Манон Леско
22 октября
Михайловский театр
Премьера
"Манон Леско" Джакомо Пуччини, первая из знаменитых опер композитора, в России ставится крайне редко. Выбор музыкального текста накладывал на постановщиков особую ответственность. Во-первых, музыка эта у широкой публики совсем не на слуху; во-вторых, "Манон", пожалуй, еще не столь изысканна, как последовавшая за ней "Богема". Одним словом, здесь нужна не интерпретация, а грамотное культуртрегерство, ликбез: четкое ведение музыкальных линий, школьное исполнение классического текста - на пять, "отлично". Оркестр под управлением Михаила Татарникова местами и пытался что-то такое изобразить, однако в лучших традициях петербургской школы дирижирования Татарников при этом не обращал внимания ни на певцов, ни на хор. В результате опера развалилась на блоки. Солисты пели что-то свое, хор что-то свое, а оркестр играл нечто третье. Четвертым блоком стал режиссерский замысел, не имеющий никакого отношения ни к музыке Пуччини, ни к сюжету аббата Прево, ни к солистам, ни к хору. Режиссер Юрген Флимм сочинил нечто совершенно невразумительное на тему Голливуда, настолько не ложащееся на либретто, что хоть плачь. Эта выдающаяся режиссура еще сильнее подчеркивала главный принцип спектакля: кто во что горазд. Кто пригласил Юргена Флимма и зачем, сказать трудно. Если главный режиссер Михайловского театра Василий Бархатов хочет таким способом доказать Петербургу, что в мире есть оперные режиссеры хуже него, то это у него получилось. Право, мы поверили бы и на слово, без Юргена Флимма.
И опять же: когда показываешь городу неизвестую оперу, необходима классическая, костюмная постановка. Экспериментировать следует на текстах хорошо знакомых - только там новаторская постановка удивляет. Здесь же просто отказываешься понимать, кто на ком стоял.
Еще менее ясно, кто отбирал солистов для премьерных спектаклей. Стефано Ла Колла (де Грие) - не просто средний певец, он очень пошлый певец. Многочисленные недостатки своего голоса он компенсирует нахрапом и громкостью, а это производит самое неприятное впечатление с первой же арии. Кроме того, он не стесняется петь мимо нот и делает это довольно часто. При таком теноре любая культуртрегерская задача провалена заранее. Норма Фантини (Манон) на фоне Ла Коллы - певица грамотная и академичная, однако ее тембр и школа мало отличаются от сопрано местного петербургского производства. Одним словом, асболютно не ясно, зачем тратить валюту, когда на рубли могло получиться много лучше.
Последний акт соединил все промахи в одно: бездарная игра, плохой вокал и очень сильный звук оркестра как нельзя лучше совпали с идиотским стулом, на котором де Грие тягал Манон по сцене, и идиотским оператором, дрожащими руками наводившим на героев софиты, а потом замертво падающим на сцену.
Михайловский театр
Премьера
"Манон Леско" Джакомо Пуччини, первая из знаменитых опер композитора, в России ставится крайне редко. Выбор музыкального текста накладывал на постановщиков особую ответственность. Во-первых, музыка эта у широкой публики совсем не на слуху; во-вторых, "Манон", пожалуй, еще не столь изысканна, как последовавшая за ней "Богема". Одним словом, здесь нужна не интерпретация, а грамотное культуртрегерство, ликбез: четкое ведение музыкальных линий, школьное исполнение классического текста - на пять, "отлично". Оркестр под управлением Михаила Татарникова местами и пытался что-то такое изобразить, однако в лучших традициях петербургской школы дирижирования Татарников при этом не обращал внимания ни на певцов, ни на хор. В результате опера развалилась на блоки. Солисты пели что-то свое, хор что-то свое, а оркестр играл нечто третье. Четвертым блоком стал режиссерский замысел, не имеющий никакого отношения ни к музыке Пуччини, ни к сюжету аббата Прево, ни к солистам, ни к хору. Режиссер Юрген Флимм сочинил нечто совершенно невразумительное на тему Голливуда, настолько не ложащееся на либретто, что хоть плачь. Эта выдающаяся режиссура еще сильнее подчеркивала главный принцип спектакля: кто во что горазд. Кто пригласил Юргена Флимма и зачем, сказать трудно. Если главный режиссер Михайловского театра Василий Бархатов хочет таким способом доказать Петербургу, что в мире есть оперные режиссеры хуже него, то это у него получилось. Право, мы поверили бы и на слово, без Юргена Флимма.
И опять же: когда показываешь городу неизвестую оперу, необходима классическая, костюмная постановка. Экспериментировать следует на текстах хорошо знакомых - только там новаторская постановка удивляет. Здесь же просто отказываешься понимать, кто на ком стоял.
Еще менее ясно, кто отбирал солистов для премьерных спектаклей. Стефано Ла Колла (де Грие) - не просто средний певец, он очень пошлый певец. Многочисленные недостатки своего голоса он компенсирует нахрапом и громкостью, а это производит самое неприятное впечатление с первой же арии. Кроме того, он не стесняется петь мимо нот и делает это довольно часто. При таком теноре любая культуртрегерская задача провалена заранее. Норма Фантини (Манон) на фоне Ла Коллы - певица грамотная и академичная, однако ее тембр и школа мало отличаются от сопрано местного петербургского производства. Одним словом, асболютно не ясно, зачем тратить валюту, когда на рубли могло получиться много лучше.
Последний акт соединил все промахи в одно: бездарная игра, плохой вокал и очень сильный звук оркестра как нельзя лучше совпали с идиотским стулом, на котором де Грие тягал Манон по сцене, и идиотским оператором, дрожащими руками наводившим на героев софиты, а потом замертво падающим на сцену.