Щелкунчик
8 января
Мариинский театр
И еще один балет в Мариинском театре. Неожиданно, в связи с гастролями Марии Кочетковой, в афише появился взрослый (не вагановский) "Щелкунчик" Вайнонена. Пошел посмотреть и на незнакомую балерину, и на основательно забытый спектакль.
В целом, спектакль красивый. С точки зрения хореографии - очень приличная продукция середины 1930-х годов. Смотрится, правда, совершенно музейно, ибо ни вагановцы в первом акте, ни взрослые танцовщики во всех остальных не в состоянии вдохнуть душу в старую олеографию. Внутри этой аляповатой картинки нужно продумать каждое движение - как его подать, стилизовать, переосмыслить. Но интеллектуализмом труппа Мариинки давно не блещет. А заодно не блещет и техникой. Кордебалет расхристанный. Снежинки во втором акте топочут, как кобылицы, и танцуют так, что лучше бы вовсе не выходили на сцену. Юрий Смекалов в партии Дроссельмейера пытается поддать огоньку, но делает это так по-эйфмановски прямолинейно, что лучше бы ничего не поддавал. Дроссельмейер выходит у него игривый, кокетничающий, ломающийся - и все волшебство сказки пропадает.
Сцена мышиного боя танцуется так топорно, что напоминает историческую реставрацию. Сидишь и вспоминаешь детство, когда этот спектакль поражал. А теперь что-то сломалось в механизме: мультик нарисован на компьютере и совершенно не интересен.
На этом картонном фоне очень выделяется Мария Кочеткова. Она единственная танцует аккуратно и проникновенно. Маленькая фигурка, маленькие шажки, очень красивые ручки, гибкость статуэтки. Очень хороша в дуэте с принцем второго акта, среди копытастых снежинок. В па-де-де же нравится не все: Маша становится какой-то кукольной (а вот она-то кукольной быть и не должна). Красивенькие малюсенькие шажки и длинные линии на пуантах, легкость пушинки, позволяющая партнерам просто кидать ее в воздух - это с одной стороны. А с другой - невысокий прыжок, плохие вращения и сбитая линия в коде, короткий шаг и как следствие стремление измельчить всю партию. С одной стороны, это ее балет, стопроцентное попадание. С другой, совершенно ясно, что Марией Кочетковой дыру, образовавшуюся там, где должны быть прима-балерины, не заткнешь.
Гордость азербайджанского балета Тимур Аскеров кажется созданным по образу и подобию мариинских танцовщиков девяностых-двутысячных: очень хорошие данные и ни грана таланта. Где дирекция умудряется находить таких с завидной регулярностью? Овации, которые устраивает Аскерову публика, как нельзя лучше характеризует тех, кто сегодня смотрит балет в Мариинском театре: то ли в зале присутствует вся азербайджанская диаспора, то ли вкус у петербуржцев стал, как в балетном театре Баку. Неизвестный мне Василий Ткаченко из классического трио хоть звезд с неба не хватает, но в десять раз лучше: он танцует, а не изображает танец.
И, наконец, об оркестре под управлением Алексея Репникова, о котором уже много приходилось читать. Согласен, что у него балет звучит лучше, чем у других мариинских дирижеров. Секрет, по-моему, прост: он играет тихо За счет этого оркестровые гэги не так режут слух. Думаю, недолго Репников проработает в Мариинском: тут за пиано расстреливают.
Мариинский театр
И еще один балет в Мариинском театре. Неожиданно, в связи с гастролями Марии Кочетковой, в афише появился взрослый (не вагановский) "Щелкунчик" Вайнонена. Пошел посмотреть и на незнакомую балерину, и на основательно забытый спектакль.
В целом, спектакль красивый. С точки зрения хореографии - очень приличная продукция середины 1930-х годов. Смотрится, правда, совершенно музейно, ибо ни вагановцы в первом акте, ни взрослые танцовщики во всех остальных не в состоянии вдохнуть душу в старую олеографию. Внутри этой аляповатой картинки нужно продумать каждое движение - как его подать, стилизовать, переосмыслить. Но интеллектуализмом труппа Мариинки давно не блещет. А заодно не блещет и техникой. Кордебалет расхристанный. Снежинки во втором акте топочут, как кобылицы, и танцуют так, что лучше бы вовсе не выходили на сцену. Юрий Смекалов в партии Дроссельмейера пытается поддать огоньку, но делает это так по-эйфмановски прямолинейно, что лучше бы ничего не поддавал. Дроссельмейер выходит у него игривый, кокетничающий, ломающийся - и все волшебство сказки пропадает.
Сцена мышиного боя танцуется так топорно, что напоминает историческую реставрацию. Сидишь и вспоминаешь детство, когда этот спектакль поражал. А теперь что-то сломалось в механизме: мультик нарисован на компьютере и совершенно не интересен.
На этом картонном фоне очень выделяется Мария Кочеткова. Она единственная танцует аккуратно и проникновенно. Маленькая фигурка, маленькие шажки, очень красивые ручки, гибкость статуэтки. Очень хороша в дуэте с принцем второго акта, среди копытастых снежинок. В па-де-де же нравится не все: Маша становится какой-то кукольной (а вот она-то кукольной быть и не должна). Красивенькие малюсенькие шажки и длинные линии на пуантах, легкость пушинки, позволяющая партнерам просто кидать ее в воздух - это с одной стороны. А с другой - невысокий прыжок, плохие вращения и сбитая линия в коде, короткий шаг и как следствие стремление измельчить всю партию. С одной стороны, это ее балет, стопроцентное попадание. С другой, совершенно ясно, что Марией Кочетковой дыру, образовавшуюся там, где должны быть прима-балерины, не заткнешь.
Гордость азербайджанского балета Тимур Аскеров кажется созданным по образу и подобию мариинских танцовщиков девяностых-двутысячных: очень хорошие данные и ни грана таланта. Где дирекция умудряется находить таких с завидной регулярностью? Овации, которые устраивает Аскерову публика, как нельзя лучше характеризует тех, кто сегодня смотрит балет в Мариинском театре: то ли в зале присутствует вся азербайджанская диаспора, то ли вкус у петербуржцев стал, как в балетном театре Баку. Неизвестный мне Василий Ткаченко из классического трио хоть звезд с неба не хватает, но в десять раз лучше: он танцует, а не изображает танец.
И, наконец, об оркестре под управлением Алексея Репникова, о котором уже много приходилось читать. Согласен, что у него балет звучит лучше, чем у других мариинских дирижеров. Секрет, по-моему, прост: он играет тихо За счет этого оркестровые гэги не так режут слух. Думаю, недолго Репников проработает в Мариинском: тут за пиано расстреливают.