Кент Нагано и филармонический оркестр. Бетховен
19 июня
Филармония. Большой зал
Фестиваль "Музыкальная коллекция"
Выдающийся американский дирижер японского происхождения Кент Нагано, большей частью работающий в Германии, второй раз встал за пульт главного оркестра Петербургской филармонии. В этот раз он представил музыку другого великого венца: 2 с половиной года назад сыграли Брукнера, теперь - Бетховена.
Концерт начался увертюрой "Леонора" № 2 (всего увертюр к единственной опере Бетховена "Фиделио" четыре; но именно эта, вторая, впервые прозвучала перед оперой). Мы ее не слишком хорошо знаем, т.к. сейчас на представлениях "Фиделио" исполняется более поздняя увертюра. Впрочем, поскольку Бетховен сделал увертюру самостоятельным жанром романтической музыки, любую его увертюру можно считать самодостаточной. Вот этой самодостаточности в исполнении "Леоноры" как-то и не хватило. Вышла она вступлением к концерту, текстом для разогрева. Что-то не получилось (Нагано даже на мгновение руки опустил), что-то прозвучало не идеально. Но мхатовские паузы между музыкальными фразами на меня впечатление произвели.
Далее шел тройной концерт (для фортепиано, скрипки и виолончели), радостно-домажорный.
Он совершенно изменил общее настроение. Оркестровое вступление дало такой насыщенный звук и такой эмоциональный заряд, который солисты не могли не почувствовать. Андрей Баранов (скрипка), Алексей Жилин (виолончель) и Мари Кодама (фортепиано, Япония), о которых я, к сожалению, до этого дня не знал ничего, отыграли на высочайшем профессиональном уровне. Японская пианистка, пожалуй, понравилась меньше, но скрипач и виолончелист - просто молодцы. Тем более, что местами этот концерт Бетховена напоминает камерное музицирование: оркестр смолкает, играют лишь три солирующих инструмента. Сыгранность трех солистов между собой (что само по себе - задача непростая) и слитность оркестрового и индивидуального звучания на таком уровне получаются далеко не всегда. Оркестр играл превосходно, дирижер четко вел темы, которые подхватывали и развивали солисты, соревнуясь в энергетике и виртуозности. Тройной концерт стал живым символом романтического горения души. Такой подъем далеко не всегда испытываешь при исполнении Бетховена.
Пятая симфония, сыгранная во втором отделении, была еще интереснее. Эту симфонию, казалось бы, давно знаешь наизусть. Однако за исполнением Нагано следишь от начала до конца, не отвлекаясь и со-чувствуя. С одной стороны, у дирижера есть четкая и обстоятельная мысль, которую он прочерчивает через весь музыкальный текст. Мысль далеко не тривиальная. Интересно, что даже музыкальные переходы между темами Нагано не воспринимает как технические, он подчеркивает в них саму идею перехода, усиливает одни ноты и ослабляет другие, как в мелодиях и лейтмотивах. За счет такого внимательного отношения к партитуре мелодичность Бетховена возрастает в разы. С другой стороны, обстоятельность и отточенность исполнения, психологически выверенное воздействие тембров и полутонов, мерное или, напротив, внезапное усиление звука заставляют прочувствовать героическое каждую слушающую душу. Пятая симфония, как и должна, наверное, дала ощущение катарсиса.
Исключительный концерт филармонической программы, более тонко и умело сделанный, чем предшествующее исполнение Брукнера. Хочется пожелать, чтоб следующий концерт Нагано и филармонического концерта прошел не через два с половиной года, а пораньше. У них здорово получается, право слово. Хорошо бы, чтоб Нагано дирижировал три-четыре раза за сезон - на радость публике.
Филармония. Большой зал
Фестиваль "Музыкальная коллекция"
Выдающийся американский дирижер японского происхождения Кент Нагано, большей частью работающий в Германии, второй раз встал за пульт главного оркестра Петербургской филармонии. В этот раз он представил музыку другого великого венца: 2 с половиной года назад сыграли Брукнера, теперь - Бетховена.
Концерт начался увертюрой "Леонора" № 2 (всего увертюр к единственной опере Бетховена "Фиделио" четыре; но именно эта, вторая, впервые прозвучала перед оперой). Мы ее не слишком хорошо знаем, т.к. сейчас на представлениях "Фиделио" исполняется более поздняя увертюра. Впрочем, поскольку Бетховен сделал увертюру самостоятельным жанром романтической музыки, любую его увертюру можно считать самодостаточной. Вот этой самодостаточности в исполнении "Леоноры" как-то и не хватило. Вышла она вступлением к концерту, текстом для разогрева. Что-то не получилось (Нагано даже на мгновение руки опустил), что-то прозвучало не идеально. Но мхатовские паузы между музыкальными фразами на меня впечатление произвели.
Далее шел тройной концерт (для фортепиано, скрипки и виолончели), радостно-домажорный.
Он совершенно изменил общее настроение. Оркестровое вступление дало такой насыщенный звук и такой эмоциональный заряд, который солисты не могли не почувствовать. Андрей Баранов (скрипка), Алексей Жилин (виолончель) и Мари Кодама (фортепиано, Япония), о которых я, к сожалению, до этого дня не знал ничего, отыграли на высочайшем профессиональном уровне. Японская пианистка, пожалуй, понравилась меньше, но скрипач и виолончелист - просто молодцы. Тем более, что местами этот концерт Бетховена напоминает камерное музицирование: оркестр смолкает, играют лишь три солирующих инструмента. Сыгранность трех солистов между собой (что само по себе - задача непростая) и слитность оркестрового и индивидуального звучания на таком уровне получаются далеко не всегда. Оркестр играл превосходно, дирижер четко вел темы, которые подхватывали и развивали солисты, соревнуясь в энергетике и виртуозности. Тройной концерт стал живым символом романтического горения души. Такой подъем далеко не всегда испытываешь при исполнении Бетховена.
Пятая симфония, сыгранная во втором отделении, была еще интереснее. Эту симфонию, казалось бы, давно знаешь наизусть. Однако за исполнением Нагано следишь от начала до конца, не отвлекаясь и со-чувствуя. С одной стороны, у дирижера есть четкая и обстоятельная мысль, которую он прочерчивает через весь музыкальный текст. Мысль далеко не тривиальная. Интересно, что даже музыкальные переходы между темами Нагано не воспринимает как технические, он подчеркивает в них саму идею перехода, усиливает одни ноты и ослабляет другие, как в мелодиях и лейтмотивах. За счет такого внимательного отношения к партитуре мелодичность Бетховена возрастает в разы. С другой стороны, обстоятельность и отточенность исполнения, психологически выверенное воздействие тембров и полутонов, мерное или, напротив, внезапное усиление звука заставляют прочувствовать героическое каждую слушающую душу. Пятая симфония, как и должна, наверное, дала ощущение катарсиса.
Исключительный концерт филармонической программы, более тонко и умело сделанный, чем предшествующее исполнение Брукнера. Хочется пожелать, чтоб следующий концерт Нагано и филармонического концерта прошел не через два с половиной года, а пораньше. У них здорово получается, право слово. Хорошо бы, чтоб Нагано дирижировал три-четыре раза за сезон - на радость публике.