Интервью Рубену Ишханяну - 1 часть
http://www.twunion.com/index.php?al=experience&id=718&act=more
Фрагмент: - Если бы вас попросили суммировать беседы и выявить десять принципов переводчика, какие бы вы назвали?
- Десять заповедей переводчика… У каждого свои правила, но есть и общие для многих. Попробую соединить их вместе в субъективной иерархии.
В основе переводческой деятельности мысль о том, что любая иноязычная версия оригинала - одна из его возможных интерпретаций. Для меня это первый и главный принцип. Приведу фрагмент из своего интервью с Юлианой Яхниной: «Помню, мы с моей коллегой Лениной Зониной переводили книгу Сартра “Слова” (она - вторую часть, я - первую). Личность Сартра мне неприятна, но написано это автобиографическое повествование с блеском. Я с удовольствием воспроизводила авторскую иронию, возможно, иногда неосознанно ее усиливая, - это давало выход моему отношению к герою. А моя коллега говорила: “Мне его так жалко!..” Естественно, она совсем иначе воспринимала и воспроизводила текст. Наше различное отношение к автору, несомненно, ощущается в переводе».
На второе место я бы поставила формулу «Перевод - искусство потерь». Михаил Яснов: «На мой взгляд, каждый переводчик по-своему решает главную проблему: поскольку все особенности оригинала передать нельзя, то чем следует пожертвовать и во имя чего? В этом случае возможен широкий диапазон решений. Собственно, именно “выбором потерь”, зачастую подсознательным, переводчики и отличаются друг от друга».
Третий принцип: легких переводов не бывает. Юлиана Яхнина: «Вообще я не верю в “легкие” переводы. Каждая работа ставит перед переводчиком новую задачу (хотя, конечно, бывают работы рутинные, неинтересные): от постмодерниста Петера Корнеля переходишь к мемуарам семнадцатого века, а потом стилизуешь прозу начала века в романе “Алексис”. Кстати лексическую старомодность начала двадцатого века передать труднее, чем язык отдаленных эпох. А в романе об Одиссее (“Прибой и берега”) с подзаголовком “Роман о нынешних днях” лауреат Нобелевской премии швед Эйвинд Юнсон сталкивает современную лексику с лексикой архаизированной. Самым трудным всегда кажется то, над чем работаешь в данный момент, - для меня это Inferno Августа Стриндберга. Я впервые имею дело с таким плохим французским языком, это новая для меня трудность».
Четвертый принцип: простые тексты переводить сложнее. Сергей Хоружий: «В процессе работы обнаружилась тенденция: чем проще эпизод, тем, знаете, как-то раздражительней для меня была работа над ним и тем более спорным, неудовлетворяющим кажется результат. Напротив, головоломные задачи получались хорошо, итог бывал бесспорным, единственным. Это психологически понятно: головоломность и невозможность сразу задают планку. Как выражались на Руси, "бездна бездну призывает"».
Пятое правило: работа со словарем. Наталия Мавлевич: «Человек толкует непонятное место, придумывает что-то сложное, громоздкое, ищет ассоциативные связи, а на самом деле не знает этого какого-то, указанного в словаре под тридцать третьим номером значения слова. Нельзя же все знать... Помню, я принесла на семинар учебный перевод "Писем провинциала" Паскаля и гордилась красивой ссылкой на Иоанна Хризостома. В то время невежество мое не имело границ, я слыхом не слыхивала ни о каком Златоусте. Попало мне за этого Хризостома, до сих пор, как вспомню - уши горят... Попало не за то, что не знала, а за то, что поленилась узнать».
Шестое правило на первый взгляд, возможно, противоречит предыдущему, но это не так: переводить надо смысл, а не слова. Павел Грушко: «Известно: переводятся не слова, а смыслы…»
Седьмое: то, что не смог передать в одном месте, можно компенсировать в другом. Александр Богдановский: «Хотя в переводе потери неизбежны, что-то можно нарастить в другом месте…»
Восьмое: название произведения переводят в конце работы. Нина Федорова: «Вообще названия переводят в последнюю очередь. Непросто было перевести название книги Кристы Вольф Kindheitsmuster. Это интересная книга о детстве и ранней юности Вольф, она родилась в 1928-м на территории так называемой немецкой марки, которая после войны отошла к Польше. Немецкое слово Muster - от латинского monstrum, среди значений которого "образец", "пример", "эталон". До того, как я взялась за перевод, критики назвали книгу "Пример одного детства", но такое название ничего не говорит и плохо звучит. Я хотела назвать роман "Образцовое детство" - от значения "эталон", то есть "типичное детство". Но у русского слова "эталон" есть значение "идеальный", а детство Вольф не было идеальным. В результате я встретилась с Кристой Вольф и объяснила, что одного слова, которое передаст все оттенки смысла, не найти (тем более немецкое слово еще во множественном числе). Я предложила "Образы детства" - оно звучит хорошо и на девяносто процентов передает смысл названия, она согласилась».
Девятый принцип: начало перевода всегда «провисает». Елена Костюкович: «Я вообще перевожу всегда первый кусок текста в последнюю очередь. "Маятник Фуко" переводился начиная с тринадцатой главы, "Остров накануне" - с четвертой, "Подзорная труба Аристотеля" - начиная со второй книги, "Как написать дипломную работу" Умберто Эко - с подглавки 3.4. "Имя розы" я начала переводить с первой службы первого дня, но роман начинается с трех Введений, которые делались мною под занавес».
Ну и подытоживающий десятый принцип: неудачные работы возможны и у хороших переводчиков. Татьяна Баскакова: «В этой сфере нельзя стать профессионалом бесспорно и навсегда, ты не застрахован от неудач».
Фрагмент: - Если бы вас попросили суммировать беседы и выявить десять принципов переводчика, какие бы вы назвали?
- Десять заповедей переводчика… У каждого свои правила, но есть и общие для многих. Попробую соединить их вместе в субъективной иерархии.
В основе переводческой деятельности мысль о том, что любая иноязычная версия оригинала - одна из его возможных интерпретаций. Для меня это первый и главный принцип. Приведу фрагмент из своего интервью с Юлианой Яхниной: «Помню, мы с моей коллегой Лениной Зониной переводили книгу Сартра “Слова” (она - вторую часть, я - первую). Личность Сартра мне неприятна, но написано это автобиографическое повествование с блеском. Я с удовольствием воспроизводила авторскую иронию, возможно, иногда неосознанно ее усиливая, - это давало выход моему отношению к герою. А моя коллега говорила: “Мне его так жалко!..” Естественно, она совсем иначе воспринимала и воспроизводила текст. Наше различное отношение к автору, несомненно, ощущается в переводе».
На второе место я бы поставила формулу «Перевод - искусство потерь». Михаил Яснов: «На мой взгляд, каждый переводчик по-своему решает главную проблему: поскольку все особенности оригинала передать нельзя, то чем следует пожертвовать и во имя чего? В этом случае возможен широкий диапазон решений. Собственно, именно “выбором потерь”, зачастую подсознательным, переводчики и отличаются друг от друга».
Третий принцип: легких переводов не бывает. Юлиана Яхнина: «Вообще я не верю в “легкие” переводы. Каждая работа ставит перед переводчиком новую задачу (хотя, конечно, бывают работы рутинные, неинтересные): от постмодерниста Петера Корнеля переходишь к мемуарам семнадцатого века, а потом стилизуешь прозу начала века в романе “Алексис”. Кстати лексическую старомодность начала двадцатого века передать труднее, чем язык отдаленных эпох. А в романе об Одиссее (“Прибой и берега”) с подзаголовком “Роман о нынешних днях” лауреат Нобелевской премии швед Эйвинд Юнсон сталкивает современную лексику с лексикой архаизированной. Самым трудным всегда кажется то, над чем работаешь в данный момент, - для меня это Inferno Августа Стриндберга. Я впервые имею дело с таким плохим французским языком, это новая для меня трудность».
Четвертый принцип: простые тексты переводить сложнее. Сергей Хоружий: «В процессе работы обнаружилась тенденция: чем проще эпизод, тем, знаете, как-то раздражительней для меня была работа над ним и тем более спорным, неудовлетворяющим кажется результат. Напротив, головоломные задачи получались хорошо, итог бывал бесспорным, единственным. Это психологически понятно: головоломность и невозможность сразу задают планку. Как выражались на Руси, "бездна бездну призывает"».
Пятое правило: работа со словарем. Наталия Мавлевич: «Человек толкует непонятное место, придумывает что-то сложное, громоздкое, ищет ассоциативные связи, а на самом деле не знает этого какого-то, указанного в словаре под тридцать третьим номером значения слова. Нельзя же все знать... Помню, я принесла на семинар учебный перевод "Писем провинциала" Паскаля и гордилась красивой ссылкой на Иоанна Хризостома. В то время невежество мое не имело границ, я слыхом не слыхивала ни о каком Златоусте. Попало мне за этого Хризостома, до сих пор, как вспомню - уши горят... Попало не за то, что не знала, а за то, что поленилась узнать».
Шестое правило на первый взгляд, возможно, противоречит предыдущему, но это не так: переводить надо смысл, а не слова. Павел Грушко: «Известно: переводятся не слова, а смыслы…»
Седьмое: то, что не смог передать в одном месте, можно компенсировать в другом. Александр Богдановский: «Хотя в переводе потери неизбежны, что-то можно нарастить в другом месте…»
Восьмое: название произведения переводят в конце работы. Нина Федорова: «Вообще названия переводят в последнюю очередь. Непросто было перевести название книги Кристы Вольф Kindheitsmuster. Это интересная книга о детстве и ранней юности Вольф, она родилась в 1928-м на территории так называемой немецкой марки, которая после войны отошла к Польше. Немецкое слово Muster - от латинского monstrum, среди значений которого "образец", "пример", "эталон". До того, как я взялась за перевод, критики назвали книгу "Пример одного детства", но такое название ничего не говорит и плохо звучит. Я хотела назвать роман "Образцовое детство" - от значения "эталон", то есть "типичное детство". Но у русского слова "эталон" есть значение "идеальный", а детство Вольф не было идеальным. В результате я встретилась с Кристой Вольф и объяснила, что одного слова, которое передаст все оттенки смысла, не найти (тем более немецкое слово еще во множественном числе). Я предложила "Образы детства" - оно звучит хорошо и на девяносто процентов передает смысл названия, она согласилась».
Девятый принцип: начало перевода всегда «провисает». Елена Костюкович: «Я вообще перевожу всегда первый кусок текста в последнюю очередь. "Маятник Фуко" переводился начиная с тринадцатой главы, "Остров накануне" - с четвертой, "Подзорная труба Аристотеля" - начиная со второй книги, "Как написать дипломную работу" Умберто Эко - с подглавки 3.4. "Имя розы" я начала переводить с первой службы первого дня, но роман начинается с трех Введений, которые делались мною под занавес».
Ну и подытоживающий десятый принцип: неудачные работы возможны и у хороших переводчиков. Татьяна Баскакова: «В этой сфере нельзя стать профессионалом бесспорно и навсегда, ты не застрахован от неудач».