Тридцать седьмая школа
Первого сентября, в первый класс, я в школу с цветами не пошел. Я жил в другом районе города и мне предназначалось учиться в другой школе. Кроме того, в школу брали только с семи лет, а мне было на 2 месяца меньше, что очень было выгодно бюрократам в 37 школе. Однако, поскольку те ребята, с которыми я был в одной группе в детском саду - Нелля Мучник, Миша Книшман, Игорь Гринберг Алик Черняховский, который недавно написал мне из США, все они поступили в эту школу, то надежда устроить меня в 37 школу у моей мамы была и мама своего добилась.
Я жил в это время у родителей моего отца на улице Щусева 101, т.к. заболел воспалением легких и мне нельзя было идти по улице домой. Кроме этого, я дружил с Вовой - младшим братом моего папы. Мне там было интересно. Воспаление легких я получил в солнечный августовский день на пляже Комсомольского озера, куда пришел в мужской компании со своим папой и его старшими братьями Валей и Юрой. Таким образом, 1 сентября торжественная линейка в 37 школе прошла без меня. Пару месяцев моя мама приносила и относила в школу мои тетрадки и задания. Я пользовался ручкой с пером, чернильницей с фиолетовыми чернилами, записывал классную работу и домашние задания, занимался чистописанием, но ставил кляксы, пользовался промокашками и дедушкиным пресс папье, чистил зубным порошком пряжку на школьном поясе, но серую ученическую форму не одевал. Это был 1960 год.
В начальных классах моя первая учительница говорила моей бабушке, что ее внук трудновоспитуемый ребенок. Нельзя сказать, что я был очень послушным ребенком, но по моему, она неправильно трактовала учение Макаренко. Конечно я уже плохо помню, как я учился в начальных классах, но помню что толкался на переменах на первом этаже нашей школы, пролезал между двумя колоннами в вестибюле, лез без очереди в буфет, играл в ловитки, слышал крики "Слон идет" при виде директора школы Китаева, а на уроках труда почему то учился вышивать, шить, штопать носки и делать из картона всякие корзиночки маме к 8 марта. Надо же придумать так издеваться над мальчиками!
В школу и из школы мы ходили вместе с ребятами, которые жили по пути. Так и подружились на всю жизнь с Даником Штутманым. Поэтому начальные классы моей школы мне запомнились не только тем, что я был трудновоспитуемым, но и своими друзьями. Помню семью Даника, его брата Виктора, родителей, вкусные угощения и песни Высоцкого, с которым я познакомился у него дома, слушая магнитофон. Хриплый голос, непонятный текст. Фильм Вертикаль. Улица Котовского. Рядом со мной, кроме Даника, жил по соседству на улице Подольской Миша Бриль и Игорь Худынцов. На Комсомольской, чуть выше улице Щусева, жила бабушка Яшки Ангерта, к которой он иногда ходил в гости. Ближе к школе, на одном квартале по улице Подольской, между улицами Пушкина и Гоголя, жили другие мои соученики: Юра Опруненко, Миша Мошкович, Таня Кочервинская, Мила Флик, Ира Будовская, Наташа Семеновская. Чуть дальше по этой же улице жила Галя Онуфрейчук, Игорь Шликарь, а на улице Жуковского, рядом со Щусева 101, на улице Горького, жил Витя Островский. На ул Щусева угол улицы Пушкина жила высокая девочка Катя Шамардина и Наташа Бугаенко.
Ляля Резник дружила с Катей Шамардиной. Ляля мне позвонила, когда меня выдвигали в народные депутаты СССР, ругалась чего-то. Достали ее, что-ли. Кажется она тоже сейчас в Израиле.
На теннистой улице Садовой угол шумной улицы Гоголя жили бабушка и дедушка моего доброго институтского товарища Мишки Зарецкого. В форточке там всегда сидел жирный кот, который высматривал проходящих мимо кошек. Мишка учился в нашей школе на год старше меня, спортсмен, красавец и хороший друг, чудесный семьянин, отец двух прерасных девочек. Привет, Мишаня! Я еще в Москве! Не отпускают..
Во дворе на ул. Щусева 101 жили бабушка и дедушка Алика Рейзмана, которых я тоже помню. Алик работал на заводе Счетмаш, а сейчас, бизнесмен. Кажется он не уехал из Кишинева.
По улице Щусева жил также Саша Кальницкий. Сашка уехал в Канаду. Кстати, у Сашки должен быть этот блокнот с нашими записями после 10 класса.
В 1970 году, в нашем классе на втором этаже здания школы №37 на ул. Гоголя в Кишиневе, после выпускных экзаменов, немного возбужденные этим событием, мы все сели за парты в последний раз. Кто-то предложил всем записать на память что-нибудь в общем блокноте. Все что-то придумывали, кто-то просто ставил свою подпись. Я записал: "В жизни я хотел бы быть хладнокровным, как англичанин; жизнерадостным, как француз; обладать еврейским умом и русской душой." Думаю, что иногда мне это удавалось.
Мой школьный друг с первого класса Ленчик Зильберфайн жил с родителями на Театральном переулке 1. К нам на Комсомольскую, во двор, к Римме и Надюше Харик, приходил в гости мой школьный друг Нюма Ройтман. Я хорошо помню его папу и маму. Помню Лизу Бергинер, с которой мы в 10 классе принимали участие в республиканской олимпиаде по биологии. Про сестер Свету и Надю Зайцевых и их родителей, про Вовку Тукана можно написать много романтических историй. Это соседи по Академической улице, куда мы переехали с Комсомольской улицы в 1968 году. Зайцевы почти сразу переехали на Ботанику, на ул Пловдива.
Вот такая карта города Кишинева. Сейчас названий этих улиц нет и люди, о которых я пишу тоже оттуда уехали. Вот такая функция распределения. Однако, ведь многие пережили тяжелые времена и остались в Кишиневе, не сбежали. Витя Бочкарев , Миша Мошкович, Юря Чумаков живут в Кишиневе.
Даник Штутман живет в одном конце Израиля, а работает в другом конце, т.к. сожгли завод, на котором он работал. В общем, стреляют там, на исторической родине, к сожалению.
Ленчик живет в Германии. Думаю, что мечтает вернуться, но наверное шпрехает как все и виду не подает ради детей.
В седьмом классе к нам в школу пришел Анатолий Сидоренко, с которым я сидел за одной партой два года, вместе заканчивали школу, вместе учились в одной группе ППП-702. Толик - физик, заведующий лабораторией в Институте прикладной физики. Недавно он вернулся из Германии в Кишинев.
Сема Ставров, мой дорогой Сэм, Семик. Стал Шлемой, преподает много лет в Израиле. Жизнерадостный, добрый хороший Сэм. Привет тебе из Москвы!
Света Зайцева к нам приезжала в гости, она живет в Германии. Надя Зайцева живет в Киеве. Врач.
Вовка Тукан уехал в Голливуд за славой и где-то пропал. Может найдется, конечно.
Мишка Литновский живет в Москве, но мы не встречались, хотя долго собирались. Мишка, позвони!
С Юркой Опруненко одно время часто встречались, а после его переезда в новую квартиру, опять потерялись.
Москва. Метро. День. Ночь. Встал. Лег. ИТД. Юрка, я рядом, только свистни, но что то ты мне давно не свистишь, не звонишь, профессор. Теперь нас в Москве несколько одноклассников: Юра Опруненко, Наташа Семеновская, Юра Васильчук, Миша Литновский.
Веня Дратва в Германии. Нюма Ройтман, Римма Зонис, Юра Энгельгардт, Леня Торбан, Игорь Гринберг, Илья Кармазин, Саша Кальницкий, Нелля Мучник - все они в США.
Миша Книшиман и Витя Островский в Израиле.
С Геной Берсукером, который тоже в США, я недавно переписывался.
Где сейчас там, в Америке или Канаде, мой Гена Лившин - друг детства по детсаду, одессит по бабушкиной даче на Большом фонтане, я не знаю, к моему большому сожалению. Гена Лившин учился в 15 школе. В Питере мы с ним встречались во взрослой жизни, но что то потом не заладилось. Провожал я его родителей тетю Фиру и дядю Мишу из Кишинева в Америку.
В нашей школе училась также моя сестричка, Лорочка. Она была младше меня на четыре года.
В нашей школе учился Илья Тромбицкий, ставший мужем моей двоюродной сестры Нины Коварской, дочки моего дяди Вали. Илья по профессии эколог, ихтиолог. Помню, когда я учился в 10 классе, он подходил ко мне в коридоре и что-то спрашивал про дельфинов. Я тогда думал поступать в МГУ на биофак, а стал физиком. Вообще, я против вмешательства физики в биологию, хотя мой папа посвятил этому половину своей творческой деятельности. Нельзя природу резать лазером, а я резал ДНК зачем-то. Публикации в журнале "Биофизика" вместе с Геной Крочиком и Витькой Бурилковым. Возвращаясь к дельфинам, скажу, что с дельфином рядом купался в Черном море, в Балабановке, в детстве, деда имел генетика, а вот биологом я не стал, несмотря на первое место в республиканской школьной олимпиаде по биологии.
В общем, всем привет! Школа мне запомнилась, кроме учителей и соучеников, своим зданием, классами, партами, портретами Ленина над каждой доской, мелом на носу и на руках, мокрыми тряпками, спортзалом, бассейном в подвале здания, вентилляционной будкой во дворе, токарными станками на уроках труда, ежегодными линейками, бутербродами со сливовым повидлом на сером хлебе, которые мне ежедневно давали в школу, сбором металлолома и макулатуры со всего города на школьный двор, футболом и баскетболом после уроков на спортивной площадке. Помню себя пионером и комсомольцем. Помню даже номер комсомольского билета 19681190.
Теперь это все история, которая пахнет горелыми кишиневскими листьями. Дворники подметают красно-желтый кленовый ковер на асфальте скрипучими темными вениками, потом собирают листья в кучи, поджигают и уходят, а запах остается навсегда. Вам это не снится?
Несколько лет, вплоть до 8 класса, нашим "бэ" классом руководила Людмила Самуиловна Зайцева - учитель английского языка. Молодая, красивая, она приходила к нам в класс еще практиканткой с иняза кишиневского университета. Сейчас она живет в Германии. Привет Вам, Людмила Самуиловна от Жени Коварского! Я не хотел тогда выбрасывать Вашу открытку. Просто так получилось. Нина Львовская меня тогда достала. Извините.
Первые уроки физики проходили с Марком Абрамовичем Полонским. Я его помню высоким, строгим, в костюме, с указкой. Сейчас, через много лет, я знаю, что он с бородой, живет в Израиле и переписывается с Мишкой Книшманым. Мишка Книшман, дорогой! Пилот, между прочим. Ты там летаешь в Израиле или учишь других? Я помню, как твой папа приносил нам в детсад винтовку - духовку из тира. Помнишь наш сад номер 28 на улице Жуковского? Он еще там. Врядли его снесли, живет наверное кто-нибудь в этом особняке сейчас и про нас ничего не знает. Наплевать на них и забыть. Там был детский сад, понятно?
Молдавский язык. После шестого класса летом, в каникулы, я решил заранее выучить стих на молдавском языке с первой страницы учебника седьмого класса с тем, чтобы со следующего учебного года, в седьмом классе, начать новую жизнь сразу получить у Исаака Борисовича Кройтореску пятерку и не получать больше двоек по молдавскому языку: "Мьа адус даунэзь мама де ла пяца муст де поамэ и мья зис хай густул фоарте бун е мустул".
В восьмом классе мы сдавали в первый раз экзамены. Математику принимал учитель Деркауцан. Большие деревянные транспортиры и треугольники висели у доски в ожидании. Аксиомы, три признака равенства треугольников, другие теоремы - заучивались на всю жизнь. В 9 и 10 мат классе нас учил математике Фисаил Григорьевич Геревец "..чтобы вам не казалось...чтобы вы не думали ...взвейтесь соколы орлами.. Коварский ! Опять опоздал? К доске!.." Фися, спасибо !
Физику в старших классах нам читал Павел Яковлевич Мучник, отец Нелли. Нелля вышла замуж за какого-то вундеркинда с двумя высшими образованиями, чуть ли не сразу после 10 класса, но потом она развелась, стала биологом. Задачи по физике мы решали из Балаша. Трудные.
Если говорить о цвете преподавателей 37 школы тех лет, то необходимо назвать математика Георгия Вениаминовича Дратву, отца Вени Дратвы, а также физиков Изю Шперперга и еще раз назвать Марка Полонского (Марика). Думаю, что благодаря им в 37 школе был прекрасно оснащенный кабинет физики. Я вспоминаю об этом не только сейчас. Я ведь преподавал в Боливийском университете, могу сравнить. В 37 школе было очень много приборов.
По другим предметам: учитель по истории Лидия Григорьевна Фичурова ("верхи не могут, а низы не хотят" - это я от нее услышал); преподаватель георгафии Филипп Борисович Каганов; Лидия Аровна Сыса - учитель русского языка. Фельдман - завуч. Китаев- директор. Это все были настоящие учителя.
Все они на фотографии. Такие фотографии, виньетки всех выпусков, в увеличенном размере, в рамках под стеклом, как в музее, висели в коридоре нашей школы на втором этаже. То ли выпусков было очень много, но теперь наши портреты в коридорах не вывешивают. Сменились ценности, сменился государственный язык, школа переехала в другое здание еще 20 лет назад, а люди уехали, ушли, чтобы не мешать тем, кому нельзя объяснить и кому очень хотелось порулить.
Кишинев. Молдавия. Семья. Школа. Каникулы. Виноград. Орехи. Айва. Сливы. Каштаны. Акация. Пионерский лагерь имени Иона Солтыса. Одесса - жемчужина у моря. Каролина Бугаз, Балабановка, Сергеевка. Это все во мне прорастает, куда бы меня не высаживали, к чему бы не прививали и чем бы не поливали.
15 июля 2007 г.