Немного о прошлой неделе
Иногда мне хочется сесть во второй декрет, варить супы и гладить пеленки под Сплетницу. Вот сегодня, например, просто ирреально хочется.
Давайте я расскажу вам про то, как я разочаровалась в организации здравоохранения в своем городе?
Представьте себе, что в 7 утра в ординаторской раздается звонок, который сообщает, что "Вам звонят из города Мухосранска, который за стописят км от вас. И у нас есть тетка с рубцом и излившимися водами. И она идет к вам. Ага?"
Дежурный врач, продирая глаза перед обходом, отвечает что-то в духе: "Да привозите, чо хотите." тем более, что ехать вам часа четыре, а я в девять уже дежурство уже сдам
Короче, где-то около 11 дня эту прекрасную тетку с рубцом привозят к нам. Неожиданно, в приемном отделении выясняется, что разница между родами у тетки год. И что она таджичка, которая в состоянии изъясняться по-русски только через сестру-переводчика.
Но самое прекрасное вскрывается в тот момент, когда тетка раздевается, и являет под наши очи расчесанные ноги. Блеать, - думаем мы. "Ой, да вы не обращайте внимания, - успокаивает нас сестра. - Лейла тут недавно ветрянкой переболела."
Ёпрст, что тут началось... Заведующий орет, какого хера Мухосранская црб не уточнила этот факт, тетка орет, что у нее схватки, начмед орет, какого хера вы ее приняли, делайте с этим что-нибудь! А дальше было два часа на телефоне в попытке перевести тетку в тот роддом, в котором есть БОКС, но там, где готовы ее взять, не знают, на чем ее везти. Пока все это происходит, у тетки истончается рубец, посему ее надо срочно оперировать, иначе матка рванет.
Что такого в этой ветрянке, спросите вы. Ничего особенного, кроме того, что внутриутробно она вызывает пороки, несовместимые с жизнью, на раннем сроке и сепсисы, эндокардиты, энцефалиты на позднем. А еще ветрянка заразна настолько, что если в обед источник инфекции проехал в вашем лифте, а вы в этом же лифте поднимаетесь с работы домой вечером, 99%, что вы тоже заразитесь.
А теперь представьте, полный роддом новорожденных и беременных, а в его эпицентре тетка, которая носит в своем животе источник инфекции. И если тетку прооперировать можно на раз-два, то источник нужно отправить в детскую больницу сразу же после его извлечения. Его никуда нельзя выносить, нельзя посадить на ивл, если он родится в тяжелом состоянии (ибо апарат ивл находится в детском пите на 3м этаже, где лежат здоровые женщины и дети. На том же этаже, в смысле).
И теперь, та-дам! Угадайте! Никто не хочет ехать за этим ребенком! Никто. Потому что "а хули мы"?
За ребенком приехали через пять часов после извлечения. К счастью, он родился в удовлетворительном состоянии и смог дождаться, пока взрослые решат, кто же должен его транспортировать.
Знаете, это так противно. Противно, когда придумано столько приказов и санпинов, столько маршрутизаций. Столько начальников здравоохранения, которые ни черта не делают, а лишь получают зарплату в десять раз больше моей.
Так страшно, что из-за чьей-то халатности (ну, не спросили у тетки в мухосранской црб, чем она болела) могло заразиться столько людей.
Так страшно, что ребенок, который по-большому счету ни в чем не виноват, мог погибнуть, потому что мы тупо не смогли бы оказать ему помощь.
Короче, в четверг я приехала домой в состоянии ненависти ко всему миру.
А в субботу в 7 утра я вдруг поняла, что у нас есть люди, которые тащат это разбитое карто на своем горбу. И их не так мало. И пока они есть, мы все не умрем, потому что кто-то приедет спасать нас в чужую больницу в 7 утра в свой законный выходной. И даже слова поперек не скажет.
Я вам расскажу об этом, позже. Если не забуду.
Давайте я расскажу вам про то, как я разочаровалась в организации здравоохранения в своем городе?
Представьте себе, что в 7 утра в ординаторской раздается звонок, который сообщает, что "Вам звонят из города Мухосранска, который за стописят км от вас. И у нас есть тетка с рубцом и излившимися водами. И она идет к вам. Ага?"
Дежурный врач, продирая глаза перед обходом, отвечает что-то в духе: "Да привозите, чо хотите." тем более, что ехать вам часа четыре, а я в девять уже дежурство уже сдам
Короче, где-то около 11 дня эту прекрасную тетку с рубцом привозят к нам. Неожиданно, в приемном отделении выясняется, что разница между родами у тетки год. И что она таджичка, которая в состоянии изъясняться по-русски только через сестру-переводчика.
Но самое прекрасное вскрывается в тот момент, когда тетка раздевается, и являет под наши очи расчесанные ноги. Блеать, - думаем мы. "Ой, да вы не обращайте внимания, - успокаивает нас сестра. - Лейла тут недавно ветрянкой переболела."
Ёпрст, что тут началось... Заведующий орет, какого хера Мухосранская црб не уточнила этот факт, тетка орет, что у нее схватки, начмед орет, какого хера вы ее приняли, делайте с этим что-нибудь! А дальше было два часа на телефоне в попытке перевести тетку в тот роддом, в котором есть БОКС, но там, где готовы ее взять, не знают, на чем ее везти. Пока все это происходит, у тетки истончается рубец, посему ее надо срочно оперировать, иначе матка рванет.
Что такого в этой ветрянке, спросите вы. Ничего особенного, кроме того, что внутриутробно она вызывает пороки, несовместимые с жизнью, на раннем сроке и сепсисы, эндокардиты, энцефалиты на позднем. А еще ветрянка заразна настолько, что если в обед источник инфекции проехал в вашем лифте, а вы в этом же лифте поднимаетесь с работы домой вечером, 99%, что вы тоже заразитесь.
А теперь представьте, полный роддом новорожденных и беременных, а в его эпицентре тетка, которая носит в своем животе источник инфекции. И если тетку прооперировать можно на раз-два, то источник нужно отправить в детскую больницу сразу же после его извлечения. Его никуда нельзя выносить, нельзя посадить на ивл, если он родится в тяжелом состоянии (ибо апарат ивл находится в детском пите на 3м этаже, где лежат здоровые женщины и дети. На том же этаже, в смысле).
И теперь, та-дам! Угадайте! Никто не хочет ехать за этим ребенком! Никто. Потому что "а хули мы"?
За ребенком приехали через пять часов после извлечения. К счастью, он родился в удовлетворительном состоянии и смог дождаться, пока взрослые решат, кто же должен его транспортировать.
Знаете, это так противно. Противно, когда придумано столько приказов и санпинов, столько маршрутизаций. Столько начальников здравоохранения, которые ни черта не делают, а лишь получают зарплату в десять раз больше моей.
Так страшно, что из-за чьей-то халатности (ну, не спросили у тетки в мухосранской црб, чем она болела) могло заразиться столько людей.
Так страшно, что ребенок, который по-большому счету ни в чем не виноват, мог погибнуть, потому что мы тупо не смогли бы оказать ему помощь.
Короче, в четверг я приехала домой в состоянии ненависти ко всему миру.
А в субботу в 7 утра я вдруг поняла, что у нас есть люди, которые тащат это разбитое карто на своем горбу. И их не так мало. И пока они есть, мы все не умрем, потому что кто-то приедет спасать нас в чужую больницу в 7 утра в свой законный выходной. И даже слова поперек не скажет.
Я вам расскажу об этом, позже. Если не забуду.