Вагнер-гала
17 декабря
Концертный зал Мариинского театра
Удивительно! Почему мы уже много лет миримся с тем, что Гергиев ведет себя в Мариинском театре примерно как Рамзан Кадыров в Чечне? Товарищ Говорухин, думаю, ответил бы на это, цитируя товарища Ленина: потому что интеллигенция - говно и, следовательно, публика в Мариинском театре - тоже говно.
Но мы-то, господа театралы, с этим не согласимся? Или согласимся?
Вчерашний гала-концерт из произведений Вагнера был образцом хамского отношения к публике со стороны великого маэстро. Довольно долго никакой другой информации о концерте, кроме имен солистов и дирижера, мы не имели. Мэссидж, я так понимаю, следующий: все что не исполним вам, козлы, из Вагнера, всему вы радоваться должны. Публика и радовалась, расхватывая билеты на незнамо что. Впрочем, продвинутая публика догадывалась, что будет "Валькирия", ибо маэстро изъявил желание "Валькирию" переписать. Тоже, знаете, подход не без хамства. В последнее время Гергиев приглашает сюда больших певцов только если намеревается записать диск. Почему программа в Ковент-Гардене, да что там самый дорогой театр мира, в скромной, почти провинциальной Берлинской опере формируется не по принципу "Вот вам, драгоценнейшая публика, отрыжка от нашего выдающегося творчества". а по-другому? Концерт должен быть прежде всего концертом, а не приложением к созданию диска!
Потом появилась и программа: сцены из "Валькирии". Что из "Валькирии" могут петь Папе и Штемме, мы, допустим, и без сайта догадались. Но есть, знаете ли, правила хорошего тона, требующие расписывать программу. Маэстро хорошим тоном не заморачивается (где он - и где хороший тон?), зато оставляет себе пространство для маневра. Утром в день концерта, уже успев взять билеты, захожу на сайт театра и вижу, что в довесок к "Валькирии" теперь идут две сцены из "Золота Рейна" с исключительно доморощенным коллективом исполнителей. Спасибо, дарагой! Знал бы - пошел бы на концерт 18 февраля.
Зайдя в концертный зал и купив программку, узнаю, что все поменяли еще раз. Третий акт "Валькирии" пойдет не целиком. А вот вместо одного куска из второго акта будет другой кусок. Тут, пожалуй, с одной стороны, шило на мыло, ибо другой кусок из второго акта будет без тенора (слушать Стеблянко в сегодняшней его форме уж очень не охота!). Но с другой - третий акт я предпочел бы целиком, для полноты впечатлений.
Для довершения картины хамства: оркестр вышел в 20.20, через двадцать минут после заявленного начала, маэстро еще минут через пять. К этому мы, впрочем, основательно привыкли. Но опять не понимаю: почему? Когда маэстро первый раз пришла блажь выйти дирижировать спектакль, собравший весь Петербург, на 40 минут позже, он выходил под сильный свист. Теперь и свистеть перестали. Мы что, все терпим? Да пусть он хоть трижды великий, уважать нас надо или нет?
Теперь, собственно, про концерт. "Валькирию" Мариинский театр исполняет лет уже, наверное, пятнадцать. Но никак играть не научится. Звук зурны - это ладно. Это "фирменный знак" нашего великого дирижера. Но духовые лабают: за умение делать зурну им, видимо, прощается все. Звук от разных групп инструментов ложится друг на друга, как Бог маэстро на душу положит. Второй акт - то ли не репетировали, то ли репетировали другую часть второго акта, то ли оркестр раздухариался - не спасли даже Папе и Штемме. Хороший вокал, как радиопомехи, местами глушил, местами просто мешал слушать гергиевский оркестр. Вместо удовольствия (которое, не скрою, получаю нередко, когда Гергиев исполняет Вагнера с крупными заезжими певцами) стало расти раздражение: поют, вроде бы, хорошо, а послушать не удается.
Потом врубили "Золото Рейна". Поучительная вещь - в том плане, что со своими артистами Гергиев вообще не церемонится. Лишь только сцену Концертного зала покинули приглашенные солисты, как оркестр, во-первых, заработал на полную мощь, а во-вторых, стал выдавать такой грязный звук, который только поклонники Гергиева слушают без отвращения. Вспомнился знаменитый памфлет 1990-х годов об Опере Энска, где великий маэстро назван Абдулой Урюковичем Бесноватым. Это не Вагнер, это какой-то музыкальный шабаш. Мерзейший и при этом оглушительный звук оркестра, солисты в большинстве случаев вынуждены выкрикивать реплики, а не петь.
Когда во втором отделении запели начало третьего акта "Валькирии", со знаменитым полетом, Штемме пела на фоне целого выводка мариинских сопран и не только сопран. Пела только Штемме, все остальное был вокальный крик. И только когда играли конец третьего акта, маэстро сжалился над нами и продемонстрировал, что может не грохотать, когда надо, и держать оркестр в очень приличных рамках. Нина Штемме (Брунгильда) очень яркий и, я бы сказал, академичный голос. Все как надо. Единственное, что можно ей предъявить в качестве критики, это отсутствие какой-то показательной фишки в ее исполнении, фирменного знака. Рене Папе (Вотан), как мне показалось сразу, вчера пел не так вкусно, как умеет петь Вагнера - какой-то разряженный тембр демонстрировал. Когда под конец концерта он начал сильно сморкаться, ощущение подтвердилось медицински. И все же пел замечательно, как ни один здоровый артист Мариинки не сможет. Беда только, что послушать его дали лишь в самом конце концерта.
Символической картинкой вчерашнего беснования стал Папе, который то и дело закрывал рукой одно ухо, чтобы слышать себя. Вы мне скажете, что концерт записывали, потому он и т.д. Да и "Парсифаля" записывали, только Папе за ухо не держался.
Концертный зал Мариинского театра
Удивительно! Почему мы уже много лет миримся с тем, что Гергиев ведет себя в Мариинском театре примерно как Рамзан Кадыров в Чечне? Товарищ Говорухин, думаю, ответил бы на это, цитируя товарища Ленина: потому что интеллигенция - говно и, следовательно, публика в Мариинском театре - тоже говно.
Но мы-то, господа театралы, с этим не согласимся? Или согласимся?
Вчерашний гала-концерт из произведений Вагнера был образцом хамского отношения к публике со стороны великого маэстро. Довольно долго никакой другой информации о концерте, кроме имен солистов и дирижера, мы не имели. Мэссидж, я так понимаю, следующий: все что не исполним вам, козлы, из Вагнера, всему вы радоваться должны. Публика и радовалась, расхватывая билеты на незнамо что. Впрочем, продвинутая публика догадывалась, что будет "Валькирия", ибо маэстро изъявил желание "Валькирию" переписать. Тоже, знаете, подход не без хамства. В последнее время Гергиев приглашает сюда больших певцов только если намеревается записать диск. Почему программа в Ковент-Гардене, да что там самый дорогой театр мира, в скромной, почти провинциальной Берлинской опере формируется не по принципу "Вот вам, драгоценнейшая публика, отрыжка от нашего выдающегося творчества". а по-другому? Концерт должен быть прежде всего концертом, а не приложением к созданию диска!
Потом появилась и программа: сцены из "Валькирии". Что из "Валькирии" могут петь Папе и Штемме, мы, допустим, и без сайта догадались. Но есть, знаете ли, правила хорошего тона, требующие расписывать программу. Маэстро хорошим тоном не заморачивается (где он - и где хороший тон?), зато оставляет себе пространство для маневра. Утром в день концерта, уже успев взять билеты, захожу на сайт театра и вижу, что в довесок к "Валькирии" теперь идут две сцены из "Золота Рейна" с исключительно доморощенным коллективом исполнителей. Спасибо, дарагой! Знал бы - пошел бы на концерт 18 февраля.
Зайдя в концертный зал и купив программку, узнаю, что все поменяли еще раз. Третий акт "Валькирии" пойдет не целиком. А вот вместо одного куска из второго акта будет другой кусок. Тут, пожалуй, с одной стороны, шило на мыло, ибо другой кусок из второго акта будет без тенора (слушать Стеблянко в сегодняшней его форме уж очень не охота!). Но с другой - третий акт я предпочел бы целиком, для полноты впечатлений.
Для довершения картины хамства: оркестр вышел в 20.20, через двадцать минут после заявленного начала, маэстро еще минут через пять. К этому мы, впрочем, основательно привыкли. Но опять не понимаю: почему? Когда маэстро первый раз пришла блажь выйти дирижировать спектакль, собравший весь Петербург, на 40 минут позже, он выходил под сильный свист. Теперь и свистеть перестали. Мы что, все терпим? Да пусть он хоть трижды великий, уважать нас надо или нет?
Теперь, собственно, про концерт. "Валькирию" Мариинский театр исполняет лет уже, наверное, пятнадцать. Но никак играть не научится. Звук зурны - это ладно. Это "фирменный знак" нашего великого дирижера. Но духовые лабают: за умение делать зурну им, видимо, прощается все. Звук от разных групп инструментов ложится друг на друга, как Бог маэстро на душу положит. Второй акт - то ли не репетировали, то ли репетировали другую часть второго акта, то ли оркестр раздухариался - не спасли даже Папе и Штемме. Хороший вокал, как радиопомехи, местами глушил, местами просто мешал слушать гергиевский оркестр. Вместо удовольствия (которое, не скрою, получаю нередко, когда Гергиев исполняет Вагнера с крупными заезжими певцами) стало расти раздражение: поют, вроде бы, хорошо, а послушать не удается.
Потом врубили "Золото Рейна". Поучительная вещь - в том плане, что со своими артистами Гергиев вообще не церемонится. Лишь только сцену Концертного зала покинули приглашенные солисты, как оркестр, во-первых, заработал на полную мощь, а во-вторых, стал выдавать такой грязный звук, который только поклонники Гергиева слушают без отвращения. Вспомнился знаменитый памфлет 1990-х годов об Опере Энска, где великий маэстро назван Абдулой Урюковичем Бесноватым. Это не Вагнер, это какой-то музыкальный шабаш. Мерзейший и при этом оглушительный звук оркестра, солисты в большинстве случаев вынуждены выкрикивать реплики, а не петь.
Когда во втором отделении запели начало третьего акта "Валькирии", со знаменитым полетом, Штемме пела на фоне целого выводка мариинских сопран и не только сопран. Пела только Штемме, все остальное был вокальный крик. И только когда играли конец третьего акта, маэстро сжалился над нами и продемонстрировал, что может не грохотать, когда надо, и держать оркестр в очень приличных рамках. Нина Штемме (Брунгильда) очень яркий и, я бы сказал, академичный голос. Все как надо. Единственное, что можно ей предъявить в качестве критики, это отсутствие какой-то показательной фишки в ее исполнении, фирменного знака. Рене Папе (Вотан), как мне показалось сразу, вчера пел не так вкусно, как умеет петь Вагнера - какой-то разряженный тембр демонстрировал. Когда под конец концерта он начал сильно сморкаться, ощущение подтвердилось медицински. И все же пел замечательно, как ни один здоровый артист Мариинки не сможет. Беда только, что послушать его дали лишь в самом конце концерта.
Символической картинкой вчерашнего беснования стал Папе, который то и дело закрывал рукой одно ухо, чтобы слышать себя. Вы мне скажете, что концерт записывали, потому он и т.д. Да и "Парсифаля" записывали, только Папе за ухо не держался.