Если бы Андропов и Щелоков объединили усилия
Борис Михайлов: «Если бы Андропов и Щелоков объединили усилия для устранения недостатков в стране, не произошло бы распада Советского Союза». Мне довелось работать в МВД во времена министра Н.А.Щелокова на разных должностях и в разных службах, и я имею свое личное восприятие его как человека и руководителя.
Прежде всего, Н.А, Щелоков создал союзное МВД. Во главе реформирования органов охраны общественного порядка и преобразования их в органы внутренних дел встал человек, имеющий огромный и созидательный опыт партийно-государственной работы, талантливый организатор, фронтовик. Он блестяще справился с поставленной перед ним государственной задачей, поскольку сплотил вокруг себя команду единомышленников и сподвижников. Каждый из них был личностью. Это И.Т. Богатырев, Б.К. Елисов, Б.В. Заботин, К.И. Никитин, Б.Т. Шумилин и другие.
Осуществлялся тщательный подбор специалистов на должности начальников главных управлений, управлений, отделов Министерства.
Например, на должность начальника Управления уголовного розыска был назначен И.И. Карпец - видный ученый, доктор юридических наук, профессор, участник ВОВ, в прошлом - начальник Ленинградского уголовного розыска. Мне довелось с ним работать и я с благодарностью вспоминаю эти годы и тех коллег по службе, которые помогли мне освоить профессию сыщика. Коллектив Управления уголовного розыска был дружным и сплоченным, практически все «прошли землю», имели опыт оперативной работы. Конечно же, тон задавали старшие по возрасту и жизненному опыту, хлебнувшие военного лихолетья фронтовики и участники ВОВ. Среди них можно назвать полковников В. Бритвина, Л. Лукашевича, В. Чванова, А. Муравьева, Ф. Светлова и многих других.
Непререкаемым авторитетом среди личного состава пользовался Анатолий Иванович Волков - первый заместитель И.И.Карпеца. Он прошел фронт, после войны служил в Войске Польском, был награжден многими боевыми орденами, возглавлял МУР, был начальником ГУВД г.Москвы. Для него не существовало понятие «не могу». И принцип, если не я, то кто, стал определяющим в оперативно-розыскной работе для нас. Существовала для каждого сотрудника негласная норма - 130 - 150 дней обязательных командировок на места по раскрытию преступлений и оказанию помощи низовым подразделениям. И мы старались выполнить эту норму.
Почему я сосредотачиваю внимание на таких штрихах? Да потому, что таким образом хотел бы подчеркнуть, что комплектованию всех служб и подразделений при Н.А.Щелокове уделялось самое пристальное внимание. Министр проявлял постоянную заботу о создании профессионального ядра сотрудников органов внутренних дел. Опора на фронтовиков оправдывала себя. Они уважали министра и верили ему, а он верил им.
Призванный на работу в систему МВД я убедился в скором времени, что опытные и профессионально подготовленные сотрудники были сохранены во вновь образуемых структурах и подразделениях органов внутренних дел. Николай Анисимович понимал, что милиция нуждается в обновлении кадров и подходил к решению этой проблемы осмотрительно и продуманно. Наряду с другими, в качестве первоочередной выдвигалась задача улучшения качества кадров младшего начальствующего и рядового состава милиции. Именно той категории сотрудников, несущих службу на улице, от которых во многом зависит авторитет милиции. В стране была развернута огромная работа по привлечению добровольцев в ряды милиции. Предпочтение отдавалось тем, кто прошел службу в рядах Советской армии, народным дружинникам, членам комсомольских оперативных отрядов, добровольным общественным помощникам милиции, спортсменам.
В милицию направлялись кандидаты исключительно на добровольных началах, но по решениям трудовых коллективов, партийных, комсомольских и общественных организаций. Были использованы возможности военных комиссариатов Министерства обороны, которые проводили необходимую разъяснительную работу среди демобилизованных. Комплектование милиции проводилось гласно. Щелоковский общественный призыв в милицию широко освещали средства массовой информации. По сути, создание новой милиции стало всенародным делом, в ее ряды влились образованные, физически и морально здоровые люди.
Одновременно шла работа по улучшению материально-технического обеспечения органов внутренних дел. Была повышена заработная плата, решались социальные проблемы сотрудников (жилье, пенсии, пособия и т.д.).
Одним словом, осуществлялась конкретная и масштабная модернизация милиции и других служб МВД. Но главным всегда оставалась работа с личным составом, повышение профессионального уровня сотрудников, их образования и культуры.
Мне вспоминается история с вхождением в центральный аппарат МВД в чине лейтенанта милиции всенародно известного теперь Александра Ивановича Гурова - депутата Государственной Думы, члена думского Комитета безопасности и генерал-лейтенанта милиции, проявившего себя до этого и на научном поприще, и в практической деятельности по борьбе с организованной преступностью. Он одно время возглавлял созданное в МВД управление по борьбе с организованной преступностью.
Всем известна история по факту уничтожения ручного льва «Кинга», принадлежащего Берберовым, вырастившим его в домашних условиях и сделавших почти ручным. Об этом эксперименте писала пресса и его результатами восхищались любители живой природы во всем мире. Лев стал знаменитым, но не менее прославился и лейтенант милиции Александр Гуров. Вспомним огромную статью в «Литературной газете» под названием «Лев прыгнул» известного журналиста Юрия Щекочихина, главными героями которой стали А.И. Гуров, лев Кинг и организованная преступность, готовящаяся к решительному прыжку против правопорядка.
Происшествие с «ученым» львом произошло в одном из микрорайонов Москвы, куда Берберовы привезли Кинга для участия в киносъемке ставшей популярной кинокомедии «Необыкновенные приключения итальянцев в России».
Однажды, оставив льва в спортивном зале школы, Берберовы отошли по своим делам. А лев, вдруг предоставленный сам себе, завидев внизу человека, выпрыгнул из незарешеченного окна и набросился на него. Прохожие, увидев эту картину, сообщили сразу в ближайшее отделение милиции. Лейтенант Гуров стремительно оказался в центре событий, сам того не ожидая. Он был помощником дежурного и с табельным оружием прибыл на место происшествия в считанные минуты. И успел! Лев за оградой школы драл молодого парня, как потом оказалось, студента. Гуров взлетел на ограду и сделал по льву два выстрела. Помогли навыки отличного стрелка.
Если кто виде приключенческий фильм Н. Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих», то обратил внимание во время схватки в вагоне, как в руке участника этого киноэпизода (самого его не было видно) стрелял пистолет, и пули в вагонном стекле ложились одна в одну. Этим стрелком был А.И. Гуров, которого известный режиссер привлек для участия в названной фильме. В общем, отличная стрельба помогла Гурову в смертельном поединке с настоящим львом спасти жизнь студенту и свою собственную.
Лев прыгнул на стрелка, который находился уже по одну с ним сторону ограды, и Александр Иванович всадил в него остаток обоймы, убив его последним выстрелом. Студента увезла скорая помощь, поскольку лев снял с его головы скальп, а Александр Иванович отправился осматривать поверженного Кинга.
О происшествии было доложено Н.А. Щелокову. Детали мне и Гурову не очень известны, но вот что Берберовы были возмущены «расправой» и по горячим следам подняли шум.
Одному из первых они сообщили народному артисту СССР Сергею Образцову о том, что бандиты в милицейской форме расстреляли ручного льва без всяких оснований. С. Образцов - большой любитель и защитник животных - вышел на Щелокова. В общем, Гуров и его начальник были вызваны к самому министру.
Александр Иванович потом с юмором рассказывал, как он и начальник милиции, когда они ехали на встречу к министру, потирал руки и говорил: «Ну, Саша, за такое дело нас точно наградят!». Действительность превзошла все ожидания…
Министр был разгневан и сразу объявил, что он снимет с них погоны за учиненное безобразие. Начальник онемел и от страха ничего путного не смог доложить. Тогда, поняв, что ему терять нечего, Гуров заявил, что лев чуть не загрыз студента, и он спас его от смерти, и в этой обстановке иначе действовать не мог. Министр немного остыл и отправил их, сказав, что поручит разобраться.
Александр Иванович остался в милиции. В то время я уже работал в службе профилактики ГУУР МВД, комплектовал свой отдел. Несмотря на то, что применение оружия было признано правомерным, пресса не умолкала, систематически появлялись материалы антимилицейской направленности, инициированные Берберовыми и их сторонниками. Травля Гурова в печати была организована достаточно широко и искусно с подключением даже иностранных СМИ.
Взаимодействие с прессой входило в компетенцию отдела, и мы решили разобраться с этой историей и дать опровержения. Я пригласил Гурова к себе. Он находился в состоянии стресса, но отбивался, как мог, и не сдавался. С собой он принес подшивку статей, где его и милицию разносили в пух и прах. Нужно было сбить этот психоз, чем мы профессионально и занялись. Впоследствии шумиха в прессе прекратилась.
Посоветовавшись с кадровиками и преодолев их сомнения, я внес предложение о зачислении А.И. Гурова к нам в отдел с присвоением звания старшего лейтенанта. Так, Гуров оказался в центральном аппарате МВД, чего и сам не ожидал. Работал он инициативно, добросовестно и достиг больших постов, защитил сначала кандидатскую, а затем докторскую диссертацию. Теперь - депутат Государственной Думы, известный общественный деятель, генерал-лейтенант милиции.
Массовый приток в милицию молодежи обусловил необходимость коренного улучшения политико-воспитательной работы с личным составом.
Время комиссаров в кожаных тужурках и политруков военных лет ушло в историю, но их образ был жив. В армии и на флоте активно действовал политотделы под руководством Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота. Применительно к системе МВД было принято решение о создании отделов по политико-воспитательной работы с введением на местах должностей заместителей начальников горрайорганов по политико-воспитательной работе. Рождалась новая служба - прообраз будущих политотделов в органах внутренних дел. Нужны были кадры профессионалов - политработников либо людей, способных стать таковыми. Заканчивался 1969 год.
В то время я работал заместителем заведующего отделом комсомольских органов ЦК ВЛКСМ. За плечами был Свердловский юридический институт, работа помощником прокурора в Ачинске п/я 11 Красноярского края, а затем в Томске-7, первым секретарем Северского горкома, первым секретарем Томского обкома ВЛКСМ. Меня не удивило, что мне предложили работу в МВД в формировавшейся службе по политико-воспитательной работе. Сказали - надо!
Николай Анисимович встречался с каждым из нас, долго беседовал и, убедившись, что трудности нас не пугают, подписывал приказ о назначении. Мне сразу понравилось, как ведет разговор министр: доброжелательно, уважительно по отношению к собеседнику и предельно откровенно.
Назначая меня на должность начальника сектора пропаганды и агитации (впоследствии отдела), министр четко поставил главную задачу - помимо воспитания личного состава, определить конкретные меры по пропаганде лучших боевых и трудовых традиций милиции, ее славной истории, героики милицейского труда и людей, самоотверженно выполняющих свой служебный долг, и широко развернуть эту работу. Все это должно было, по его мнению, срабатывать на авторитет милиции и повышение престижности милицейской профессии. В состав службы ОПВР МВД входили отделы: организационный, пропаганды и агитации, культурно-массовой работы, по взаимодействию со средствами массовой информации и общественными организациями.
Личный состав комплектовался на 70 процентов из опытных милицейских работников, знавших специфику милицейской службы, другую часть составляли люди, имевшие опыт партийной, комсомольской работы, юристы, журналисты, психологи, представители других профессий. Все с высшим образованием и значительным жизненным опытом. Служба сходу развернула активную деятельность.
Однажды руководство поручило мне подготовить материалы по вопросам преступности несовершеннолетних, их потребовал министр для выступления по Всесоюзному радио. Вместе с сотрудниками отдела я подготовил справку, в которой содержались оценка состояния преступности, выводы и предложения. Материал был доложен министру. На другой день он вызвал меня к себе. «Ну все, - подумал я, - справка не понравилась. Значит, получу по загривку». Наверное, это было так, и я входил в кабинет министра с некоторой опаской. Однако, худшие мои опасения не подтвердились.
Министр был спокоен и доброжелателен. Он пригласил меня сесть, попросил принести чаю и начал беседовать. Беседа постепенно переросла в диалог. Я понял, что тема подростковой и молодежной преступности глубоко волнует его, так же, как детская безнадзорность и беспризорность. Разговор шел в откровенном ключе. Я прямо назвал причины, отодвинувшие проблему преступности несовершеннолетних в работе ОВД на второстепенный план, сказал, что детские комнаты милиции полностью исчерпали свои возможности. Воспитательные трудовые колонии стали площадками для пополнения резерва преступников - рецидивистов и т.п. Так оно и было на самом деле!
Неблагополучие в семьях, отсутствие социального контроля за трудными подростками, несовершенство законодательства, призванного защищать права и интересы детей-сирот и вообще несовершеннолетних, карательный уклон в правоприменительной практике - все это были острые вопросы, которые требовали разрешения.
В ходе разговора Министр достал из ящика стола увесистый блокнот и начал зачитывать вслух, как он подчеркнул, «некоторые раздумья» по обсуждаемой теме.
- Здесь нет системы изложения, - сказал он, - но все значительное и интересное я заношу в этот блокнот.
Не скрою, я был поражен глубиной понимания Николаем Анисимовичем молодежных проблем, в том числе вопросов преступности несовершеннолетних, краткостью и точностью выводов и формулировок.
Он попросил меня внести в материал аналитические данные по состоянию преступности и сказал:
- Сделай это сегодня.
Заканчивался рабочий день, пока я внес правку, сформулировал предложения, отпечатал в машбюро (компьютеров тогда не было и в помине) находились мы в здании МВД на Житной улице, а кабинет Министра - на улице Огарева, 6 (ныне - Газетный переулок). На дежурной машине я рванул на Огарева. К моему несчастью, Москва готовилась к первомайскому параду, и все подъезды были перекрыты в связи с предстоящей репетицией парада войск и военной техники.
Не останавливаюсь на подробностях «прорыва», но я вместе с материалом оказался на Огарева. Спросил у постового сержанта:
- Министр здесь?
Тот удивленно посмотрел на меня, взъерошенного и запыхавшегося, и ответил:
- Пока здесь.
Почти бегом я направился к лифту и боковым зрением заметил, что министр спускается вниз по лестнице. Остановившись на ходу, я подождал, когда он спустится. Увидев меня, министр остановился.
- Вот, товарищ министр, материалы…
Он, молча, надел очки, перелистнул две страницы и произнес:
- Слушай, я что-то подустал сегодня… Давай-ка ты завра подъезжай, утром.
Сейчас, когда я пишу эти строки, понимаю всю нелепость сложившейся ситуации. Наверное, никто и никогда не пытался доложить министру о выполненном поручении в такой обстановке. Представляю, а я «пережил» семь министров, заканчивая В. Баранниковым, как бы отреагировали на такой «доклад» некоторые другие! А Николай Анисимович Щелоков и в этой ситуации оставался человеком.
Впоследствии, по прошествии ряда лет, меня назначили начальником Управления по делам несовершеннолетних Главного управления уголовного розыска МВД СССР. В его состав входили инспекции по делам несовершеннолетних, представляющие собою мощную службу профилактики подростковой преступности, детской беспризорности и безнадзорности, которая укомплектовывалось преимущественно за счет лиц с высшим юридическим и педагогическим образованием, в том числе многих женщин, имеющих опыт воспитательной, педагогической и оперативно-следственной работы. В составе управления действовали приемники-распределители (их было 110 по стране), постепенно превратившиеся в Центры профилактики правонарушений среди несовершеннолетних.
Окунувшись с головой в хлопотные дела несовершеннолетних (к тому времени уже удалось создать институт условно-досрочного освобождения от наказания несовершеннолетних, патронажную систему, повсеместно при исполкомах функционировали комиссии по делам несовершеннолетних, организовывалась система общеобразовательных спецшкол и спецпрофтехучилищ для «трудных» ребят и многое другое), я осознавал, что идеи Н.А.Щелокова, его личная боль и ответственность за воспитание молодого поколения превращаются в реальные дела государственной важности. Таких дел можно перечислять множество.
Идея создания специальной службы профилактики в рамках уголовного розыска принадлежит тоже министру. Была воплощена в жизнь идея огромного государственного значения: появилось новое подразделение, обладающее ясной целью и достаточно мощными ресурсами организационно-правового, оперативно-тактического и информационного обеспечения предупреждения преступлений и нейтрализации таких фоновых явлений, как: пьянство, наркомания, семейное неблагополучие, детская беспризорность и другие. Оперативный состав уголовного розыска на деле освободился от необходимости заводить профилактические учеты, заниматься бумажной перепиской в отношении алкоголиков, бомжей и бродяг, «трудных» подростков и прочего антиобщественного элемента и сосредоточился на выявлении, пресечении и раскрытии тяжких и особо тяжких преступлений. Оказались значительно расширенными каналы поступления оперативной информации о подготавливаемых, совершаемых и совершенных преступлениях через участковых инспекторов милиции, ИДН, приемники-распределители, отделы общей и индивидуальной профилактики, а значит возросли возможности своевременного реагирования по пресечению и предупреждению преступлений.
Названные подразделения обрастали общественными самодеятельными формированиями, в десятки раз увеличилось количество добровольных помощников милиции, работающих на волонтерских началах. Идея профилактики правонарушений мощно и бескомпромиссно пробивала себе дорогу в юридической науке, педагогике, социологии, психологии, информатике, а главное - в практике борьбы с преступностью на важнейших направлениях. В оперативно-розыскной теории возникла новая отрасль знаний - профилактика.
Научная школа профилактики правонарушений базировалась на постулатах превенции преступности и вобрала в себя лучшие парадигмы научных изысканий прогрессивных ученых-криминологов, криминалистов, философов, правоведов. Под знамена Щелокова с его идеями профилактики встали такие ученые, как: Г. Аванесов, А. Алексеев, М. Бабаев, Б. Богданов, С. Вицин, Н. Ветров, Г. Синилов. Они привнесли в юридическую науку новые веяния, прочно увязывая их с социальной практикой.
Министр внутренних дел в Московском горкоме партии «присмотрел» заведующего отделом административных органов МГК партии Александра Петровича Флягина, а бюро МГК партии сказало ему «Надо!», и он в качестве начальника службы профилактики и первого заместителя начальника ГУУР оказался в МВД, приступив к формированию и комплектованию профилактической службы. Мне представляется, что об А.П.Флягине будет сказано и написано немало добрых слов о признании его заслуг. Его усилиями, его напористой энергией и интеллектом была создана уникальная служба, не имеющая до этого аналогов в мире. Александр Петрович мальчишкой, как и многие его сверстники, добровольцем ушел на войну, став профессиональным разведчиком-диверсантом. Прошел всю войну, штурмовал Кенингсберг. Много раз с разведывательно-диверсионными отрядами действовал в тылу врага, особенно на территории Белоруссии. Кавалер боевых орденов и медалей, в мирное время он был награжден тремя орденами «Трудового Красного Знамени». Человек волевой, решительный и бескомпромиссный. Вот так и встретились два «фаната» превентивной работы и гуманиста: Щелоков и Флягин.
В конце 1974 года мне позвонили из управления кадров и попросили зайти к Флягину для разговора. С Флягиным я не встречался по работе, но слышал, что в МГК есть завотделом административных органов А.П.Флягин, который курирует все правоохранительные органы Москвы. УПВР МВД СССР тогда размещался на Лубянке.
Познакомившись, Флягин сразу, без обиняков приступил к делу и предложил перейти в службу профилактики ГУУР. В мои планы это не входило, поэтому я сказал, что хотел бы поработать по чисто оперативной линии. Александр Петрович обрисовал перспективы, привел убедительные доводы и сказал: «Понимаешь, надо!».
Поколебавшись, я принял предложение.
- Поехали к Министру подписывать приказ о назначении тебя начальником отдела общей профилактики правонарушений, я тебя познакомлю с Николаем Анисимовичем, - сказал Флягин.
Я не стал говорить, что уже в разных обстоятельствах встречался со Щелоковым по службе.
- Покажем ему вывеску «Общественного пункта охраны правопорядка», согласуем некоторые вопросы. Работа предстоит огромная, - продолжил он.
Дорога к министру была у Флягина уже надежно проторена. Мы вошли в кабинет Министра. Николай Анисимович дружески поздоровался с Флягиным и, пожимая руку мне, с интересом посмотрел на меня. Флягин предложил осмотреть вывеску и одобрить текст. Министру вывеска понравилась. Затем Александр Петрович представил меня как кандидата на должность начальника отдела. Министр молча подписал приказ и поздравил меня с новым назначением…
Так началась моя работа в службе профилактики уголовного розыска, продолжавшаяся пять лет. Скажу, что это были годы напряженной, но творческой, захватывающей и разносторонней активной работы, давшие мне неоценимый жизненный и профессиональный опыт.
Деятельность отдела направлялась на выявление причин и условий совершения преступлений и правонарушений, на устранение и нейтрализацию негативных факторов, обуславливающих их распространение. Мне не хватало запаса знаний, пришлось в Академии МВД в качестве соискателя защитить кандидатскую диссертацию под научным руководством талантливого ученого, профессора Геннадия Арташесовича Аванесова (без отрыва от службы).
Помимо тех направлений профилактики, о которых сказано выше, мы осуществляли комплексное планирование профилактики правонарушений, организовав разработку и утверждение в органах партийной власти и государственного управления комплексные планы профилактики правонарушений на районном, городском, областном, краевом и республиканском уровнях. В практике профилактики нашлось место и для организации соревнования за села, поселки, города образцового общественного порядка, а изначально за дворы, жилые дома образцового правопорядка.
На укрепление органов МВД по решению ЦК партии КГБ не раз направляло на руководящие должности своих офицеров. Многие из них, разобравшись в специфике работы органов внутренних дел, органически вливались в систему МВД, продвигались по службе и становились «своими среди чужих». Сотрудники уголовного розыска с большим уважением относились к Бруно Яковлевичу Штейнбрику, контрразведчику, профессиональному оперативному работнику; Леониду Васильевичу Зверковскому, переброшенному на работу в МВД в звании генерала КГБ, которые возглавили Главное управление уголовного розыска, влились в коллектив оперативников и оставили заметный след в борьбе с уголовной преступностью, снискав всеобщее уважение в оперативных службах. Не стану перечислять других товарищей, которых было немало. Но среди направленных находились и те, кто переживал свой переход в МВД как «временное личное бедствие». Они-то и привнесли с собою высокомерно-барское, порою даже враждебное отношение к подчиненным, командную манеру поведения, во главу угла своих личных устремлений поставили карьерные соображения. Разумеется, здоровая профессиональная среда оперативного состава отвергала их стиль работы. В некоторых службах они породили взаимную подозрительность, а вместе с нею - анонимки, стукачество, и создали обстановку нервозности, что отрицательно сказывалось на выполнении подразделениями повседневных задач. Случалось и такое!
По долгу службы мне приходилось выполнять обязанности по обеспечению безопасности и встрече высоких гостей, прибывавших на концерты и участвующих в торжественных мероприятиях в связи с празднованием Дня милиции, а также в работе по поддержанию порядка в гостиницах, где проживали депутаты партийных съездов КПСС во время их проведения. Все это осуществлялось во взаимодействии с чекистами, поскольку они охраняли членов Политбюро. Появлялся у нас на праздниках и Ю.В. Андропов.
Обычно Щелоков, заранее проинформированный нами о прибытии высоких гостей, сам выходил им навстречу, в Колонном зале Дома Союзов, например, спускался со второго этажа и в специальной раздевалке для VIP-персон встречался с ними. Гости поздравляли его с праздником, обменивались рукопожатиями и репликами, непринужденными шутками. В общем, изначально создавалась какая-то теплая и доброжелательная атмосфера.
С Андроповым все происходило иначе. Он был холоден, сдержан и немногословен. По нему было заметно, что он выполняет официальное поручение Политбюро. Он не оставался на концерт и, как правило, уезжал по окончании торжественной части.
Однажды я наблюдал такую ситуацию.
Н.А. Щелоков, как всегда, встретил его внизу и предложил подняться в комнату президиума, взяв его вежливо под локоть, сказал: «Пойдемте». Юрий Владимирович изменился в лице, резко освободил локоть и сказал иронически и с ударением: «Вы хотели сказать, пройдемте»! И пошел сам наверх, опередив Щелокова, обозначая, как принято говорить, дистанцию.
Эта коротенькая, но очень выразительная и показательная сценка подчеркнула для меня прохладность их отношений.
Охранники Ю.В. Андропова действовали четко и жестко, с присущей им манерой лиц, обличенных особыми полномочиями. В одном случае старший по охране бесцеремонно пытался вмешаться в наши функции и как бы поставить нас на место. Он заявил мне, что перекрывает проходы в президиум и никого не будет пускать из сотрудников МВД. Я не стал вступать в ним в конфликт и спокойно сказал:
- Послушай, кто проводит мероприятие? МВД или КГБ? Подумай об этом. Если День милиции организует для органов внутренних дел КГБ, то и флаг Вам в руки. Однако я отвечаю за порядок здесь и сейчас и буду проходить, где и когда мне надо, а ты сосредоточься на своих функциях телохранителя.
Получив отпор, он не стал усложнять ситуацию и занялся своим привычным делом.
Однако у этих ребят можно было поучиться. Все они были хорошо подготовлены, работали внимательно и цепко. Так, например, для пальто Андропова они выставляли отдельную вешалку и держали ее в поле зрения. Как только шеф выходил, тут же, без суеты подавали пальто и исчезали. Мы взяли этот простой прием на вооружение и стали заранее определять для высоких гостей индивидуальные вешалки. Однажды со мной произошел такой казус.
На торжественное собрание приехал К.Т.Мазуров. Я впервые близко увидел этого человека, который был авторитетнейшим государственным деятелем. По установившейся традиции его лично встречал министр. По манере их общения и разговору я понял, что они хорошо знают и уважают друг друга. Я помог Мазурову освободиться от пальто и повесил его на отдельно стоящую вешалку. Поговорив немного, гость вместе с министром поднялись по лестнице наверх. К этому времени стали подтягиваться другие высокие гости, и мы занялись обычной работой. Дружной группой с шутками и смехом вошли космонавты из числа молодых. Вели они себя всегда раскованно, естественно и в обязательном порядке присутствовали в президиуме торжественного заседания. Я по традиции вручил им программы концерта и переключился на другие дела.
Заканчивался праздник. К.Т. Мазурова провожал министр. Они тепло попрощались. Н.А. Щелоков выразительно посмотрел на меня, чтобы я помог гостю одеться. Я подошел к вешалке и увидел, что на ней размещена другая одежда: куртки космонавтов, чьи-то пальто и плащи.
Можно понять мое состояние, когда я обнаружил, что пальто Мазурова не видно из-за другой одежды, и я не засек его индивидуальных особенностей. Какое из них принадлежит гостю, я сходу понять не мог и начал ощупывать похожие.
В конце концов, взяв одно, похожее на то, которое было на Кирилле Трофимовиче. Я подошел к нему. Он продолжал разговор с Министром. Тронув его за плечо, я тихо, почти на ухо, чтобы не слышал Щелоков, спросил: «Кирилл Трофимович, это Ваше пальто?» Он полуобернулся ко мне, скользнул глазами по пальто, хитренько прищурился, поняв мое замешательство и растерянность, и сказал: «Ты, давай мне, которое подороже…». Пальто выглядело скромно и было таким, которое можно было увидеть на москвичах. К счастью, пальто оказалось именно тем.
Николай Анисимович слышал наш диалог с Мазуровым, но только улыбнулся. Маленький и неприятный для меня инцидент был исчерпан, но выводы мы сделали.
Сравнивая в историческом контексте двух государственных деятелей: «главного милиционера» и «главного чекиста» страны, могу сказать: это были атланты, державшие на собственных плечах небосвод правопорядка и внутренней и внешней безопасности государства. Это были талантливые организаторы, великие патриоты защищающие Родину и интересы народа, мудрые реформаторы, создавшие две комплексные системы: систему МВД и систему КГБ. И я невольно задумываюсь над тем, что было бы, если бы эти два гиганта - государственника объединили в 80-х годах свои усилия и сосредоточили их на устранении возникающих предпосылок и назревающих негативных факторов к развалу экономики и распаду Советского Союза. Наверное, не имели бы столь печальных последствий.
Михайлов Борис Павлович,
профессор Московского университета МВД России
доктор юридических наук,
заслуженный юрист Российской Федерации.