Морское крещение
Еще пара интересных эпизодов из книги «Жизненный путь архиепископа Вашингтонского и Аляскинского Антонина (Покровского)». Сначала воспоминание из детства:
«Помню я один случай из жизни семьи моего дяди, который жил в городе. Дети его обучались в гимназии, и вот, в один день прибежала из гимназии моя двоюродная сестра Саша и защебетала во время обеда: «Мама, у нас в гимназии говорят подруги, что Бога нет».
Дядя молча кушал, но когда услышал от дочери ужасную новость, он, повысив немного голос, сказал: «Саша, видишь собаку Белку, привязанную у собачьей конуры»? Та ответила: «Да папа, вижу». Дядя продолжает ровным голосом: «Если я другой раз у слышу от тебя эту мерзость... сниму с тебя форму, одену на Белку и отправлю ее в гимназию, а тебя, с...у дочь, привяжу вместо Белки у конуры, так ты и знай», - и продолжал себе кушать.
Саша, конечно, никогда не заикнулась о подобных мерзостях до окончания курса и семнадцати лет вышла замуж. Сама имела семнадцать детей, многих из них воспитала в страхе Божьем и, будучи около шестидесяти лет от роду, выглядывала сорокалетнею, красивою, здоровою и разумною женщиною...»
Рассказ о том, как священник начинал служить в Морском Ведомстве:
«По прибытии в Санкт-Петербург я сделал визит о. протопресвитеру и получил от него назначение на судно «Верный» отряда Морского корпуса с причислением на зимние месяцы к Морской Стрелковой Школе, находящейся в городе Ораниенбауме.
Получив ордер, я отправился в город Кронштадт, где уже готовился отряд Морского корпуса в поход по Балтийскому морю. Я никогда не бывал на кораблях и моря не видел, а потому меня все это занимало. Когда приготовились к отбытию корабли, начали появляться начальствующие люди для их осмотра. И после всех прибыл на наш корабль адмирал Русин, директор Морского корпуса.
По осмотре корабля был отслужен мною молебен пред началом компании. И мы с Богом вышли из Кронштадтского порта в Финский залив. Я все время находился на верхней палубе и с любопытством следил за отдаляющимися берегами. И когда они скрылись, как свободно я вздохнул. Мне казалось, что я навеки распростился с землей, которая принесла мне столько горя и слез.
Я почувствовал себя сильным и здоровым и с большим успехом сходился с новою семьей: офицерами, гардемаринами и матросами. Офицеры шутили надо мною, как новичком, и старались запугать ужасами моря. Один говорил о сиренах, другой о Нептуне, а г. ревизор запугивал морским крещением. Я хотел узнать наперед: в чем же заключается морское крещение? Но ревизор не удовлетворил моей любознательности, говоря:
«Вы сами почувствуете и узнаете морское крещение, когда оно начнется». Я не настаивал на объяснении и решил ожидать этого крещения.
Один день началась плохая погода, и ветер так сильно дул, что наш корабль начало качать довольно сильно. Ветер все усиливался и перешел в шторм. И корабль так качало, что на командирском мостике остались командир, штурман и один матрос. На верхней палубе осталось не более десяти человек, между которыми был и я. Гулять я не мог, так как корабль клало на 45 градусов. И я, как схватил ванты, так и остался возле борта в продолжение нескольких часов, пока не зашли за острова, и там качка уменьшилась.
Ревизор, доктор, некоторые из офицеров, почти все гардемарины и матросы лежали на койках, и некоторых даже отравило. Даже собака датской породы, громадная, и та забралась под кровать своего хозяина, офицера фон Дэн, и выла там.
Прошел этот беспокойный день, и я вспомнил о морском крещении и спрашиваю господина ревизора:
- А когда же будет морское крещение?
Г-н ревизор нехотя ответил, но не на вопрос:
- Вы морской волк.
Когда была качка, г-на ревизора травило, и ему было досадно, что я первый раз вижу море и перенес качку совершенно безболезненно.
Служба в Морском ведомстве была как раз по моему тогдашнему положению и духовному состоянию. Среди морской интеллигентной компании я начал забывать свое одиночество. А море приближало меня к Богу. Во время страшных бурь я вспомнил пословицу: «Кто в море не бывал, тот и Богу не молился».
В прежнее время объяснял я эту пословицу тем, что ужасы, которые переживаются на море, заставляют вспоминать о Боге. Когда же я прожил на море около трех лет, то объяснил эту пословицу иначе. Я переживал такие чудные картины творения Божия, переживал такие мощные явления, силу морской стихии. И я был так мал и ничтожен в сравнении с этими явлениями. А уже с величеством Вседержителя я только умилялся и ощущал Его мощную руку на всем Его творении.
Я часто проводил бессонные ночи на Средиземном море и на водах Индейского океана и во время бури, и в совершенно тихую погоду. Наш крейсер вмещал около тысячи человек, имел большой запас провизии на много времени, на нем находились сотни тонн угля. Это шел маленький городок. И во время бури этот городок бросало, как маленькую щепку. И я думал: «...Целый город, как щепка, а я-то?.. А я-то, выходит, такая... частичка, что и о ней и говорить-то не приходится. А ведь на суше-то эта мелкота - гранд-персона. Она норовит весь мир повернуть по-своему. А на море согнется эта «дутая громада» где-нибудь на койке... клянет все и ожидает смерти».
Так вот на море человек правильнее оценивает самого себя, считая себя за ничто, и преклоняется перед величеством Всемогущего Всесильного Бога.
А в тихую ночь какая очаровательная картина переживается мореплавателем? Масса ярко светящихся звезд украшают темно-голубой небесный свод. Крейсер идет ровно и покойно. Только погромыхивают винты, отбрасывая снопы фосфорического света и оставляя за собою след волн, в которых точно купаются маленькие электрические лампочки отразившихся небесных светил. И ты находишься точно в кругу звездного мира...
Эта чудная картина творения Божия как бы втягивала тебя в себя. Сливалась с тобою. И я от умиления молился и плакал, видя украшенный чертог Божий и себя обнаженного, не имеющего одеяния, сотканного из добрых дел. Вот почему среди морских офицеров и матросов не встречал совершенных безбожников. Забудется иногда человек, но чудные картины моря и грозные могущественные волны смиряют его и напоминают о его ничтожестве и о величии и всемогуществе Творца.
Я служил в Морском ведомстве около пяти лет. Это время так скоро протекло, что я не заметил его. Служба в Морском ведомстве оставила в душе моей самое лучшее воспоминание. Она восстановила мое здоровье физическое и душевное. Корабль был, как одна семья. И в этой сплоченной семье каждый знал свое дело и время. И этот порядок не изменялся. И люди привыкали к своим обязанностям так, что многие из нижних чинов оставались на вторичную службу по окончании срока. Я получил все лучшее от этой службы. Познакомившись с различными странами, я более укрепился в моих взглядах на людей, как на собратьев...»