Аттила из Казахстана
8 марта
"Астана-опера" на сцене Мариинского-2
Казахский оперный театр по-настоящему удивил. Список солистов (с итальянскими фамилиями, одна из которых очень известна) заинтересовал изначально. Но оказалось, что опера из Казахстана - это весьма приличный оркестр и весьма приличный хор, настоящие солисты второго ряда и очень хороший общий уровень спектакля.
Не знаю, что случилось с Гергиевым в этот раз - то ли Нурсултан Назарбаев не любит грохота, то ли наличие трех итальянских певцов автоматически порождает экспортный вариант дирижерской работы, - но весь спектакль прошел тихо-проникновенно, без усилка и дрожания стен. Вердиевские темы были похожи сами на себя - так что временами брало сомнение: да полноте, Гергиев ли за пультом? Впрочем, по гастролям оперных звезд мы уже знаем, что Гергиев способен и не грохотать и по-настоящему свести оркестр.
Удивила казахская певица Жупар Габдуллина (Одабелла). Поет она резковато и грубовато, но голос у нее силен и местами красив - очень неевропеский голос, и этой нестандартностью интересен. При этом все ноты певица выпевает без дураков, не пытается облегчить себе жизнь, убрав часть украшений и прилично замазав ряд сложных мест. Она весьма молода, так что, надо думать, будет еще прибавлять и прибавлять. Казахскую оперу можно поздравить с таким сопрано, а Гергиева хочется спросить, почему он не привлекает ее к работе в Мариинке. Роберто Тальявини (Аттила), напротив, - слишком типовой итальянский бас, не наш Ильдар Абдразаков. Спев все до конца, Тальявини так и не проявил ни вокального изыска, ни мощного артистизма, к которым мы привыкли в обычных мариинских спектаклях. Лучано Ганчи (Форесто) поет, как суперзвезда, до уровня суперзвезды не дотягивая. Прекрасно сознавая все плюсы своего сильного и красивого тенора, он временами не попадает в ноты, как бы не желая заморачиваться такими школьными вещами. Кроме того, он сильно "отпускает" голос, что местами звучит пошловато. Впрочем, при всех этих замечаниях, я слушал Ганчи с большим удовольствием, ибо это настоящий тенор. В отличие от тех, кого считают тенорами в Мариинском театре. Интереснее всех показался Клаудио Сгура (Энцио) и блестящим грамотным вокалом (ярко оттенявшим неакадемичность Ганчи), и стопроцентым попаданием в роль - подлинным видом римского военачальника и красивым металлом в голосе.
Дуэты и трио прозвучали великолепно (особо запомнился дуэт Сгуры и Ганчи). Ансамблевому пению, давно забытому во многих оперных театрах, Казахская опера может многих научить. И здесь опять берет удивление: да Гергиев ли работал над ансамблями? А если Гергиев, то почему нельзя так же поработать над Мариинской продукцией?
Одним словом, спектакль Казахской оперы напомнил спектакли Кировского театра конца 1980-х годов: все четыре солиста хороши (кто-то нравится больше, кто-то меньше, но ни один не вызывает отвращения), ансамбли проработаны, оркестр и хор вписаны в общий звук. Куда все делось?
P.S. С появлением на сцене четырех ярких солистов подзвучка зала стала очевидна: слишком объемный звук, слишком громкий, несовпадающий с мощностью пения. Что же не пригласили тех, кто делал Концертный зал? По большому счету, Мариинский-2 в плане акустики - улучшенный вариант "Октябрьского".
"Астана-опера" на сцене Мариинского-2
Казахский оперный театр по-настоящему удивил. Список солистов (с итальянскими фамилиями, одна из которых очень известна) заинтересовал изначально. Но оказалось, что опера из Казахстана - это весьма приличный оркестр и весьма приличный хор, настоящие солисты второго ряда и очень хороший общий уровень спектакля.
Не знаю, что случилось с Гергиевым в этот раз - то ли Нурсултан Назарбаев не любит грохота, то ли наличие трех итальянских певцов автоматически порождает экспортный вариант дирижерской работы, - но весь спектакль прошел тихо-проникновенно, без усилка и дрожания стен. Вердиевские темы были похожи сами на себя - так что временами брало сомнение: да полноте, Гергиев ли за пультом? Впрочем, по гастролям оперных звезд мы уже знаем, что Гергиев способен и не грохотать и по-настоящему свести оркестр.
Удивила казахская певица Жупар Габдуллина (Одабелла). Поет она резковато и грубовато, но голос у нее силен и местами красив - очень неевропеский голос, и этой нестандартностью интересен. При этом все ноты певица выпевает без дураков, не пытается облегчить себе жизнь, убрав часть украшений и прилично замазав ряд сложных мест. Она весьма молода, так что, надо думать, будет еще прибавлять и прибавлять. Казахскую оперу можно поздравить с таким сопрано, а Гергиева хочется спросить, почему он не привлекает ее к работе в Мариинке. Роберто Тальявини (Аттила), напротив, - слишком типовой итальянский бас, не наш Ильдар Абдразаков. Спев все до конца, Тальявини так и не проявил ни вокального изыска, ни мощного артистизма, к которым мы привыкли в обычных мариинских спектаклях. Лучано Ганчи (Форесто) поет, как суперзвезда, до уровня суперзвезды не дотягивая. Прекрасно сознавая все плюсы своего сильного и красивого тенора, он временами не попадает в ноты, как бы не желая заморачиваться такими школьными вещами. Кроме того, он сильно "отпускает" голос, что местами звучит пошловато. Впрочем, при всех этих замечаниях, я слушал Ганчи с большим удовольствием, ибо это настоящий тенор. В отличие от тех, кого считают тенорами в Мариинском театре. Интереснее всех показался Клаудио Сгура (Энцио) и блестящим грамотным вокалом (ярко оттенявшим неакадемичность Ганчи), и стопроцентым попаданием в роль - подлинным видом римского военачальника и красивым металлом в голосе.
Дуэты и трио прозвучали великолепно (особо запомнился дуэт Сгуры и Ганчи). Ансамблевому пению, давно забытому во многих оперных театрах, Казахская опера может многих научить. И здесь опять берет удивление: да Гергиев ли работал над ансамблями? А если Гергиев, то почему нельзя так же поработать над Мариинской продукцией?
Одним словом, спектакль Казахской оперы напомнил спектакли Кировского театра конца 1980-х годов: все четыре солиста хороши (кто-то нравится больше, кто-то меньше, но ни один не вызывает отвращения), ансамбли проработаны, оркестр и хор вписаны в общий звук. Куда все делось?
P.S. С появлением на сцене четырех ярких солистов подзвучка зала стала очевидна: слишком объемный звук, слишком громкий, несовпадающий с мощностью пения. Что же не пригласили тех, кто делал Концертный зал? По большому счету, Мариинский-2 в плане акустики - улучшенный вариант "Октябрьского".