Карамзин: «Так труден английский выговор» (комментарий к вопросу из предыдущего поста)
Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) увлекся английской литературой и языком в юности. В 1785 году он, живя еще в Симбирске, писал своему приятелю Александру Петрову, что намерен перевести всего Шекспира. На что тот ему ответил: «Я воображаю, как по приезде твоем все московские авторы и переводчики будут ходить повеся головы, для того, что бедные сии люди будут тогда раза по четыре приезжать и приходить к директорам типографской компании и получать от них неприятный ответ, что книг не можно еще начать печатать, ибо обе типографии заняты печатанием Российского Шекспира». К радости «всех московских авторов», Карамзин ограничился лишь переводом «Юлия Цезаря», который был завершен в 1786 году. Судя по всему, Николай Михайлович переводил эту пьесу с оригинала, но пользовался при этом немецким и французским переводами.
Что же до его уровня владения английским языком (по крайней мере в тот период), то знал он его, видимо, как Пушкин: то есть свободно читал, но разговаривать не мог. Доказательством тому служит следующий абзац из «Писем русского путешественника», написанный в Лондоне в 1790 году:
«А я заключу это письмо двумя-тремя словами об английском языке. Он всех на свете легче и простее, совсем почти не имеет грамматики, и кто знает частицы of и to, знает склонения; кто знает will и schall, знает спряжения; все неправильные глаголы можно затвердить в один день. Но вы, читая, как азбуку, Робертсона и Фильдинга, даже Томсона и Шекспира, будете с англичанами немы и глухи, то есть ни они вас, ни вы их не поймете. Так труден английский выговор, и столь мудрено узнать слухом то слово, которое вы знаете глазами! Я все понимаю, что мне напишут, а в разговоре должен угадывать. Кажется, что у англичан рты связаны или на отверстие их положена министерством большая пошлина: они чуть-чуть разводят зубы, свистят, намекают, а не говорят. Вообще английский язык груб, неприятен для слуха, но богат и обработан во всех родах для письма -- богат краденым или (чтоб не оскорбить британской гордости) отнятым у других. Все ученые и по большей части нравственные слова взяты из французского или из латинского, а коренные глаголы из немецкого. Римляне, саксонцы, датчане истребили и британский народ и язык их; говорят, что в Валлисе есть некоторые его остатки. Пестрота английского языка не мешает ему быть сильным и выразительным, а смелость стихотворцев удивительна; но гармонии и того, что в реторике называется числом, совсем нет. Слова отрывистые, фразы короткие, и ни малого разнообразия в периодах. Мера стихов всегда одинакая: ямбы в 4 или в 5 стоп с мужеским окончанием. -- Да будет же честь и слава нашему языку, который в самородном богатстве своем, почти без всякого чуждого примеса, течет, как гордая, величественная река -- шумит, гремит, -- и вдруг, если надобно, смягчается, журчит нежным ручейком и сладостно вливается в душу, образуя все меры, какие заключаются только в падении и возвышении человеческого голоса!»