когда ты здесь, земля уходит из-под ног
Мой добрый доктор Владимир Борисович говорит: так-то я абсолютно здорова, все мои проблемы из-за того, что «влюбилась». Я резво начинаю с ним спорить, но, конечно, понимаю: его не проведешь, он опытный сенсей, видит насквозь.
Я хочу влюбиться и оправдываться этим, когда иду на концерт к моей давней любви. Вот была у меня знакомая Алена, она мне такие письма писала, как никто и никогда (жаль теперь, что не сохранились). Она обычно на концертах публику классифицировала: ну влюбленные парочки там, молодые и креативные, хипстеры… В нашем ДК креативных не отыскалось, зато были члены правительства и даже сенаторы. Прямо передо мной сидела пара орнитологов, если б я не знала их, я б непременно определила, что это орнитологи. Они пришли со своим полевым биноклем. Смешно для 14-то ряда! У меня был 15 и бинокль я у них просить не стала: пусть Саша останется для меня прежним, ведь при моем расфокусе не видно его седину и морщины. Ему 47, но мне, в общем-то, возраст не важен. Голос у него прежний - юный, ломкий, пробирающий, выбивающий землю из-под ног.
Саша написал сложный, умный и тревожный альбом. Многие молодые слушатели пытались вставать в проходах, чтобы потанцевать - но, увы, стояли как вкопанные. А не танцуется даже под «Танцуй». Две старых песни Васильев предварил словами: «Может быть, эта песня не лирическая, но она очень неистовая». А знаешь, как-то неистовства уже не надо. В нашем-то возрасте.
За те два, что ли, года, что я их не видела, все обросли бородами, приехали такими ламберсексуалами, хотя ударник Леша все панкует. Мне как-то даже странно видеть Васильева седобородым, при его-то имидже, он для меня всегда 33-летний, сидит в кафе «Европа», ест дежурный бизнес-ланч, рассуждает о важном. Я, кстати, там и не была все эти 13 лет. Очень затейливый свет на концерте. Я все думала, как же они перевозят эту монументальную установку, какие там теперь у них трейлеры. Поражает, когда после неистовства красок (желтый, зеленый, синий, розовый) свет бьет белым из-за спин, и все видны в таком контражуре. Слова кажутся тогда значимыми и нужными. Наверное, это означает, что мы выросли, у прежних детей новые красивые дети. Многие пришли вместе с родителями. Я задумалась: дорастет ли мой сынок когда-нибудь до такого. Просуществует ли группа сколько, чтобы он смог на них пойти? Васильев же, в конце концов, не Мик Джаггер, всему же есть предел.
Он должен был закончить на «Танцуй», очень жизнеутверждающий финал - гори в аду твой третий Рим. Но потом их звали еще и еще. Они все не выходили, потом выходили. Сейчас они вызывают уже не только эмоции, но и мысли. Какие-то очень своевременные мысли того, кто давно перегорел, но продолжает длиться.