры, так как из крепости в них стреляли, что осажденные все это время вообще не прекращали огонь. Но парламентеры лгали. Выстрелы раздались лишь после того, как депутаты удалились. Между тем большинство людей, проникших во внешний двор вместе с депутатами, там и остались. Внезапно они бросились ко второму мосту, защитники крепости напрасно увещевали их. Тогда комендант отдал приказ стрелять. Раздался залп - опять же только из ружей. Нападающие вновь отступили. Но отступили не все.
Собственно говоря, эти события разыгрывались еще за пределами Бастилии. Здесь располагались казармы инвалидов, дом коменданта, кордегардия, кухни, конюшни и каретные сараи. Эти здания были тотчас захвачены и разорены. Вопреки здравому смыслу осаждавшие подожгли эти помещения, в том числе и дом коменданта, хотя пожар не входил в их планы и в первую очередь мешал им самим. Но зачем-то принесли солому и подожгли дом коменданта, кордегардию и кухни. Никакой логики в этих поступках не было, огонь мешал самим осаждавшим. В этот момент со стороны гарнизона выстрелили из пушки, заряженной картечью. В тот день, 14 июля, это был всего один-единственный пушечный выстрел из Бастилии. Именно о нем до сих пор говорят, как о непрерывной пальбе из 15-ти пушек по мирным парижанам. Но по самой крепости стреляли из пушек. В конце концов, угрозы из толпы, которые слышали члены Избирательного комитета, возымели действие. Угрозы становились все настойчивее. Бургомистра и выборщиков обвиняли в сговоре с комендантом Бастилии, кричали, что их самих нужно выдать на расправу, и тогда пусть их накажет народ. И верно, уже принесли солому, уже собирались поджечь и ратушу, и Избирательный комитет. "В эти минуты бургомистр и члены Избирательного комитета, несомненно, подвергались большей опасности, нежели комендант Бастилии и его солдаты, - позднее писал Луис-Гийом Литра, член Избирательного комитета и очевидец событий. - По крайней мере, я убежден, что в тот день лишь чудо защитило ратушу от огня, а нас, находившихся в ней, охранило от резни".
В этот критический момент выручил один из «случайно» оказавшихся в толпе он взял командование на себя. Пока члены комитета снарядили двух посыльных в Версаль, спеша уведомить о происходящем депутатов Национального собрания и требуя оружие, в это время, как рассказывает Литра, "никому не известный человек возглавил две роты французской гвардии, которые еще с утра выстроились на площади перед ратушей". Это был швейцарец Юлен тридцати одного года, управляющий прачечной в Ла-Бриш близ Сен-Дени. С Неккером он был знаком лично, был его восторженным почитателем. В Париж Юлен прибыл по коммерческим делам, но вал революции захлестнул его и вынес наверх. Впоследствии он стал полковником, в 1806 году во время наполеоновских войн был комендантом Берлина.
Но пока для Юлена все только начиналось. На площади перед ратушей стояли две гвардейские роты, и он обратился к ним с зажигательной речью, показывая на раненых, которых принесли от Бастилии к ратуше: "Посмотрите на этих несчастных, что воздевают к вам руки! Неужели вы допустите, чтобы перед Бастилией убивали наших безоружных отцов, жен, детей? Неужели вы допустите это, вы, вы, у которых есть оружие, чтобы их защитить? Солдаты французской гвардии, жителей Парижа убивают, и вы не хотите направиться к Бастилии?" Так продолжалось до тех пор, пока гвардейцы не примкнули к парижанам. 150 гренадеров и фюзилеров под командованием Юлена, прихватив с собой четыре или пять пушек, стоявших на площади перед ратушей, направились к Бастилии. По дороге к ним присоединялись группы вооруженных горожан. Стрелки расположились возле Бастилии. Затем открыли огонь. Непосредственного урона крепости выстрелы не принесли, но комендант де Лонай запаниковал. Сохранившие верность королю солдаты и офицеры гарнизона крепости не хотели сражения и предложили коменданту капитулировать. Получив согласие маркиза де Лонай, они объявили, что сложат оружие, если им будет обеспечен надёжный конвой для выхода из крепости. Тем временем маркиз де Лонай, решился взорвать Бастилию. Но в то самое время, когда он с зажжённым фитилём в руках хотел спуститься в пороховой погреб, два унтер-офицера Беккар и Ферран бросились на него, и, отняв фитиль, заставили созвать военный совет. Комендант уступил им и распорядился сдаться и вывесить белый флаг. Но это означало лишь готовность к переговорам, а не капитуляцию. Впрочем, и за последней дело не стало. Солдаты объявили, что готовы сложить оружие и передать крепость при условии, что им будет обеспечен надежный конвой. Осаждавшие, то есть два их предводителя, офицер Эли и Юлен, дали свои обещания. После этого защитники Бастилии капитулировали и опустили разводной мост. Юлен и Эли первыми вошли в крепость. Дело клонилось уже к вечеру, было примерно без четверти пять. Гарнизон собрался во дворе, ружья были сложены вдоль стены. Эли и Юлен приветствовали коменданта и офицеров, они обнялись.
продолжение
«Взятие Бастилии 14 июля 1789» художника Жан-Пьера Уэля (Jean-Pierre Houël)
Порой, если бы не легенды, сложенные вокруг того или иного события, о нем, быть может, давно бы забыли. Так обстояло дело и с одним из самых известных событий новейшей истории - "штурмом Бастилии" 14 июля 1789 года. Якобы с него началась Великая французская революция, которая завершила эпоху деспотизма и возвестила людям Свободу, Равенство, Братство. Каждый год в этот день, 14 июля, французы выходят на улицу, радуются, танцуют, празднуют годовщину падения ненавистной "цитадели деспотизма". С утра выйдя на улицы города, народ не расходится до утра 15 июля. Парижане, французы, многочисленные гости поют, пляшут, веселятся. Основные торжества проходят на месте, где до 1789 года стояла знаменитая Бастилия, рассказы о которой до сих пор наводят ужас на горожан. В школах на уроках истории нам рассказывали, как вооруженные рабочие и крестьяне упорно штурмовали неприступную крепость, которую защищали враги революции. И в конце концов обездоленные парижане смогли сломить сопротивление своих менее обездоленных земляков, чему были несказанно рады сотни заключенных, томившихся в застенках. Сам господин президент на своём кортеже приветствует и поздравляет народ с национальным праздником - Днём взятия Бастилии. В этот день традиционно проходят парады военной техники. Принять участие в параде для каждого француза - большая честь. Так Франция ежегодно отмечает последний день существования оплота силы и мощи монархической Франции XVIII века.
Всем известен популярнейший анекдот про учительницу, жаловавшуюся директору школы на учеников, которые не могли ответить на простой вопрос: «Кто взял Бастилию?». Каждый из них искренне уверял учительницу, что лично он - не брал. Директор же, подумав, начал успокаивать учительницу, что, возможно, они не врут, а Бастилию мог взять кто-нибудь из другого класса или даже из соседней школы. Анекдот забавный, с плоским намёком на некомпетентность в вопросах истории не только учеников, но и самого директора школы.
Но верно говорится, что сказка - ложь, да в ней намёк. Спустя 135 лет после столь знаменательного события правительственная комиссия Франции задалась тем же вопросом: «Кто взял Бастилию?», - и пришла к беспристрастному, но честному заключению, что штурма Бастилии не было вовсе …
Учебники истории рассказывают по сей день о том, как 15 пушек Бастилии беспощадно палили в толпу парижан у стен крепости, о сотне погибших повстанцев, о знаменитой бреши в стене, образовавшейся после многочасовой ожесточённой перестрелки, через которую парижане ворвались в тюрьму, чтобы «освободить несчастных узников, томившихся в её мрачных казематах» и, наконец, о триумфальном шествии освобождённых узников по улицам Парижа! Выводы комиссии более чем странные, поскольку 863 парижанина были официально удостоены титула «Участник штурма Бастилии» и почётных пенсий до старости, выплачиваемых из бюджета Франции.
Все это написано черным по белому. Однако в тот день, 14 июля 1789 года, все происходило совсем, по-другому. На самом деле штурма Бастилии не было. Вот что говорит один из самых знаменитых участников "штурма", офицер Эли из полка "королевы": "Бастилию не брали приступом; она капитулировала до того, как на нее напали..." Эли и уроженец Швейцарии Юлен первыми вошли в крепость во время ее так называемого "взятия". Унтер-офицер Гийо де Флевиль, один из защитников Бастилии, также сообщает, "что Бастилию никогда не брали штурмом". И это - не единственные свидетельства.
Бастилия - тюрьма королей
Бастилия - это крепость в предместье Сен-Антуан, западном районе Парижа. Поначалу Бастилия была вовсе не тюрьмой. Она являлась составной частью укреплений, возведенных в XIV веке для защиты Парижа от англичан. Фундамент ее был заложен в 1370 году, примерно в середине Столетней войны. Сперва построили две башни, между собой они были соединены стенами; стены связывали их и с другими, уже имевшимися укреплениями. Позднее добавились еще две башни, а в 1383 году Карл IV велел пристроить четыре новые башни. Теперь их было уже восемь, их соединяли высокие стены, внутри же образовался просторный двор. Высота стен крепости составляла примерно 23 метра. В Столетней войне Бастилия сыграла важнейшую роль. Владевший этой крепостью владел Францией. В 1418 году ее захватили англичане; они удерживали ее 18 лет. Впоследствии, при Людовике XI и Франциске 1, в Бастилии устраивались пышные празднества. Крепость расширялась и укреплялась в 16 и в 17 вв. При короле Людовике ХV Бастилия приобрела дурную репутацию королевской тюрьмы, узники которой навсегда исчезали в подземных казематах. Бастилия стала символом самодурства королей и их приближенных, обладавших правом без всякого суда и следствия, по религиозным или политическим мотивам либо из-за дворцовых интриг, бросить в темницу любого человека. Реально же здесь содержали здесь знатных особ: Бастилия была своего рода привилегированной тюрьмой, предназначалась она для представителей высшего общества. Здесь заточали герцогов, князей, маршалов, членов королевской семьи, высокопоставленных офицеров. Никаких цепей или мрачных подземелий. Никаких камер. Заключенные жили в комнатах и могли свободно передвигаться по всему зданию. При них были слуги, они навещали друг друга; нередко их даже выпускали в город. Лишь на ночь водворяли в комнаты. Стать узником Бастилии никогда не считалось зазорным. Ведь сидели там не закоренелые преступники, а люди знатные, вина которых зачастую заключалась в "галантных прегрешениях". Среди них были те, кто не платили долги, убили кого-либо на дуэли или неуважительно отозвались о какой-либо из высших особ государства, допустили политические проступки. В Ватикане сохранились архивы кардинала Ришелье, именно он первый предложил использовать, потерявшую военное значение крепость, для содержания знатных особ королевства: герцогов, князей, маршалов и членов королевской семьи. Заключённые в крепости узники имели слуг и даже ходили друг к другу в гости. Содержание Бастилии буквально опустошало скудный в то время бюджет Франции. Принцу крови выплачивалось из кармана государства 50 ливров в день, маршалу - 36, горожанину поменьше - всего 5 ливров. Причём, эти деньги выдавались не на их содержание, а в их личное пользование, и каждый узник использовал их по своему усмотрению. С годами Бастилия стала принимать «постояльцев» менее знатных, и их жалование соответственно снизилось до 2,5 ливров в день. Бывало, узник просил продлить свой срок наказания, чтобы скопить себе некоторую сумму денег и иногда тюремное начальство шло ему навстречу.
Среди жертв этого узилища были герцоги Гизы, герцог Колиньи, граф Блуа, маршал де Ре и многие другие. Вольтер, в молодости просидевший в Бастилии почти год (в 1717-1718 годах), также был вознагражден деньгами. Вина его заключалась в следующем: писателя посчитали автором манифеста, в котором содержались резкие нападки на регента, но доказать авторство Вольтера так и не удалось. Во время своего заточения начинающий философ (в Бастилии ему исполнилось 23 года) пользовался довольно большой свободой. Он беспрепятственно мог работать над эпической поэмой "Генриада" и трагедией "Эдип". Перечень знаменитых узников Бастилии очень велик, мы упомянем здесь лишь некоторых из них. Пожалуй, самым знаменитым был "человек в железной маске". О нем сложено немало легенд, написано немало романов. Ученых также неотступно занимала судьба неизвестного, доставленного в Бастилию в 1689 году и умершего там в 1703-м. Не был ли он братом или сыном Людовика XIV? В документах Бастилии о нем ничего не сказано, поэтому оставалось строить самые разные догадки, кто мог скрываться под таинственной маской. Установлено лишь, что маска, которую он носил (что и поныне дает пищу для всевозможных домыслов), была не из железа, а из бархата. Другим знаменитым узником был маршал Бассомпьер, которого бросили в Бастилию по приказанию кардинала Ришелье. Впрочем, слово "бросили" почти всегда неточно передает случившееся. По обычаю, обвиняемому лицу присылали на дом письменное уведомление с требованием явиться в Бастилию. Бассомпьер, попавший туда по политическим причинам, оставался в тюрьме вплоть до смерти самого Ришелье (1642). За годы своего ареста этот изящный придворный и дипломат написал очень любопытные мемуары. Не раз водворяли в Бастилию и герцога Ришелье, внучатого племянника кардинала и первого министра Людовика XIV. Впервые герцог был арестован 20 лет от роду; виной всему было одно галантное приключение с герцогиней Бургундской. Как явствует из педантично составленных протоколов Бастилии, его взяли с поличным; на нем не было даже сорочки. Через пять лет, в 1716 году, герцог Ришелье, впоследствии ставший удачливым полководцем и влиятельным придворным, был Арестован во второй раз. Теперь из-за того, что был лишком болтлив, чересчур откровенно рассказывал подробности оргии, устроенной у мадам де Матиньон, Фафини де Гласе; участники ее вели себя так бесстыдно, что графиня в конце концов пошла по рукам не только своих гостей, но и их лакеев. Узнав об этом, супруг графини вызвал герцога на дуэль и погиб во время поединка. Герцог угодил в тюрьму. Весьма разорительным для казны явилось содержание в Бастилии кардинала Роана, епископа Страсбурга (он стал одним из самых дорогих узников в ее истории). Его арестовали за несколько лет до начала революции; он был замешан в так называемой "истории с ожерельем. Обвиняемого содержали в одной из роскошных камер, издавна предназначавшихся для важных особ. Король Людовик XVI распорядился сделать его пребывание там как можно более приятным. Каждый день комендант Бастилии выдавал церковному сановнику 120 ливров. Вместе с кардиналом Роаном в Бастилию был заключен и один из самых знаменитых людей XVIII столетия, Алессандро, граф Калиостро, пресловутый авантюрист, чья судьба легла в основу таких известных литературных произведений, как "Духовидец" Шиллера (1789) и "Великий Кофта" Гете (1791). Калиостро был заклинателем духов, магнетизером, алхимиком; он жил магией и махинациями, а порой не гнушался и "сдавать напрокат" свою жену. Он извлекал золото и изобретал эликсиры красоты. Облачившись в униформу прусского офицера, продавал лотерейные таблицы. В Англии вступил в ложу вольных каменщиков, где вскорости стал очень влиятельной персоной. В Лионе основал "Ложу победительной мудрости". Он говорил, что родился в Египте, что случилось это три сотни лет назад и что его молодой жене исполнилось уже 70 лет. Многие верили ему во всем. В том числе и кардинал Роан, он привез Калиостро в Париж, стал его покровителем, ввел в придворные круги. Теперь же из-за истории с ожерельем подозрение пало и на Калиостро. Грпф находился в Бастилии до тех пор, пока по завершении суда его не оправдали. Тем временем выяснилось его прошлое. Тут-то весь свет узнал, что графу Калиостро вовсе не триста лет, что титул графа и имя Калиостро он носил незаконно. На самом деле звали его Джузеппе Бальзамо; родом он был из бедной палермской семьи. Незадолго до Калиостро и кардинала Роана в Бастилию попал и маркиз де Сад. Скандально известный писатель (слова "садизм" и "садист" - производные от его имени) часто сиживал в тюрьмах - всего он провел за решеткой 27 лет. Сначала его ограждали от общества за сексуальные преступления, потом стали наказывать за его шокирующие сочинения. Кстати, маркиз вполне мог оказаться среди тех, кого освободили 14 июля. В том году он сидел в Бастилии, и лишь после ряда проступков - в июне он с кулаками набросился на часового; в начале июля, схватив переговорную трубу, обрушил на коменданта Делонэ поток площадной брани (происходящее собрало у стен Бастилии толпу зевак) - 4 июля 1789 года маркиза решили перевести в дом для умалишенных. Вот поэтому Саду и не удалось пройти в триумфальном шествии, устроенном вечером 14 июля 1789 года рядом с освобожденными "жертвами деспотизма", рядом с героями "взятия Бастилии", а вот его коллеги по прегрешениям каннибалу графу де Лоржу это удалось.
Вообще 1782 году здесь содержали 10 узников; в мае 1788-го - 27, в декабре 1788-го и феврале 1789-го - по 9 человек и, наконец, 14 июля 1789-го - семерых. Долгие годы большинство камер пустовало. Уже давно были подготовлены детальные планы, составлены докладные записки, в которых обсуждалось, каким образом лучше всего снести Бастилию. Одну из этих записок разработал маркиз де Лонай, последний комендант крепости, зверски убитый толпой 14 июля. На момент ликвидации тюрьмы гарнизон Бастилии насчитывал 110 солдат - большей частью это были старики и наемные швейцарские гвардейцы. Кроме того Бастилия использовалась, как арсенал с госрезерв. Там хранились огромные запасы оружия и съестных припасов. В связи с большими расходами на содержание Бастилии правительство Франции все больше склонялось к тому, чтобы вовсе закрыть тюрьму. Однако, как говорят, было одно «НО»… Но Бастилия была для французов олицетворением власти и порядка в стране. Кто владел ей - владел властью. А владел Бастилией король Людовик XVI.
Начало «штурма» Бастилии
Толчком к событиям вокруг Бастилии стало увольнение королём министра финансов барона Жака Неккера - швейцарского банкира из немецко-еврейской семьи, разбогатевшего на спекуляциях, пытавшегося навязать французам конституцию по английскому образцу. Неккеру удалось сколотить коалицию в Национальном собрание Франции, и поставить Людовика XVI в такие условия, что тот вынужден был отказаться от абсолютной монархии и открыть путь монархии конституционной. В глазах парижан Неккер выглядел реформатором, гарантом свобод и зарождающейся конституции, а короля подозревали в подготовке государственного переворота.
11 июля люди из окружения Неккера распространили слухи о его смещении с поста государственного контролера финансов и о концентрации королевских войск под Парижем. Восстание было неминуемо. Полиция и армия начали переходить а сторону горожан. Неккер скрылся в одном из пргородов Парижа и начал готовить оттуда революцию. Взбудораженные жители бросились искать оружие. В Бастилии же хранился порох и ружья, которые в эти дни интересовал восставших куда больше, чем те, кто находились в крепости. 12 июля 1789 года Камиль Демулен произнёс в Пале-Рояле свою речь, 13 июля был разграблен Арсенал, Дом Инвалидов и городская мэрия (Hôtel de Ville), а 14-го вооруженная многочисленная толпа подступила к Бастилии. Начальниками наступления были избраны Юлен и Эли (Hulin et Elie), оба офицеры королевских войск. Гарнизон крепости состоял из 82 инвалидов и 32 швейцарцев при тринадцати пушках, но главной её защитой были подъёмные мосты и толстые стены. Революционные власти города послали 300 человек на штурм Бастилии, придав им пушку, взятую из Дома Инвалидов. Агитаторы, призывавшие к взятию Бастилии, распаляли страсти, утверждая, что подвалы Бастилии полны ящериц, громадных крыс, ядовитых змей, что там много лет страдают закованные в железо политические заключенные, есть специальные камеры для пыток и камеры, которые уже забиты скелетами людей. А в мрачных подвалах идут расстрелы и пытки...
Утром 14 июля Избирательный комитет направил в Бастилию депутацию, так как обнаружилось, что в ночь на 13 июля в крепость из соседнего с ней цейхгауза был переправлен весь запас пороха и патронов. Незадолго до этого гарнизон Бастилии, состоявший из 82 инвалидов, пополнили 32 швейцарца. Еще раньше комендант занялся ремонтом подъемных мостов и приказал переоборудовать некоторые бойницы для стрельбы из артиллерийских орудий. Значит, в крепости подумывали о сражении? Едва ли. По крайней мере, в то время к нему не готовились. Иначе бы гарнизон Бастилии снабдили провиантом. Пока же всего продовольствия было два мешка муки да немного риса. В крепости даже не запаслись водой. Вода поступала снаружи, и ее легко можно было перекрыть.
Конечно, все эти подробности выяснились задним числом; в тот момент парижане ничего не знали об этом. Люди вправе были не доверять коменданту. Когда парижане стали вооружаться, комендант крепости Делонэ, как сообщает один из современников, тоже приказал своим подчиненным "взяться за оружие". Такая команда была отдана в ночь на 13 июля. Ворота закрыли, и солдаты укрылись внутри Бастилии, хотя их квартиры располагались перед самой крепостью. На башни и стены были высланы двенадцать часовых, у ворот стояли невооруженные часовые. В ночь на 14-е по сторожевым башням несколько раз стреляли
Утром 14-го около десяти часов к решетке Бастилии отправилась депутация, посланная Избирательным комитетом. Члены ее хотели разузнать, как поведут себя в создавшейся обстановке комендант и его отряд, а также намеревались приказать Делонэ отвести пушки с их позиций и выдать оружие народу. Депутация, которую возглавлял Тюрио де ла Росье, первый выборщик округа Сен-Луи де ла Культюр, увидела, прежде всего, что ее опередила другая группа людей. Три человека, назвавших себя городскими депутатами (следом за ними появилась и толпа горожан), уже сидели и завтракали с комендантом. Маркиз де Лонай, который слыл одним из самых кротких людей Франции, не мешкая, принял их. Он даже сам предложил отослать в толпу в виде заложников четырех своих унтер-офицеров, пока депутация останется в крепости. Кто послал этих людей, чего они добивались, впоследствии так и не удалось узнать. Подъемный мост был опущен, и выборщик де ла Росье вошел в Бастилию. Ему пришлось какое-то время подождать, пока первая группа посетителей не ушла. После этого комендант уделил время выборщику. "Я пришел, - сказал де ла Росье, - чтобы от имени нации и отечества заявить вам, что пушки, установленные на башнях Бастилии, причиняют беспокойство и сеют тревогу среди парижан. я прошу вас снять пушки и надеюсь, что вы согласитесь со всем, сказанным мной". "Это не в моей власти, - ответил ему комендант. - Эти пушки всегда стояли на башнях; снять их я могу не иначе как по приказанию короля. Однако поскольку я был уже извещен о тревоге, вызываемой ими у парижан, но снять орудия с лафетов не имел дозволения, то приказал откатить их назад и вывести из бойниц".
Стало быть, комендант все это уже проделал. Он был готов даже к большему. Он велел офицерам и солдатам поклясться, что они не будут стрелять, пока на них никто не нападет. Затем де ла Росье попроил разрешения подняться на башни, чтобы самому все осмотреть и доложить уполномочившему его Избирательному комитету. Ему было позволено и это. Тем временем люди, ожидавшие возле крепости, стали терять терпение. Возможно, они опасались, что их депутата арестуют в Бастилии; возможно, им было просто скучно оттого, что ничего не происходило. Они начали громко звать депутата. Некоторые стали поговаривать о нападении на дом, в котором жил комендант. Тюрио де ла Росье и комендант из окна помахали руками собравшимся, и это было встречено шумными рукоплесканиями. Де ла Росье крикнул в толпу, что гарнизон обещал не стрелять, если на крепость не будут нападать.
Бунтовщики потребовали от начальника гарнизона, маркиза де Лоная, убрать орудия из бойниц и не стрелять в народ. Комендант в это время завтракал с тремя пришедшими к нему городскими депутатами. Покончив с завтраком, он проводил гостей и выслушал требования уполномоченных комитета. Снять пушки он отказался. Не имея на то приказа, но согласился, во избежание конфликта, откатить их от бойниц, а с офицеров и солдат взял клятву, что они не начнут стрелять первыми. Он оговорил, что не будет открывать огонь, если повстанцы не пойдут на штурм. Как позже стало известно предводители бандитов знали, что король дал распоряжение войскам ни в коем случае не стрелять в народ и не проливать кровь. Однако, собравшуюся у стен Бастилии толпу такой расклад событий не устраивал, нетерпение их росло и накопившаяся энергия требовала выхода. Когда комендант Бастилии опустил мосты для того, чтобы впустить очередную делегацию граждан, народ устремился за ними и начал стрелять по солдатам. И тогда гарнизон крепости, чтобы оттеснить нападавших, ответил встречным огнём, за что их обвинили в нарушении данной клятвы. Несколько человек с обоих сторон были убиты. Но атака «захлебнулась»…
Члены Избирательного комитета в сопровождении барабанщиков направились в Бастилию с новой депутацией, неся белый флаг. Защитники Бастилии рады были начать переговоры, надеясь на мирный исход ситуации. Но представителей комитета такой исход не устраивал. Потолкавшись несколько минут у крепостных построек, часть их вернулась и объявила, что переговоры не могут состояться, поскольку по ним стреляют. В это же время двое из числа осаждавших проникли в один из задних внутренних дворов Бастилии и опустили подъемный мост, по которому толпа устремилась в крепость. Гарнизон пытался открыть огонь, но толпа отозвалась на это взрывом негодования, полагая, что маркиз вероломно нарушил данное слово и намеренно подстроил западню.
Пока Избирательный комитет, выслушивая рассказ своего посланца, убеждался в мирных намерениях коменданта, пока уведомлял об этом людей, ожидавших снаружи, на площади перед ратушей, другой толпе, которая собралась возле Бастилии, стало слишком скучно. Раздались призывы к оружию, послышались крики: "Мы хотим занять Бастилию! Долой гарнизон!" Толпа угрожала; люди в ней были вооружены ружьями, саблями, шпагами, топорами, жердями.
"Мы как можно деликатнее просили этих людей удалиться, - рассказывал позднее один из инвалидов, - и старались внушить им опасность, которой они подвергаются". Комендант Делонэ был даже готов пропустить новую делегацию граждан во внешний двор, разделявший Бастилию и дом, где жил он сам; там он передаст пришедшим лишнее оружие и амуницию. Непонятно, то ли сам Делонэ велел опустить подъемный мост, то ли - как утверждают потом большинство очевидцев - люди, все больше терявшие терпение, сумели, взобравшись на крышу кордегардии, разбить цепи, которые удерживали малый и большой подъемные мосты с фасадной стороны Бастилии. Во всяком случае, мосты опустились (потом их снова подняли). Все устремились вперед, В солдат начали стрелять.
Гарнизон ответил ружейными залпами. Нападавших удалось оттеснить. Несколько человек было ранено. Вероятно, были и убитые. Ответные выстрелы солдат крепости объявили вероломным нарушением клятвы, Большая часть осаждавших устремилась к ратуше, оглашая улицы криками и обвиняя солдат в предательстве. Они требовали оружия и призывали к штурму Бастилии.
Члены Избирательного комитета размышляли, как взять крепость приступом. Но бургомистр Флессель отклонил эти планы, посчитав их безрассудными, и предложил присутствующим послать в Бастилию еще одну депутацию: убедить коменданта впустить в крепость какое-то количество людей. "Тогда Делонэ не посмеет отговориться, ссылаясь на присягу королю, - пояснил Флессель, - и мы будем уверены, что из крепости нам не причинят вреда".
Предложение было принято; послали новую депутацию с письмом коменданту, в котором Избирательный комитет даже не требовал сдачи крепости, а лишь спрашивал, не будет ли маркиз де Лонай "так добр" и не примет ли у себя в крепости части парижской милиции, которые бы "охраняли Бастилию" вместе с гарнизоном. Когда депутация была уже в пути, члены Избирательного комитета вспомнили, что не снабдили се никакими опознавательными знаками. Так оно и вышло, делегатам не удалось обратить на себя внимание солдат, защищавших крепость. Тогда в путь отправилась еще одна депутация; у ее членов было с собой белое знамя; их сопровождали барабанщик и несколько солдат. Со стен крепости заметили делегатов, и комендант Делонэ попросил парламентеров подойти поближе. Защитники Бастилии, показывая, что готовы к переговорам, опустили ружья дулами вниз. Они заверяли, что не будут стрелять, настраиваясь на переговоры, вывесили вдоль верхней площадки Бастилии белое полотнище. Гарнизон, по-видимому, был обрадован тем, что дело можно закончить миром.
Однако депутаты отважились добраться лишь до внешнего двора. Там они простояли четверть часа. По свидетельству инвалидов, солдаты крепости сказали пришедшим, что готовы передать им Бастилию, если они действительно городские депутаты. Но те внезапно удалились. Тогда комендант де Лонай решил, что имел дело вовсе не с официальными представителями.
Депутаты же говорили потом, что не могли вести переговоры, так как из крепости в них стреляли, что осажденные все это время вообще не прекращали огонь. Но парламентеры лгали. Выстрелы раздались лишь после того, как депутаты удалились. Между тем большинство людей, проникших во внешний двор вместе с депутатами, там и остались. Внезапно они бросились ко второму мосту, защитники крепости напрасно увещевали их. Тогда комендант отдал приказ стрелять. Раздался залп - опять же только из ружей. Нападающие вновь отступили. Но отступили не все.
Собственно говоря, эти события разыгрывались еще за пределами Бастилии. Здесь располагались казармы инвалидов, дом коменданта, кордегардия, кухни, конюшни и каретные сараи. Эти здания были тотчас захвачены и разорены. Вопреки здравому смыслу осаждавшие подожгли эти помещения, в том числе и дом коменданта, хотя пожар не входил в их планы и в первую очередь мешал им самим. Но зачем-то принесли солому и подожгли дом коменданта, кордегардию и кухни. Никакой логики в этих поступках не было, огонь мешал самим осаждавшим. В этот момент со стороны гарнизона выстрелили из пушки, заряженной картечью. В тот день, 14 июля, это был всего один-единственный пушечный выстрел из Бастилии. Именно о нем до сих пор говорят, как о непрерывной пальбе из 15-ти пушек по мирным парижанам. Но по самой крепости стреляли из пушек. В конце концов, угрозы из толпы, которые слышали члены Избирательного комитета, возымели действие. Угрозы становились все настойчивее. Бургомистра и выборщиков обвиняли в сговоре с комендантом Бастилии, кричали, что их самих нужно выдать на расправу, и тогда пусть их накажет народ. И верно, уже принесли солому, уже собирались поджечь и ратушу, и Избирательный комитет. "В эти минуты бургомистр и члены Избирательного комитета, несомненно, подвергались большей опасности, нежели комендант Бастилии и его солдаты, - позднее писал Луис-Гийом Литра, член Избирательного комитета и очевидец событий. - По крайней мере, я убежден, что в тот день лишь чудо защитило ратушу от огня, а нас, находившихся в ней, охранило от резни".
В этот критический момент выручил один из «случайно» оказавшихся в толпе он взял командование на себя. Пока члены комитета снарядили двух посыльных в Версаль, спеша уведомить о происходящем депутатов Национального собрания и требуя оружие, в это время, как рассказывает Литра, "никому не известный человек возглавил две роты французской гвардии, которые еще с утра выстроились на площади перед ратушей". Это был швейцарец Юлен тридцати одного года, управляющий прачечной в Ла-Бриш близ Сен-Дени. С Неккером он был знаком лично, был его восторженным почитателем. В Париж Юлен прибыл по коммерческим делам, но вал революции захлестнул его и вынес наверх. Впоследствии он стал полковником, в 1806 году во время наполеоновских войн был комендантом Берлина.
Но пока для Юлена все только начиналось. На площади перед ратушей стояли две гвардейские роты, и он обратился к ним с зажигательной речью, показывая на раненых, которых принесли от Бастилии к ратуше: "Посмотрите на этих несчастных, что воздевают к вам руки! Неужели вы допустите, чтобы перед Бастилией убивали наших безоружных отцов, жен, детей? Неужели вы допустите это, вы, вы, у которых есть оружие, чтобы их защитить? Солдаты французской гвардии, жителей Парижа убивают, и вы не хотите направиться к Бастилии?" Так продолжалось до тех пор, пока гвардейцы не примкнули к парижанам. 150 гренадеров и фюзилеров под командованием Юлена, прихватив с собой четыре или пять пушек, стоявших на площади перед ратушей, направились к Бастилии. По дороге к ним присоединялись группы вооруженных горожан. Стрелки расположились возле Бастилии. Затем открыли огонь. Непосредственного урона крепости выстрелы не принесли, но комендант де Лонай запаниковал. Сохранившие верность королю солдаты и офицеры гарнизона крепости не хотели сражения и предложили коменданту капитулировать. Получив согласие маркиза де Лонай, они объявили, что сложат оружие, если им будет обеспечен надёжный конвой для выхода из крепости. Тем временем маркиз де Лонай, решился взорвать Бастилию. Но в то самое время, когда он с зажжённым фитилём в руках хотел спуститься в пороховой погреб, два унтер-офицера Беккар и Ферран бросились на него, и, отняв фитиль, заставили созвать военный совет. Комендант уступил им и распорядился сдаться и вывесить белый флаг. Но это означало лишь готовность к переговорам, а не капитуляцию. Впрочем, и за последней дело не стало. Солдаты объявили, что готовы сложить оружие и передать крепость при условии, что им будет обеспечен надежный конвой. Осаждавшие, то есть два их предводителя, офицер Эли и Юлен, дали свои обещания. После этого защитники Бастилии капитулировали и опустили разводной мост. Юлен и Эли первыми вошли в крепость. Дело клонилось уже к вечеру, было примерно без четверти пять. Гарнизон собрался во дворе, ружья были сложены вдоль стены. Эли и Юлен приветствовали коменданта и офицеров, они обнялись.
продолжение