Гастроли Пекинской оперы
14 октября
Легенда о Белой змее
15 октября
Му Гуйин принимает командование
Jingu Theater Company of Beijing на сцене Мариинского театра
Гастроли Пекинской оперы приурочены к 120-летию классика китайского театра, актера и режиссера Мэй Ланьфана. Когда Лайфань в 1935 г. привозил Пекинскую оперу на гастроли в СССР, смотреть пошел весь театральный бомонд, от Станиславского до Мейерхольда. Не скажу, что в этот раз был весь театральный Петербург, но интерес к китайскому национальному театру и сегодня исключительный.
Китайский театр воспринимается одной из разновидностей восточного театра - в какой-то мере в нем видится близость с театром кабуки, театром но(ноо) и японским театром вообще. Хотя эта близость, вероятно, видна исключительно европейским глазом, через отдаленный окуляр: китайские и японские театральные деятели, надо думать, не найдут между своими системами ничего общего. Мы же все-таки посмотрим именно так, и в этой точке зрения есть своя правда.
По сравнению с элитной эстетикой но(ноо), имеющей минимум внешнего воздествия, переживающей все внутри себя - и с более "популизаторской" эстетикой кабуки, соединяющей внутреннюю энергию театра с внешними эффектами, пекинская опера кажется менее интеллектуальной. Она какая-то простенькая, местами красивенькая и слишком однообразная. Рассуждения о том, что за этим однообразием таится бездна чувств и мыслей, не убеждает - рассуждения эти хочется, скорее, отнести к японскому театру. Мелодии довольно похожи друг на друга, музыка играет откровенно второстепенную роль (музыканты даже на поклоны не выходят), танец состоит из ограниченного набора повторяющихся движений, не различающихся в спектаклях на разные темы, пение и декламация в большом количестве скучноваты, сюжеты статичны и кумулятивны.
С другой стороны, легко могу представить, с каким интересом смотрел такие спектакли, например, Немирович. С его мифологическим мышлением и идеями о синкретизме, которые он пытался воплотить в самой натуральной опере Музыкальной студии МХТ, а потом и Большого театра. Действительно, пекинская опера объединяет пение, танец, драматическое действие, декламацию и даже акробатику с жонглерским мастерством. Это настолько древний театр, что его минусы воспринимаются с придыханием - как неповоротливость динозавра.
Не могу сказать ничего более конкретного. Чтобы оценить игру актеров, нужно быть внутри этого мира. Чтобы говорить о мастерстве постановок Лайфаня - тоже, тем более что никаких других постановок мы и не видели. Однако бросается в глаза, что мифологическая "Легенда о белой змее" объемнее и зрелищнее, чем патриотическое "Му Гуйин принимает командование". Второй спектакль длиннее, скучнее и однообразнее. На примере китайского театра хорошо видно, как идеология разлагает искусство изнутри: "Му Гуийн" - последняя постановка Ланьфана, созданная к 10-летию КНР. Трудно представить, что бы стало с мэтром китайского театра, доживи он до эпохи культурной революции.
Легенда о Белой змее
15 октября
Му Гуйин принимает командование
Jingu Theater Company of Beijing на сцене Мариинского театра
Гастроли Пекинской оперы приурочены к 120-летию классика китайского театра, актера и режиссера Мэй Ланьфана. Когда Лайфань в 1935 г. привозил Пекинскую оперу на гастроли в СССР, смотреть пошел весь театральный бомонд, от Станиславского до Мейерхольда. Не скажу, что в этот раз был весь театральный Петербург, но интерес к китайскому национальному театру и сегодня исключительный.
Китайский театр воспринимается одной из разновидностей восточного театра - в какой-то мере в нем видится близость с театром кабуки, театром но(ноо) и японским театром вообще. Хотя эта близость, вероятно, видна исключительно европейским глазом, через отдаленный окуляр: китайские и японские театральные деятели, надо думать, не найдут между своими системами ничего общего. Мы же все-таки посмотрим именно так, и в этой точке зрения есть своя правда.
По сравнению с элитной эстетикой но(ноо), имеющей минимум внешнего воздествия, переживающей все внутри себя - и с более "популизаторской" эстетикой кабуки, соединяющей внутреннюю энергию театра с внешними эффектами, пекинская опера кажется менее интеллектуальной. Она какая-то простенькая, местами красивенькая и слишком однообразная. Рассуждения о том, что за этим однообразием таится бездна чувств и мыслей, не убеждает - рассуждения эти хочется, скорее, отнести к японскому театру. Мелодии довольно похожи друг на друга, музыка играет откровенно второстепенную роль (музыканты даже на поклоны не выходят), танец состоит из ограниченного набора повторяющихся движений, не различающихся в спектаклях на разные темы, пение и декламация в большом количестве скучноваты, сюжеты статичны и кумулятивны.
С другой стороны, легко могу представить, с каким интересом смотрел такие спектакли, например, Немирович. С его мифологическим мышлением и идеями о синкретизме, которые он пытался воплотить в самой натуральной опере Музыкальной студии МХТ, а потом и Большого театра. Действительно, пекинская опера объединяет пение, танец, драматическое действие, декламацию и даже акробатику с жонглерским мастерством. Это настолько древний театр, что его минусы воспринимаются с придыханием - как неповоротливость динозавра.
Не могу сказать ничего более конкретного. Чтобы оценить игру актеров, нужно быть внутри этого мира. Чтобы говорить о мастерстве постановок Лайфаня - тоже, тем более что никаких других постановок мы и не видели. Однако бросается в глаза, что мифологическая "Легенда о белой змее" объемнее и зрелищнее, чем патриотическое "Му Гуйин принимает командование". Второй спектакль длиннее, скучнее и однообразнее. На примере китайского театра хорошо видно, как идеология разлагает искусство изнутри: "Му Гуийн" - последняя постановка Ланьфана, созданная к 10-летию КНР. Трудно представить, что бы стало с мэтром китайского театра, доживи он до эпохи культурной революции.