Беженцы
Я уже не помню, как туда попала. Киевская Троещина для меня - край света. Помещение в здании детского садика на бесконечном проспекте Маяковского. Я туда ездила каждую неделю с работы, с Позняков учить детей английскому. Детям было от шести до восемнадцати, они приходили после школы, прогуливали, отлынивали и не хотели учиться. Особенно мальчишки. Но девочки, мои девочки ждали меня всегда. Шамин, Шабнам, Фархат и Феруза. Красивые как на фотографиях в Нешнл Джеографик. Я ими любовалась.
Шамин первой начала называть меня на ты. Она была самой решительной и самой красивой. Ей и ее сестре-близнецу, Шабнам, было по пятнадцать. Шабнам была старше на пару минут, но выглядела совсем взрослой, мудрой и усталой.
Фархат, удивительная Фархат, обладательница огромных черных глаз. Задиристая, как пацан. Она никогда не спускала мальчишкам, дразнившим ее черномазой. Даже учителям в школе не стеснялась ответить на расистские выпады.
Феруза, самая старшая, единственная помнила лагеря беженцев в Пакистане - ей было девять, когда семья добралась до Украины. Она знала арабский. Остальные - только фарси, русский и украинский. Почему именно фарси, а не пашту или таджикский, я не знаю. И немного английский, которому я пыталась их научить.
На Байрам уроков не было - весь интеграционный центр отдали афганской общине. Меня тоже позвали на праздник. Я стеснялась. "Обязательно приходи, - безапеляционно сказала Фатима, старшая центра, - они тебя ждут."
"Ждут, - подтвердила директор Вера, - не обижай их."
Я немного опоздала. Приоткрыла тяжелую железную дверь - первый, проходной зал, был полон мужчин. Разновозрастные афганцы показались мне очень строгими - я в смятении отступила в корридор. Пока кружила по темному корридору, мужчины вышли покурить. "Это учительница английского," - пропищал крутившийся вокруг них подросток. "Здравствуйте, учительница! - улыбнулись мне серьезные афганские мужчины.- Проходите."
В зале, где праздновали женщины и дети, играла музыка. Дети танцевали, даже малыши, грациозно изгибая руки. Матери пытались зазвать из за столы и накормить. Красивые, одетые в национальные одежды, усталые и рано постаревшие женщины. Мои девочки завизжали от восторга, увидев меня, и потащили за стол. Байрам в их семьях - праздник щедрости. Попробуйте это, это мама Шамин и Шабнам приготовила. А это - бабушка Фархат. А это вам подарок. Мама просит поблагодарить за уроки. Женщины улыбались и требовали вольно болтающих по-русски детей переводить. Не помню точно, но кажется я унесла с праздника пакет вкусной афганской снеди. Потом мы танцевали.
Я говорила девочкам, что они красивые. Они смеялись. Стеснялись своих черных глаз и смуглой кожи на фоне белобрысых одноклассников. О чем вы мечтаете, спрашивала я.
- Чтобы у папа с мамой были счастливы.
Шамин и Шабнам мечтали поступить в медицинский. Но в Киевский медицинский нужно много денег. А денег у беженцев нет и льгот на поступление тоже нет. Папа Шамин и Шабнам был профессором и членом партии. Теперь он инвалид. Без работы.
- Еще хотим поехать в Афганистан.
Когда война закончится.
- У вас там остались родные?
- Тетя и бабушка. - Глаза поблескивают и носы морщатся.
Я знаю наизусть Конвенцию ООН о Статусе Беженцев, но не знаю, каково это, бояться за собственную жизнь и жизнь своих детей. Бояться вернуться в свою страну. Быть лишним, нежелаемым в других странах. Убегать, просить, сомневаться.
Завтра день беженцев. Наверняка в вашем городе УВКБ ООН показывает грустные фильмы. Отель Руанда, например. Если вам лень идти в кино, зайдите на их веб-сайт http://www.unhcr.org/4a3a5f046.html - завтра там будет прямая трансляция из лагерей беженцев во всем мире.
Завтра всемирный день беженцев. Шамин, Шабнам, Фархат, Феруза, девочки мои, это как-бы немного ваш день рождения. Пусть у вас получится.
Шамин первой начала называть меня на ты. Она была самой решительной и самой красивой. Ей и ее сестре-близнецу, Шабнам, было по пятнадцать. Шабнам была старше на пару минут, но выглядела совсем взрослой, мудрой и усталой.
Фархат, удивительная Фархат, обладательница огромных черных глаз. Задиристая, как пацан. Она никогда не спускала мальчишкам, дразнившим ее черномазой. Даже учителям в школе не стеснялась ответить на расистские выпады.
Феруза, самая старшая, единственная помнила лагеря беженцев в Пакистане - ей было девять, когда семья добралась до Украины. Она знала арабский. Остальные - только фарси, русский и украинский. Почему именно фарси, а не пашту или таджикский, я не знаю. И немного английский, которому я пыталась их научить.
На Байрам уроков не было - весь интеграционный центр отдали афганской общине. Меня тоже позвали на праздник. Я стеснялась. "Обязательно приходи, - безапеляционно сказала Фатима, старшая центра, - они тебя ждут."
"Ждут, - подтвердила директор Вера, - не обижай их."
Я немного опоздала. Приоткрыла тяжелую железную дверь - первый, проходной зал, был полон мужчин. Разновозрастные афганцы показались мне очень строгими - я в смятении отступила в корридор. Пока кружила по темному корридору, мужчины вышли покурить. "Это учительница английского," - пропищал крутившийся вокруг них подросток. "Здравствуйте, учительница! - улыбнулись мне серьезные афганские мужчины.- Проходите."
В зале, где праздновали женщины и дети, играла музыка. Дети танцевали, даже малыши, грациозно изгибая руки. Матери пытались зазвать из за столы и накормить. Красивые, одетые в национальные одежды, усталые и рано постаревшие женщины. Мои девочки завизжали от восторга, увидев меня, и потащили за стол. Байрам в их семьях - праздник щедрости. Попробуйте это, это мама Шамин и Шабнам приготовила. А это - бабушка Фархат. А это вам подарок. Мама просит поблагодарить за уроки. Женщины улыбались и требовали вольно болтающих по-русски детей переводить. Не помню точно, но кажется я унесла с праздника пакет вкусной афганской снеди. Потом мы танцевали.
Я говорила девочкам, что они красивые. Они смеялись. Стеснялись своих черных глаз и смуглой кожи на фоне белобрысых одноклассников. О чем вы мечтаете, спрашивала я.
- Чтобы у папа с мамой были счастливы.
Шамин и Шабнам мечтали поступить в медицинский. Но в Киевский медицинский нужно много денег. А денег у беженцев нет и льгот на поступление тоже нет. Папа Шамин и Шабнам был профессором и членом партии. Теперь он инвалид. Без работы.
- Еще хотим поехать в Афганистан.
Когда война закончится.
- У вас там остались родные?
- Тетя и бабушка. - Глаза поблескивают и носы морщатся.
Я знаю наизусть Конвенцию ООН о Статусе Беженцев, но не знаю, каково это, бояться за собственную жизнь и жизнь своих детей. Бояться вернуться в свою страну. Быть лишним, нежелаемым в других странах. Убегать, просить, сомневаться.
Завтра день беженцев. Наверняка в вашем городе УВКБ ООН показывает грустные фильмы. Отель Руанда, например. Если вам лень идти в кино, зайдите на их веб-сайт http://www.unhcr.org/4a3a5f046.html - завтра там будет прямая трансляция из лагерей беженцев во всем мире.
Завтра всемирный день беженцев. Шамин, Шабнам, Фархат, Феруза, девочки мои, это как-бы немного ваш день рождения. Пусть у вас получится.