Гибель надежды
Больше всего я любила, когда он брал гитару и приглушенно пел:
- Здесь лапы у елей дрожат на весу, здесь птицы щебечут трево-о-жно… когда я тебя на руках унесу, туда, где найти невозможно.
Творчество Высоцкого сопутствовало на каждом шагу. Кстати, 25 января мы отметили его юбилей прослушиванием песен. Жив Владимир Семенович, просто новых стихов не пишет.
Моя душа все больше жаждала насыщения искусством. Поэтому на премьеру Джеймса Кэмерона «Титаник» мы рванули в кинотеатр «Победа» на один из первых сеансов. Уже стоял март, солнце припекало, рыхлые снега почти растаяли. Братик с классом ходил в апреле.
Впечатления ошеломили, такого зрелища я еще не видела. Пашка сжимал мою руку, иногда мы переглядывались. Он радовался моей восторженности.
Здесь было все необходимое: просторы океана, путешествие на гигантском пароходе, сильные красивые люди и их поступки. А главное - любовь.
- Ну как же так? Почему он погиб? Он излучал веру, надежду, - изумлялась я.
Погиб Джек - главный герой этой прекрасной возвышенной истории. Я до самой последней секунды верила, что он выживет.
Выходит, так лучше для всех. Останься Джек в живых, тогда во всем был бы совсем другой смысл. Это фильм о любви, жизни и смерти. Ему нужно было сохраниться в памяти Розы благородным, храбрым и молодым. Такова сверхзадача фильма.
Пашка устанавливал в читальном зале Брайлевский монитор. Подробно записывал для меня инструкцию. Чтобы его включить, надо вставить дискету и нажать F2, чтение файла - F3.
Я поправляла книги на полках, Соня сидела за моим компьютером в книгохранилище. В ответ на один из ее вопросов я принялась объяснять:
- Нажми большую длинную клавишу без надписей в нижней части клавиатуры.
- А, пробел! - звонко крикнула девочка.
Откуда же мне знать, что она лучше меня разбирается! И в кого она такая белокурая? Пашка не совсем блондин, жена брюнетка. Целеустремленный папа уже записал ее в музыкальную школу и купил гитару.
Виктор Васильевич, как самый сообразительный и покорный из читателей, согласился, чтобы на нем испытывали новое устройство. Но пока монитор не поддавался нашим манипуляциям.
Снова толковали о Боге, смерти. Вот вычитали: танатос - по теории психоанализа Фрейда означает стремление к смерти. Узнали из журнала, что Пасха в этом году 19 апреля.
- А ты слышала, кто умрет на Пасху, тот станет святым, - поделился он открытием и тут же поинтересовался, нравятся ли мне усы с бородой у мужчин.
Нет, категорически не нравились. Только гитарист Дилон с элегантной бородкой был исключением.
Разговоры и наполняли душу, и одновременно рассеивали внимание.
- Ну вот, мы стали еще на одни день ближе к смерти, - сказал Виктор Васильевич на прощание.
- Почему вы такой пессимист? - перевела дыхание я.
- Нет, я реалист, а не пессимист. Ведь ничего хорошего в этом мире нет...
Я постоянно жила с чувством, что скоро приду к очень важному и разумному решению, которое изменит мою жизнь.
«Я хочу свободы душе. Не политической свободы», - говорил Иисус в фильме «Последнее искушение Христа». Что такое душа? Сгусток энергии. А что есть свобода души?
В душе у меня непрерывно саднило. Неужели Тая Семеновна и с Пашкой беседовала? Почему он написал мне: «Только ты не думай, что я не люблю тебя, это неправда»? Не мог по-человечески написать эту проклятую фразу «я тебя люблю». Нет же, это так трудно!
Тамара Фирсовна откопала в фонде книгу «Камо грядеши» Генрика Сенкевича. Она многократно переиздавалась в 1990-е годы, но Пашку не заинтересовала.
- Знаю, исторический роман. Здесь нет Христа.
- Ты все равно почитай, там о первых христианах, - тоном наставницы советовала библиотекарь.
Другая новинка вызвала резонанс среди сотрудниц, книга «Иисус - наша судьба». Ее автор протестантский священник Вильгельм Буш. Павел читал тогда Стругацких «Трудно быть богом». Фантастика удобнее, здесь можно иносказательно выразить все, что заблагорассудится.
Кто-то назвал книги маяками в океане времени. Но я бы добавила, что они еще и пристани на берегах. Все же в чтении лишь временное спасение.
С Николаем Герасимовым читали «Обет молчания» Андрея Ильина. Меня захватил острый сюжет и удивило название жанра - не детектив, а боевик. За час прочитывали много, он волновался, не устала ли я.
Однако история любви французского классика была мне ближе. Чтобы узнать подробнее, принялась изучать «Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго» Андре Моруа.
Жюльетта Друэ рано осиротела и попала в монастырь, прожив там несколько лет. Уже собиралась остаться, посвятить себя Богу, но волею обстоятельств была брошена в богемную жизнь. И вдруг познакомилась с Виктором Гюго - писателем, поэтом и драматургом.
Я усматривала совпадения. Он тоже был старше ее на одиннадцать лет. Жюльетта боготворила его вместе с женой.
«… Я прошу ее, достославную свидетельницу твоей жизни на этом свете, чтобы она стала моей представительницей на небесах и свидетельствовала обо мне перед Богом. Я прошу ее позволения любить тебя, пока я живу на земле, и любить тебя после смерти. Я прошу ее дать мне частичку того божественного дара, которым она была наделена, - дара делать тебя счастливым, и я надеюсь, что она исполнит мою мольбу, ибо читает в глубине моего сердца…»
А если мне так жить? Обожествлять его, всю семью и жену до самой смерти. Не ждать его, а просто быть рядом?
Гюго сочинил для Жюльетты молитву: «Господи Боже, сделай так, чтобы мы всегда жили вместе! Услышь его мольбу во мне. Услышь мою мольбу о нем. Сделай так, чтобы он не расставался со мной ни на один день в этой жизни, ни на одно мгновение в вечности. Сделай так, чтобы я всегда была в этой жизни полезной и любимой. Полезной для возлюбленного и им любимой. Спаси нас, преобрази нас, соедини нас!»
Моруа отмечал в начале романа, что при всей их взаимной любви, эта связь не дала ей счастья. В феврале 1883 года, в день «золотой свадьбы» с Жюльеттой, он подарил ей свою фотографию с надписью: «Пятьдесят лет любви - вот самое прекрасное супружество».
Он так и не оставил жену, чтобы соединиться с Жюльеттой. Мыслимо ли такое в самом деле?
«Я думаю, если Господь когда-нибудь явится мне, он предстанет в твоем облике, ибо ты моя вера, мой бог и надежда моя. Тебя одного Бог создал по образу своему и подобию. Следовательно, в Нем я люблю тебя, а в тебе поклоняюсь Ему…», - писала преданная любовница.
Его жена Адель умерла раньше, потом Жюльетта, через два года Виктор. А был ли он достоин ее жертв? Автор отвечает уклончиво на этот вопрос.
Перед своей смертью Гюго написал твердой рукой завещание: «Бог. Душа. Ответственность. Трех этих понятий достаточно для человека. Для меня их достаточно. В них и есть истинная религия. Я жил в ней. В ней и умираю. Истина, свет, справедливость, совесть - это Бог».
Вот верующий человек, создавал литературные шедевры, занимался политикой, имел полноценную семью, что не мешало ему изменять любящим женщинам. Чем и вошел в историю, а она - как пример самопожертвования, верности.
Мне кажется, взаимная любовь существует только теоретически. В реальности она не встречается. Бывают мгновения обоюдной любви, но не более. Потом кто-то из двоих неизбежно начинает охладевать.
Одна французская поговорка гласит: «С любовью исчезает время, а со временем исчезает любовь».
Как-то стояли с Пашкой под крышей входа в турецкий банк напротив Музучилища. Новое четырехэтажное здание с затемненными зеркальными окнами построили недавно. Шел дождь, мы все оттягивали минуту расставания. Он грел мои руки в своих, или наоборот, и я спросила:
- Я нужна тебе?
Он долго смотрел, не мигая, улыбался отстраненно и молчал. Ничего не ответил.
И я снова проливала слезы от безнадежности и жалости к себе. Не могу больше! Что я должна предпринимать? Боготворить, ждать - это глупая пассивность. Рваться из всех сухожилий? Бороться за любовь? Как?
Хочу и не могу выбраться из болота, что затягивает все сильнее с каждым днем. Я устала от собственных слез. Смотреть на себя в зеркало противно, глаза будто вымыты страданием. Почему нельзя любить спокойно, без страстей?
Надо было расстаться сразу после Москвы. А как же мое обещание ждать его всю жизнь? Но зачем ждать, если ему это не нужно?
Мы были вместе всего год. Не пятьдесят лет ведь, а только год. Мы и дальше были вместе, после катастрофы нашего личного «Титаника».
Все перевернулось 15 мая 1998 года. Сея дата переломила мою жизнь на два периода «до» и «после».
Почему он выбрал месяц май, чтобы сообщить эту трагическую для меня новость? Убить меня, когда цветет и благоухает природа. Если бы отменить тот май, или, наоборот, повторить, я бы поступила тогда совсем иначе…
В тот день Павел объявил мне, что его жена беременна.
Чем дальше, тем все было бы хуже. Он дожидался момента, и наконец, решился в своем офисе после работы. Сказал и потерялся. Он говорил так всегда вместо «растерялся».
Он оправдывался, будто не знал, как это вышло. Что ему хорошо было только со мной и к жене он не прикасался очень давно. А она долго не могла забеременеть, второго ребенка они хотели, когда Соне исполнилось четыре года.
Лариса же так любит маленьких детей, целыми днями крутит их у себя на работе. Она работала детским невропатологом.
Пашка уныло рассматривал содержимое зеленой бутылки в своей руке, словно там было не пиво, а жидкий стрихнин. Он всегда покупал пиво, не мог без него.
- А ты меня ждешь…
Я чувствовала, как у меня внутри все ломается и рассыпается. Тонущий океанский лайнер так же разламывался на части. Но здесь хуже. Куски моего сердца летели в бесконечное пространство, как утилизированный космический корабль, разлетающийся по вселенной.
Срок пять месяцев. Выходит, ребенок зачат в январе.
«Моей вере в вас грозит гибель под развалинами нашей связи», - писала Жюльетта Друэ через четыре года после начала их романа.
После известия в ближайшее воскресенье мы ходили по городу весь день. Он, видимо, дарил мне свое время, чтобы компенсировать нанесенный ущерб. О расставании речи не шло. Мы вновь обсуждали наши отношения, переливая из пустого в порожнее.
«Я тебя недостоин», - так юлит типичный трус, вместо того, чтобы честно сказать, что он не желает продолжать отношения. Все эти месяцы он и хотел избавиться от меня, но боялся говорить об этом прямо.
Понятно, почему он давно уже задавал наводящие вопросы: «А что, если вдруг без меня?» Ведь он знал с февраля-марта о беременности жены. И ломал голову, как уладить со мной, чтобы остаться с двумя зайцами. И чтобы еще самому остаться хорошим.
Он боялся не за меня, а из-за греха на своей совести. Тая права, у него нет совести! Он считал себя положительным, ни в чем не виноватым. А я злилась из-за пустяков.
Теперь просил меня не бросать его и заставлял думать о моем будущем. Зачем? Хорошо жить одним днем. Он внес в мою жизнь хаос. Заставил погрузиться в грех. А теперь что?
Само собой, он заваливал меня оправдательными письмами. Писал, что у меня своя логика, я уперлась в свои догмы. А он личность со сложным характером. Он растолковывал мою неправоту. Двуличный хамелеон. Я нужна ему, а он нужен жене.
«Увы, я ничего не изменю в его душе. Хоть разобьюсь вдребезги о стенку, хоть отравлюсь. Он не пожалеет. Я не должна с этим мириться. Господи, ну за что мне это? Неужели мало наказаний?» - писала я.
Особенно тяжко было в начале. Душа моя кровоточила постоянно. Слезы - кровь души. Я молила Бога об избавлении от этих мук, хотела умереть. Почему так просто было умереть в ХIХ веке? Молодые погибали, а тут. Непонятно, зачем живу.
Господи, бывает ли такое чудо - любить свободного неженатого мужчину?Время от времени мне хотелось молить Бога, чтобы сразу же полюбить другого. Но я заметила закономерность: в подобных тупиковых ситуациях мне никогда не посылался кто-то новый. Как можно распознать другого, если я зациклена на нем. Как жить дальше?
Я понимала, что с ним свою жизнь связывать больше не хочу, нужно вырвать его из сердца. Нет смысла даже говорить о прощении. Моя рана будет кровоточить всегда.
Я уже не хочу молиться Богу о возвращении нашей любви. Пока он рядом, мне всегда будет плохо. Значит, нам надо расстаться? Но что делать, если я не могу обходиться без него? Жить дышать, есть, спать. Как изводит меня эта зависимость. Несмотря ни на что я люблю его душу.
Я жила с этим фактом и не могла поверить в крах нашей любви. Смертельная пытка. Оказывается, можно переносить и это.
Нужно было сразу же его бросить. За его нерешительность и предательство. Но что-то удерживало. Надежда? Скорее, мое малодушие, прикрытое привязанностью.
Мы считали нашу встречу подарком судьбы. Еще недавно мы были счастливы, оказалось, ошиблись. Не может быть счастья, построенного на обмане близких людей. И любовь по привычке - это не любовь.
Дело во мне, это ведь я не могу любить до самоотвержения. Я так не умею. За мою бесценную любовь нужно платить только такой же полной бесконечной любовью. Это мое требование, которое не под силу кому-либо из моих возлюбленных.
Пашка еще посмел мне заявить, что я слабая и таким Бог не помогает. Это я - слабая?
Я спрашивала Бога: «Зачем? Чтобы сломить меня?» Он не может желать плохого. Но все-таки сломил. Все очевидно и неотвратимо. Я ему не нужна.
Долго и неистово я еще барахталась подобно пассажиру с гибнущего корабля в ледяной воде. Ведь бывают исключения. Бывает, и с тремя детьми жен бросают. Ради любви. Он будет моим, потому что я его жду.
Не знаю, откуда и почему постоянно возрождалась надежда на лучшее. Может, Бог смилуется надо мной? Может как-то обойдется? Может все проблемы разрешаться в мою пользу?
Бог испытывает тех, кого любит. Он поможет мне, я уверена. И вместе с тем одолевали мысли, что Бог меня не слышит. К кому из людей обратиться за помощью? Очень долго нет письма от Нонны. Она ждала, что я приеду. Но я не поехала в течение всего лета. Лето не ощущалось, оно как будто прошло мимо меня.
В отпуске Пашка с Соней ездил к родственникам жены. Они жили в станице Вешенская Ростовской области. Он счастливо выговаривал «Вёшки» и восхищался Шолоховым.
Дом-музей писателя в сказочно живописных местах. В тех краях не чернозем, но очень плодородная земля. А какое мне дело до этих мест, если я их не видела!
Меня днем и ночью мучил один и тот же вопрос: бывает ли взаимная любовь? И с ним противоположное утверждение: лучше смерть, чем замужество. Безумен каждый, сковывающий себя узами брака.
Почему люди так стремятся размножаться? Зачатие человека - чудо, таинство, а не обычный биологический процесс. Муж - единственное, данное Богом, вторая половина, спутник жизни, близкий во всех отношениях.
Дети, зачатые в любви, счастливые. Это святое. Детей дает Бог. Бог выжидал время, чтобы послать мне не дитя, а тяжелейшее испытание. Бог дал ребенка ему с женой, а не со мной.
На нервной почве у меня начались боли в голове, в груди, в животе. Я больше не хотела детей. Никогда.
Какой смысл в тех нравоучениях, что не нужен мне Пашка? Человек должен сам все испытать, чтобы получить опыт. И несчастную любовь, и предательство. Опыт многотрудный и болезненный.
Я перестала красить глаза не потому, что больше не волновал внешний вид. Просто он сказал, так лучше. Естественная красота. А у меня внешние уголки глаз опущены, поэтому подводила их вверх. Ну какая может быть красота? Плевать на условности.
У меня произошла адаптация, когда органы чувств приспосабливаются к постоянно действующим раздражителям. Привыкание к ощущению, так можно адаптироваться и к боли. Боль сигнализирует о разрушении органа и поэтому адаптация может привести к гибели всего организма.
Перед днем рождения библиотеки все стояли на ушах - 15 сентября сорокалетие со дня открытия. Ольга Станиславовна, Наташа и я готовили феерический театрализованный концерт.
Купить на ярмарке обновку - дело, требующее тщательного обсуждения. Наташа была поглощена важным событием, вчера она присмотрела себе комбидресс.
Тогда уже и в моей жизни произошла значительная перемена. Отчасти материальная, но больше, удовлетворяющая душу. Я стала жить одна.
Тая Семеновна по-прежнему устраивала авралы на пустом месте. Рано или поздно придется с должностью директора расстаться. А тут юбилей. Поэтому, дабы не ударить в грязь лицом, она старалась показать приглашенным, как у нас в библиотеке все на высшем уровне. Собрались директора областных и городских библиотек, чиновники из Управления культуры и председатель Союза писателей.
Мы устроили в зале шведский стол с винами, коньяками и крошечными бутербродами-канапе на тонких деревянных палочках. Подвыпивший Молчанов приставал к Ольге Станиславовне, называл ее Станислава.
После мероприятия сфотографировались на крыльце здания всем дружным коллективом с роскошными цветочными букетами в руках.
В двадцатых числах сентября я снова уехала в Орел. И молилась, чтобы после моего возвращения не случилось чего худшего. Понимая, что у нас с Пашкой нет будущего. Мне все равно, что будет. Бог с ней, с женой. Ей сейчас как раз нужна Божья помощь.
Тая Семеновна отправила учиться в Орловский институт культуры Наташу с Ирочкой. К счастью, сессии наши проходили в разное время. Я недоумевала. Разве им интересна библиотечная работа?
Можно, конечно, всему научиться на практике и без училища. Даже можно узнать тонкости и многие фундаментальные понятия. Например, что самые ценные книги по краеведению, литературоведению, искусству не устаревают, их можно списывать только по ветхости, и то в самых крайних случаях.
Все можно узнать. Но еще книги надо чувствовать. Просто чувствовать, как музыку или вкус пищи.
Наташа уже вовсю встречалась с Игорем. Он ходил павлином с самодовольной улыбкой на лице. Своя фирма, машина, жена, дочь, любовница. Полный комплект.
Они договаривались тайком урвать несколько часов, когда она ехала на сессию, а он за товаром в Подмосковье, и когда возвращались. Кроме этого Наташа брала отгулы по полдня. После обеда уходила. Не дай Бог, ей позвонит муж или свекровь. Мы с Настей контролировали все телефонные звонки, чтобы ее прикрывать.
На перекурах Анастасия признавалась, что влюблена в Эдуарда Ивановича с третьего этажа. Вот чем объяснялось ее похудение и смена нарядов.
Фирма Игоря торговала мелкой медтехникой: тонометрами, шприцами, системами для капельниц. А Эдуард Иванович занимался запчастями для разных бытовых приборов. Настя давно мучилась, и решила ему признаться, чтобы облегчить сердце. Нет, она не собиралась его соблазнять.
Той осенью они уже договорились до свидания, на которое она шла на полусогнутых ногах. Я ей сочувствовала. Это не счастье, а печальная драма. Эдуард Иванович отнесся с пониманием и уважением, они остались друзьями. Помнится, из писателей он любил Ремарка. Серьезный человек, а не герой-любовник, как Игорь.
И Наташка за это время открылась с другой стороны. Не нужно ей кому-то портить жизнь, как считала наша директор. Она такая же, как я - увлекающаяся, ранимая, только более раскованная и жаждущая новых ощущений.
Как-то в субботу курили с ней после работы, и Наташа рассказала, как в Орле перед отъездом переспала с двадцатидвухлетним мальчиком и теперь боится, что залетела. Я бы могла осудить, ужаснуться: «Зачем ей это?», но вспомнив свое приключение с Ершовым, понимала, что никто от подобного не застрахован.
В октябре Валера приезжал еще раз. Чего хотел, я снова не поняла.
Аня и Люба встречались с орловскими ребятами из ВИПСа. Ездили друг ко другу в гости. Как приятно знать, что у кого-то из подруг в жизни что-то удачно. Хотя там тоже не все складывалось безоблачно.
Получила письмо из Орла от Вики с таким словами: «Ты действительно, счастливая. Потому что у тебя есть любовь. Настоящая любовь, а не ее видимость… я пишу это не для того, чтобы утешить. А потому, что я знаю…»
Да, я рассказывала ей о Пашкиных новостях, и о том, что я все равно осталась с ним.
Еще Вика писала: «Когда-то лет в 16 я мечтала о том, чтобы Господь дал мне мужчину, который бы любил меня и верную подругу. Моя мечта сбылась. В Орле я встретила Васю, который любит меня и теперь у меня есть ты, самая лучшая, верная и единственная подруга…»
Пусть будет так. Пусть подруг вдохновляет пример моей любви, а что внутри моей души, никому не нужно знать.
Пашка, Пашка! Соглашайся хотя бы на рай в шалаше… Я же была согласна, только он не понял ничего. Как лживы эти слова и вся наша любовь.
Я жила отдельно от семьи и создавала свой собственный рай. Но продолжалась тягостная зависимость от него, из которой мне нужно было выбираться. Пока не находилось на это сил и возможностей.
С «Титаником» разрушились и утонули многие надежды героини фильма. Но в ее жизни все переменилось. Из трагедии выросло иное будущее, устроилась совсем другая судьба.
А мне исполнилось двадцать два года и у меня по-прежнему оставалось преимущество моей молодости.