Хоббит, или Туда и Обратно (XIX)
Глава XIX. Последний переход
Первого мая они подошли к краю долины и заглянули вновь в Ривенделль, Последнее Убежище для идущих на восток, и Первое для следующих обратно. Был снова вечер, а пони, особенно вьючной, устали. И сами путешественники чувствовали необходимость отдыха. Осторожно спускаясь по крутой тропе, Бильбо слушал пение Эльфов, которое словно не прекратилось со дня их расставания. Когда путники спустились достаточно низко, они запели на тот же лад, только другими словами:
(песня)
Эльфы вышли из леса и, приветствовав путников, провели их снова через реку к Дому Эльронда. Весь вечер они рассказывали за ужином о своих приключениях. Говорил Гандальф, поскольку Бильбо скоро стал засыпать. Он знал все приключения своего пути, и много прочих событий, о которых кудесник рассказал ему по дороге, но время от времени появлялась часть, неизвестная хоббиту, и он прислушивался. Таким образом Бильбо узнал, куда отлучался кудесник. Гандальф был на Совете своего Ордена белых магов и они сообща изгнали Чернокнижника из его твердыни в Южном Чернолесе.
- Я думаю, что вскоре Лес станет чуть приятнее, - добавил Гандальф. - Север теперь, я надеюсь, избавлен от него надолго. Но лучше бы совершенно изгнать его из мира!
- Так было бы неплохо, - ответил Эльронд, - но я думаю, этого не случится до конца нашей Эпохи, а то и через несколько Эпох.
Когда рассказали о путешествии, стали говорить и о других событиях и рассказывать другие легенды, древние и недавние, и совсем вневременные, при которых Бильбо уснул в своём углу совершенно, уронив голову на грудь.
Проснулся он в постели, из открытого окна светила луна и доносилась громкая песня Эльфов, расположившихся по берегам речки.
(песня)
- Добрый Народ, который час по луне?! - окликнул их Бильбо. - От вашей колыбельной проснётся пьяный гоблин! Однако благодарю вас!
- А от твоего храпа восстанет каменный дракон! - ответили Эльфы. - Но мы не жалуемся! - и, отсмеявшись, ответили:
- Уже скоро рассвет. Ты спишь с заката, и назавтра, наверное, отдохнёшь совершенно.
- Даже два часа сна под крышей Эльронда много значат, - сказал Бильбо, - но я возьму этого лекарства, сколько могу! Снова доброй вам ночи!
Бильбо вернулся в постель и проспал до позднего утра. Эльфы действительно быстро избавили его от усталости, но и задерживаться он надолго не смог даже в Ривенделле. Неделю спустя он попрощался с Эльрондом, одарив его настолько скромно, чтобы Хозяин подарки принял. Едва они с Гандальфом выехали из долины, как небо перед ними потемнело, и началась весенняя гроза.
- Май - весёлое время! - сказал Бильбо, отирая лицо. - Обернёмся спиной к легендарности, Гандальф, и вернёмся домой. Это, я думаю, первая ласточка.
- Ещё далеко, - заметил кудесник.
- Зато это последние шаги, - ответил Бильбо.
Они миновали речку - самую дальнюю границу Диких Стран - бурный поток в крутых берегах, очень памятный хоббиту. Он катился мутной снеговой и грозовой водой, но путников пропустил без особенных трудностей. Переход оказался похожим на дорогу Туда, только отряд был всемеро меньше и не столь шумный. И никаких Троллей, разумеется, не оказалось. Бильбо на каждом повороте вспоминал слова, сказанные всего лишь год назад - ему же казалось, что миновало лет десять - и быстро нашёл место, где пони чуть не утонул, а гномы свернули с дороги в лес в гости к Тому, Берту и Биллу. Невдалеке от дороги они обнаружили и золото, никем не тронутое, и выкопали его.
- Мне хватит до конца дней, - сказал Бильбо. - Гандальф, я думаю, тебе лучше забрать всё, поскольку ты знаешь толк в тратах, я полагаю
- Разумеется! - ответил кудесник. - Всё-таки подели пополам. Мало ли, на что оно тебе понадобится.
Они сложили деньги в мешки и набросили их на пони, не слишком довольных своей долей, и дальше отправились пешком, что было, конечно, медленно. Мягкой травы было невообразимо много, и Бильбо с наслаждением шагал по ней, утираясь красным шёлковым платком. Нет, свои он растерял по пути давно, а этот заимствовал у Эльронда перед летней жарой.
Поскольку заканчивается всё, даже эта история, настал и день, когда Бильбо увидел свою родную землю, которую знал, словно свои пять пальцев, и, взобравшись на горку в виду своего Холма, он остановился и произнёс:
(стих)
- Бильбо! - сказал Гандальф. - Что-то в тебе совершенно не так. Ты словно перестал быть прежним хоббитом.
Они перешли мост, миновали мельницу и подошли к крыльцу Тупика.
- Да что же это происходит?! - воскликнул вдруг Бильбо.
Была большая сутолока, и все хоббиты округи, респектабельные и не очень, толпились у дверей, входили и выходили (не вытирая ног, как сердито отметил Бильбо).
Он был удивлён, но соседи удивлялись ещё больше, поскольку Бильбо прибыл в самый разгар торгов. На воротах висело огромное чёрно-красное объявление:
Двадцать второго июня мистер и миссис Грабб и Баноуз распродают с аукциона имущество светлой памяти Бильбо Баггинса эсквайра в Тупике у Холма в Хоббитоне. Начало в десять часов.
Было уже время ланча, и большинство вещей было распродано, что за ломаный пенс, что за три фартинга, как часто бывает на аукционах. Кузены Бильбо - Саквилль-Баггинсы - уже вымеривали комнаты, чтобы расставить там свою мебель. Бильбо был на всех углах „объявлен мёртвым“, и не всем понравилось обратное.
Возвращение Бильбо породило целый сумбур На Холме, Под Холмом и даже По Ту Сторону Воды, оказавшись довольно живучим событием и поводом для рассказов. Несколько лет потом заняли официальные разбирательства, прежде чем мистер Баггинс был снова сочтён живым. Больше всего протестовали те, кто на распродаже сделал удачное приобретение. Бильбо, чтобы сберечь время, выкупил самые ценные для себя вещи. Только большая часть его серебряных ложек пропала совсем. Сам он подозревал Саквилль-Баггинсов, которые никогда потом не признавали возвратившегося Бильбо настоящим и перестали с ним дружить. Ведь они так желали обладать его уютной норой.
А Бильбо тем временем обнаружил, что потерял главным образом не ложки, а репутацию. Он считался теперь Другом Эльфов, был уважаем кудесником и Гномами, и другими путешественниками, но не хоббитами. Они потом все считали его „странным“, кроме младших кузенов со стороны Туков, но старшие не одобряли их дружбы с Бильбо. И, смею сказать, Бильбо не обращал ни на что ни малейшего внимания! Он был вполне доволен собой и жизнью, а шум чайника на плите стал для него гораздо музыкальнее, чем был до „Непредвиденной Вечеринки“. Меч он повесил над каминной доской, кольчугу поставил в холле на вешалке, пока не сдал её в Музей. Серебро и золото он истратил, главным образом, на подарки - полезные и необычные, чем и была отчасти обусловлена любовь его племянников и особенно племянниц.
Кольцо он держал в строжайшем секрете, используя его, чтобы избавляться от неприятных гостей. Стал писать стихи и видеться с Эльфами, из-за чего соседи крутили пальцами и, покачав головой, сокрушённо говорили: „Бедный старик Баггинс!“ Его историям верили мало, но Бильбо жил счастливо до самого конца своей необычайно долгой жизни.
Через несколько лет осенним вечером Бильбо коротал время в кабинете, писал мемуары, которые думал назвать „Туда и Обратно, Отпуск для Хоббита“, и в дверь позвонили. За порогом оказались Гандальф и Балин.
- Входите, входите! - воскликнул Бильбо и утвердил их в кресле у камина. Балин заметил, что жилет у Бильбо расширился и украсился настоящими золотыми пуговицами, а хоббит заметил, что борода у Балина несколькими дюймами длиннее, а золотой пояс стал уж очень впечатляющим.
Они быстро разговорились, и Бильбо расспросил Гнома о том, как идут дела в Горе. Они шли прекрасно. Бард выстроил заново Дол, и под его знамёна прибыли Люди с Озера, Юга и Запада, возделав и долину, и пустыню вокруг, ставшую цветущим садом птиц и цветов весной, и плодов и праздников осенью. Озёрный Город был отстроен с ещё большим процветанием, а по Бегущей шла торговля в огромных масштабах, поскольку Эльфы, Гномы и Люди жили, несмотря ни на что, в дружбе.
А вот Старшина окончил дни свои плохо. Когда Бард выделил ему деньги для жителей города, он легко поддался драконьей болезни и сбежал в Пустоши, где и умер от голода, брошенный спутниками.
- Новый Старшина совсем другой, - сказал Балин. - Он очень любим своим народом за то благоденствие, которое настало теперь. На Озере поют уже о том, что реки потекли золотом.
- Значит, старые предсказания сбылись, пусть даже чуть иначе, чем мы думали, - сказал Бильбо.
- А почему бы им не сбыться! - сказал Гандальф. - Или ты, Бильбо, разуверился в песнях, поскольку сам их осуществил? Неужели ты думаешь, что все ваши приключения - плод вашей только удачи и случились лишь для вашего блага? Бильбо, ты мне очень мил, я к тебе питаю большую слабость, но и всё же ты довольно малый человек в нашем огромном мире!
- И это приятно! - рассмеялся Бильбо, передавая кудеснику кисет.
Завершён „Хоббит, или Туда и Обратно“.
Выложенный здесь текст считать полностью выправленным и окончательным.
Продолжение следует.
Ваш искренне, elrond1_2eleven.
P.S. 05.02.2012 Конечно, немножко я перегнул с „окончательностью“. Будут ещё выправки, касающиеся огласовки имён собственных, но только их. Сути текста я уже не коснусь.
P.P.S. 06.07.2018 А может быть, и коснусь...
Первого мая они подошли к краю долины и заглянули вновь в Ривенделль, Последнее Убежище для идущих на восток, и Первое для следующих обратно. Был снова вечер, а пони, особенно вьючной, устали. И сами путешественники чувствовали необходимость отдыха. Осторожно спускаясь по крутой тропе, Бильбо слушал пение Эльфов, которое словно не прекратилось со дня их расставания. Когда путники спустились достаточно низко, они запели на тот же лад, только другими словами:
(песня)
Эльфы вышли из леса и, приветствовав путников, провели их снова через реку к Дому Эльронда. Весь вечер они рассказывали за ужином о своих приключениях. Говорил Гандальф, поскольку Бильбо скоро стал засыпать. Он знал все приключения своего пути, и много прочих событий, о которых кудесник рассказал ему по дороге, но время от времени появлялась часть, неизвестная хоббиту, и он прислушивался. Таким образом Бильбо узнал, куда отлучался кудесник. Гандальф был на Совете своего Ордена белых магов и они сообща изгнали Чернокнижника из его твердыни в Южном Чернолесе.
- Я думаю, что вскоре Лес станет чуть приятнее, - добавил Гандальф. - Север теперь, я надеюсь, избавлен от него надолго. Но лучше бы совершенно изгнать его из мира!
- Так было бы неплохо, - ответил Эльронд, - но я думаю, этого не случится до конца нашей Эпохи, а то и через несколько Эпох.
Когда рассказали о путешествии, стали говорить и о других событиях и рассказывать другие легенды, древние и недавние, и совсем вневременные, при которых Бильбо уснул в своём углу совершенно, уронив голову на грудь.
Проснулся он в постели, из открытого окна светила луна и доносилась громкая песня Эльфов, расположившихся по берегам речки.
(песня)
- Добрый Народ, который час по луне?! - окликнул их Бильбо. - От вашей колыбельной проснётся пьяный гоблин! Однако благодарю вас!
- А от твоего храпа восстанет каменный дракон! - ответили Эльфы. - Но мы не жалуемся! - и, отсмеявшись, ответили:
- Уже скоро рассвет. Ты спишь с заката, и назавтра, наверное, отдохнёшь совершенно.
- Даже два часа сна под крышей Эльронда много значат, - сказал Бильбо, - но я возьму этого лекарства, сколько могу! Снова доброй вам ночи!
Бильбо вернулся в постель и проспал до позднего утра. Эльфы действительно быстро избавили его от усталости, но и задерживаться он надолго не смог даже в Ривенделле. Неделю спустя он попрощался с Эльрондом, одарив его настолько скромно, чтобы Хозяин подарки принял. Едва они с Гандальфом выехали из долины, как небо перед ними потемнело, и началась весенняя гроза.
- Май - весёлое время! - сказал Бильбо, отирая лицо. - Обернёмся спиной к легендарности, Гандальф, и вернёмся домой. Это, я думаю, первая ласточка.
- Ещё далеко, - заметил кудесник.
- Зато это последние шаги, - ответил Бильбо.
Они миновали речку - самую дальнюю границу Диких Стран - бурный поток в крутых берегах, очень памятный хоббиту. Он катился мутной снеговой и грозовой водой, но путников пропустил без особенных трудностей. Переход оказался похожим на дорогу Туда, только отряд был всемеро меньше и не столь шумный. И никаких Троллей, разумеется, не оказалось. Бильбо на каждом повороте вспоминал слова, сказанные всего лишь год назад - ему же казалось, что миновало лет десять - и быстро нашёл место, где пони чуть не утонул, а гномы свернули с дороги в лес в гости к Тому, Берту и Биллу. Невдалеке от дороги они обнаружили и золото, никем не тронутое, и выкопали его.
- Мне хватит до конца дней, - сказал Бильбо. - Гандальф, я думаю, тебе лучше забрать всё, поскольку ты знаешь толк в тратах, я полагаю
- Разумеется! - ответил кудесник. - Всё-таки подели пополам. Мало ли, на что оно тебе понадобится.
Они сложили деньги в мешки и набросили их на пони, не слишком довольных своей долей, и дальше отправились пешком, что было, конечно, медленно. Мягкой травы было невообразимо много, и Бильбо с наслаждением шагал по ней, утираясь красным шёлковым платком. Нет, свои он растерял по пути давно, а этот заимствовал у Эльронда перед летней жарой.
Поскольку заканчивается всё, даже эта история, настал и день, когда Бильбо увидел свою родную землю, которую знал, словно свои пять пальцев, и, взобравшись на горку в виду своего Холма, он остановился и произнёс:
(стих)
- Бильбо! - сказал Гандальф. - Что-то в тебе совершенно не так. Ты словно перестал быть прежним хоббитом.
Они перешли мост, миновали мельницу и подошли к крыльцу Тупика.
- Да что же это происходит?! - воскликнул вдруг Бильбо.
Была большая сутолока, и все хоббиты округи, респектабельные и не очень, толпились у дверей, входили и выходили (не вытирая ног, как сердито отметил Бильбо).
Он был удивлён, но соседи удивлялись ещё больше, поскольку Бильбо прибыл в самый разгар торгов. На воротах висело огромное чёрно-красное объявление:
Двадцать второго июня мистер и миссис Грабб и Баноуз распродают с аукциона имущество светлой памяти Бильбо Баггинса эсквайра в Тупике у Холма в Хоббитоне. Начало в десять часов.
Было уже время ланча, и большинство вещей было распродано, что за ломаный пенс, что за три фартинга, как часто бывает на аукционах. Кузены Бильбо - Саквилль-Баггинсы - уже вымеривали комнаты, чтобы расставить там свою мебель. Бильбо был на всех углах „объявлен мёртвым“, и не всем понравилось обратное.
Возвращение Бильбо породило целый сумбур На Холме, Под Холмом и даже По Ту Сторону Воды, оказавшись довольно живучим событием и поводом для рассказов. Несколько лет потом заняли официальные разбирательства, прежде чем мистер Баггинс был снова сочтён живым. Больше всего протестовали те, кто на распродаже сделал удачное приобретение. Бильбо, чтобы сберечь время, выкупил самые ценные для себя вещи. Только большая часть его серебряных ложек пропала совсем. Сам он подозревал Саквилль-Баггинсов, которые никогда потом не признавали возвратившегося Бильбо настоящим и перестали с ним дружить. Ведь они так желали обладать его уютной норой.
А Бильбо тем временем обнаружил, что потерял главным образом не ложки, а репутацию. Он считался теперь Другом Эльфов, был уважаем кудесником и Гномами, и другими путешественниками, но не хоббитами. Они потом все считали его „странным“, кроме младших кузенов со стороны Туков, но старшие не одобряли их дружбы с Бильбо. И, смею сказать, Бильбо не обращал ни на что ни малейшего внимания! Он был вполне доволен собой и жизнью, а шум чайника на плите стал для него гораздо музыкальнее, чем был до „Непредвиденной Вечеринки“. Меч он повесил над каминной доской, кольчугу поставил в холле на вешалке, пока не сдал её в Музей. Серебро и золото он истратил, главным образом, на подарки - полезные и необычные, чем и была отчасти обусловлена любовь его племянников и особенно племянниц.
Кольцо он держал в строжайшем секрете, используя его, чтобы избавляться от неприятных гостей. Стал писать стихи и видеться с Эльфами, из-за чего соседи крутили пальцами и, покачав головой, сокрушённо говорили: „Бедный старик Баггинс!“ Его историям верили мало, но Бильбо жил счастливо до самого конца своей необычайно долгой жизни.
Через несколько лет осенним вечером Бильбо коротал время в кабинете, писал мемуары, которые думал назвать „Туда и Обратно, Отпуск для Хоббита“, и в дверь позвонили. За порогом оказались Гандальф и Балин.
- Входите, входите! - воскликнул Бильбо и утвердил их в кресле у камина. Балин заметил, что жилет у Бильбо расширился и украсился настоящими золотыми пуговицами, а хоббит заметил, что борода у Балина несколькими дюймами длиннее, а золотой пояс стал уж очень впечатляющим.
Они быстро разговорились, и Бильбо расспросил Гнома о том, как идут дела в Горе. Они шли прекрасно. Бард выстроил заново Дол, и под его знамёна прибыли Люди с Озера, Юга и Запада, возделав и долину, и пустыню вокруг, ставшую цветущим садом птиц и цветов весной, и плодов и праздников осенью. Озёрный Город был отстроен с ещё большим процветанием, а по Бегущей шла торговля в огромных масштабах, поскольку Эльфы, Гномы и Люди жили, несмотря ни на что, в дружбе.
А вот Старшина окончил дни свои плохо. Когда Бард выделил ему деньги для жителей города, он легко поддался драконьей болезни и сбежал в Пустоши, где и умер от голода, брошенный спутниками.
- Новый Старшина совсем другой, - сказал Балин. - Он очень любим своим народом за то благоденствие, которое настало теперь. На Озере поют уже о том, что реки потекли золотом.
- Значит, старые предсказания сбылись, пусть даже чуть иначе, чем мы думали, - сказал Бильбо.
- А почему бы им не сбыться! - сказал Гандальф. - Или ты, Бильбо, разуверился в песнях, поскольку сам их осуществил? Неужели ты думаешь, что все ваши приключения - плод вашей только удачи и случились лишь для вашего блага? Бильбо, ты мне очень мил, я к тебе питаю большую слабость, но и всё же ты довольно малый человек в нашем огромном мире!
- И это приятно! - рассмеялся Бильбо, передавая кудеснику кисет.
Завершён „Хоббит, или Туда и Обратно“.
Выложенный здесь текст считать полностью выправленным и окончательным.
Продолжение следует.
Ваш искренне, elrond1_2eleven.
P.S. 05.02.2012 Конечно, немножко я перегнул с „окончательностью“. Будут ещё выправки, касающиеся огласовки имён собственных, но только их. Сути текста я уже не коснусь.
P.P.S. 06.07.2018 А может быть, и коснусь...