Эпоха Александра Первого
Originally posted by az118 at Эпоха Александра Первого
Итак, наша сегодняшняя лекция посвящена царствованию Александра Первого Павловича. Я не смогу дать положительной оценке его эпохе. Конечно, каждая эпоха, я настаиваю на том как историк культур, не может быть выкрашена целиком белым или целиком черным цветом. Думаю, во всемирной истории будет только одна эпоха, которую можно будет выкрасить черным цветом. То будет последняя эпоха истории - эпоха антихриста. Да и то вряд ли удастся, потому что и в ту страшную эпоху будут великие, а может быть, и величайшие святые. Значит, уже не получится. Но все-таки и фактологическую оценку, и итоговую оценку, и уж тем более нравственную оценку по сумме историк имеет право и должен делать.
Эпоха Александра Первого - это для меня прежде всего последняя эпоха эволюции русского западничества, до советской оккупации, конечно, до коммунистической оккупации России. И сейчас мы переживаем эпоху западничества. А после эпохи Александра Первого, на протяжении последних четырех императоров было движение как раз в обратном направлении, о чем мы с вами будем с удовольствием говорить в следующих лекциях. Последние четыре царствования постепенно набирал интенсивность поворот и к национальной традиции и к православной, восточнохристианской традиции, если хотите, к византийской традиции. А вот Александр Первый - это третья фаза после Петра и Екатерины, третья фаза расцвета и нарастания западничества со всеми вытекающими последствиями.
Прежде всего следует подчеркнуть, что в своем манифесте по случаю вступления на престол Александр Первый сам обозначил основное направление царствования. Он сказал, утешая бедных дворян, что при нем всё будет, как и при его царственной бабушке. Он сам перебросил мостик. Перешагнув через гроб своего отца, перебросил исторический мостик к царствованию своей бабки. Он сам декларировал продолжение дворянского правления, сам декларировал продолжение западнической линии, паневропейской линии, линии на окончательное вхождение России в «мир цивилизованный», который сейчас называется и «прогрессивным человечеством» и «общеевропейским домом», по-разному называется, «человеческим измерением» еще называется, хотя я всегда предполагал, что это анатомия.
Александр Первый вступил на престол в итоге тяжкого преступления, к которому он был причастен. Он был пассивным участником заговора с целью свержения собственного отца, был де-факто отцеубийцей, де-факто цареубийцей. И трагически переживал это всю свою жизнь. Александр Первый был совестливым. Он не мог это переживать легко.
Александра готовили к занятию престола. Думали, что готовили его достаточно хорошо. На самом же деле готовили из рук вон плохо. Его воспитателем был Лагарп, радикальный либерал, даже одно время, о чем неприлично было говорить, якобинец. Хуже воспитателя для цесаревича трудно было себе представить. Честный, порядочный, человеколюбивый якобинец, все всякого сомнения, воспитал царственного воспитанника в ориентации на «общечеловеческие ценности».
В высшей степени достойно и праведно, когда монарх служит Всевышнему Творцу и Промыслителю. Если он до того не дотягивает, то весьма достойно, когда монарх служит своей нации или господствующей нации империи. Но если он служит «общечеловеческим ценностям», то, следовательно, он враг собственной нации.
И меня искренне изумляет, что эпоха Александра Первого так и не породила очередного переворота или очередного цареубийцы. Моя лекция в значительней степени будет посвящена тому, почему эпоха императора Александра Первого фактически была эпохой антирусской и антиправославной, принесшей вред русской нации, Российской империи и Вселенской православной церкви. Сам Александр этого лично не желал. Как человек, как христианин он должен быть реабилитирован.
Более того, учитывая продолжительность царствования, четверть века, мы вправе сказать, что Александр Первый был еще более вредоноснее, нежели Петр Третий. Но если того назвали «верноподданным прусским министром на русской престоле» и тот был потому хотя бы предсказуем, то этот был верноподданным «общечеловеком» на русском престоле, что неизмеримо хуже - хуже любой государственной измены. Мы с вами образованные русские люди, и думаю, что два с половиной года моих лекций достаточно убедили моих слушателей в том, что не только бояре могут изменить государю, но и государь может изменить и боярам, и стране, и государству.
Его плохо учили. Он хотел быть всеобщим благодетелем. Значит, он не мог быть не только благодетелем, но и надежным охранителем интересов России. Я рекомендовал бы вам после лекции посмотреть совсем небольшую подглавку о воспитании декабристов в 5 томе Курса русской истории Василия Осиповича Ключевского. Ее легко найти: там развернутое оглавление. Она имеет прямое отношение к раскрытию лица эпохи и раскрытию лица императора, потому что по сути дела на Александре Первом сошлось все то, что верно для декабристов.
Декабристы, между прочим, стремились разрушить Россию, стремились, но не разрушили. Что было в их воспитании? В составе своих семей, необязательно в течение одного поколения, обычно в течение трех поколений, декабристы прошли три волны нерусского и даже антирусского воспитания. Сначала было классицистическое просветительство (классическое просветительство), вольтерьянство, влияние французской философии, весьма поддержанное расцветом классицизма в эпоху Екатерины, о чем мы говорили. То есть, их воспитывали рациональному, ну, не безбожному конечно, но бескрылому христианству, когда все оно сводится, как у графа Толстого, к перечню нравственных предписаний, что не только не есть все христианство, но даже не самое главное в христианстве. Как смело скажет позднее Достоевский, «если бы возможно было представить себе истину отличной от Христа, я предпочел бы отказаться от истины и остаться с Христом».
Христианство XVIII века, христианство, сохраненное эпохой Просвещения - это нечто невозможное, это как бы истина без Христа. А христианство, между прочим, как система нравственных предписаний стоит ничуть не больше, чем другие религии. У ислама тоже великолепная система нравственных предписаний, а у конфуцианства просто изумительная система нравственных предписаний и развитое чувство долга. То была первая волна. Так воспитывали условно дедов. Реально, применительно к конкретным декабристам то мог быть прадед или отец, в общем, первый слой.
Вторая волна воспитания была масонской, антирациональной, с огромным почтением к мистике, визионерски (прорицательски) понимаемой мистике, мистике не православной. Но во многом у масонов была правда по сравнению с просветителями. Они были динамичными противниками статики, были мистическими противниками рационализма, они были романтическими противниками классицизма, о чем я говорил в минувшей лекции. Но то была все-таки не русская мистика, не очень русский романтизм.
И была еще третья волна. Мы ведь приняли, в чем Екатерина, вероятно, была права, мы приютили упраздненных иезуитов. И прошла еще иезуитская волна. Тут у Ключевского все четко изложено. Ведь были иезуитские пансионы, естественно, для представителей состоятельных благородных фамилий. Были иезуиты частные учителя. Что такое иезуитизм? В курсах всемирной истории всегда подчеркиваю, что Орден иезуитов, занимался вовсе не государственными переворотами (то про них масоны сочинили), не ударами кинжалом из-за угла, не отравлением законных правителей и наследников крупных состояний. Они занимались воспитанием, тоталитарным воспитанием, подчиненным идее папизма. Даже сейчас, на рубеже тысячелетий иезуитские учебные заведения - одни из лучших в мире. Учиться надо.
Иезуиты делали пламенного борца, причем борца на своем месте. Иезуитизм - это сплошная теория малых дел. Если ты банкир, будь банкиром-римо-католиком. Если ты крестьянин, будь крестьянином-римо-католиком. Если ты офицер, будь офицером-римо-католиком. И ты живешь, разумеется, только во имя спасения, которое есть награда. Вся твоя жизнь должна быть подчинена идее укрепления Римской церкви, мыслимой иезуитами как церковь папистская, папистическая. Ad maiorem Dei gloriam (К вящей славе Господней) - девиз Ордена иезуитов. А знаете, я ничего против не имею. Я имею против практики, но я понимаю девиз. Цель оправдывает средства, но не всякая цель и не всякие средства. Но чаще всего цель-то действительно оправдывает средства! А дальше действуют уже другие тормоза, да? Тормоза нравственности. Тормоза того, что во славу Божию не творится зло. Но повторяю, по крайней мере, в нашей жизни в 9 случаях из 10 цель действительно оправдывает средства.
Но, естественно, иезуит в России не мог воспитывать дворянина иезуитом, тем более аристократа. Они же были умные ребята, то бы вскрылось. И всемогущая императрица могла бы немедленно лишить их покровительства и вообще выслать вон! И получалось еще хуже. То есть, они воспитывали как бы светского мирянина, но там, на вершине пирамидочки сидит папа, ну вообще-то Господь, но на фоне иконы Господа сидит папа. А так как русского нельзя было воспитывать папистом, то воспитывали дисциплинированного, готового к самопожертвованию, деятельного человека, у которого на вершинке пирамиды пусто. А без папы иезуитская система не получается. В итоге воспитали героев, воспитали жертвенные личности, у которых все было понятно, кроме одного. Размыта была цель, размыт был смысл. Вместо того смысла, вместо той цели у нормального декабриста было странное общее благо, которое почему-то одновременно считалось и христианством. Хотя Спаситель не призывал нас к достижению общего блага как высшей цели.
И совершенно так же оказался воспитанным император Александр Первый, хотя по возрасту он скорее принадлежал к поколению не самих декабристов, а к поколению их отцов. В меньшинстве были там и декабристы его возраста, его поколения. О наличии тайных обществ Александру впервые сообщил, как известно, унтер-офицер Шервуд, получивший почетную приставку, почетный титул Верный. И мы этого выходца с Британских островов до сих пор в литературе чистим стукачом, предателем. А ведь он даже и декабристом-то не был. Он о них случайно узнал. Шервуд Верный был благороднейшим патриотом на самом деле. Так вот, когда Александру впервые сообщили о наличии тайных обществ, он отмахнулся известной фразой: «Не мне их судить». Ну, вообще-то он совершал преступление. Тем самым он переваливал груз ответственности на своего преемника. И император Николай Павлович будет вправе написать матери, что всю грязную, недостойную работу покойный брат оставил ему. Он больше никогда никому того не сказал и тяжко то переживал. Он исполнял свой долг, который отказался исполнить его старший брат. Но думаю, что в сердце он ту обиду затаил на всю оставшуюся жизнь. И был прав.
«Не мне их судить» - вот что было за этой фразой Александра Первого? Некоторые в литературе предпочитают полагать, что он имел в виду свою причастность к цареубийству и к отцеубийству. Но думаю, что умный, благородный, действительно человеколюбивый Александр уже начинал понимать, что он просто такой же, как декабристы, не понимающие своей страны, не понимающие интересов отечества, что он плохой русский царь, что он неправильно мыслит! Как же он может судить тех, кто во благо России тоже неправильно мыслит! У меня написано об этом в статье «Диагноз», которую очень многие из вас читали. Можете там посмотреть это место. Думаю, что подтекст у Александра был именно этот. Он понимал, что он не лучше декабристов не только потому, что начал царствовать с отцеубийства и цареубийства.
Ключевский лучше относился к Александру Первому, нежели я. Касательно Сперанского, он напишет, что на короткое время во главе России оказались два человека. Один не имел достаточно здравого смысла (не помню дословно), то есть, пламенно любил Россию, но не обладал политическими технологиями (то об Александре), а другой обладал совершенным умом, но не любил Россию (то о Сперанском). О Михаиле Сперанском Ключевским написано правильно, но только тот был не совершенным умом, а совершенным компьютером, он был андроид, нелюдь, гениальный нелюдь. На самом деле они оба не понимали Россию - ни Сперанский, умный, правильно воспитанный, но бессердечный, ни Александр Первый, человек с сердцем, но не воспитанный русским человеком. Только по закону, но не по воспитанию Александр имел право быть императором России.
У Александра была нелегкая молодость, хоть и не такая тяжелая, как у его отца. Очень многие упрекали его в двуличии, в частности, современники. И гений Пушкина оставит нам не только «Дней Александровых прекрасное начало», но и «Властитель слабый и лукавый». Лукавый... Его двуличие -то есть дословно две личины - не было его преступлением. Оно было воспитано. Он разрывался между отцом и бабкой. Представьте себе человека, который утром одного и того же дня мог быть в Гатчине, участвовать в разводе Гатчинских войск на плацу, исполнять при том офицерскую функцию, а вечером того же дня быть в Царском селе у бабки, где ненавидели отца и все отцовское. Он не мог позволить себе как предполагаемый наследник престола (наследник наследника) пренебрежительно относиться ни к бабке, ни к отцу не из страха, а из чувства долга. И так было годами.
А вот братцу его Константину все было, простите милые дамы, по фигу, потому что он не был наследником престола и быть им не хотел. Он мог сказать отцу, я приводил вам этот пример, что его лучшее военное изобретение - это алебарды, потому что они сделаны из хорошего сухого дерева, и потому солдаты из них костры жгут. Он мог позволить себе после цареубийства, после гибели отца нарочито лорнировать Платона Зубова, а потом, убрав лорнет, сказать: «Я приказал бы их всех повесить!». Он не боялся, что его удавят, потому что он был никому не нужен, как Неуловимый Джо из анекдота. Ведь он-то не был императором. Александр же не мог себе того позволить. А Константин всё мог себе позволить. Он, самый недостойный из четырех братьев, и позволил себе потом, оказавшись наместником в Варшаве, то есть фактически вице-королем Польши, вести себя так, как преступно вести себя даже низшему полицейскому или таможенному чиновнику. Он женился на польке. Да он мог жениться на ком угодно, ведь он не хотел быть наследником престола. Морганатическим браком он даже избавил себя от этого. И ему очень нравилось нравиться полякам. Потому при Константине там все делалось в одном ключе - я-то за вас, поляки, я почти что поляк, но это Петербург, это брат приказывает.
Константин персонально виновен в польском восстании 1831 года, в котором он благополучно уцелел, в котором погибли русские гарнизонные солдаты, иногда жестоко убитые. А Константин остался в полном порядке. И даже не был предан позору. Ну, куда же старшему брату младшего-то! Хотя будь мы в XVIII веке, и кровь не спасла бы его, полетел бы позорно в какой-нибудь Пустозерск! Но, увы, мы уже тогда сильно повредили национальное самосознание, которое сейчас нам приходится с таким трудом восстанавливать. А Константину все было можно. Он везде был шалопаем, и все ему всё прощали - бабка, отец. Он ерничал у бабки, ерничал при отце. А Александр вынужден был всерьез играть эти две роли. И то налагало тяжелый отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Так что очень во многом виноват не сам Александр, а его бабка, отчасти даже его отец. Все-таки Лагарпа не Павел выбирал, а Екатерина. Конечно, он не знал о том, что его отца убьют. Более того, его убедили в том, что его отцу ничего не грозит. Мы об этом говорили прошлый раз. Участники заговора тоже предполагали, что ничего не произойдет. Они просто перепились для очистки совести, а перепившись, душили и били табакеркой, били государя, били офицера. Александр тем более позволил себя убедить, не перепившись. Кстати, он постепенно удалил от престола участников цареубийства.
Был эпизод, который он никогда не смог простить Наполеону. Эпизод с арестом и казнью самого видного и авторитетного тогда Бурбона - герцога Энгиенского. Он жил в эмиграции, если мне не изменяет память, в Бадене. Конечно, был членом французских эмигрантских сообществ, но судя по всему никакой реальной политической деятельностью не занимался. Историки на том согласились. Просто был уважаемым лицом. Однако французы обвинили его в руководстве заговором с целью изменения порядка вещей в уже консульской Франции, в преддверии империи. Французские жандармы преспокойно приехали в Баден, арестовали герцога Энгиенского. И в общем они были правы.
Знаете, государственного преступника можно арестовать в любой стране. Сил бы хватило. Если бы у нас сейчас была Россия, а не непонятно что, то мы вполне могли бы и имели бы полное право послать жандармов арестовать бывшего министра иностранных дел Шеварднадзе, судить и поставить его под двенадцать ружей как государственного преступника. Разумеется, не за его деятельность в качестве президента так называемой Грузии, а за его деятельность в качестве министра иностранных дел СССР, за его преступления, которые должны караться по статье 64 старого Уголовного кодекса, то есть за измену Родине. И Запад умылся бы. А возражающему мы сказали бы: ну, американцы ведь Норьегу арестовали, а мы можем арестовать Шеварднадзе, он уголовник. Я об этом написал в «Идеологических технологиях». Смотрите сборник «Параметры христианской политики». Я только не назвал там имени, чтобы не дразнить гусей и чтобы не подставлять тех, кто воспользуется моим примером. Конечно, я имел в виду в первую очередь Шеварднадзе, уголовника Шеварднадзе.
Дело было в другом. Все-таки герцог Энгиенский был представителем законной Бурбонской династии. И, кроме того, он не совершал против Франции никакого преступления. То была клевета. Так вот, герцога привезли, судили, приговорили к смертной казни, расстреляли во рву Венсенского замка. Как вы догадываетесь, Баден в адрес Франции и хрюкнуть не посмел. Но была европейская держава, которая могла позволить себе не только хрюкнуть, но и возвысить голос. Против нарушения суверенитета Бадена возразила Россия. Наполеон ответил Александру так, что Александр не смог ему того простить никогда. Текст этот известен: «Если бы Вашему Величеству посчастливилось обнаружить на территории Франции убийц Вашего отца Императора Павла, я бы не стал препятствовать жандармам Вашего Величества». Александр получил пощечину перед всей Европой. Убийцы еще были вокруг него, убийцы были при дворе.
Вот ситуация, в которой человек, повторяю, стремившийся быть добродетельным, быть благодетелем, начинал свое царствование. Он действительно начал красиво, но только мелко. Он надел круглую шляпу, которую ненавидел его отец Павел, и стал в цивильном костюме гулять по Александровскому саду. Естественно, столичный мир умилился до слюней. Все только и бегали смотреть на молодого государя, который гуляет среди публики по саду. Лев Николаевич Гумилев мне тоже рассказывал, как он гулял в Петербурге и видел цесаревича, впоследствии убитого Алексея Николаевича. Но то была декларация такая. Тут же, дабы осчастливить население, осчастливить подданных, он начинает создавать один за другим секретные, непубличные комитеты, «негласные комитеты», как тогда называлось. Император и его молодые сподвижники, все они немножко играли, они все были еще молодые люди. Известно, что каждый из них после приема во дворце оглядывался, не видит ли случайно какой-нибудь камер-лакей, потом быстро делал прыжок за портьеру и через безлюдные темные комнаты проходил в удаленный кабинет, где и заседал негласный комитет. Понимаете, молодые люди чуть постарше двадцати лет играли в игрушки ради благородных целей. Я им совсем не судья.
Но вот что был за состав этого комитета? С кем Александр начинал свои реформы? Смотрите сами. Лучшим из них был, несомненно, граф Новосильцев, тогда еще даже не граф. Бюрократ до мозга костей, но бюрократ умный, государю преданный, но не слишком, не сверх меры. Совсем преданные вывелись на статской службе. То не Державин был. России тоже был преданный, но не слишком. Просто его аристократические интересы были связаны только с Россией. Но умный, понимающий, умеющий работать. Он был еще лучшим представителем. Дальше граф Кочубей старинного малороссийского рода, несомненно, татарского происхождения. Нас хохлы любят упрекать, что мы «татарове», а они вот настоящие славяне. Но если перебрать знатные малороссийские фамилии - Кочубей татарского происхождения, Гамалей еврейского происхождения, у-у-у, там такое наберется! А сколько польского происхождения! Так вот, граф Кочубей был просто карьерист, такой ломовой чинодрал. Этот был уже хуже. Тоже неглупый малый, надо сказать. Воздадим ему должное. Строганов при Александре Втором в конце своей жизни будет одним из самых умных, осторожных, консервативных и глубоких сановников империи. Но при Александре Первом он был пацан, который гордился тем, что участвовал во взятии Бастилии! Он конечно в нем не участвовал, но он мальчишкой со своим воспитателем случился в тот момент в Париже и издалека созерцал, как берут эту самую Бастилию, в которой не было тогда ни одного заключенного. Сомнительно годился для реформ в России, правда? Ну и наконец, самый талантливый, пожалуй, среди них князь Адам Черторыжский старинного русского рода, но давно уже, за несколько поколений до этого Адама ополяченного рода. Умный и патриотичный. Но патриот не России, а Польши. То есть, человек, которого нельзя было близко допускать до должности квартального, будочника, не то что министра в России! В итоге гора родила мышь. Прели довольно много, запретили публичные объявления в газете о продаже крепостных. Не стоило заседать, походя можно было велеть издать такой указ. Сведения о продаже «крепкой телеги, борзой суки и здоровой девки» действительно прекратились.
Ну, еще был издан Указ о вольных хлебопашцах 1803 года. Ну а что собственно в этом указе? Критикуют обычно Указ о трехдневной барщине Павла Первого. А он-то как раз был разумен, он действовал и ограничивал. А Указ о вольных хлебопашцах всего лишь декларировал, что правительство дозволяет и рекомендует помещикам заключать двусторонние соглашения со своими крестьянами на предмет их освобождения. И указ этот потребовался по бюрократическим причинам, потому что помещик со странной фамилией Петров-Соловово именно то и сделал. С четырьмя тысячами одной душой своих крестьян он заключил таковое соглашение о выкупных платежах, предоставил им землю. Но помещик и раньше имел на то право, со времен Петровского Указа о единонаследии, который приравнял поместье к вотчине. Помещик волен был договориться с крестьянами и освободить их. Просто государство подсуетилось. То имело только некоторое значение, потому что Указом о вольных хлебопашцах император Александр декларировал, что он на их стороне, что он на стороне антикрепостнической. То дорого стоит, но больше он не сделал ровным счетом ничего.
Кстати, все проекты освобождения крестьян Александровского времени, которые вы найдете в 5 томе Ключевского, где всё четко изложено, отличались безумием. По самому худшему проекту могли бы выкупиться на волю только немногочисленные кулаки-мироеды. А «кулак», между прочим, в русском языке слово старинное, означает не зажиточного крестьянина, которого крестьяне никогда не именовали «кулаком», а хлебного перекупщика, именно мироеда, того, кто наживается на перекупке, на перепродаже продукции своих сожителей и соседей. Термин был искажен эсерами, подхвачен большевиками и уже в их трактовке обозначал зажиточного крестьянина. Но в русском языке не так, почитайте записки Энгельгардта. Так вот, этот самый нелепый указ был издан признанным либералом, адмиралом Мордвиновым, а самый разумный - графом Аракчеевым. Но все в общем не годились. Аракчеевский указ был чиновным, твердолобым по-аракчеевски, но заботился о том, чтобы крестьянин, безусловно, сохранил всю свою хозяйственную дееспособность, чтобы он остался налогоплательщиком, чтобы себя кормил и государство заодно кормил. Этот проект был разумнее. У нелиберального Аракчеева получилось гораздо умнее, чем у либерального Мордвинова.
Но все прожекты сии никуда не годились. Вот пример. Об освобождении крестьян говорили много. У Пушкина в незаконченной главе Онегина о хромом Тургеневе: «Предвидел в сей толпе дворян освободителей крестьян». Вспомнили? Ни один декабрист не освободил крестьян! Не правда ли то интересно? Самые большие свободолюбцы! Не все они были душевладельцами, у некоторых было неразделенное имущество с родственниками, то есть, они не могли принимать решение. Ну, хорошо. Но около половины декабристов могли ведь освободить крестьян. Сию попытку совершил только один декабрист. Попытка оказалась неудачной. Причем один из самых благородных, на мой взгляд, декабристов - декабрист Якушкин. Он проживет долгую, достойную жизнь. Даже будет освобожден Александром Вторым из ссылки, а задолго до того - Николаем Первым с каторги. Будет настоящим просветителем Сибири, принесет русскому народу пользу, станет вполне русским человеком. Неслучайно родной сын его был одним из первых собирателей фольклора, крестьянского искусства. А молодой Якушкин настолько не понимал Россию и русских, что собрал на сход своих крестьян (вероятно, глав семейств) и предложил им свободу. Завтра! Без выкупа! На халяву! А как же земля, барин? - спросили старики. Западник барин изумился: а земля - моя. И получил на то суровейший ответ: нет, барин, мы - ваши, а земля - наша! И освобождение крестьян декабристами не состоялось.
Часть 2/2
Все отекстовки фонозаписей лекций историка Владимира Махнача
______________________________
выделения жирным - az118
Итак, наша сегодняшняя лекция посвящена царствованию Александра Первого Павловича. Я не смогу дать положительной оценке его эпохе. Конечно, каждая эпоха, я настаиваю на том как историк культур, не может быть выкрашена целиком белым или целиком черным цветом. Думаю, во всемирной истории будет только одна эпоха, которую можно будет выкрасить черным цветом. То будет последняя эпоха истории - эпоха антихриста. Да и то вряд ли удастся, потому что и в ту страшную эпоху будут великие, а может быть, и величайшие святые. Значит, уже не получится. Но все-таки и фактологическую оценку, и итоговую оценку, и уж тем более нравственную оценку по сумме историк имеет право и должен делать.
Эпоха Александра Первого - это для меня прежде всего последняя эпоха эволюции русского западничества, до советской оккупации, конечно, до коммунистической оккупации России. И сейчас мы переживаем эпоху западничества. А после эпохи Александра Первого, на протяжении последних четырех императоров было движение как раз в обратном направлении, о чем мы с вами будем с удовольствием говорить в следующих лекциях. Последние четыре царствования постепенно набирал интенсивность поворот и к национальной традиции и к православной, восточнохристианской традиции, если хотите, к византийской традиции. А вот Александр Первый - это третья фаза после Петра и Екатерины, третья фаза расцвета и нарастания западничества со всеми вытекающими последствиями.
Прежде всего следует подчеркнуть, что в своем манифесте по случаю вступления на престол Александр Первый сам обозначил основное направление царствования. Он сказал, утешая бедных дворян, что при нем всё будет, как и при его царственной бабушке. Он сам перебросил мостик. Перешагнув через гроб своего отца, перебросил исторический мостик к царствованию своей бабки. Он сам декларировал продолжение дворянского правления, сам декларировал продолжение западнической линии, паневропейской линии, линии на окончательное вхождение России в «мир цивилизованный», который сейчас называется и «прогрессивным человечеством» и «общеевропейским домом», по-разному называется, «человеческим измерением» еще называется, хотя я всегда предполагал, что это анатомия.
Александр Первый вступил на престол в итоге тяжкого преступления, к которому он был причастен. Он был пассивным участником заговора с целью свержения собственного отца, был де-факто отцеубийцей, де-факто цареубийцей. И трагически переживал это всю свою жизнь. Александр Первый был совестливым. Он не мог это переживать легко.
Александра готовили к занятию престола. Думали, что готовили его достаточно хорошо. На самом же деле готовили из рук вон плохо. Его воспитателем был Лагарп, радикальный либерал, даже одно время, о чем неприлично было говорить, якобинец. Хуже воспитателя для цесаревича трудно было себе представить. Честный, порядочный, человеколюбивый якобинец, все всякого сомнения, воспитал царственного воспитанника в ориентации на «общечеловеческие ценности».
В высшей степени достойно и праведно, когда монарх служит Всевышнему Творцу и Промыслителю. Если он до того не дотягивает, то весьма достойно, когда монарх служит своей нации или господствующей нации империи. Но если он служит «общечеловеческим ценностям», то, следовательно, он враг собственной нации.
И меня искренне изумляет, что эпоха Александра Первого так и не породила очередного переворота или очередного цареубийцы. Моя лекция в значительней степени будет посвящена тому, почему эпоха императора Александра Первого фактически была эпохой антирусской и антиправославной, принесшей вред русской нации, Российской империи и Вселенской православной церкви. Сам Александр этого лично не желал. Как человек, как христианин он должен быть реабилитирован.
Более того, учитывая продолжительность царствования, четверть века, мы вправе сказать, что Александр Первый был еще более вредоноснее, нежели Петр Третий. Но если того назвали «верноподданным прусским министром на русской престоле» и тот был потому хотя бы предсказуем, то этот был верноподданным «общечеловеком» на русском престоле, что неизмеримо хуже - хуже любой государственной измены. Мы с вами образованные русские люди, и думаю, что два с половиной года моих лекций достаточно убедили моих слушателей в том, что не только бояре могут изменить государю, но и государь может изменить и боярам, и стране, и государству.
Его плохо учили. Он хотел быть всеобщим благодетелем. Значит, он не мог быть не только благодетелем, но и надежным охранителем интересов России. Я рекомендовал бы вам после лекции посмотреть совсем небольшую подглавку о воспитании декабристов в 5 томе Курса русской истории Василия Осиповича Ключевского. Ее легко найти: там развернутое оглавление. Она имеет прямое отношение к раскрытию лица эпохи и раскрытию лица императора, потому что по сути дела на Александре Первом сошлось все то, что верно для декабристов.
Декабристы, между прочим, стремились разрушить Россию, стремились, но не разрушили. Что было в их воспитании? В составе своих семей, необязательно в течение одного поколения, обычно в течение трех поколений, декабристы прошли три волны нерусского и даже антирусского воспитания. Сначала было классицистическое просветительство (классическое просветительство), вольтерьянство, влияние французской философии, весьма поддержанное расцветом классицизма в эпоху Екатерины, о чем мы говорили. То есть, их воспитывали рациональному, ну, не безбожному конечно, но бескрылому христианству, когда все оно сводится, как у графа Толстого, к перечню нравственных предписаний, что не только не есть все христианство, но даже не самое главное в христианстве. Как смело скажет позднее Достоевский, «если бы возможно было представить себе истину отличной от Христа, я предпочел бы отказаться от истины и остаться с Христом».
Христианство XVIII века, христианство, сохраненное эпохой Просвещения - это нечто невозможное, это как бы истина без Христа. А христианство, между прочим, как система нравственных предписаний стоит ничуть не больше, чем другие религии. У ислама тоже великолепная система нравственных предписаний, а у конфуцианства просто изумительная система нравственных предписаний и развитое чувство долга. То была первая волна. Так воспитывали условно дедов. Реально, применительно к конкретным декабристам то мог быть прадед или отец, в общем, первый слой.
Вторая волна воспитания была масонской, антирациональной, с огромным почтением к мистике, визионерски (прорицательски) понимаемой мистике, мистике не православной. Но во многом у масонов была правда по сравнению с просветителями. Они были динамичными противниками статики, были мистическими противниками рационализма, они были романтическими противниками классицизма, о чем я говорил в минувшей лекции. Но то была все-таки не русская мистика, не очень русский романтизм.
И была еще третья волна. Мы ведь приняли, в чем Екатерина, вероятно, была права, мы приютили упраздненных иезуитов. И прошла еще иезуитская волна. Тут у Ключевского все четко изложено. Ведь были иезуитские пансионы, естественно, для представителей состоятельных благородных фамилий. Были иезуиты частные учителя. Что такое иезуитизм? В курсах всемирной истории всегда подчеркиваю, что Орден иезуитов, занимался вовсе не государственными переворотами (то про них масоны сочинили), не ударами кинжалом из-за угла, не отравлением законных правителей и наследников крупных состояний. Они занимались воспитанием, тоталитарным воспитанием, подчиненным идее папизма. Даже сейчас, на рубеже тысячелетий иезуитские учебные заведения - одни из лучших в мире. Учиться надо.
Иезуиты делали пламенного борца, причем борца на своем месте. Иезуитизм - это сплошная теория малых дел. Если ты банкир, будь банкиром-римо-католиком. Если ты крестьянин, будь крестьянином-римо-католиком. Если ты офицер, будь офицером-римо-католиком. И ты живешь, разумеется, только во имя спасения, которое есть награда. Вся твоя жизнь должна быть подчинена идее укрепления Римской церкви, мыслимой иезуитами как церковь папистская, папистическая. Ad maiorem Dei gloriam (К вящей славе Господней) - девиз Ордена иезуитов. А знаете, я ничего против не имею. Я имею против практики, но я понимаю девиз. Цель оправдывает средства, но не всякая цель и не всякие средства. Но чаще всего цель-то действительно оправдывает средства! А дальше действуют уже другие тормоза, да? Тормоза нравственности. Тормоза того, что во славу Божию не творится зло. Но повторяю, по крайней мере, в нашей жизни в 9 случаях из 10 цель действительно оправдывает средства.
Но, естественно, иезуит в России не мог воспитывать дворянина иезуитом, тем более аристократа. Они же были умные ребята, то бы вскрылось. И всемогущая императрица могла бы немедленно лишить их покровительства и вообще выслать вон! И получалось еще хуже. То есть, они воспитывали как бы светского мирянина, но там, на вершине пирамидочки сидит папа, ну вообще-то Господь, но на фоне иконы Господа сидит папа. А так как русского нельзя было воспитывать папистом, то воспитывали дисциплинированного, готового к самопожертвованию, деятельного человека, у которого на вершинке пирамиды пусто. А без папы иезуитская система не получается. В итоге воспитали героев, воспитали жертвенные личности, у которых все было понятно, кроме одного. Размыта была цель, размыт был смысл. Вместо того смысла, вместо той цели у нормального декабриста было странное общее благо, которое почему-то одновременно считалось и христианством. Хотя Спаситель не призывал нас к достижению общего блага как высшей цели.
И совершенно так же оказался воспитанным император Александр Первый, хотя по возрасту он скорее принадлежал к поколению не самих декабристов, а к поколению их отцов. В меньшинстве были там и декабристы его возраста, его поколения. О наличии тайных обществ Александру впервые сообщил, как известно, унтер-офицер Шервуд, получивший почетную приставку, почетный титул Верный. И мы этого выходца с Британских островов до сих пор в литературе чистим стукачом, предателем. А ведь он даже и декабристом-то не был. Он о них случайно узнал. Шервуд Верный был благороднейшим патриотом на самом деле. Так вот, когда Александру впервые сообщили о наличии тайных обществ, он отмахнулся известной фразой: «Не мне их судить». Ну, вообще-то он совершал преступление. Тем самым он переваливал груз ответственности на своего преемника. И император Николай Павлович будет вправе написать матери, что всю грязную, недостойную работу покойный брат оставил ему. Он больше никогда никому того не сказал и тяжко то переживал. Он исполнял свой долг, который отказался исполнить его старший брат. Но думаю, что в сердце он ту обиду затаил на всю оставшуюся жизнь. И был прав.
«Не мне их судить» - вот что было за этой фразой Александра Первого? Некоторые в литературе предпочитают полагать, что он имел в виду свою причастность к цареубийству и к отцеубийству. Но думаю, что умный, благородный, действительно человеколюбивый Александр уже начинал понимать, что он просто такой же, как декабристы, не понимающие своей страны, не понимающие интересов отечества, что он плохой русский царь, что он неправильно мыслит! Как же он может судить тех, кто во благо России тоже неправильно мыслит! У меня написано об этом в статье «Диагноз», которую очень многие из вас читали. Можете там посмотреть это место. Думаю, что подтекст у Александра был именно этот. Он понимал, что он не лучше декабристов не только потому, что начал царствовать с отцеубийства и цареубийства.
Ключевский лучше относился к Александру Первому, нежели я. Касательно Сперанского, он напишет, что на короткое время во главе России оказались два человека. Один не имел достаточно здравого смысла (не помню дословно), то есть, пламенно любил Россию, но не обладал политическими технологиями (то об Александре), а другой обладал совершенным умом, но не любил Россию (то о Сперанском). О Михаиле Сперанском Ключевским написано правильно, но только тот был не совершенным умом, а совершенным компьютером, он был андроид, нелюдь, гениальный нелюдь. На самом деле они оба не понимали Россию - ни Сперанский, умный, правильно воспитанный, но бессердечный, ни Александр Первый, человек с сердцем, но не воспитанный русским человеком. Только по закону, но не по воспитанию Александр имел право быть императором России.
У Александра была нелегкая молодость, хоть и не такая тяжелая, как у его отца. Очень многие упрекали его в двуличии, в частности, современники. И гений Пушкина оставит нам не только «Дней Александровых прекрасное начало», но и «Властитель слабый и лукавый». Лукавый... Его двуличие -то есть дословно две личины - не было его преступлением. Оно было воспитано. Он разрывался между отцом и бабкой. Представьте себе человека, который утром одного и того же дня мог быть в Гатчине, участвовать в разводе Гатчинских войск на плацу, исполнять при том офицерскую функцию, а вечером того же дня быть в Царском селе у бабки, где ненавидели отца и все отцовское. Он не мог позволить себе как предполагаемый наследник престола (наследник наследника) пренебрежительно относиться ни к бабке, ни к отцу не из страха, а из чувства долга. И так было годами.
А вот братцу его Константину все было, простите милые дамы, по фигу, потому что он не был наследником престола и быть им не хотел. Он мог сказать отцу, я приводил вам этот пример, что его лучшее военное изобретение - это алебарды, потому что они сделаны из хорошего сухого дерева, и потому солдаты из них костры жгут. Он мог позволить себе после цареубийства, после гибели отца нарочито лорнировать Платона Зубова, а потом, убрав лорнет, сказать: «Я приказал бы их всех повесить!». Он не боялся, что его удавят, потому что он был никому не нужен, как Неуловимый Джо из анекдота. Ведь он-то не был императором. Александр же не мог себе того позволить. А Константин всё мог себе позволить. Он, самый недостойный из четырех братьев, и позволил себе потом, оказавшись наместником в Варшаве, то есть фактически вице-королем Польши, вести себя так, как преступно вести себя даже низшему полицейскому или таможенному чиновнику. Он женился на польке. Да он мог жениться на ком угодно, ведь он не хотел быть наследником престола. Морганатическим браком он даже избавил себя от этого. И ему очень нравилось нравиться полякам. Потому при Константине там все делалось в одном ключе - я-то за вас, поляки, я почти что поляк, но это Петербург, это брат приказывает.
Константин персонально виновен в польском восстании 1831 года, в котором он благополучно уцелел, в котором погибли русские гарнизонные солдаты, иногда жестоко убитые. А Константин остался в полном порядке. И даже не был предан позору. Ну, куда же старшему брату младшего-то! Хотя будь мы в XVIII веке, и кровь не спасла бы его, полетел бы позорно в какой-нибудь Пустозерск! Но, увы, мы уже тогда сильно повредили национальное самосознание, которое сейчас нам приходится с таким трудом восстанавливать. А Константину все было можно. Он везде был шалопаем, и все ему всё прощали - бабка, отец. Он ерничал у бабки, ерничал при отце. А Александр вынужден был всерьез играть эти две роли. И то налагало тяжелый отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Так что очень во многом виноват не сам Александр, а его бабка, отчасти даже его отец. Все-таки Лагарпа не Павел выбирал, а Екатерина. Конечно, он не знал о том, что его отца убьют. Более того, его убедили в том, что его отцу ничего не грозит. Мы об этом говорили прошлый раз. Участники заговора тоже предполагали, что ничего не произойдет. Они просто перепились для очистки совести, а перепившись, душили и били табакеркой, били государя, били офицера. Александр тем более позволил себя убедить, не перепившись. Кстати, он постепенно удалил от престола участников цареубийства.
Был эпизод, который он никогда не смог простить Наполеону. Эпизод с арестом и казнью самого видного и авторитетного тогда Бурбона - герцога Энгиенского. Он жил в эмиграции, если мне не изменяет память, в Бадене. Конечно, был членом французских эмигрантских сообществ, но судя по всему никакой реальной политической деятельностью не занимался. Историки на том согласились. Просто был уважаемым лицом. Однако французы обвинили его в руководстве заговором с целью изменения порядка вещей в уже консульской Франции, в преддверии империи. Французские жандармы преспокойно приехали в Баден, арестовали герцога Энгиенского. И в общем они были правы.
Знаете, государственного преступника можно арестовать в любой стране. Сил бы хватило. Если бы у нас сейчас была Россия, а не непонятно что, то мы вполне могли бы и имели бы полное право послать жандармов арестовать бывшего министра иностранных дел Шеварднадзе, судить и поставить его под двенадцать ружей как государственного преступника. Разумеется, не за его деятельность в качестве президента так называемой Грузии, а за его деятельность в качестве министра иностранных дел СССР, за его преступления, которые должны караться по статье 64 старого Уголовного кодекса, то есть за измену Родине. И Запад умылся бы. А возражающему мы сказали бы: ну, американцы ведь Норьегу арестовали, а мы можем арестовать Шеварднадзе, он уголовник. Я об этом написал в «Идеологических технологиях». Смотрите сборник «Параметры христианской политики». Я только не назвал там имени, чтобы не дразнить гусей и чтобы не подставлять тех, кто воспользуется моим примером. Конечно, я имел в виду в первую очередь Шеварднадзе, уголовника Шеварднадзе.
Дело было в другом. Все-таки герцог Энгиенский был представителем законной Бурбонской династии. И, кроме того, он не совершал против Франции никакого преступления. То была клевета. Так вот, герцога привезли, судили, приговорили к смертной казни, расстреляли во рву Венсенского замка. Как вы догадываетесь, Баден в адрес Франции и хрюкнуть не посмел. Но была европейская держава, которая могла позволить себе не только хрюкнуть, но и возвысить голос. Против нарушения суверенитета Бадена возразила Россия. Наполеон ответил Александру так, что Александр не смог ему того простить никогда. Текст этот известен: «Если бы Вашему Величеству посчастливилось обнаружить на территории Франции убийц Вашего отца Императора Павла, я бы не стал препятствовать жандармам Вашего Величества». Александр получил пощечину перед всей Европой. Убийцы еще были вокруг него, убийцы были при дворе.
Вот ситуация, в которой человек, повторяю, стремившийся быть добродетельным, быть благодетелем, начинал свое царствование. Он действительно начал красиво, но только мелко. Он надел круглую шляпу, которую ненавидел его отец Павел, и стал в цивильном костюме гулять по Александровскому саду. Естественно, столичный мир умилился до слюней. Все только и бегали смотреть на молодого государя, который гуляет среди публики по саду. Лев Николаевич Гумилев мне тоже рассказывал, как он гулял в Петербурге и видел цесаревича, впоследствии убитого Алексея Николаевича. Но то была декларация такая. Тут же, дабы осчастливить население, осчастливить подданных, он начинает создавать один за другим секретные, непубличные комитеты, «негласные комитеты», как тогда называлось. Император и его молодые сподвижники, все они немножко играли, они все были еще молодые люди. Известно, что каждый из них после приема во дворце оглядывался, не видит ли случайно какой-нибудь камер-лакей, потом быстро делал прыжок за портьеру и через безлюдные темные комнаты проходил в удаленный кабинет, где и заседал негласный комитет. Понимаете, молодые люди чуть постарше двадцати лет играли в игрушки ради благородных целей. Я им совсем не судья.
Но вот что был за состав этого комитета? С кем Александр начинал свои реформы? Смотрите сами. Лучшим из них был, несомненно, граф Новосильцев, тогда еще даже не граф. Бюрократ до мозга костей, но бюрократ умный, государю преданный, но не слишком, не сверх меры. Совсем преданные вывелись на статской службе. То не Державин был. России тоже был преданный, но не слишком. Просто его аристократические интересы были связаны только с Россией. Но умный, понимающий, умеющий работать. Он был еще лучшим представителем. Дальше граф Кочубей старинного малороссийского рода, несомненно, татарского происхождения. Нас хохлы любят упрекать, что мы «татарове», а они вот настоящие славяне. Но если перебрать знатные малороссийские фамилии - Кочубей татарского происхождения, Гамалей еврейского происхождения, у-у-у, там такое наберется! А сколько польского происхождения! Так вот, граф Кочубей был просто карьерист, такой ломовой чинодрал. Этот был уже хуже. Тоже неглупый малый, надо сказать. Воздадим ему должное. Строганов при Александре Втором в конце своей жизни будет одним из самых умных, осторожных, консервативных и глубоких сановников империи. Но при Александре Первом он был пацан, который гордился тем, что участвовал во взятии Бастилии! Он конечно в нем не участвовал, но он мальчишкой со своим воспитателем случился в тот момент в Париже и издалека созерцал, как берут эту самую Бастилию, в которой не было тогда ни одного заключенного. Сомнительно годился для реформ в России, правда? Ну и наконец, самый талантливый, пожалуй, среди них князь Адам Черторыжский старинного русского рода, но давно уже, за несколько поколений до этого Адама ополяченного рода. Умный и патриотичный. Но патриот не России, а Польши. То есть, человек, которого нельзя было близко допускать до должности квартального, будочника, не то что министра в России! В итоге гора родила мышь. Прели довольно много, запретили публичные объявления в газете о продаже крепостных. Не стоило заседать, походя можно было велеть издать такой указ. Сведения о продаже «крепкой телеги, борзой суки и здоровой девки» действительно прекратились.
Ну, еще был издан Указ о вольных хлебопашцах 1803 года. Ну а что собственно в этом указе? Критикуют обычно Указ о трехдневной барщине Павла Первого. А он-то как раз был разумен, он действовал и ограничивал. А Указ о вольных хлебопашцах всего лишь декларировал, что правительство дозволяет и рекомендует помещикам заключать двусторонние соглашения со своими крестьянами на предмет их освобождения. И указ этот потребовался по бюрократическим причинам, потому что помещик со странной фамилией Петров-Соловово именно то и сделал. С четырьмя тысячами одной душой своих крестьян он заключил таковое соглашение о выкупных платежах, предоставил им землю. Но помещик и раньше имел на то право, со времен Петровского Указа о единонаследии, который приравнял поместье к вотчине. Помещик волен был договориться с крестьянами и освободить их. Просто государство подсуетилось. То имело только некоторое значение, потому что Указом о вольных хлебопашцах император Александр декларировал, что он на их стороне, что он на стороне антикрепостнической. То дорого стоит, но больше он не сделал ровным счетом ничего.
Кстати, все проекты освобождения крестьян Александровского времени, которые вы найдете в 5 томе Ключевского, где всё четко изложено, отличались безумием. По самому худшему проекту могли бы выкупиться на волю только немногочисленные кулаки-мироеды. А «кулак», между прочим, в русском языке слово старинное, означает не зажиточного крестьянина, которого крестьяне никогда не именовали «кулаком», а хлебного перекупщика, именно мироеда, того, кто наживается на перекупке, на перепродаже продукции своих сожителей и соседей. Термин был искажен эсерами, подхвачен большевиками и уже в их трактовке обозначал зажиточного крестьянина. Но в русском языке не так, почитайте записки Энгельгардта. Так вот, этот самый нелепый указ был издан признанным либералом, адмиралом Мордвиновым, а самый разумный - графом Аракчеевым. Но все в общем не годились. Аракчеевский указ был чиновным, твердолобым по-аракчеевски, но заботился о том, чтобы крестьянин, безусловно, сохранил всю свою хозяйственную дееспособность, чтобы он остался налогоплательщиком, чтобы себя кормил и государство заодно кормил. Этот проект был разумнее. У нелиберального Аракчеева получилось гораздо умнее, чем у либерального Мордвинова.
Но все прожекты сии никуда не годились. Вот пример. Об освобождении крестьян говорили много. У Пушкина в незаконченной главе Онегина о хромом Тургеневе: «Предвидел в сей толпе дворян освободителей крестьян». Вспомнили? Ни один декабрист не освободил крестьян! Не правда ли то интересно? Самые большие свободолюбцы! Не все они были душевладельцами, у некоторых было неразделенное имущество с родственниками, то есть, они не могли принимать решение. Ну, хорошо. Но около половины декабристов могли ведь освободить крестьян. Сию попытку совершил только один декабрист. Попытка оказалась неудачной. Причем один из самых благородных, на мой взгляд, декабристов - декабрист Якушкин. Он проживет долгую, достойную жизнь. Даже будет освобожден Александром Вторым из ссылки, а задолго до того - Николаем Первым с каторги. Будет настоящим просветителем Сибири, принесет русскому народу пользу, станет вполне русским человеком. Неслучайно родной сын его был одним из первых собирателей фольклора, крестьянского искусства. А молодой Якушкин настолько не понимал Россию и русских, что собрал на сход своих крестьян (вероятно, глав семейств) и предложил им свободу. Завтра! Без выкупа! На халяву! А как же земля, барин? - спросили старики. Западник барин изумился: а земля - моя. И получил на то суровейший ответ: нет, барин, мы - ваши, а земля - наша! И освобождение крестьян декабристами не состоялось.
Часть 2/2
Все отекстовки фонозаписей лекций историка Владимира Махнача
______________________________
выделения жирным - az118