Новая сказка о пироге
Привет! Я исчезла на целые полгода и, может быть, не появилась бы еще долго, но во-первых, меня застыдила мама, во-вторых, меня замучила собственная совесть и грустные письма от моих здешних друзей, а в-третьих, и это самое главное, в далеком Монреале наконец-то наступила поздняя, прекрасная и бесшабашная весна и вместе с ней ко мне пришло неудержимое желание писать сказки!
Поэтому вот она я, с новой сказкой, точнее, с продолжением старой сказки, специально для тех, кто все эти месяцы гадал, что же случилось с дядей Генрихом и Зайцей. В этой сказке есть пирог - тут уж ничего не поделаешь, такой я писатель - о чем бы я не начинала рассказывать, рано или поздно обязательно напишу о каком-нибудь пироге, о том, как замечательно пахнет корица и как вкусно пить свежезаваренный чай на крыльце летним вечером. Как будто в мире больше нет ничего интересного!
Но ведь сегодня майское воскресенье, как будто созданное для новых сказок, сладких пирогов и встречи со старыми друзьями. Я очень соскучилась.
А вот теперь сказка (начало, как всегда, по тегу Тайное Общество Фей):
- Эй, куда же вы! Что случилось? - Крикнула нам вдогонку девушка из кафе, когда мы были уже почти на улице.
- Не волнуйтесь! - Ответила Лека, замявшись на минуту в дверях. - Сейчас мы поймаем человека в клетчатом плаще, арестуем его, выясним, куда делся желтый фургон с мороженым и сразу же вернемся. Присмотрите за нашими бутербродами.
- Какой желтый фургон? - Спросила девушка, но мы ничего не ответили, потому что уже выскочили из кафе и бежали в сторону привокзальной аптеки, где в море мокрых спин и разноцветных зонтиков то выныривала, то пропадала клетчатая фигура подозреваемого дяди Генриха.
Стоило нам оказаться на улице без дождевых плащей, как дождь припустил с новой силой, забрался мне за шиворот и начал хлюпать в ботинках.
- Ты в самом деле собираешься арестовать дядю Генриха? - Спросила я Леку, отфыркиваясь от капель, которые попадали мне в рот.
Лека в ответ пожала плечами, как будто хотела сказать “не отвлекай меня, Переполька” и прибавила ходу. Вид у нее был очень целеустремленный и загадочный. Со стороны и вправду могло показаться, что она руководит операцией по задержанию опасного преступника.
- Где он, Переполька? - Спросила Лека, когда мы поравнялись с аптекой. На пятачке перед аптечным крыльцом никого не было. Скорее всего, дядя Генрих свернул на широкую улицу, которая вела от вокзала к городскому театру. Но с тем же успехом он мог завернуть в узкий переулок, который заканчивался облезлой стеной и никуда не вел. Или зайти в аптеку за ромашковым чаем и пастилками от кашля. Мы с Лекой напрасно вертели головами, стараясь разглядеть клетчатый силуэт.
- Ну уж нет! - Воскликнула Лека. - Он от нас не уйдет! Переполька, айда в переулок, может быть он спрятался там, а я беру на себя улицу. - И побежала вперед, не ожидая моего ответа.
Мне не очень хотелось идти в мокрый и неинтересный переулок, поэтому я немного покрутилась перед аптекой, в надежде, что оттуда выйдет дядя Генрих, может быть даже в сопровождении Зайцы, потом сбегала к вокзалу проверить, не случилось ли там чего-нибудь интересного и наконец неохотно заглянула в переулок. В переулке не было решительно ничего примечательного, кроме забытого кем-то на веревке белья и грядки томатов, посаженной прямо поперек дорожки и заботливо подвязанной чьим-то пестрым поясом от халата. Сам переулок был коротким, прямым и лысым, и к тому же заканчивался давно некрашенным забором, так что в нем не спряталась бы даже кошка, не говоря уже об импозантном дяде Генрихе. Я решила пройти до самого забора, может быть для очистки совести, но скорее потому, что в переулке дождь звучал особенно музыкально. Он стучал по крышам, шелестел в сточных трубах и довольно булькал, попадая в лужу. Пахло в переулке теплым кирпичом, компотом и настурциями, как и должно пахнуть летом, и откуда-то сверху бормотало радио. Я шла ужасно медленно, подволакивая ноги, но все равно почти сразу уперлась в сырые доски облезлого забора. Вблизи было видно, что забор когда-то был пронзительно голубого цвета, совсем как лекины глаза, потом его перекрасили в зеленый, потом в желтый, но краски хватило только на половину забора и его вовсе забросили. В центре забора красовалась закрытая калитка, а справа от калитки зияла внушительная, в человеческий рост и в пол-человеческой ширины дыра, из которой торчали густые дворовые сорняки. Я осторожно заглянула в дыру и увидела, что кроме сорняков во дворе была пустая собачья будка, куцый куст жасмина, а под кустом прямо на земле сидел кто-то тощий и совершенно незнакомый. Я собиралась было ретироваться, потому что и так было понятно, что дяди Генриха в переулке не было и не могло быть и потому что в отличии от Леки я терпеть не могу разговаривать с взрослыми, занятыми своими делами под кустом жасмина, но тощий незнакомец уже заметил меня.
- Привет! - Поздоровался он. - Ты кто?
- Мария, - ответила я, осторожно просунув голову в дыру в заборе. - А вы не видели человека в клетчатом дождевом плаще?
Раз уж мне пришлось разговаривать с незнакомцем, то почему бы не спросить его о дяде Генрихе.
- Нет! - Почему-то весело ответил незнакомец. - Я сижу здесь с самого утра и не видел ни души, кроме тебя и двух соседских кошек, которые каждый день выходят погулять на рассвете и возвращаются домой ровно к обеду.
- Совсем как Александр, - пробормотала я, потому что кот Александр убегал гулять по крышам и карнизам в одно и то же время и всегда возвращался в ту минуту, когда мама доставала из буфета обедний сервиз.
- Все кошки одинаковы, - вздохнул незнакомец. - Зато они никогда не теряются. Ты, случайно, не потерялась?
- Нет, - заверила его я. - Скорее потерялся дядя Генрих, то есть тот самый человек в клетчатом плаще. Мне обязательно нужно его найти!
Кажется, незнакомцу стало меня жалко, потому что лицо у него вытянулось и глаза заблестели, совсем как у мамы, когда она смотрит фильмы о животных.
- Вряд ли я могу тебе чем-то помочь, - сочувственно сказал он, - но я могу дать тебе плед и угостить самым лучшим вишневым пирогом на свете.
И он ловким жестом достал из-за спины симпатичную плетенную корзинку, вытянул из нее тонкий клетчатый плед, расстелил его на траве под кустом и жестом пригласил меня присоединиться к нему.
Я хотела было отказаться, потому что Лека наверняка уже поджидала меня возле аптеки, может быть даже с новостями о дяде Генрихе, и еще я никак не могла поверить, что вишневый пирог может быть вкуснее яблочных пирогов моей мамы, но подумала, что незнакомец может обидеться.
- Я только на пять минут, - предупредила я и протиснулась в дыру в заборе.
Под кустом жасмина оказалось довольно сухо и уютно и замечательно пахло.
- Чувствуешь, какой аромат? - Сказал незнакомец. - Каждый раз, когда идет дождь, я устраиваюсь под этим кустом и наслаждаюсь запахами.
- Вы здесь сидели вчера? - Удивилась я.
- И позавчера, и в понедельник до самого вечера, - улыбнулся незнакомец. - Я не упускаю ни минуты - ведь сезон цветения так короток!
- Это должно быть ужасно грустно, - сказала я, хотя незнакомец вовсе не выглядел грустным.
Он запустил руку на дно корзинки и достал оттуда два больших куска вишневого пирога, аккуратно завернутых в промасленную бумагу. Даже через бумагу пирог дерзко пах ванилью, грецкими орехами, кислыми вишнями и теплой духовкой
- Угощайся! - Торжественно сказал незнакомец, протягивая мне больший кусок. - Я унаследовал этот рецепт от своей бабушки и долго доводил его до совершенства.
Я набила рот пирогом и подумала, что в нашем маленьком городе живет множество замечательных людей и мы с Лекой не успели еще познакомиться и с половиной.
- Тебе пора, - спохватился незнакомец, всунув мне в руки еще один толстый кусок пирога, как будто специально приготовленный для Леки. - А то ты так и не найдешь дядю Генриха. Если ты когда-нибудь зайдешь в гости и не застанешь меня во дворе, просто постучи в дверь.
- И не волнуйся за меня! - Крикнул он, когда я была уже по другую сторону забора. - Когда отцветет жасмин, я буду радоваться другим ароматам. Разве ты не замечала, что у каждого месяца и дня недели есть? Июль пахнет липой и пенкой на малиновом варенье, сентябрь - астрами и воском, зима пахнет корицей, сахарным миндалем и бельгийскими вафлями, которые жарят на ратушной площади - этот запах долетает даже до моего переулка. У каждого человека есть запах, который делает его счастливым!
Лека уже поджидала меня на крыльце аптеки в одиночестве. Вид у нее был промокший, голодный и самый что ни на есть воинственный.
- Где тебя носит, Переполька? - Завопила она, стоило мне появиться из-за угла. - У меня отличные новости!
Мне не терпелось узнать Лекины новости, но сначала я угостила ее самым вкусным вишневым пирогом на свете и только потом принялась тормошить.
- Ты догнала дядю Генриха?
- Догнала! - Ответила Лека, явно довольная собой. - Точнее, я догнала господина в клетчатом плаще, но он оказался не дядей Генрихом!
Тут Лека сделала драматическую паузу.
- А кем же? - Не выдержала я и слегка ткнула ее в бок за зазнайство.
- Господин в клетчатом плаще, - прошептала Лека, - оказался… родным братом дяди Генриха!
И Лека рассказала, что оказывается вся огромная дядигенрихова семья, включая многочисленных дядь, теть, племянников и племянниц, дедушек, сводных бабушек, а также двоюродного брата, как две капли воды похожего на самого дядю Генриха, вслед за Зайцей съехалась в наш город, чтобы отпраздновать его юбилей!
- Чей юбилей? - Переспросила я, окончательно запутавшись в перечислениях многочисленных действующих лиц.
- Дяди Генриха! - Крикнула Лека прямо мне в ухо. - Вот уже неделю бедный дядя Генрих метается между вокзалом, встречая родственников, и бакалейными лавками, скупая необходимые для праздничного стола свечи, салфетки, китайские зонтики, свежие сливки и спелую клубнику. И Зайца, разумеется, ему помогает.
- Но это еще не все новости, Переполька, - добавила Лека. - Самое главное - это то, что нас с тобой тоже пригласили на праздник!
Мы с Лекой еще посидели на крыльце аптеки, обсуждая грядущий юбилей и достоинства вишневых пирогов, пока на площади не сгустился вечерний туман и не зажглись фонари, встречая спешащих с поезда взрослых. Потом мы зашли в привокзальное кафе, чтобы забрать свои вещи и поблагодарить милую девушку. Потом мы остановились на углу у булочной, чтобы узнать, как дела у Луи и погладить его кудрявых собак, и дошли до дома в самых сумерках. Я чуть-чуть задержалась на пороге дома и вдохнула как можно больше воздуха, чтобы почувствовать, чем пахнет моя улица. Я различила запах мокрой брусчатки, синей краски, которой недавно покрасили дверь соседнего дома, сладкой парикмахерской воды, которой апельсиновая девушка щедро поливала прически своих клиенток. Еще я почувствовала запах сладкого горошка, лимонной вербены, чьих-то капель от кашля, маминого любимого летнего платья, лукового хлеба, чистого постельного белья и старомодных духов мадам Бернар. Я покачала головой, чтобы перемешать в себе все эти ароматы и получить из них один единственный неповторимый запах моего собственного счастья.
- Эй, Переполька! - Раздался у меня над ухом веселый Лекин голос. - Что ты топчешься? Судя по запаху, твоя мама приготовила на ужин клецки с грибной подливой. Давай скорее, а то все остынет!
И мы наперегонки побежали наверх.
Поэтому вот она я, с новой сказкой, точнее, с продолжением старой сказки, специально для тех, кто все эти месяцы гадал, что же случилось с дядей Генрихом и Зайцей. В этой сказке есть пирог - тут уж ничего не поделаешь, такой я писатель - о чем бы я не начинала рассказывать, рано или поздно обязательно напишу о каком-нибудь пироге, о том, как замечательно пахнет корица и как вкусно пить свежезаваренный чай на крыльце летним вечером. Как будто в мире больше нет ничего интересного!
Но ведь сегодня майское воскресенье, как будто созданное для новых сказок, сладких пирогов и встречи со старыми друзьями. Я очень соскучилась.
А вот теперь сказка (начало, как всегда, по тегу Тайное Общество Фей):
- Эй, куда же вы! Что случилось? - Крикнула нам вдогонку девушка из кафе, когда мы были уже почти на улице.
- Не волнуйтесь! - Ответила Лека, замявшись на минуту в дверях. - Сейчас мы поймаем человека в клетчатом плаще, арестуем его, выясним, куда делся желтый фургон с мороженым и сразу же вернемся. Присмотрите за нашими бутербродами.
- Какой желтый фургон? - Спросила девушка, но мы ничего не ответили, потому что уже выскочили из кафе и бежали в сторону привокзальной аптеки, где в море мокрых спин и разноцветных зонтиков то выныривала, то пропадала клетчатая фигура подозреваемого дяди Генриха.
Стоило нам оказаться на улице без дождевых плащей, как дождь припустил с новой силой, забрался мне за шиворот и начал хлюпать в ботинках.
- Ты в самом деле собираешься арестовать дядю Генриха? - Спросила я Леку, отфыркиваясь от капель, которые попадали мне в рот.
Лека в ответ пожала плечами, как будто хотела сказать “не отвлекай меня, Переполька” и прибавила ходу. Вид у нее был очень целеустремленный и загадочный. Со стороны и вправду могло показаться, что она руководит операцией по задержанию опасного преступника.
- Где он, Переполька? - Спросила Лека, когда мы поравнялись с аптекой. На пятачке перед аптечным крыльцом никого не было. Скорее всего, дядя Генрих свернул на широкую улицу, которая вела от вокзала к городскому театру. Но с тем же успехом он мог завернуть в узкий переулок, который заканчивался облезлой стеной и никуда не вел. Или зайти в аптеку за ромашковым чаем и пастилками от кашля. Мы с Лекой напрасно вертели головами, стараясь разглядеть клетчатый силуэт.
- Ну уж нет! - Воскликнула Лека. - Он от нас не уйдет! Переполька, айда в переулок, может быть он спрятался там, а я беру на себя улицу. - И побежала вперед, не ожидая моего ответа.
Мне не очень хотелось идти в мокрый и неинтересный переулок, поэтому я немного покрутилась перед аптекой, в надежде, что оттуда выйдет дядя Генрих, может быть даже в сопровождении Зайцы, потом сбегала к вокзалу проверить, не случилось ли там чего-нибудь интересного и наконец неохотно заглянула в переулок. В переулке не было решительно ничего примечательного, кроме забытого кем-то на веревке белья и грядки томатов, посаженной прямо поперек дорожки и заботливо подвязанной чьим-то пестрым поясом от халата. Сам переулок был коротким, прямым и лысым, и к тому же заканчивался давно некрашенным забором, так что в нем не спряталась бы даже кошка, не говоря уже об импозантном дяде Генрихе. Я решила пройти до самого забора, может быть для очистки совести, но скорее потому, что в переулке дождь звучал особенно музыкально. Он стучал по крышам, шелестел в сточных трубах и довольно булькал, попадая в лужу. Пахло в переулке теплым кирпичом, компотом и настурциями, как и должно пахнуть летом, и откуда-то сверху бормотало радио. Я шла ужасно медленно, подволакивая ноги, но все равно почти сразу уперлась в сырые доски облезлого забора. Вблизи было видно, что забор когда-то был пронзительно голубого цвета, совсем как лекины глаза, потом его перекрасили в зеленый, потом в желтый, но краски хватило только на половину забора и его вовсе забросили. В центре забора красовалась закрытая калитка, а справа от калитки зияла внушительная, в человеческий рост и в пол-человеческой ширины дыра, из которой торчали густые дворовые сорняки. Я осторожно заглянула в дыру и увидела, что кроме сорняков во дворе была пустая собачья будка, куцый куст жасмина, а под кустом прямо на земле сидел кто-то тощий и совершенно незнакомый. Я собиралась было ретироваться, потому что и так было понятно, что дяди Генриха в переулке не было и не могло быть и потому что в отличии от Леки я терпеть не могу разговаривать с взрослыми, занятыми своими делами под кустом жасмина, но тощий незнакомец уже заметил меня.
- Привет! - Поздоровался он. - Ты кто?
- Мария, - ответила я, осторожно просунув голову в дыру в заборе. - А вы не видели человека в клетчатом дождевом плаще?
Раз уж мне пришлось разговаривать с незнакомцем, то почему бы не спросить его о дяде Генрихе.
- Нет! - Почему-то весело ответил незнакомец. - Я сижу здесь с самого утра и не видел ни души, кроме тебя и двух соседских кошек, которые каждый день выходят погулять на рассвете и возвращаются домой ровно к обеду.
- Совсем как Александр, - пробормотала я, потому что кот Александр убегал гулять по крышам и карнизам в одно и то же время и всегда возвращался в ту минуту, когда мама доставала из буфета обедний сервиз.
- Все кошки одинаковы, - вздохнул незнакомец. - Зато они никогда не теряются. Ты, случайно, не потерялась?
- Нет, - заверила его я. - Скорее потерялся дядя Генрих, то есть тот самый человек в клетчатом плаще. Мне обязательно нужно его найти!
Кажется, незнакомцу стало меня жалко, потому что лицо у него вытянулось и глаза заблестели, совсем как у мамы, когда она смотрит фильмы о животных.
- Вряд ли я могу тебе чем-то помочь, - сочувственно сказал он, - но я могу дать тебе плед и угостить самым лучшим вишневым пирогом на свете.
И он ловким жестом достал из-за спины симпатичную плетенную корзинку, вытянул из нее тонкий клетчатый плед, расстелил его на траве под кустом и жестом пригласил меня присоединиться к нему.
Я хотела было отказаться, потому что Лека наверняка уже поджидала меня возле аптеки, может быть даже с новостями о дяде Генрихе, и еще я никак не могла поверить, что вишневый пирог может быть вкуснее яблочных пирогов моей мамы, но подумала, что незнакомец может обидеться.
- Я только на пять минут, - предупредила я и протиснулась в дыру в заборе.
Под кустом жасмина оказалось довольно сухо и уютно и замечательно пахло.
- Чувствуешь, какой аромат? - Сказал незнакомец. - Каждый раз, когда идет дождь, я устраиваюсь под этим кустом и наслаждаюсь запахами.
- Вы здесь сидели вчера? - Удивилась я.
- И позавчера, и в понедельник до самого вечера, - улыбнулся незнакомец. - Я не упускаю ни минуты - ведь сезон цветения так короток!
- Это должно быть ужасно грустно, - сказала я, хотя незнакомец вовсе не выглядел грустным.
Он запустил руку на дно корзинки и достал оттуда два больших куска вишневого пирога, аккуратно завернутых в промасленную бумагу. Даже через бумагу пирог дерзко пах ванилью, грецкими орехами, кислыми вишнями и теплой духовкой
- Угощайся! - Торжественно сказал незнакомец, протягивая мне больший кусок. - Я унаследовал этот рецепт от своей бабушки и долго доводил его до совершенства.
Я набила рот пирогом и подумала, что в нашем маленьком городе живет множество замечательных людей и мы с Лекой не успели еще познакомиться и с половиной.
- Тебе пора, - спохватился незнакомец, всунув мне в руки еще один толстый кусок пирога, как будто специально приготовленный для Леки. - А то ты так и не найдешь дядю Генриха. Если ты когда-нибудь зайдешь в гости и не застанешь меня во дворе, просто постучи в дверь.
- И не волнуйся за меня! - Крикнул он, когда я была уже по другую сторону забора. - Когда отцветет жасмин, я буду радоваться другим ароматам. Разве ты не замечала, что у каждого месяца и дня недели есть? Июль пахнет липой и пенкой на малиновом варенье, сентябрь - астрами и воском, зима пахнет корицей, сахарным миндалем и бельгийскими вафлями, которые жарят на ратушной площади - этот запах долетает даже до моего переулка. У каждого человека есть запах, который делает его счастливым!
Лека уже поджидала меня на крыльце аптеки в одиночестве. Вид у нее был промокший, голодный и самый что ни на есть воинственный.
- Где тебя носит, Переполька? - Завопила она, стоило мне появиться из-за угла. - У меня отличные новости!
Мне не терпелось узнать Лекины новости, но сначала я угостила ее самым вкусным вишневым пирогом на свете и только потом принялась тормошить.
- Ты догнала дядю Генриха?
- Догнала! - Ответила Лека, явно довольная собой. - Точнее, я догнала господина в клетчатом плаще, но он оказался не дядей Генрихом!
Тут Лека сделала драматическую паузу.
- А кем же? - Не выдержала я и слегка ткнула ее в бок за зазнайство.
- Господин в клетчатом плаще, - прошептала Лека, - оказался… родным братом дяди Генриха!
И Лека рассказала, что оказывается вся огромная дядигенрихова семья, включая многочисленных дядь, теть, племянников и племянниц, дедушек, сводных бабушек, а также двоюродного брата, как две капли воды похожего на самого дядю Генриха, вслед за Зайцей съехалась в наш город, чтобы отпраздновать его юбилей!
- Чей юбилей? - Переспросила я, окончательно запутавшись в перечислениях многочисленных действующих лиц.
- Дяди Генриха! - Крикнула Лека прямо мне в ухо. - Вот уже неделю бедный дядя Генрих метается между вокзалом, встречая родственников, и бакалейными лавками, скупая необходимые для праздничного стола свечи, салфетки, китайские зонтики, свежие сливки и спелую клубнику. И Зайца, разумеется, ему помогает.
- Но это еще не все новости, Переполька, - добавила Лека. - Самое главное - это то, что нас с тобой тоже пригласили на праздник!
Мы с Лекой еще посидели на крыльце аптеки, обсуждая грядущий юбилей и достоинства вишневых пирогов, пока на площади не сгустился вечерний туман и не зажглись фонари, встречая спешащих с поезда взрослых. Потом мы зашли в привокзальное кафе, чтобы забрать свои вещи и поблагодарить милую девушку. Потом мы остановились на углу у булочной, чтобы узнать, как дела у Луи и погладить его кудрявых собак, и дошли до дома в самых сумерках. Я чуть-чуть задержалась на пороге дома и вдохнула как можно больше воздуха, чтобы почувствовать, чем пахнет моя улица. Я различила запах мокрой брусчатки, синей краски, которой недавно покрасили дверь соседнего дома, сладкой парикмахерской воды, которой апельсиновая девушка щедро поливала прически своих клиенток. Еще я почувствовала запах сладкого горошка, лимонной вербены, чьих-то капель от кашля, маминого любимого летнего платья, лукового хлеба, чистого постельного белья и старомодных духов мадам Бернар. Я покачала головой, чтобы перемешать в себе все эти ароматы и получить из них один единственный неповторимый запах моего собственного счастья.
- Эй, Переполька! - Раздался у меня над ухом веселый Лекин голос. - Что ты топчешься? Судя по запаху, твоя мама приготовила на ужин клецки с грибной подливой. Давай скорее, а то все остынет!
И мы наперегонки побежали наверх.