(no subject)

Jan 17, 2012 13:00


«Молодость - это недостаток, который, к сожалению, проходит, и проходит всегда и навсегда», - витиевато написал ВТ в одном из своих писем. Это была цитата, но он не помнил, откуда. Не в этом суть.

Письма его у меня украли. Не из ревности, а чтоб больно сделать, от подлости - украл человек, которому я доверяла больше, чем себе. Я как-то сдуру сболтнула, что если в доме будет пожар, возьму только письма, а потом уже - деньги.
Деньги, он, кстати, однажды украл тоже… И ему не могло прийти в голову, что за столько лет я все письма выучила наизусть.

Мужчина, пишущий письма пятнадцатилетней школьнице - это очень кавайно. Но в 80-м году такого слова в СССР не знали. В 80-м проходила олимпиада, которая и послужила причиной выдворения всякого лишнего народа из столицы. Нас, учеников биологической 175-й школы вывезли не куда-нибудь, а в Окский заповедник, где мы и парились на свекловичном поле «среди комаров, грибов, воды и ягод», - как подытожил мой адресат в ответ на описание мною местной обстановки и жалоб на этих самых комаров, составлявших половину всей биомассы живности заповедника. Жаловалась я и на то, что мало еды и невкусно кормят (потом это исправили), на то, что спим мы в так называемом «клубе» - мальчики на сцене, учителя - в каморках за кулисами, а девочки - в зрительном зале на всеобщем обозрении. Для сна администрация заповедника выдала нам детские рваные раскладушки и матрасы. Кому-то достались матрасы, а кому-то раскладушки. Одновременно использовать и то и другое - не полагалось. Я, как человек, не умеющий урывать блага жизни, заполучила самую рваную и самую маленькую раскладушку, из которой ноги свешивались наполовину. Куда подставить рюкзак? Под дырку на уровне мягкого места или под ноги? Почесав репу, я, в конце концов, одолжила рюкзак для ног у одноклассницы.
Интересно, что один из наших учителей наших был аутистом. Выражалось это в том. Что он мог повторять на уроках шутки учеников, а иногда застывал на месте и издавал странные стоны. Человек он был милый и безобидный, почти блаженный. Он тоже работал с нами в заповеднике. И запросто мог подойти к матрасу, на котором возлежала девушка, и пялиться на нее в упор. Как-то раз он так и уставился на одну одноклассницу. Из положения она вышла просто блестяще: подмигнула педагогу и задала вопрос:
- Ну что, плечиком побаловать?

Но главным в той экзотической поездке были не неудобства, не комары, не сидение у костров под авторские песни в исполнении одноклассниц. И не побеги на дискотеки в соседнюю деревню. И не походы в гости к местным (с распитием чистого и вкусного самогона)!
И даже не обидное лишение нас какой бы то ни было научной работы…
Главным тем летом были для меня письма.
Писал ВТ из Москвы, писала мама, писали подруги: Ю. из комплексной лесостепной экспедиции (вот куда мне, дурочке, надо было ехать!), О. писала из Коктебеля. Однажды О. даже прислала телеграмму: «Люблю, целую!» я тогда чуть не разбилась об потолок от счастья - никогда не получала телеграмм. Да еще таких!

«Сроки у вас не большие, так, бытовики. Только добросовестный труд на свекловичном поле поможет вам их достойно скоротать. Ничего, скоро все вы выйдите на свободу с чистой совестью», - изощрялся ВТ в остроумии.
Он описывал будни олимпиады, писал о жаре, от которой «асфальт плавится», о том, что ходил на бокс и на футбол, который обозвал «убогим зрелищем», рассказывал про их с коллегами жизнь, которая «проходила в лабораторном угаре». Даже придумал в письмах рубрику «Один день из жизни СД», - сотрудника лаборатории пищеварения. Когда я рассказала одноклассницам, лаборантившим в «пищеварении» про этого коллегу, они немедленно обозвали СД рыжим дураком, на что ВТ мне ответил новым веселым рассказом о его приключениях.
Сожалел ВТ о смерти Высоцкого, упоминал, что в день похорон люди ползли даже по крышам домов, - такова была народная любовь.

В письмах ВТ манерно обращался на Вы и полным именем, томно намекал на что-то (и в голову не могло прийти, что это он всего-навсего развлекается), иной раз писал про одиночество и дождь - «классикажанра»:
Что ж, камин затоплю, буду пить,
Хорошо бы собаку купить, -
Цитировал ВТ Бунина, и уточнял: «Первое и третье практически невозможно, а второе совсем уж скучно, так что буду читать какие-нибудь книги, или Ваши стихи, если пришлете»…
Иногда на него находило «элегическое осеннее настроение», которое он в японском стиле описывал.

На той самой рваной раскладушке приснился однажды мне странный сон, впоследствии многократно повторявшийся в разных вариантах: то были граненые хрустальные флаконы с серебряными крышечками. Выполненные в форме призм с красиво отражавшими и преломлявшими свет гранями. Чернь серебра, прозрачность сосудов поражали своей проработанностью. Сон этот был ярче, чем явь, гораздо реальнее, чем я могла бы вообразить.
Много лет спустя всевозможная ювелирка стала для меня любимым сновидным откровением…

лирика, мурмуар, текст

Previous post Next post
Up