О сборнике стихов Юрия Перминова «По соседству с небесами» (2024) - часть 3
«Бытийная дерюга»
Автор - не восторженный юноша, но человек, умудрённый жизненным опытом. Но жизнь он смотрит, отчётливо различая детали, и ясно видит проблемы и трудности обычных людей. В поэзии он обозначает проблемы, которые обычно не возникают в стихах. Пушкин писал: «…(Извольте мне простить ненужный прозаизм)».
В стихах Юрия Перминова прозаизмы - нужны. Без них не получится честной и чёткой картины. Народ - не сферический конь в вакууме, у него есть проблемы, и много. И жить бывает очень сложно. Поэт пишет:
Почти на всех бытийная дерюга
одна - и наизнанку, и с лица.
«Посёлок наш - сердечная округа…»
Нет холодной воды. Увеличены с граждан поборы.
Есть с чего приуныть…
«Помидоры»
Уже и коммунальные счета
несут, чтоб мы - на кухнях не молчали…
Почти по Баратынскому - тщета
надежд и власть безропотной печали.
«Холодным утром тихо во дворе…»
Сам автор - не в башне из слоновой кости. Он разделяет с народом все трудности жизни (по формуле Ахматовой: «Я была тогда с моим народом / Там, где мой народ, к несчастью, был»):
Так в какой социальный типаж
Мы сегодня вмещаемся, милая,
Если к вечеру кончился наш
Пресловутый прожиточный минимум?
«Так в какой социальный типаж…»
Народ безмолвствует. Терпит. Горечь и печаль в стихотворении, посвящённом этому молчанию:
Молчат о чём в автобусе вечернем -
о то, что ждёт, не ждёт ли впереди? -
девица с парнем, бабушка с печеньем,
кондуктор с тощей сумкой на груди,
хмельной мужик, партиец чей-то с пачкой
листовок (он призывами пропах)?
Молчит гражданка с комнатной собачкой,
молчащей у гражданки на руках.
Пусть век наш громкий сжалится над ними,
Вдохнёт в молчащих бодрости заряд…
Надеюсь, что останутся родными
они потом. Когда заговорят.
«Молчат о чём в автобусе вечернем…»
В стихах поэта есть подлинное социальное дно - тюрьма («Частный сектор в оградах, напротив - тюрьма…»), бомж, который уже не просто человек «без мобилы и гроша», а - «Вечный Бомж». И холодом пробирает от строк:
На остановке, где гряда
киосков пёстрых, зябнут люди…
«На остановке, где гряда…»
Поэт утверждает ахматовское: «С народом вместе зябну я».
Понимая тяжесть быта - это самое, временное, но жадно вцепившееся в людей, лирический герой всё же способен иронизировать. Вот соседи расшумелись ночью - что-то празднуют:
Соседи «жгут»… Не стану я ни драться, ни
скандалить с ними (кто не без греха…):
а вдруг они… шумят в ответ на санкции,
ну, или на тарифы ЖКХ?
«Ночь за полночь. Соседи что-то празднуют…»
Неожиданно всплывает тема редкого в наше время подвига - подвига юродства - в стихах о поселковом блаженном:
Кого он ищет, всматриваясь в лица
любимых им, затюканных людей?
«Поселковый блаженный»
Как же преодолеть эту боль? Что станет земной осью, что соберёт людей вместе?
Только любовь, выраженная в заботе о будущем - о детях. Лирический герой пишет о соседе, мастере Сидорове:
…вместе вкапывать нам довелось
«гриб» в песочнице - нашу земную,
здешних жителей, стало быть, ось.
«Земная ось»
Автор - не восторженный юноша, но человек, умудрённый жизненным опытом. Но жизнь он смотрит, отчётливо различая детали, и ясно видит проблемы и трудности обычных людей. В поэзии он обозначает проблемы, которые обычно не возникают в стихах. Пушкин писал: «…(Извольте мне простить ненужный прозаизм)».
В стихах Юрия Перминова прозаизмы - нужны. Без них не получится честной и чёткой картины. Народ - не сферический конь в вакууме, у него есть проблемы, и много. И жить бывает очень сложно. Поэт пишет:
Почти на всех бытийная дерюга
одна - и наизнанку, и с лица.
«Посёлок наш - сердечная округа…»
Нет холодной воды. Увеличены с граждан поборы.
Есть с чего приуныть…
«Помидоры»
Уже и коммунальные счета
несут, чтоб мы - на кухнях не молчали…
Почти по Баратынскому - тщета
надежд и власть безропотной печали.
«Холодным утром тихо во дворе…»
Сам автор - не в башне из слоновой кости. Он разделяет с народом все трудности жизни (по формуле Ахматовой: «Я была тогда с моим народом / Там, где мой народ, к несчастью, был»):
Так в какой социальный типаж
Мы сегодня вмещаемся, милая,
Если к вечеру кончился наш
Пресловутый прожиточный минимум?
«Так в какой социальный типаж…»
Народ безмолвствует. Терпит. Горечь и печаль в стихотворении, посвящённом этому молчанию:
Молчат о чём в автобусе вечернем -
о то, что ждёт, не ждёт ли впереди? -
девица с парнем, бабушка с печеньем,
кондуктор с тощей сумкой на груди,
хмельной мужик, партиец чей-то с пачкой
листовок (он призывами пропах)?
Молчит гражданка с комнатной собачкой,
молчащей у гражданки на руках.
Пусть век наш громкий сжалится над ними,
Вдохнёт в молчащих бодрости заряд…
Надеюсь, что останутся родными
они потом. Когда заговорят.
«Молчат о чём в автобусе вечернем…»
В стихах поэта есть подлинное социальное дно - тюрьма («Частный сектор в оградах, напротив - тюрьма…»), бомж, который уже не просто человек «без мобилы и гроша», а - «Вечный Бомж». И холодом пробирает от строк:
На остановке, где гряда
киосков пёстрых, зябнут люди…
«На остановке, где гряда…»
Поэт утверждает ахматовское: «С народом вместе зябну я».
Понимая тяжесть быта - это самое, временное, но жадно вцепившееся в людей, лирический герой всё же способен иронизировать. Вот соседи расшумелись ночью - что-то празднуют:
Соседи «жгут»… Не стану я ни драться, ни
скандалить с ними (кто не без греха…):
а вдруг они… шумят в ответ на санкции,
ну, или на тарифы ЖКХ?
«Ночь за полночь. Соседи что-то празднуют…»
Неожиданно всплывает тема редкого в наше время подвига - подвига юродства - в стихах о поселковом блаженном:
Кого он ищет, всматриваясь в лица
любимых им, затюканных людей?
«Поселковый блаженный»
Как же преодолеть эту боль? Что станет земной осью, что соберёт людей вместе?
Только любовь, выраженная в заботе о будущем - о детях. Лирический герой пишет о соседе, мастере Сидорове:
…вместе вкапывать нам довелось
«гриб» в песочнице - нашу земную,
здешних жителей, стало быть, ось.
«Земная ось»