мастерство поддержанья пауз
К нам приезжала Вера Полозкова, чтобы выступить на празднестве по случаю дня города. Эти слова неважно клеятся между собой, но дело не в этом. Мы вообще не верили, что это кому-то нужно, даже сегодня утром я ходила по празднующему городу и спрашивала всех, пойдут ли они вечером на Веру Полозкову. Все переспросили меня: чё?
Началось все даже не с этого. Я наблюдала подготовку к выступлению: весь этот саундчек и щелканье языком, и подключение проводов. А по сцене бегал такой удивительный персонаж - весь в розовых лосинах, в широком черном пончо, в хипстерских очках - я сразу поняла, что он не местный и пожалела, что мы никогда не будем дружить домами. потому что явно же: он гей, а мне как раз страшно не хватает такого друга. И я ждала и расстраивалась и даже побежала за кофе к бородатому татуированному красавцу. Пила капучино под дождем и чувствовала себя обычной пылью. А потом пришла Вера - и все наладилось.
Вера всегда для меня такой монолит, такой недосягаемый уровень, она так быстро и качественно перепрограммирует мозг, что сразу все встает на места. Персонаж в розовых лосинах оказался знакомым, а публика - не вся, но тоже приятно удивила. Мне было приятно, что ее композитор Эдуард Коновалов - из Ульяновска, и что она не дает интервью. Действительно, что я ей скажу при встрече? Я восемь лет назад спала с вашим очень экс-бойфрендом? И все из любви к вам...
Мой дружочек Р. пошутил, что она теперь доросла до образа Людмилы Зыкиной. Я хотела ответить, что да, мол, вы ж ровесники. Однако тема возраста, вероятно, болезненна и для Р. Но не для Веры, конечно. Вера - вне всего, вне времени, расстояния, стран и языков. Я же до сих пор - под их влиянием, неважно, что было холодно и шел мелкий дождь и площадь была совсем не так уютна, как в "16 тоннах" в 2011. Это ж ровно 5 лет назад я была на ее концерте в последний раз. Не просто красивая цифра.
Поэзия входит в тебя легко, как нож. И сразу поддых. И ты не чувствуешь холода, не видишь лиц, вокруг одна музыка. И ты постепенно оживаешь. Меня поразило вот это:
когда я прилетел, раджу, я решил: эти люди живут как боги
сказочные пустые аэропорты, невиданные дороги
целое стекло в окне и фаянсовый унитаз даже в самой простой квартире
счастливы живущие здесь, сказал, как немногие в этом мире
парки их необъятны, раджу, дома у них монолитны
но никто из их обитателей не поет по утрам ни мантры,
ни киртана, ни молитвы
вроде бы никто из них не лентяй, ни один из них не бездельник -
но они ничего не делают, кроме денег:
кроме денег и денег, раджу, как будто они едят их:
только пачки купюр рекламируют на плакатах
представляешь, раджу, ни грязи, ни нищеты, но вот если большая трасса -
то во всю длину вдоль нее щиты, на которых деньги и даже - груды сырого мяса
кроме денег, раджу, как будто чтобы надеть их:
нанимают чужих людей, чтоб заботились об их детях
кроме денег, раджу, но как попадется навстречу нищий или калека -
так глядят, будто он недостоин имени человека
кроме денег, но не для того, раджу, чтоб жене купить на базаре
дорогих украшений или расшитых сари
а пойти и сдать в банк, и соседям служить примером -
и ходить только в сером, и жена чтоб ходила в сером
женщины их холёны, среди старух почти нет колченогих, дряблых
но никто из мужчин не поет для них,
не играет для них на таблах
дети их не умирают от скверной воды, от заразы в сезон дождей или черной пыли,
только я не видел, чтоб они бога благодарили
старики их живут одни, когда их душа покидает тело -
часто не находят ничьей, чтобы проводить ее захотела
самое смешное, раджу, что они нас с тобой жалели:
вы там детям на хлеб наскребаете еле-еле,
спите на циновке, ни разу не были ни в театре, ни на концерте -
люди, что друг другу по телефону желают смерти
я прожил среди них пять дней и сбежал на шестые сутки -
я всерьез опасался, что навсегда поврежусь в рассудке
и моя сангита аж всплеснула руками, как меня увидала:
принесла мне горячих роти и плошку дала
что с тобой, говорит, ты страшнее ракшаса, бледнее всякого европейца,
я аж разрыдался, раджу, надо ж было такого ужаса натерпеться (Вера Полозкова, 2 мая 2014)
Я завтра прочитаю его тебе, ты же поймешь меня.
Началось все даже не с этого. Я наблюдала подготовку к выступлению: весь этот саундчек и щелканье языком, и подключение проводов. А по сцене бегал такой удивительный персонаж - весь в розовых лосинах, в широком черном пончо, в хипстерских очках - я сразу поняла, что он не местный и пожалела, что мы никогда не будем дружить домами. потому что явно же: он гей, а мне как раз страшно не хватает такого друга. И я ждала и расстраивалась и даже побежала за кофе к бородатому татуированному красавцу. Пила капучино под дождем и чувствовала себя обычной пылью. А потом пришла Вера - и все наладилось.
Вера всегда для меня такой монолит, такой недосягаемый уровень, она так быстро и качественно перепрограммирует мозг, что сразу все встает на места. Персонаж в розовых лосинах оказался знакомым, а публика - не вся, но тоже приятно удивила. Мне было приятно, что ее композитор Эдуард Коновалов - из Ульяновска, и что она не дает интервью. Действительно, что я ей скажу при встрече? Я восемь лет назад спала с вашим очень экс-бойфрендом? И все из любви к вам...
Мой дружочек Р. пошутил, что она теперь доросла до образа Людмилы Зыкиной. Я хотела ответить, что да, мол, вы ж ровесники. Однако тема возраста, вероятно, болезненна и для Р. Но не для Веры, конечно. Вера - вне всего, вне времени, расстояния, стран и языков. Я же до сих пор - под их влиянием, неважно, что было холодно и шел мелкий дождь и площадь была совсем не так уютна, как в "16 тоннах" в 2011. Это ж ровно 5 лет назад я была на ее концерте в последний раз. Не просто красивая цифра.
Поэзия входит в тебя легко, как нож. И сразу поддых. И ты не чувствуешь холода, не видишь лиц, вокруг одна музыка. И ты постепенно оживаешь. Меня поразило вот это:
когда я прилетел, раджу, я решил: эти люди живут как боги
сказочные пустые аэропорты, невиданные дороги
целое стекло в окне и фаянсовый унитаз даже в самой простой квартире
счастливы живущие здесь, сказал, как немногие в этом мире
парки их необъятны, раджу, дома у них монолитны
но никто из их обитателей не поет по утрам ни мантры,
ни киртана, ни молитвы
вроде бы никто из них не лентяй, ни один из них не бездельник -
но они ничего не делают, кроме денег:
кроме денег и денег, раджу, как будто они едят их:
только пачки купюр рекламируют на плакатах
представляешь, раджу, ни грязи, ни нищеты, но вот если большая трасса -
то во всю длину вдоль нее щиты, на которых деньги и даже - груды сырого мяса
кроме денег, раджу, как будто чтобы надеть их:
нанимают чужих людей, чтоб заботились об их детях
кроме денег, раджу, но как попадется навстречу нищий или калека -
так глядят, будто он недостоин имени человека
кроме денег, но не для того, раджу, чтоб жене купить на базаре
дорогих украшений или расшитых сари
а пойти и сдать в банк, и соседям служить примером -
и ходить только в сером, и жена чтоб ходила в сером
женщины их холёны, среди старух почти нет колченогих, дряблых
но никто из мужчин не поет для них,
не играет для них на таблах
дети их не умирают от скверной воды, от заразы в сезон дождей или черной пыли,
только я не видел, чтоб они бога благодарили
старики их живут одни, когда их душа покидает тело -
часто не находят ничьей, чтобы проводить ее захотела
самое смешное, раджу, что они нас с тобой жалели:
вы там детям на хлеб наскребаете еле-еле,
спите на циновке, ни разу не были ни в театре, ни на концерте -
люди, что друг другу по телефону желают смерти
я прожил среди них пять дней и сбежал на шестые сутки -
я всерьез опасался, что навсегда поврежусь в рассудке
и моя сангита аж всплеснула руками, как меня увидала:
принесла мне горячих роти и плошку дала
что с тобой, говорит, ты страшнее ракшаса, бледнее всякого европейца,
я аж разрыдался, раджу, надо ж было такого ужаса натерпеться (Вера Полозкова, 2 мая 2014)
Я завтра прочитаю его тебе, ты же поймешь меня.