Люблю тебя, Петра творенье
18 июня
Михайловский театр
(Премьера балета - 25 мая)
Михайловский театр бросил вызов Мариинскому и поставил свой вариант легендарного балета "Медный всадник". Но пошел другим путем - пригласил знаменитого американского хореографа Лара Любовича для создания оригинальной хореографии, без оглядки на российские традиции. А Любович выбрал другую музыку - не балетную, а симфоническую: Третью симфонию того же Глиэра. Однако ничего не помогло.
Если "Медный всадник" Мариинского театра - настоящий "большой балет" эпохи развитого социализма с неудачно доставленными кусками, то "ЛТПТ" - даже не балет, а полная профанация балета, надувательство широкого зрителя в духе Остапа Ибрагимовича Бендера (стоит за углом - выйдя из театра, направо и еще раз направо). Лауреат самых престижных мировых балетных премий; хореограф, работавший с крупнейшими балетными труппами мира, включая ABT, NYCB, NDT, Парижскую оперу, Датский королевский балет, в случае с Михайловским театром ограничился откровенной халтурой. Не знаю, на каком языке и с какой степенью подробности Лар Любович читал поэму Пушкина - программка утверждает, что именно он автор всего замысла и всего либретто - но понял он поэму так, как ее было принято читать в советской школе: поэма про "маленького человека". Это банальное толкование Лар Любович перенес на сцену с помощью столь же банальных балетных приемов. Он выпустил на сцену Пушкина, с бакенбардами, пером и блокнотиком. С этим пером и блокнотиком поэт Пушкин, странное дело, умудряется выполнять арабески и некоторые другие балетные па, без которых широкий зритель не мыслит себе балетный спектакль. С этим же блокнотиком Пушкин бродит под ливневым дождем и знай себе строчит, а в это время на заднике при помощи видеопроекций дождь заливает Дворцовую площадь, выложенную почему-то мраморными плитами. Чуть позднее на заднике будет тонуть Исаакиевский собор куполом вниз (Исаакиевский собор, который только строился в момент наводнения 1824 года - см. мариинский "Медный всадник", там все точно), а заодно и Петропавловка, и еще несколько архитектурных символов Петербурга.
Еще на сцене есть Евгений - герой, созданный Пушкиным. Пушкин надевает на вышедшего на сцену героя сюртук - необычайная глубина хореографической идеи не поддается комментарию. А потом начинает направлять героя туда и сюда - прежде всего, разумеется, к Параше. Двух главных героев сопровождает 16 человек в сером. Поначалу они не пойми кто, а потом, ближе к концу первого акта окажется, что это - да, наш умный зритель - таки волны, привет Юрию Смекалову. Они, во-первых разделят Евгения и Парашу, причем Евгения занесут на мраморного льва (только не посадят, а положат - так, видно, эффектнее), а Парашу уложат на пол и утащат за ноги за сцену. Оригинальная метафора, не правда ли?
Когда после 25 минут опускается занавес, понимаешь только одно: смотреть еще 25 минут второго акта нет никакой возможности, и так уже тошнит. Более всего жалко тех, кто повелся на слово "балет" на афише и купил билеты за несколько тысяч рублей. Примерно столько же стоит "Жизель" или настоящие балеты Начо Дуато.
Одним словом, вслед за оперой, умер балет Михайловского театра. Оказалось, что для этого нужно не так и много: убрать из театра приму (Наталья Осипова) и хореографа (Начо Дуато).
Михайловский театр
(Премьера балета - 25 мая)
Михайловский театр бросил вызов Мариинскому и поставил свой вариант легендарного балета "Медный всадник". Но пошел другим путем - пригласил знаменитого американского хореографа Лара Любовича для создания оригинальной хореографии, без оглядки на российские традиции. А Любович выбрал другую музыку - не балетную, а симфоническую: Третью симфонию того же Глиэра. Однако ничего не помогло.
Если "Медный всадник" Мариинского театра - настоящий "большой балет" эпохи развитого социализма с неудачно доставленными кусками, то "ЛТПТ" - даже не балет, а полная профанация балета, надувательство широкого зрителя в духе Остапа Ибрагимовича Бендера (стоит за углом - выйдя из театра, направо и еще раз направо). Лауреат самых престижных мировых балетных премий; хореограф, работавший с крупнейшими балетными труппами мира, включая ABT, NYCB, NDT, Парижскую оперу, Датский королевский балет, в случае с Михайловским театром ограничился откровенной халтурой. Не знаю, на каком языке и с какой степенью подробности Лар Любович читал поэму Пушкина - программка утверждает, что именно он автор всего замысла и всего либретто - но понял он поэму так, как ее было принято читать в советской школе: поэма про "маленького человека". Это банальное толкование Лар Любович перенес на сцену с помощью столь же банальных балетных приемов. Он выпустил на сцену Пушкина, с бакенбардами, пером и блокнотиком. С этим пером и блокнотиком поэт Пушкин, странное дело, умудряется выполнять арабески и некоторые другие балетные па, без которых широкий зритель не мыслит себе балетный спектакль. С этим же блокнотиком Пушкин бродит под ливневым дождем и знай себе строчит, а в это время на заднике при помощи видеопроекций дождь заливает Дворцовую площадь, выложенную почему-то мраморными плитами. Чуть позднее на заднике будет тонуть Исаакиевский собор куполом вниз (Исаакиевский собор, который только строился в момент наводнения 1824 года - см. мариинский "Медный всадник", там все точно), а заодно и Петропавловка, и еще несколько архитектурных символов Петербурга.
Еще на сцене есть Евгений - герой, созданный Пушкиным. Пушкин надевает на вышедшего на сцену героя сюртук - необычайная глубина хореографической идеи не поддается комментарию. А потом начинает направлять героя туда и сюда - прежде всего, разумеется, к Параше. Двух главных героев сопровождает 16 человек в сером. Поначалу они не пойми кто, а потом, ближе к концу первого акта окажется, что это - да, наш умный зритель - таки волны, привет Юрию Смекалову. Они, во-первых разделят Евгения и Парашу, причем Евгения занесут на мраморного льва (только не посадят, а положат - так, видно, эффектнее), а Парашу уложат на пол и утащат за ноги за сцену. Оригинальная метафора, не правда ли?
Когда после 25 минут опускается занавес, понимаешь только одно: смотреть еще 25 минут второго акта нет никакой возможности, и так уже тошнит. Более всего жалко тех, кто повелся на слово "балет" на афише и купил билеты за несколько тысяч рублей. Примерно столько же стоит "Жизель" или настоящие балеты Начо Дуато.
Одним словом, вслед за оперой, умер балет Михайловского театра. Оказалось, что для этого нужно не так и много: убрать из театра приму (Наталья Осипова) и хореографа (Начо Дуато).