Спокойное дежурство
Наверное, я могла бы назвать это дежурство самым спокойным в моей недолгой акушерско-гинекологической жизни.
Как всегда и бывает, мы с Володей описали пару-тройку беременюшек, которые, не успев поступить, истерзывают душу врача вопросом, когда же их уже выпишут. Как будто нельзя завершить цикл добровольной (внимание, медицина у нас добровольная. От слова Добро) госпитализации, исключив поступление в роддом, заполнение кучи документаций и лишения дежурных врачей лишних часов отдыха. Они бы лучше дома перед зеркалом разыграли сцену госпитализации и выписки, а не морщили носики от "никуданигодныхсанитарно-гигиенических условий".
Итак, мы с Володей честно приняли женщин, провели обходы на всех трех этажах, а пока НастасьяСергевна курила в подвале, Володя охуевал от необследованной роженицы, пошедшей делать сегодня аборт, а злая врач женской консультации на нее орала: "Какие, блядь, пять-шесть недель?! У тебя схватки, дура!"
И, вот вы не поверите! Ничто не предвещало беды.
После еженощного жора в половине двенадцатого ночи, мы с Володей, стараясь не потревожить ответственного дежурного врача, сладко спящего на лучшей ортопедической кровати в дежурке, даже решили два теста по ВИЧу и СанПинам. А около часа, велев всем девицам из отделения патологии "Крибли-Крабли-Всем-Бля-Спать-Бля!" прилегли на свои продавленные койки в попытке уснуть под светом, который категорически нельзя выключать, потому что "Мы же на работе!"
Через пять минут Володя выводил пятую симфонию Римского-Корсакова, а я, накрыв голову подушкой, сочувствовала себе и Володиной жене.
Мой неровный сон прервала сказочная феечка приемного покоя, известив всю дежурку, что в обсервацию доставлена роженица 27ми лет с целыми водами и схватками. А так как сон мой и так был неровен, а, как вы помните, ничто не предвещало беды, я пошла сама ее описывать, оставив несчастных коллег досматривать цветные сны.
Как только я засунула свою "руку гинеколога, а не акушера" во влагалище, предрассветное марево спокойного дежурства немедленно рассеялось. Под моими пальцами, помимо обязательной шейки матки, раскрывшейся на 4 см, головки ребенка и плодного пузыря, болталась неведомая жгутообразная хуйня. И эта хуйня, находясь под плодным пузырем, пульсировала. Уловив ее пульсацию, сложив в голове два и стосороктримиллиарда, покрывшись холодным потом, и вспомнив, что вторая рука у меня-таки не в пизде, я принялась звать на помощь посредством мобильной связи ответственного дежурного врача. Первую руку из места своего профессионального интереса я не вынимала. Пока ожидала подмоги, пыталась дотянуться до стола, чтобы взять акушерский стетоскоп и послушать сердцебиение ребенка. Но, увы, моя левая рука так и не научилась, завернувшись за спину, преодолевать расстояние в пять метров.
Поэтому я тупо стояла целых семь минут с рукой во влагалище, нудно объясняя женщине на кресле, что я просто жду очередную схватку, чтобы убедиться, что плодный пузырь функционирует. И срать, что этих схваток уже было цельных три. Да, женщина, доктор резко тормозит в пять утра.
Пришедший ответственный дежурный врач вынул мою закостеневшую руку из причинного места, мягко отодвинул меня, засунул в то самое место руку свою и томно сообщил женщине, что щас мы пойдем на операцию. Ну, и заодно велела ставить всю оставшуюся жизнь свечки за мое здоровье, потому как, если бы не моя дотошность и неровный сон, младенчик мог бы и хекнуться.
Честно говоря, вся степень моего героизма дошла до меня только в тот момент, когда главный хирург велел снимать перчатки и сказал свое коронное "Всем спасибо, кроме жопорукого ассистента, который хоть и жопорук, но молодец." Ибо услышать слово "молодец" из уст моего заведующего, это вам не в тапки ссать.
Короче, на адреналине от спасения человеческой жизни, огребания пиздюлей на операции, я приняла еще двое родов. И даже не захотела спать к трем часам дня, как обычно, после бессонной ночки.
Поэтому успела еще посетить Областную Клиническую Больницу, где выяснилось, что мы все умрем не 21.12.12, а только после Нового года, когда все ЛПУ перейдут на ведение электронных историй болезни.
Итак, наверное, я могла бы назвать это дежурство самым спокойным в моей недолгой акушерско-гинекологической жизни. Если бы не пиздец под диагнозом "предлежание петель пуповины". И еще если бы я не знала, что спокойные дежурства мне на хрен не нужны.
Как всегда и бывает, мы с Володей описали пару-тройку беременюшек, которые, не успев поступить, истерзывают душу врача вопросом, когда же их уже выпишут. Как будто нельзя завершить цикл добровольной (внимание, медицина у нас добровольная. От слова Добро) госпитализации, исключив поступление в роддом, заполнение кучи документаций и лишения дежурных врачей лишних часов отдыха. Они бы лучше дома перед зеркалом разыграли сцену госпитализации и выписки, а не морщили носики от "никуданигодныхсанитарно-гигиенических условий".
Итак, мы с Володей честно приняли женщин, провели обходы на всех трех этажах, а пока НастасьяСергевна курила в подвале, Володя охуевал от необследованной роженицы, пошедшей делать сегодня аборт, а злая врач женской консультации на нее орала: "Какие, блядь, пять-шесть недель?! У тебя схватки, дура!"
И, вот вы не поверите! Ничто не предвещало беды.
После еженощного жора в половине двенадцатого ночи, мы с Володей, стараясь не потревожить ответственного дежурного врача, сладко спящего на лучшей ортопедической кровати в дежурке, даже решили два теста по ВИЧу и СанПинам. А около часа, велев всем девицам из отделения патологии "Крибли-Крабли-Всем-Бля-Спать-Бля!" прилегли на свои продавленные койки в попытке уснуть под светом, который категорически нельзя выключать, потому что "Мы же на работе!"
Через пять минут Володя выводил пятую симфонию Римского-Корсакова, а я, накрыв голову подушкой, сочувствовала себе и Володиной жене.
Мой неровный сон прервала сказочная феечка приемного покоя, известив всю дежурку, что в обсервацию доставлена роженица 27ми лет с целыми водами и схватками. А так как сон мой и так был неровен, а, как вы помните, ничто не предвещало беды, я пошла сама ее описывать, оставив несчастных коллег досматривать цветные сны.
Как только я засунула свою "руку гинеколога, а не акушера" во влагалище, предрассветное марево спокойного дежурства немедленно рассеялось. Под моими пальцами, помимо обязательной шейки матки, раскрывшейся на 4 см, головки ребенка и плодного пузыря, болталась неведомая жгутообразная хуйня. И эта хуйня, находясь под плодным пузырем, пульсировала. Уловив ее пульсацию, сложив в голове два и стосороктримиллиарда, покрывшись холодным потом, и вспомнив, что вторая рука у меня-таки не в пизде, я принялась звать на помощь посредством мобильной связи ответственного дежурного врача. Первую руку из места своего профессионального интереса я не вынимала. Пока ожидала подмоги, пыталась дотянуться до стола, чтобы взять акушерский стетоскоп и послушать сердцебиение ребенка. Но, увы, моя левая рука так и не научилась, завернувшись за спину, преодолевать расстояние в пять метров.
Поэтому я тупо стояла целых семь минут с рукой во влагалище, нудно объясняя женщине на кресле, что я просто жду очередную схватку, чтобы убедиться, что плодный пузырь функционирует. И срать, что этих схваток уже было цельных три. Да, женщина, доктор резко тормозит в пять утра.
Пришедший ответственный дежурный врач вынул мою закостеневшую руку из причинного места, мягко отодвинул меня, засунул в то самое место руку свою и томно сообщил женщине, что щас мы пойдем на операцию. Ну, и заодно велела ставить всю оставшуюся жизнь свечки за мое здоровье, потому как, если бы не моя дотошность и неровный сон, младенчик мог бы и хекнуться.
Честно говоря, вся степень моего героизма дошла до меня только в тот момент, когда главный хирург велел снимать перчатки и сказал свое коронное "Всем спасибо, кроме жопорукого ассистента, который хоть и жопорук, но молодец." Ибо услышать слово "молодец" из уст моего заведующего, это вам не в тапки ссать.
Короче, на адреналине от спасения человеческой жизни, огребания пиздюлей на операции, я приняла еще двое родов. И даже не захотела спать к трем часам дня, как обычно, после бессонной ночки.
Поэтому успела еще посетить Областную Клиническую Больницу, где выяснилось, что мы все умрем не 21.12.12, а только после Нового года, когда все ЛПУ перейдут на ведение электронных историй болезни.
Итак, наверное, я могла бы назвать это дежурство самым спокойным в моей недолгой акушерско-гинекологической жизни. Если бы не пиздец под диагнозом "предлежание петель пуповины". И еще если бы я не знала, что спокойные дежурства мне на хрен не нужны.