Лирическо-кулинарное
Недавно мне позвонил американский друг. Рассказал, что научился делать «тот русский салат, который ты делала». «Русский салат» - это винегрет, так его называют в Латинской Америке. Они там считают, что это русские его придумали. Когда я услышала это в первый раз от знакомого доминиканца, то удивилась и сказала, что вроде бы не мы, а французы. Потом стала соглашаться.
Вот этот американский друг мне докладывает:
- Я теперь его часто делаю, так мне нравится! Деликатес просто! Вчера друзей угощал и тебя вспоминал. Сказал: «Какая женщина здесь жила!»
Не успела я порадоваться этиму восклицанию, как он продолжил:
- Какая повариха!
На английском «хорошо готовит» звучит, как «хороший повар». Ну, вот, подумала я, похоже я перешла в категорию «...а другая - поварихой».
А недавно прислал письмо мой масон. Пишет: «Недавно рассказывал о тебе знакомым, говорю, тут чика жила одна. Русская. Потом уехала, и я по ней так скучаю! Жизнь без нее стала совсем неинтересной. Она была такой поварихой!» И, следуя своей склонности к преувеличению, уточнил: «Да, она лучшая в мире повариха!»
Эх, думаю, и ведь не могут ни о чем другом думать, кроме как набить себе животы.
В связи с этим вспомнила один эпизод из своей амерской жизни. Позвонил как-то мне предпоследний муж. Не помню, сколько к этому времени мы были в разводе. Он искал меня по всем штатам, и нашел, конечно. В штатах это легко. Позвонил и произнес своим густым бархатным голосом мое имя.
- О, Дэйвид, - почему-то обрадовалась я, - привет!
- Я не могу поверить, что мне пришлось заплатить 9 долларов, чтоб тебя найти, - ответил Дэйвид без всякого «привета», - 9 долларов!
И я сразу вспомнила, с кем жила.
- Я так долго тебя искал!
- Да, не так уж долго, - предположила я, - ты дольше раздумывал, платить 9 долларов за инфрмацию на Интернете или нет.
- Это да, - согласился Дэйвид.
В штатах любой может получить инфу на тебя. Можно и меньше заплатить.
- Так чего ты меня искал? - спросила я.
- Я скучаю по тебе! - ответил Дэйвид довольно эмоционально, - Как вспомню твою манную кашу...
Ох, эта манная каша...
Когда мы жили вместе, он однажды попросил:
- Слушай, вот ты сыну манную кашу делаешь по утрам. А можно мне тоже?
Так осторожно спросил не из-за природной деликатности, ее у него и в помине не было, а потому что все основные вложения в семейный бюджет были на мне. Так что я могла с чистой совестью его вообще не кормить.
А потом приехал мой папа в гости. Папа всегда считал и продолжает считать, что все знает лучше других. У него по этому поводу никогда не было сомнений, поэтому он навязывает свой устав всем «монастырям», в которых бывает. Увидев, что мои ребята по утрам наворачивают на манную кашу с малиновым вареньем, возмутился:
- Кто это мужика манной кашей кормит? Мяса ему дай!
На мой удивленный взгляд и недовольное бормотанье: «Мне, че, прям с утра мясное блюдо готовить?», ответил:
- Вот, ветчины хотя бы! Что ты стоишь? Он, бедный, манную кашу ест! Это, что, ребенок тебе?
Я подошла к столу, за которым оба парня, маленький и большой, уплетали за обе щеки манную кашу, и спросила:
- Дэйвид, тебе, может, ветчины дать?
- Какой ветчины? - испугался Дэйвид, - Это же утро! Кто ест мясо по утрам? Я кашу хочу!
И ухватившись одной рукой за тарелку, принялся с большей скоростью наворачивать на кашу, видимо испугавшись, что ее у него отберут.
Я повернулась к отцу, он же, не понимая ничего по-английски, но пронаблюдав эмоциональную реакцию мужа, сказал:
- Вот видишь! Дай ему ветчины!
Дэйвид домолотил кашу, потом посмотрел на меня как счастливый кот, которого вкусно накормили, и попросил:
- А добавки можно?
Я взяла его тарелку и добавила туда кашу, не забыв положить сбоку малиновое варенье. Это скореее джем у них, чем варенье. Папа, увидев это, сказал: «Тьфу!» и ушел на второй этаж.
И вот, спустя годы, Дэйвид меня отыскал, спросил не вернусь ли я, на что я ответила, что в нашем случае это не одна и та же река, а застоявшийся пруд и если я вернусь, все пойдет по-старому. Дэйвид опять вспомнил о каше, и я спросила:
- Ты что, только из-за этой каши меня разыскивал?
- Нет, конечно, - ответил Дэйвид, - что ты! Ты и другие блюда вкусно готовила. Вот, например, так вкусно картошку-пюре делала и эти маленькие мясные шарики (это тефтельки были) Как я по всему этому скучаю!
И вот я думаю: мы так стараемся, что-то красим, что-то обсцвечиваем, что-то выщипываем, терпя при этом немалую боль, что-то наращиваем, где-то накручиваем а где-то, наоборот, распрямляем, изнуряем себя диетами и упражнениями, что-то вкалываем в свои лица или вообще их кромсаем, а иногда оттяпываем целые куски со своих, не выдержавших искушения плюшками тел, и сколько еще работы, ухищрений, боли - и все это для того, чтобы довести до совершенства свой образ. Ради них. Чтобы они нас любили, берегли, восхищались. Ради них мы блещем талантами и умениями, ради них скрываем свой ум, хотя и не хотим.
И вот когда звонит ваш бывший и просит вернуться, вы справедливо радуетесь, потому что это мгновение вашего реванша, потому что наконец оценили ваш ум, красоту и ангельский характер. Но никакого реванша не получается, потому что после так долго ожидаемого и красивого «Вернись ко мне!» следует прозаичное «Я так соскучился по твоей манной каше!»