Освобождение
Слабый электрический импульс пробежал по телу. От неожиданности он вздрогнул и осознал, что опять проснулся. Сон был плохим. Непонятным, а потому и плохим. Такой сон всегда деморализовал после пробуждения.
Ослабленными руками он протер заспанные глаза и лениво оглянулся вокруг. Со времени последнего бодрствования ничего не изменилось. Все та же кромешная тьма вокруг. Разглядеть что-либо было невозможно. Хотя он и не представлял, что именно он мог бы тут увидеть. Да и должен ли был видеть тут вообще что-нибудь? Единственное, что он мог позволить себе в нынешнем положении - это осязать. Но к глубочайшему разочарованию и этого было не совсем достаточно в последнее время.
Вся проблема была в замкнутости, ограниченности пространства. С тех пор как он начал помнить себя, он решил, что это чрезвычайно необходимо иметь представление о том, где находится. Так как глазами воспользоваться не представлялось возможным, каждый раз он проверял на ощупь то место, где находился. Сантиметр за сантиметром обследовал он своими пальцами то, что его окружало и препятствовало какому-либо активному движению. Иногда приходила в голову навязчивая мысль, что было бы любопытно лизнуть скрытую мраком стену, но до сих пор не решался.
Временами ему казалось, что с тех пор, как он тут оказался, пространство значительно расширилось, но, опять же, он относил это на счет своей бурной фантазии.
Сейчас, проснувшись, он опять вытянул ладонь и медленно начал проводить ею по незримой, окружающей его оболочке. Убедившись, что ничего за время его сна действительно не изменилось, он успокоился и предался расслабленному размышлению. В принципе, размышления - это было единственной доступной роскошью. Он опять погрузился в воспоминания, точнее ту малость, которую мог себе позволить. Дело в том, что он тут находился с самого начала. Вот только начала чего? Начала своих воспоминаний? От всех подобных мыслительных процессов у него начинала болеть голова. Каждый раз, снова и снова, он напрягал свой расслабленный бездействием ум, пытаясь постичь главную истину: «что было до?», до того как он начал помнить себя здесь. Но опять же, кроме головной боли, это ни к чему не приводило.
Самое интересное, что все это его волновало не всегда. Вначале его вообще ничего не беспокоило. Ему было комфортно, тепло, ничего не представляло вокруг какой-либо потенциальной угрозы. Ему была приятна эта атмосфера невесомости, его нисколько не удручала вся эта густая, липкая жидкость вокруг его тела. Ему даже казалось иногда, что он и сам является частью этой жидкой массы. А может он и есть эта жидкость? Но нет - бред. А как же руки, которыми он двигал и касался внутренней стенки заточившей его оболочки, а как же остальные части тела, само тело? Нет, он определенно не был жидкой субстанцией. Такие сумбурные ощущения, видимо, являлись результатом его длительного нахождения тут. Так он думал.
Так как рассмотреть что-либо было невозможно, он часто пытался прислушаться к окружающей обстановке. Он подозревал, что эта капсула, которая уже длительное время была его местом обитания, и с которой он даже свыкся, была частью чего-то большего. Об этом свидетельствовал постоянный ровный шум, среди которого было невозможно вычленить какой-либо определенный звук, и, наоборот, - очень отчетливые ритмичные удары, как если бы открытой ладонью хлопали по какой-либо плоскости. Иногда удары учащались, и это почему-то нервировало его. Размеренный стук же, наоборот, успокаивал, способствовал душевному равновесию и помогал уснуть.
Но последнее время ему засыпалось все хуже и хуже. Приступы бессонницы же случались почему-то все чаще. А все эти глупые мысли… Было очевидно, что то, что ранее удерживало его тут, теперь теряло свое влияние и власть над ним. Он чувствовал, что что-то должно обязательно произойти, скоро должен прийти конец его заточению. Его даже начал раздражать этот провод, подсоединенный к нему, хотя раньше он не обращал на него ни малейшего внимания. А еще, в последнее время в перерывах между приступами бессонницы, его мучил один и тот же сон. Он не мог понять, что бы этот сон мог значить, но были подозрения, что то, что ему снилось, относилось к его прошлому.
Он находится в толпе. Вокруг тысячи таких же как он. Нет - миллионы. Все сосредоточены. Чего-то ждут. Сигнала? Вдруг из ниоткуда поднимается некая мощная сила, волна, что угодно, и этому невозможно противостоять. Волна подхватывает всех до единого. Он не исключение. Волна несет всех вперед.
Неожиданно появляется огромное желание бежать, быстрее бежать. Нет, уже лететь над поверхностью. Еще быстрее. Быстрее всех, быстрее волны. Только вперед. Вскоре он замечает, что некоторые начинают сдавать позиции и потихоньку отстают. А он все мчится. Только одна мысль: «ВПЕРЕД!». И вот он уже впереди всех, бежит один. Бежит пока есть жгучее стремление вперед и силы. Но скоро и они иссякают. Он пробегает еще некоторое расстояние, но уже не может и падает без сил. При падении, он почему-то не чувствует боли. Он падает на что-то чрезвычайно мягкое и приятно на ощупь. Последнее происходит как в замедленном действии. Тело моментально теряет свою тяжесть. Хорошо…
И тут он просыпается. Он постоянно просыпается на этом месте. Вот сегодня опять ему приснился этот сон, и он опять не мог понять к чему он. Что-то все же было в его положении не так; не могло это так еще долго продолжаться. Он обязан был выбраться из этой капсулы и выяснить что там снаружи. Что это за шум, который он слышал? Что это за ритмичные глухие удары?
Сегодня это предчувствие было особенно сильным. Он чувствовал, что уже недолго томиться, и совсем скоро кто-то должен его отсюда высвободить.
Он встряхнул головой, чтобы сбросить бремя размышлений, вытянул вперед руки и опять погладил внутреннюю поверхность своего таинственного кокона, затем вновь приготовился подремать, хотя спать особенно и не хотелось. Чтобы быстрее отключиться от реальности, он стал прислушиваться к ровному ходу ударов, доносившегося извне. Удар. Второй. Еще удар.
К своему удивлению и беспокойству он обнаружил, что удары идут не как всегда. Ритм их был ускорен как минимум вдвое; как если бы механизм перевели на другую скорость. От волнения, ритм ударов его сердца стал вторить ритму ударов извне. Это был плохой знак. Или хороший? Он не мог определиться. Следующее, что он заметил, так это то, что внезапно начала куда-то уходить жидкая масса окружавшая его. Кто-то вытащил невидимый клапан. Ощущение невесомости пропало, и он начал ощущать давление на голову. Видимо, за долгое время пребывания тут он окончательно потерял в невесомости ощущение пространства и каким-то образом перевернулся вверх ногами. Но ощущение давления на голову длилось недолго. В следующий момент кокон, как он и подозревал, оказался живым и начал сокращаться. От этих сокращений его стало куда-то выталкивать головой вперед. В то же направление, куда минуту назад ушла жидкость. Стало чрезвычайно узко, было чрезвычайно дискомфортно, но сопротивляться не предстояло возможным. Ему хотелось закричать, но он не мог; что-то липкое во рту мешало ему.
Неведомая сила вытащила его наружу. Ощущение тепла, к которому он уже давно привык, моментально пропало. Что-то больно полоснуло по глазам. Он ощутил себя неимоверно незащищенным перед внезапно изменившимися обстоятельствами. От него отсоединили, ставший ненавистным в последнее время, провод. Кто-то сильно ударил чем-то плоским сзади. Моментально пропало шоковое оцепенение. Что-то переключилось в его голове, и, вдохнув через нос как можно больше воздуха, он открыл рот и, что было сил, закричал…
Над ним склонилось огромное белое существо и стало с интересом его рассматривать. Через пару секунд Оно отдалилось и издало скрипучий звук: «Поздравляю, у вас здоровый крепкий малыш».