«Сердце Пармы», 2022 г.
Фильм «Сердце Пармы», 2022 г. Впечатления.
Тянул до последнего, и, всё же, вскочил в последний вагон - на излёте проката сходил в кино на фильм «Сердце Пармы». Раз фильм уже месяц, как на широких экранах, на актуальность и эксклюзивность мой отзыв не претендует. Просто впечатления.
Сам я, кстати, перед походом в кино, целенаправленно ничьих мнений не читал. Потому заранее в голове имел честное и непредвзятое Ничего. Да и книгу Алексея Иванова «Сердце Пармы», по которой фильм снят, я, то ли к счастью, то ли к сожалению, не читал. Потому о фильме сужу именно по самому фильму. Как и положено.
Итак, вторая половина XV века, Пермь Великая. Правда, зрителю об этом не сказали, догадайся сам. Хотя… тут всё время талдычат «Парма» да «Парма», а краснокафтанные стрельцы с какого-то перепуга поголовно ходят с щитами-павезами. Может это всё-таки северная Италия?
Сотник Полюд учит молодого княжича Михаила палками махать. Может и хорошо, что Сергей Пускепалис не дожил до премьеры фильма?
Короче говоря, вот есть русский князь, вот более-менее подвластные ему князьки из местных пермских народов. Коми и иные прочие. А вот князёк-каган вогулов (которые сейчас манси), неподвластный русским, и вообще, резкий и борзый. Ну и где-то там есть «всемогущая» Москва, которой вроде как подвластен пермский русский князь, и которая в фильме проявится только под самый конец.
Кстати, почему Москва по фильму «всемогущая» - вопрос. Казанское ханство только пару раз упоминается вскользь, словно это ерунда какая-то. А Господин Великий Новгород и вовсе не упомянут. О том, что князь Ермолай, первый русский князь Перми, поставлен тут Москвой в пику Новгороду, чтоб блюл московские интересы, стриг с местных народов дань, а всяких казанцев с новгородцами лесом посылал, об этом нам даже не намекнули.
Русского князя Ермолая быстренько уконтрапупливает борзый вогульский каган, и новым пермским князем становится малолетний княжич Михаил Ермолаевич. Вот он-то и есть главный герой, главная ось фильма. Ему-то кашу сначала заваривать, потом расхлёбывать.
Царь-анпиратор всея Руси Николай Второй. Ой нет, показалось. Это же главный герой, пермский князь Михаил Ермолаевич.
Правда, тут же следует временной скачок, и вот бывший малолетний князь уже вполне взрослый. Потом таких, никак не обозначенных, временных скачков в фильме будет ещё много, и уловить их будет ой как непросто. Ведь герои будут всё те же, но по прошествии пяти, десяти, двадцати лет внешне никак меняться не будут. Даже седину в бороду гримёры им будут забывать добавлять.
Ладно жена князя, абсолютно одинаково выглядящая что юной девицей, что сорокалетней матерью двоих взрослых детей. Ей можно, одно слово - ведьма. Но сотник-то Полюд, что десятилетнего княжича учил мечом махать, став воеводой уже сорокалетнего князя, за эти годы ни на йоту не изменился! Видимо, не люди они все, а бессмертные эльфы. Не зря же вогульский каган разъезжает на здоровенном коне, загримированном под лося. Трандуил уральский, не иначе.
«Уральский Трандуил» - хакан вогулов Асыка. Здесь без верхового лося, зато в колоритном кожаном рванье.
Второе главное действующее лицо фильма - жена князя, вогулка по имени Teacher Тичерть. Да, дама симпатичная (правда, явно не по канонам красоты XV века). И «тема сисек» раскрыта по полной программе. Но с этим персонажем связан и дикий перекос фильма. В мистику и фэнтези.
Собственно, у меня первый вопрос к создателям - что вы снимали? Историческую драму? Или фэнтези? Как вы формально и официально позиционируете этот фильм?
Зрители, я подслушал на сеансе, неоднократно говорили - «сказка». Так сказку вы снимали или реализм? Если сказку, то ладно, хоть она сильно недокрученная вышла, «Властелин колец», не смотря на уральского Трандуила, у вас не получился. Если же снимали реализм, то в нём слишком много мистики.
Не тонкой художественной «мистики», когда зрителю показывают «непонятное» с тонким намёком. Дескать, экранные средневековые герои, в силу необразованности, это «непонятное» воспринимают вполне буквально, и ведут себя соответствующе. Ну а мы-то, современные зрители, всё понимаем, и видим в этом только совпадения и символизм. Нет. Тут, с одной стороны, всё на полном серьёзе. А с другой стороны, никто на «магию» никакого особого внимания не обращает. Жена у князя оборотень? Да и фиг с ним, подумаешь, эка невидаль. Ведь так на планете Земля испокон веков заведено.
Тичерть - спортсменка, комсомолка и наконец она просто ведьма-оборотень. Женщина-рысь, это так романтично…
Вот вам яркий пример, одна из первых сцен в фильме. «Нахрап новгородских ушкуйников на вогульское капище». («Нападение ОПГ из Новгорода на ритуальное сооружение народа манси», если на наши деньги). На умыкнувших золотого вогульского идола ушкуйников нападает огромный волк. Кого-то волк загрызает, но весь утыканный стрелами, помирает. И - бац! - нам показывают пронзённую стрелами пожилую шаманку, что рядом с идолом жила и обряды проводила в предыдущих сценах. И всё.
Это как понимать? Она вот прям оборотень-оборотень? Или это, типа, иносказание? Если это иносказание, покажите вы сцену так: ночь (а это действительно ночь), неверный лунный свет, мятущиеся языки пламени от факелов, пляшущие тени, пурга, скрип деревьев. Волчий вой. Кто-то кидается на грабителей. А те и так на взводе, и без того боятся (средневековые, религиозные люди, во всякую потусторонщину верящие на полном серьёзе) - ведь они грабят капище, на котором вогулы совершают человеческие жертвоприношения. Вот и принимают грабители нападающего за волка, паникуют, но отмахиваются, как могут… А потом покажите эту милую бабулю-шаманку, в волчьей шкуре, с окровавленными зубами и не менее окровавленным ножом в руке… Но нет, нам отчётливо показывают волка ростом с телёнка, а потом убитую шаманку.
Кто сказал «рыжий Хеймиш из «Храброго сердца»? Это рыжий Бурмот из «Сердца Пармы»!
Чёрт побери, пусть это сказка, пусть. Я, приняв это как данность, две трети фильма просмотрел относительно спокойно позёвывая, пока «магическое» фэнтези не сменилось «боевым». Но почему это «сказочное» не вплетено органично в мир реальной средневековой Руси? Почему это «сказочное» кажется приставленными к реальности «художественными костылями», на которые, тем не менее, герои никакого внимания не обращают? Почему нам показывают именно реальную Русь, но с реальными оборотнями? Да вспомните вы ту же «Игру престолов» - в тамошнем вымышленном мире магия вполне себе удачно была вплетена в средневековый антураж, магии было мало, но она была частью мира, была к месту. «Сердце Пармы» вроде как обычная историческая драма… но с непонятным и нафиг не нужным волшебством. Которое никак не тянет на художественный приём и иносказание.
Второй вопрос к создателям - логика и последовательность повествования. С ней традиционные для мирового кинематографа проблемы. Что, как, почему, отчего… «да пофиг, не будем заморачиваться, зритель схавает»!
Местный король-рыболов, точнее князёк-рыбачок. Похоже, гримёрам не давал покоя образ Визериса Таргариена из «Игры престолов». А может белые парики со скидкой продавались.
Вот та же Тичерть. И вроде у них с князем Михаилом любовь-морковь с самого детства, и никто её силком замуж не тащил, сама инициативу проявила. Но то она от князя сбежит, то прибежит, то снова убежит… И не из каких-то моральных терзаний, типа, вогулы с русскими на ножах, а она между жерновов в этой борьбе. И не из терзаний любовно-треугольных, типа, на неё давно положил глаз вогульский лысый Трандуил, и вообще она была ему обещана, чуть не окрутили. А вот просто так, беспричинно.
И ладно, на мужа-князя ты обиделась, что не слишком он активничал, не отмазывал, когда тебя в православие крестить хотели. Но у тебя же дети! То грудные, то постарше, но дети. Их-то ты почему бросаешь? Ты вообще мать или ехидна?
Или сам князь Михаил. Вот, значит, первые кадры с ним взрослым в начале фильма. Местные коми-пермяцкие князьки его не слушаются, ясак не платят, местный татарский князёк чуть не нахер в лицо посылает… А он, значит, ничего не делает. Эдакий князь-тряпка. Но пробыл в таком непрезентабельном виде князь Михаил минут пять экранного времени, а потом - р-р-раз! - и за следующие пять минут стал умным и хитрым. И все его слушаются и уважают. И сыновья местных князьков наперебой просятся в его дружину, служить такому крутому князю. Причём, за эти минуты, он не сказал и не сделал ничего действительно умного. Так, мямлил какую-то ерунду. Уж лучше бы нам «закадровым голосом» рассказали, что разболтавшихся за время его малолетства местных правителей, Михаил привёл в покорность не силой, а умом и договорами. А то болтал он с экрана какую-то маловразумительную чушь, а пермские и татарские князья эту чушь слушали так, словно божественному откровению внимали.
В итоге князь собрал себе хорошую такую партию - паладин, варвар, лучник, маг, хилер, клирик и бард. Аккурат можно в рейд на левел-босса идти. Один дамажит, другой хилит, третий баффы накладывает, четвёртый статы апает, красота.
«Семь самураев». Точнее шесть. Седьмая, Тичерть, где-то там, как обычно, неизвестно где.
Ну и вишенка на торте киношной антилогики - конфликт Перми с Москвой и его реализация.
Я не историк, не специалист, не знаю, как там было в реальности. (Сложно было, не без Новгорода и Казани). Книгу не читал, и не знаю, как было описано у А.Иванова. Но в фильме это выглядит так. Приезжает к пермскому князю Михаилу посланник, московский воевода (а княжество Пермское было вполне себе вассалом великого княжества Московского) и говорит: больно много ты воли местным язычникам дал, и епископ на тебя кляузничает, да и налоги плохо платишь, не трясёшь диких пермяков насчёт пушнины, короче, не на лучшем ты счету у государя. Но чёрт с тобой, айда с нами в поход на Казань, а пока - вломи-ка местным татарам, что казанцам служат. Сделаешь это, и князь Иван Васильевич к тебе претензий иметь не будет.
Кстати, о понимании исторического контекста зрителями. Точнее о том, как исторический контекст донесли до зрителя создатели фильма. (Спойлер - никак). После слов «князь Иван Васильевич» зрители оживились, зашептались, и я понял, что московского князя Ивана Васильевича нормальный средний зритель принял… за московского князя Ивана Васильевича. Только другого. Зрители, мои соседи по кинозалу, несколько раз сказали: «Грозный», я отчётливо слышал. Ну да, это говорит и об уровне образования тоже, но чёрт возьми! Создатели фильма ни разу не назвали ни год происходящего, ни основные исторические события, ни какие-то культурно-исторические вехи. О том, что киношный «Иван Васильевич» - это Иван III Великий (дед Ивана IV Грозного), о том, что Москва на тот момент - пусть крутое, но далеко не всемогущее государство, о том, что даже до «стояния на реке Угре» и формальной независимости Москвы от Орды будет ещё десять лет - во всём зрительном зале знал только один человек, я. И знал это совсем не из фильма. Из которого почерпнуть хоть что-то ориентирующее по вехам реальной истории невозможно.
Епископ пермский Иона в лагере прибывших усмирять Пермь московитов. Правда он, некогда обративший коми-пермяков в христианство, умер за несколько лет до этой войны, но кому какое дело? Как ни странно, но герой Евгения Миронова - самый адекватный и реалистичный персонаж в фильме. Не плохой и не хороший. Не подлец и не святой. Обычный.
Пермский князь, выслушав прямой приказ (!) своего сюзерена, московского великого князя, говорит - а идите вы лесом. У вас там с Казанью тёрки, а у меня нет. И с местными татарами у меня всё пучком. Потому делать ничего не буду. И всё.
Почему он так решил, из каких таких не то, что реальных, политико-экономических, но хотя бы надуманных, киношно-эмоциональных, предпосылок исходил - непонятно. Вот хочу быть феодально-раздробленным местным сепаратистом - и всё тут.
Хоть бы показали, что он, пусть и русский православный князь, но проникся местным простым народцем, язычниками, их нуждами и обычаями, жалеет их, не хочет дать в обиду цивилизованной христианской мощной Москве. Да, надуманно и слащаво-киношно, но хоть что-то было бы.
Я даже не прошу дать другое, нормальное объяснение - видя невеликую реальную силу и дальность до Москвы, решил князь Михаил отложиться, вылавировать между тремя взаимно враждующими силами - Москвой, Казанью и Новгородом - и самому стать местным, полностью независимым, властителем Великой Перми. Мол, был князь-тряпка, да высоко взлететь наметил.
Нет, никаких внятных объяснений.
Московский воевода Фёдор, князь Стародубский, пробирается тайными тропами. Дабы оправдать исторически известное прозвище «Пёстрый», персонажу Виталия Кищенко намалевали родимое пятно а-ля Михал-Сергеич. Неудачно намалевали, надо сказать.
Заметьте, я не задаю вопросы по «материальной культуре», показанной в фильме. Не докапываюсь до того, что «гранаты не той системы» и до прочих мелочей. Одеты все в традиционную для мирового кинематографа рванину, мешковину и дерюгу - и бог с ним. В качестве доспехов не столько кольчуги, сколько традиционные для мирового кинематографа БДСМ-кожанки - ну и ладно. Хотя некоторые «этнографические» наряды в фильме мне действительно понравились, они действительно нарядные (не знаю правда, на сколько «этнографические»).
Вообще, самый приятный внешне персонаж в фильме - крохотно-эпизодический. Жена местного финно-угорского блондинистого князька-рыболова. Круглолиценькая, скуластенькая, беленькая, и в таком прикольном наряде, в шапочке с финтифлюшками - м-м-м, северный уральский персик. Московиты её убили, конечно.
Вот московские стрельцы, поголовно одетые в чистенькие ярко-красные кафтаны, явно не шерстяные, и явно только что из пошивочного цеха, сильно раздражали. Я уж не говорю об «атаке иранских московских катафрактариев»… Ой, таки начал выдвигать претензии к «мат.культуре», каюсь.
Короче, если на вас, киноделы, такое впечатление произвела «Игра престолов», что ж вы из неё заимствуете не удачное, а плохое? Вот зачем надо было ориентироваться на «Битву бастардов», а?
За Старков! Король Севера! Король Севера! Ой, что это я…
Помимо пары-тройки маленьких, в фильме есть одна большая батальная сцена. Эпично так снятая, дорого-богато, туда-сюда, с неожиданными вот-это-поворотами, с военными хитростями… Нет. Простите, но нет. Без слёз не взглянешь. И я не о том, что главные герои, как и положено в «боевом фэнтези», лично кладут врагов пачками, сами почти не получая урона, а все остальные ведут себя как имперские штурмовики. Я о логике и здравом смысле. А уж если и историзм подтянуть…
Но я забежал вперёд. Об «файнал эпик баттл» позже. А пока московский князь посылает войско на Пермь, чтобы привести её к покорности. Князь Михаил, благодаря которому всё так вышло, с удивлением узнаёт, что большая часть местных коми-пермяцких князьков, которых он до того усиленно пугал могуществом Москвы и тем приводил к послушанию, воевать за него не будет. Убоявшись того самого могущества Москвы. В итоге, с личной дружиной и немногими местными приспешниками, Михаил запирается в своей столице, Чердыни. Московские войска, пройдя огнём и мечом по округе, осаждают его там.
Тут и «эпик баттл», и все дела. Российскому зрителю, при поддержке российского же Фонда Кино показывают, как князь Михаил со своими приспешниками смачно шинкует и фарширует русские войска, как он бьёт московитов и в хвост и в гриву, и как дикие вогулы со своим бешеным хаканом, пришедшие на помощь в последний момент, своими камнями и палками месят в кисель закованную в броню конную московскую дружину. Победа? Нет, осада продолжается. Очень невнятно, но триумфальное побивание русских в сражении под стенами не приводит ни к чему. И Чердынь, таки, берут. О штурме «донжона» с запершимися там «шестью самураями» я лучше вообще ничего говорить не буду. Кровь из глаз, сплошной фейспалм, но, к сожалению, увиденного не развидеть.
Результат - Пермь приведена к общему знаменателю, а князь Михаил едет в гости к князю Ивану Васильевичу. В кандалах и в клетке. И пока он едет по Москве, восторженная публика кидает в него гнилой капустой, просто один-в-один как было в «Храбром сердце» с Мэлом Гибсоном. Совпадение или плагиат - вот в чём вопрос (с). (Ответ-то мы знаем).
Бздынь! Нет, это, конечно, кадр со съёмок фильма, в итоговом кино всё глаже, причёсанней и красивее. Но одно дело - просто слышать о «гуляй-городе», и другое - более-менее представлять, что это такое, когда и для чего оно сооружалось. У киноделов полевая фортификация получилась чисто фэнтезийная. И даже не в стиле «Игры престолов», а прямо «Властелин колец» - бессмысленно и беспощадно. И кстати, у стрельцов в кино ни единой пищали! Кованные пушки - чугунные тюфяки, с характерными скрепляющими обручами - есть. А пищалей нет. Я понимаю, это всего 1472 год (что в фильме не указано), огнестрел ещё не в такой моде, но откуда тогда у стрельцов поголовное обмундирование единообразными красными кафтанами «с разговорами»?
И тут у меня третий, наверное, главный вопрос к фильму.
Вы для кого это снимали? Для России? Или «на экспорт»?
И вопрос к пресловутому Фонду Кино.
Вы, мать-перемать, на что деньги давали? Ну ведь, кажется, скинули уже министрика нашей прачечной, ну сколько можно?!
Вот угадайте с одного раза, кто главный враг в историческом фильме, показывающем средневековый северо-восточный фронтир? В фильме, показывающем столкновение христиан-русских, христиан-пермяков, язычников-пермяков и язычников-вогулов?
Правильно, главный враг в этом фильме, снятом при поддержке Фонда Кино - Москва.
Пермский князь Михаил Ермолаевич смотрит на тебя как на московита.
Знаете, чем отличается хороший фильм от плохого? В хорошем фильме ты всегда «болеешь за наших», даже если «нашим» противостоят жалкие косорукие «имперские штурмовики». Вспомните недавний истерн «Красный призрак». Немцы там специально показаны сильно разными. И советские бойцы тоже не лубочные герои. Но зрительские симпатии однозначны, и когда всех немцев закатывают в асфальт, зритель испытывает чувство глубокого морального удовлетворения. Фильм «Храброе сердце», противостояние англичан и шотландцев. Казалось бы, пофиг и на тех, и на этих. Но мы болеем за Уильяма Уоллеса и его шотландцев, потому что это хорошо показано, с нужными, правильно расставленными акцентами. Мы ручки кресел в кинотеатре от волнения отрываем, когда на шотландцев летит, разгоняясь, английская рыцарская конница. Мы кричим от восторга, когда - хрясь! - и англичанам секир-башка. А ведь мы не шотландцы.
В плохом же фильме герои бесят. И не важно, что они за свободу, справедливость, бога, чёрта, традиционные ценности, мир, дружбу и жвачку. Важно, что в плохом фильме зритель не сопереживает героям, ему на героев наплевать, не смотря на все их ходульные лозунги. В плохом фильме герои могут валить врагов пачками, но сочувствие и зрительские симпатии буду на стороне «врагов». Даже если герои страсть как положительные, за всё хорошее, против всего плохого, а враги - гады и твари. В плохом фильме зритель не болеет за героев-«наших». В «Сердце Пармы» я «за наших» не болел.
За две трети фильма все эти герои, особенно князь Михаил, надоели хуже горькой редьки. Они никакие, я бы даже сказал - никакущие. Да, ходят, да, что-то говорят, руками машут… Но никакого интереса не вызывают.
И словно этого мало, в последней трети мне ещё и предлагают смотреть, как этот русский православный князь Михаил позвал на подмогу не только своих непосредственных вассалов, местных пермских владетелей, с этим-то понятно, но позвал даже своего злейшего, непримиримого, персонального врага - вогульского хакана. (Тот, на минуточку, не просто военно-политический противник, он лично (!) убил отца (!!) князя Михаила у того на глазах (!!!)). И вот они всей своей кодлой дружно режут русское войско. Смотри, дорогой зритель, не обляпайся.
Очень своевременный выход фильма, снятого, в том числе, на государственные деньги, я считаю. Молодцы, так держать.
Меч пермского князя Михаила Ермолаевича, вымазанный в крови московских воинов, как бы намекает.
Московское войско плохое, московский воевода плохой, московские дьяки плохие, героически обороняющийся, не гнушающийся никакой помощью, странноватый князь Михаил - хороший. Знаете, даже без текущей политической ситуации подобный посыл противен, уж простите.
Ох… Князь Михаил с подручными лично выкосил чуть не всё московское войско, но как-то, непонятно как, всё же был бит, единственный остался в живых и попал в плен. После увлекательной поездки в кандалах, и отсидки в застенках кровавой гэбни, пардон, просто в Кремлёвских застенках, удостоился Михаил беседы с великим князем Иваном Васильевичем. Который ввернул ему тему, что «несть ни еллина, ни иудея, ни варвара, ни скифа». В том смысле, что Псков, Москва, Чердынь и прочее это, мол, одна Русь, нет пермяков и московитов, а есть русские, и всё такое. Мол, долой феодальную раздробленность, даёшь пятилетку в три года.
Князь Михаил, не будь дурак, со всем согласился, покаялся, «признал себя братом молодшим государя Московского и на том крест целовал». Впрочем, нам этого не показали, просто после речи московского князя, Михаила из застенков отпустили обратно, княжить в Пермь. Правда, княжить чисто номинально, реально там рулевым стал московский воевода, что Михаила разбил и пленил.
Почему московский дьяк Данила Венец не только чётки перебирает, но и одет в характерный чёрный кафтан опричника? А кто ж его знает. Возможно, герою Михаила Евланова, как и московским стрельцами, обмундирование подкинул грозный царь Иван Васильевич, воспользовавшись машиной времени.
Вот и всё, Михаил, князь без княжества, возвращается в брошенную Чердынь. Принимается лично пахать и сеять, не смотри, что князь, и ничего тяжелее меча за всю свою жизнь в руках не держал. Туда к нему приезжают дети, уже взрослые, и тоже ведут умилительно пасторальную жизнь (сын - наследник княжества!, дочь - княжна, завидная партия! и землю пашут! ох, держите меня семеро). В Чердынь возвращаются жители, прибывают переселенцы (не иначе как бегущие от строгого государева воеводы). И наконец, под конвоем вполне присмиревших диких вогулов, которых по-прежнему ведёт убийца отца Михаила, но с которым он теперь дружит, к семейству возвращается жена-мать-ведьма-оборотень Тичерть. Обнимашки, слёзки, все счастливы. Ф-фух… Как я не расшиб фейспалмом лоб на последних минутах фильма - просто чудо Господнее.
Иван Васильевич, правнук Дмитрия Донского и дед Ивана Грозного. Великий государь всея Руси, великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Югорский, и Вятский, и Пермский, и иных. Пока длился фильм, титулатура и влияние героя Фёдора Бондарчука только росли. Даже жаль, что такую колоритную фигуру, ключевую в становлении современного Российского государства, в фильме показали всего один раз, на пару минут.
Вот такое кино. Жутко невнятное, нелогичное и очень корявое. Единственное, на что там можно посмотреть - это виды природы. Все эти ёлки, палки, горы и реки, что заснеженные, что летние. Это красиво. Ещё бревенчатые крепостицы, живописно сооружённые на речных обрывах. Тоже неплохо. В крайнем случае, можно посмотреть на героиню Елены Ербаковой, когда одежду с неё уже сняли, но в рысь ещё не превратили.
Остальное - ерунда.
Тянул до последнего, и, всё же, вскочил в последний вагон - на излёте проката сходил в кино на фильм «Сердце Пармы». Раз фильм уже месяц, как на широких экранах, на актуальность и эксклюзивность мой отзыв не претендует. Просто впечатления.
Сам я, кстати, перед походом в кино, целенаправленно ничьих мнений не читал. Потому заранее в голове имел честное и непредвзятое Ничего. Да и книгу Алексея Иванова «Сердце Пармы», по которой фильм снят, я, то ли к счастью, то ли к сожалению, не читал. Потому о фильме сужу именно по самому фильму. Как и положено.
Итак, вторая половина XV века, Пермь Великая. Правда, зрителю об этом не сказали, догадайся сам. Хотя… тут всё время талдычат «Парма» да «Парма», а краснокафтанные стрельцы с какого-то перепуга поголовно ходят с щитами-павезами. Может это всё-таки северная Италия?
Сотник Полюд учит молодого княжича Михаила палками махать. Может и хорошо, что Сергей Пускепалис не дожил до премьеры фильма?
Короче говоря, вот есть русский князь, вот более-менее подвластные ему князьки из местных пермских народов. Коми и иные прочие. А вот князёк-каган вогулов (которые сейчас манси), неподвластный русским, и вообще, резкий и борзый. Ну и где-то там есть «всемогущая» Москва, которой вроде как подвластен пермский русский князь, и которая в фильме проявится только под самый конец.
Кстати, почему Москва по фильму «всемогущая» - вопрос. Казанское ханство только пару раз упоминается вскользь, словно это ерунда какая-то. А Господин Великий Новгород и вовсе не упомянут. О том, что князь Ермолай, первый русский князь Перми, поставлен тут Москвой в пику Новгороду, чтоб блюл московские интересы, стриг с местных народов дань, а всяких казанцев с новгородцами лесом посылал, об этом нам даже не намекнули.
Русского князя Ермолая быстренько уконтрапупливает борзый вогульский каган, и новым пермским князем становится малолетний княжич Михаил Ермолаевич. Вот он-то и есть главный герой, главная ось фильма. Ему-то кашу сначала заваривать, потом расхлёбывать.
Царь-анпиратор всея Руси Николай Второй. Ой нет, показалось. Это же главный герой, пермский князь Михаил Ермолаевич.
Правда, тут же следует временной скачок, и вот бывший малолетний князь уже вполне взрослый. Потом таких, никак не обозначенных, временных скачков в фильме будет ещё много, и уловить их будет ой как непросто. Ведь герои будут всё те же, но по прошествии пяти, десяти, двадцати лет внешне никак меняться не будут. Даже седину в бороду гримёры им будут забывать добавлять.
Ладно жена князя, абсолютно одинаково выглядящая что юной девицей, что сорокалетней матерью двоих взрослых детей. Ей можно, одно слово - ведьма. Но сотник-то Полюд, что десятилетнего княжича учил мечом махать, став воеводой уже сорокалетнего князя, за эти годы ни на йоту не изменился! Видимо, не люди они все, а бессмертные эльфы. Не зря же вогульский каган разъезжает на здоровенном коне, загримированном под лося. Трандуил уральский, не иначе.
«Уральский Трандуил» - хакан вогулов Асыка. Здесь без верхового лося, зато в колоритном кожаном рванье.
Второе главное действующее лицо фильма - жена князя, вогулка по имени Teacher Тичерть. Да, дама симпатичная (правда, явно не по канонам красоты XV века). И «тема сисек» раскрыта по полной программе. Но с этим персонажем связан и дикий перекос фильма. В мистику и фэнтези.
Собственно, у меня первый вопрос к создателям - что вы снимали? Историческую драму? Или фэнтези? Как вы формально и официально позиционируете этот фильм?
Зрители, я подслушал на сеансе, неоднократно говорили - «сказка». Так сказку вы снимали или реализм? Если сказку, то ладно, хоть она сильно недокрученная вышла, «Властелин колец», не смотря на уральского Трандуила, у вас не получился. Если же снимали реализм, то в нём слишком много мистики.
Не тонкой художественной «мистики», когда зрителю показывают «непонятное» с тонким намёком. Дескать, экранные средневековые герои, в силу необразованности, это «непонятное» воспринимают вполне буквально, и ведут себя соответствующе. Ну а мы-то, современные зрители, всё понимаем, и видим в этом только совпадения и символизм. Нет. Тут, с одной стороны, всё на полном серьёзе. А с другой стороны, никто на «магию» никакого особого внимания не обращает. Жена у князя оборотень? Да и фиг с ним, подумаешь, эка невидаль. Ведь так на планете Земля испокон веков заведено.
Тичерть - спортсменка, комсомолка и наконец она просто ведьма-оборотень. Женщина-рысь, это так романтично…
Вот вам яркий пример, одна из первых сцен в фильме. «Нахрап новгородских ушкуйников на вогульское капище». («Нападение ОПГ из Новгорода на ритуальное сооружение народа манси», если на наши деньги). На умыкнувших золотого вогульского идола ушкуйников нападает огромный волк. Кого-то волк загрызает, но весь утыканный стрелами, помирает. И - бац! - нам показывают пронзённую стрелами пожилую шаманку, что рядом с идолом жила и обряды проводила в предыдущих сценах. И всё.
Это как понимать? Она вот прям оборотень-оборотень? Или это, типа, иносказание? Если это иносказание, покажите вы сцену так: ночь (а это действительно ночь), неверный лунный свет, мятущиеся языки пламени от факелов, пляшущие тени, пурга, скрип деревьев. Волчий вой. Кто-то кидается на грабителей. А те и так на взводе, и без того боятся (средневековые, религиозные люди, во всякую потусторонщину верящие на полном серьёзе) - ведь они грабят капище, на котором вогулы совершают человеческие жертвоприношения. Вот и принимают грабители нападающего за волка, паникуют, но отмахиваются, как могут… А потом покажите эту милую бабулю-шаманку, в волчьей шкуре, с окровавленными зубами и не менее окровавленным ножом в руке… Но нет, нам отчётливо показывают волка ростом с телёнка, а потом убитую шаманку.
Кто сказал «рыжий Хеймиш из «Храброго сердца»? Это рыжий Бурмот из «Сердца Пармы»!
Чёрт побери, пусть это сказка, пусть. Я, приняв это как данность, две трети фильма просмотрел относительно спокойно позёвывая, пока «магическое» фэнтези не сменилось «боевым». Но почему это «сказочное» не вплетено органично в мир реальной средневековой Руси? Почему это «сказочное» кажется приставленными к реальности «художественными костылями», на которые, тем не менее, герои никакого внимания не обращают? Почему нам показывают именно реальную Русь, но с реальными оборотнями? Да вспомните вы ту же «Игру престолов» - в тамошнем вымышленном мире магия вполне себе удачно была вплетена в средневековый антураж, магии было мало, но она была частью мира, была к месту. «Сердце Пармы» вроде как обычная историческая драма… но с непонятным и нафиг не нужным волшебством. Которое никак не тянет на художественный приём и иносказание.
Второй вопрос к создателям - логика и последовательность повествования. С ней традиционные для мирового кинематографа проблемы. Что, как, почему, отчего… «да пофиг, не будем заморачиваться, зритель схавает»!
Местный король-рыболов, точнее князёк-рыбачок. Похоже, гримёрам не давал покоя образ Визериса Таргариена из «Игры престолов». А может белые парики со скидкой продавались.
Вот та же Тичерть. И вроде у них с князем Михаилом любовь-морковь с самого детства, и никто её силком замуж не тащил, сама инициативу проявила. Но то она от князя сбежит, то прибежит, то снова убежит… И не из каких-то моральных терзаний, типа, вогулы с русскими на ножах, а она между жерновов в этой борьбе. И не из терзаний любовно-треугольных, типа, на неё давно положил глаз вогульский лысый Трандуил, и вообще она была ему обещана, чуть не окрутили. А вот просто так, беспричинно.
И ладно, на мужа-князя ты обиделась, что не слишком он активничал, не отмазывал, когда тебя в православие крестить хотели. Но у тебя же дети! То грудные, то постарше, но дети. Их-то ты почему бросаешь? Ты вообще мать или ехидна?
Или сам князь Михаил. Вот, значит, первые кадры с ним взрослым в начале фильма. Местные коми-пермяцкие князьки его не слушаются, ясак не платят, местный татарский князёк чуть не нахер в лицо посылает… А он, значит, ничего не делает. Эдакий князь-тряпка. Но пробыл в таком непрезентабельном виде князь Михаил минут пять экранного времени, а потом - р-р-раз! - и за следующие пять минут стал умным и хитрым. И все его слушаются и уважают. И сыновья местных князьков наперебой просятся в его дружину, служить такому крутому князю. Причём, за эти минуты, он не сказал и не сделал ничего действительно умного. Так, мямлил какую-то ерунду. Уж лучше бы нам «закадровым голосом» рассказали, что разболтавшихся за время его малолетства местных правителей, Михаил привёл в покорность не силой, а умом и договорами. А то болтал он с экрана какую-то маловразумительную чушь, а пермские и татарские князья эту чушь слушали так, словно божественному откровению внимали.
В итоге князь собрал себе хорошую такую партию - паладин, варвар, лучник, маг, хилер, клирик и бард. Аккурат можно в рейд на левел-босса идти. Один дамажит, другой хилит, третий баффы накладывает, четвёртый статы апает, красота.
«Семь самураев». Точнее шесть. Седьмая, Тичерть, где-то там, как обычно, неизвестно где.
Ну и вишенка на торте киношной антилогики - конфликт Перми с Москвой и его реализация.
Я не историк, не специалист, не знаю, как там было в реальности. (Сложно было, не без Новгорода и Казани). Книгу не читал, и не знаю, как было описано у А.Иванова. Но в фильме это выглядит так. Приезжает к пермскому князю Михаилу посланник, московский воевода (а княжество Пермское было вполне себе вассалом великого княжества Московского) и говорит: больно много ты воли местным язычникам дал, и епископ на тебя кляузничает, да и налоги плохо платишь, не трясёшь диких пермяков насчёт пушнины, короче, не на лучшем ты счету у государя. Но чёрт с тобой, айда с нами в поход на Казань, а пока - вломи-ка местным татарам, что казанцам служат. Сделаешь это, и князь Иван Васильевич к тебе претензий иметь не будет.
Кстати, о понимании исторического контекста зрителями. Точнее о том, как исторический контекст донесли до зрителя создатели фильма. (Спойлер - никак). После слов «князь Иван Васильевич» зрители оживились, зашептались, и я понял, что московского князя Ивана Васильевича нормальный средний зритель принял… за московского князя Ивана Васильевича. Только другого. Зрители, мои соседи по кинозалу, несколько раз сказали: «Грозный», я отчётливо слышал. Ну да, это говорит и об уровне образования тоже, но чёрт возьми! Создатели фильма ни разу не назвали ни год происходящего, ни основные исторические события, ни какие-то культурно-исторические вехи. О том, что киношный «Иван Васильевич» - это Иван III Великий (дед Ивана IV Грозного), о том, что Москва на тот момент - пусть крутое, но далеко не всемогущее государство, о том, что даже до «стояния на реке Угре» и формальной независимости Москвы от Орды будет ещё десять лет - во всём зрительном зале знал только один человек, я. И знал это совсем не из фильма. Из которого почерпнуть хоть что-то ориентирующее по вехам реальной истории невозможно.
Епископ пермский Иона в лагере прибывших усмирять Пермь московитов. Правда он, некогда обративший коми-пермяков в христианство, умер за несколько лет до этой войны, но кому какое дело? Как ни странно, но герой Евгения Миронова - самый адекватный и реалистичный персонаж в фильме. Не плохой и не хороший. Не подлец и не святой. Обычный.
Пермский князь, выслушав прямой приказ (!) своего сюзерена, московского великого князя, говорит - а идите вы лесом. У вас там с Казанью тёрки, а у меня нет. И с местными татарами у меня всё пучком. Потому делать ничего не буду. И всё.
Почему он так решил, из каких таких не то, что реальных, политико-экономических, но хотя бы надуманных, киношно-эмоциональных, предпосылок исходил - непонятно. Вот хочу быть феодально-раздробленным местным сепаратистом - и всё тут.
Хоть бы показали, что он, пусть и русский православный князь, но проникся местным простым народцем, язычниками, их нуждами и обычаями, жалеет их, не хочет дать в обиду цивилизованной христианской мощной Москве. Да, надуманно и слащаво-киношно, но хоть что-то было бы.
Я даже не прошу дать другое, нормальное объяснение - видя невеликую реальную силу и дальность до Москвы, решил князь Михаил отложиться, вылавировать между тремя взаимно враждующими силами - Москвой, Казанью и Новгородом - и самому стать местным, полностью независимым, властителем Великой Перми. Мол, был князь-тряпка, да высоко взлететь наметил.
Нет, никаких внятных объяснений.
Московский воевода Фёдор, князь Стародубский, пробирается тайными тропами. Дабы оправдать исторически известное прозвище «Пёстрый», персонажу Виталия Кищенко намалевали родимое пятно а-ля Михал-Сергеич. Неудачно намалевали, надо сказать.
Заметьте, я не задаю вопросы по «материальной культуре», показанной в фильме. Не докапываюсь до того, что «гранаты не той системы» и до прочих мелочей. Одеты все в традиционную для мирового кинематографа рванину, мешковину и дерюгу - и бог с ним. В качестве доспехов не столько кольчуги, сколько традиционные для мирового кинематографа БДСМ-кожанки - ну и ладно. Хотя некоторые «этнографические» наряды в фильме мне действительно понравились, они действительно нарядные (не знаю правда, на сколько «этнографические»).
Вообще, самый приятный внешне персонаж в фильме - крохотно-эпизодический. Жена местного финно-угорского блондинистого князька-рыболова. Круглолиценькая, скуластенькая, беленькая, и в таком прикольном наряде, в шапочке с финтифлюшками - м-м-м, северный уральский персик. Московиты её убили, конечно.
Вот московские стрельцы, поголовно одетые в чистенькие ярко-красные кафтаны, явно не шерстяные, и явно только что из пошивочного цеха, сильно раздражали. Я уж не говорю об «атаке иранских московских катафрактариев»… Ой, таки начал выдвигать претензии к «мат.культуре», каюсь.
Короче, если на вас, киноделы, такое впечатление произвела «Игра престолов», что ж вы из неё заимствуете не удачное, а плохое? Вот зачем надо было ориентироваться на «Битву бастардов», а?
За Старков! Король Севера! Король Севера! Ой, что это я…
Помимо пары-тройки маленьких, в фильме есть одна большая батальная сцена. Эпично так снятая, дорого-богато, туда-сюда, с неожиданными вот-это-поворотами, с военными хитростями… Нет. Простите, но нет. Без слёз не взглянешь. И я не о том, что главные герои, как и положено в «боевом фэнтези», лично кладут врагов пачками, сами почти не получая урона, а все остальные ведут себя как имперские штурмовики. Я о логике и здравом смысле. А уж если и историзм подтянуть…
Но я забежал вперёд. Об «файнал эпик баттл» позже. А пока московский князь посылает войско на Пермь, чтобы привести её к покорности. Князь Михаил, благодаря которому всё так вышло, с удивлением узнаёт, что большая часть местных коми-пермяцких князьков, которых он до того усиленно пугал могуществом Москвы и тем приводил к послушанию, воевать за него не будет. Убоявшись того самого могущества Москвы. В итоге, с личной дружиной и немногими местными приспешниками, Михаил запирается в своей столице, Чердыни. Московские войска, пройдя огнём и мечом по округе, осаждают его там.
Тут и «эпик баттл», и все дела. Российскому зрителю, при поддержке российского же Фонда Кино показывают, как князь Михаил со своими приспешниками смачно шинкует и фарширует русские войска, как он бьёт московитов и в хвост и в гриву, и как дикие вогулы со своим бешеным хаканом, пришедшие на помощь в последний момент, своими камнями и палками месят в кисель закованную в броню конную московскую дружину. Победа? Нет, осада продолжается. Очень невнятно, но триумфальное побивание русских в сражении под стенами не приводит ни к чему. И Чердынь, таки, берут. О штурме «донжона» с запершимися там «шестью самураями» я лучше вообще ничего говорить не буду. Кровь из глаз, сплошной фейспалм, но, к сожалению, увиденного не развидеть.
Результат - Пермь приведена к общему знаменателю, а князь Михаил едет в гости к князю Ивану Васильевичу. В кандалах и в клетке. И пока он едет по Москве, восторженная публика кидает в него гнилой капустой, просто один-в-один как было в «Храбром сердце» с Мэлом Гибсоном. Совпадение или плагиат - вот в чём вопрос (с). (Ответ-то мы знаем).
Бздынь! Нет, это, конечно, кадр со съёмок фильма, в итоговом кино всё глаже, причёсанней и красивее. Но одно дело - просто слышать о «гуляй-городе», и другое - более-менее представлять, что это такое, когда и для чего оно сооружалось. У киноделов полевая фортификация получилась чисто фэнтезийная. И даже не в стиле «Игры престолов», а прямо «Властелин колец» - бессмысленно и беспощадно. И кстати, у стрельцов в кино ни единой пищали! Кованные пушки - чугунные тюфяки, с характерными скрепляющими обручами - есть. А пищалей нет. Я понимаю, это всего 1472 год (что в фильме не указано), огнестрел ещё не в такой моде, но откуда тогда у стрельцов поголовное обмундирование единообразными красными кафтанами «с разговорами»?
И тут у меня третий, наверное, главный вопрос к фильму.
Вы для кого это снимали? Для России? Или «на экспорт»?
И вопрос к пресловутому Фонду Кино.
Вы, мать-перемать, на что деньги давали? Ну ведь, кажется, скинули уже министрика нашей прачечной, ну сколько можно?!
Вот угадайте с одного раза, кто главный враг в историческом фильме, показывающем средневековый северо-восточный фронтир? В фильме, показывающем столкновение христиан-русских, христиан-пермяков, язычников-пермяков и язычников-вогулов?
Правильно, главный враг в этом фильме, снятом при поддержке Фонда Кино - Москва.
Пермский князь Михаил Ермолаевич смотрит на тебя как на московита.
Знаете, чем отличается хороший фильм от плохого? В хорошем фильме ты всегда «болеешь за наших», даже если «нашим» противостоят жалкие косорукие «имперские штурмовики». Вспомните недавний истерн «Красный призрак». Немцы там специально показаны сильно разными. И советские бойцы тоже не лубочные герои. Но зрительские симпатии однозначны, и когда всех немцев закатывают в асфальт, зритель испытывает чувство глубокого морального удовлетворения. Фильм «Храброе сердце», противостояние англичан и шотландцев. Казалось бы, пофиг и на тех, и на этих. Но мы болеем за Уильяма Уоллеса и его шотландцев, потому что это хорошо показано, с нужными, правильно расставленными акцентами. Мы ручки кресел в кинотеатре от волнения отрываем, когда на шотландцев летит, разгоняясь, английская рыцарская конница. Мы кричим от восторга, когда - хрясь! - и англичанам секир-башка. А ведь мы не шотландцы.
В плохом же фильме герои бесят. И не важно, что они за свободу, справедливость, бога, чёрта, традиционные ценности, мир, дружбу и жвачку. Важно, что в плохом фильме зритель не сопереживает героям, ему на героев наплевать, не смотря на все их ходульные лозунги. В плохом фильме герои могут валить врагов пачками, но сочувствие и зрительские симпатии буду на стороне «врагов». Даже если герои страсть как положительные, за всё хорошее, против всего плохого, а враги - гады и твари. В плохом фильме зритель не болеет за героев-«наших». В «Сердце Пармы» я «за наших» не болел.
За две трети фильма все эти герои, особенно князь Михаил, надоели хуже горькой редьки. Они никакие, я бы даже сказал - никакущие. Да, ходят, да, что-то говорят, руками машут… Но никакого интереса не вызывают.
И словно этого мало, в последней трети мне ещё и предлагают смотреть, как этот русский православный князь Михаил позвал на подмогу не только своих непосредственных вассалов, местных пермских владетелей, с этим-то понятно, но позвал даже своего злейшего, непримиримого, персонального врага - вогульского хакана. (Тот, на минуточку, не просто военно-политический противник, он лично (!) убил отца (!!) князя Михаила у того на глазах (!!!)). И вот они всей своей кодлой дружно режут русское войско. Смотри, дорогой зритель, не обляпайся.
Очень своевременный выход фильма, снятого, в том числе, на государственные деньги, я считаю. Молодцы, так держать.
Меч пермского князя Михаила Ермолаевича, вымазанный в крови московских воинов, как бы намекает.
Московское войско плохое, московский воевода плохой, московские дьяки плохие, героически обороняющийся, не гнушающийся никакой помощью, странноватый князь Михаил - хороший. Знаете, даже без текущей политической ситуации подобный посыл противен, уж простите.
Ох… Князь Михаил с подручными лично выкосил чуть не всё московское войско, но как-то, непонятно как, всё же был бит, единственный остался в живых и попал в плен. После увлекательной поездки в кандалах, и отсидки в застенках кровавой гэбни, пардон, просто в Кремлёвских застенках, удостоился Михаил беседы с великим князем Иваном Васильевичем. Который ввернул ему тему, что «несть ни еллина, ни иудея, ни варвара, ни скифа». В том смысле, что Псков, Москва, Чердынь и прочее это, мол, одна Русь, нет пермяков и московитов, а есть русские, и всё такое. Мол, долой феодальную раздробленность, даёшь пятилетку в три года.
Князь Михаил, не будь дурак, со всем согласился, покаялся, «признал себя братом молодшим государя Московского и на том крест целовал». Впрочем, нам этого не показали, просто после речи московского князя, Михаила из застенков отпустили обратно, княжить в Пермь. Правда, княжить чисто номинально, реально там рулевым стал московский воевода, что Михаила разбил и пленил.
Почему московский дьяк Данила Венец не только чётки перебирает, но и одет в характерный чёрный кафтан опричника? А кто ж его знает. Возможно, герою Михаила Евланова, как и московским стрельцами, обмундирование подкинул грозный царь Иван Васильевич, воспользовавшись машиной времени.
Вот и всё, Михаил, князь без княжества, возвращается в брошенную Чердынь. Принимается лично пахать и сеять, не смотри, что князь, и ничего тяжелее меча за всю свою жизнь в руках не держал. Туда к нему приезжают дети, уже взрослые, и тоже ведут умилительно пасторальную жизнь (сын - наследник княжества!, дочь - княжна, завидная партия! и землю пашут! ох, держите меня семеро). В Чердынь возвращаются жители, прибывают переселенцы (не иначе как бегущие от строгого государева воеводы). И наконец, под конвоем вполне присмиревших диких вогулов, которых по-прежнему ведёт убийца отца Михаила, но с которым он теперь дружит, к семейству возвращается жена-мать-ведьма-оборотень Тичерть. Обнимашки, слёзки, все счастливы. Ф-фух… Как я не расшиб фейспалмом лоб на последних минутах фильма - просто чудо Господнее.
Иван Васильевич, правнук Дмитрия Донского и дед Ивана Грозного. Великий государь всея Руси, великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Югорский, и Вятский, и Пермский, и иных. Пока длился фильм, титулатура и влияние героя Фёдора Бондарчука только росли. Даже жаль, что такую колоритную фигуру, ключевую в становлении современного Российского государства, в фильме показали всего один раз, на пару минут.
Вот такое кино. Жутко невнятное, нелогичное и очень корявое. Единственное, на что там можно посмотреть - это виды природы. Все эти ёлки, палки, горы и реки, что заснеженные, что летние. Это красиво. Ещё бревенчатые крепостицы, живописно сооружённые на речных обрывах. Тоже неплохо. В крайнем случае, можно посмотреть на героиню Елены Ербаковой, когда одежду с неё уже сняли, но в рысь ещё не превратили.
Остальное - ерунда.