Между Сциллой и Харибдой. Ничья земля (Wu ren qu). Авторские заметки
Специально для выездной тематической кинорулетки «Кровавая Азия».
Иногда бывает очень сложно адекватно оценить свое отношение к фильму. Возьмем, например, данную картину: насмотревшись довольно бодрого трейлера, я уже предвкушал китайский клон «Безумного Макса» со всей его пустынностью, рейдерскими разборками, кровавой бойней и слепотой Фемиды. После просмотра стало очевидно, что некоторые позиции я угадал, но «Ничья земля» и близко не похожа на сумасшедшее и постапокалиптическое приключение имени Гибсона/Харди. «Ничья земля» - это скорее философская притча о том, что значит быть человеком и как не стать животным в мире, где главенствует не закон, но принципы силы, оружия и денег.
За то и люблю азиатский кинематограф, что практически любое произведение с Востока несет в себе особый аллегорический подтекст, который не столь дотошно и очевидно разжевывается перед зрителем, дабы даже самый невнимательный и скучающий вынес для себя к финалу хоть что-то полезное. Здесь же песня совсем другая - упустил какую-то деталь, и целостной картины навряд ли уже составишь. Впрочем, «Ничья земля» не совсем точно следует устоявшимся лекалам и куда ближе к американскому кино, чем сама того подозревает. В данном обзоре не хотелось бы сводить все к разбору сюжета и его особенностей, поэтому сразу обратимся к глубинным особенностям фильма.
Чуть ли не самое главное, что бросается сразу в глаза, это столкновение жизненных устоев: холеный и привыкший ко всем удобствам цивилизации адвокат Пан Сяо прибывает в захолустье, чтобы защищать браконьера, наехавшего на полном ходу на полицейскую машину, чтобы освободить напарника и почти бесценного пустынного сокола. Горожанин сразу сталкивается с местной неприветливостью, суровостью и бедностью. Вместо машины ему предоставляют повозку, запряженную лошадью, а вместо денег за защиту подсудимого - обещание оплатить услуги в срок до десяти дней. Пана Сяо такое положение дел не устраивает - все должно быть по закону, а кто, как не он знает все лазейки и уловки, которые помогут ему сделать свою жизнь в этом Богом забытом месте чуть легче. У его клиента есть машина? Берем под залог, таким шансом нельзя пренебрегать. Этот шаг становится триггером для всех последующих событий, в котором городскому адвокату приходится столкнуться лицом к лицу с Дьяволом этих мест.
Говорю я о ком-то конкретном или обобщаю, вопрос очень интересный. Правда есть и в том, и в том. Если отталкиваться от первого, то главный враг Пана Сяо - сам браконьер. Вечно преследующий его, идущий по следам собственной машины, в которой остались заветные соколы, методично и без колебаний расправляющийся с помехами на пути и не пренебрегающий любыми методами для достижения поставленной цели. Он словно облегченная версия Антона Чигура из «Старикам тут не место», разве что не играющая со своими жертвами в «счастливый случай», а просто казнящая их на месте за тщеславие капотом своей машины.
Если же отталкиваться от второго, то становится еще интереснее. Пан Сяо сначала, чувствуя свою безнаказанность, издевается над полицейским против которого только что выйграл дело, потом досаждает местным, которые слишком медленно едут на грузовике с сухой травой впереди него, а затем случайно сбивает напарника браконьера, который по первоначальному плану должен был вернуть машину владельцу, прикинувшись, что у его грузовика сломалась машина. События один за другим сдавливают удавку вокруг шеи обычно уравновешенного адвоката: связь в этих местах не ловит, до полиции не дозвониться, до ближайших населенных пунктов километры и километры пути, вероятный труп на заднем сидении, разъяренные жители местного поселка хотят вернуть девушку, забравшуюся в багажник машины Сяо... Одним словом, против бедного главного героя ополчился весь мир! Как тут сохранять хладнокровность и спокойствие?!
Во всей этой мешанине явно прослеживается нечто коэновское и иствудское. Фильм и невероятно скуп на эмоции, и сух, как трава в июле под палящим солнцем Аризоны, и обладает выцветшей от этого же солнца цветовой гаммой, и сопровождается периодически потрясающими гитарными меланхолическими партиями, и растянут ровно настолько, чтобы показать, что ни одного по-настоящему хорошего человека в столь глухих местах не сыскать ночью с огнем. Та же девушка, танцующая стриптиз в придорожном мотеле, признается, что после слов «Я скажу тебе правду» у людей ее профессии дальше нет ни слова правды. Столкнувшись с истинной чернотой человеческих душ, адвокат понимает, что оставшись прежним, долго он не протянет, но в каком направлении изменяться? В том же, что и все вокруг?
Здесь режиссер нас и подводит к основной своей мысли - истории о том, как обезьяна стала человеком. И нет, не тогда, когда она изобрела огонь и спустилась с веток деревьев на землю, а тогда, когда стала доверять другой обезьяне и объединилась с ней в группу, чтобы безопасно добывать бананы. С одной стороны, такую авторскую позицию легко понять: Сяо сам олицетворяет собой этого «человека», вегетарианца, готового пожертвовать собой ради другого человека, поддающегося эмоциям и порывам души идеалиста; браконьер же, очевидно, то самое «животное», мясоед, которому по-большому счету никто и не нужен. Он самодостаточен, расчетлив и хладнокровен. С другой стороны, как бы все стройно не подгонялось под эту форму идеи, червоточина в сложившейся логике присутствует.
Чтобы по-настоящему повторять шедевры западного кинематографа, необходимо сохранять до конца мотивы «не плюй в колодец, пригодится воды напиться». А так получается, что главный герой плюнул во все колодцы, которые смог, но надпись «персонаж запомнит Ваши действия» так и не появилась. Обиженные, второстепенные герои раз за разом появлялись в нужный момент, чтобы встать между «человеком» и «животным», пожертвовать собой и дать еще один шанс Сяо сделать правильный выбор. Возможно, черное сердце во всем фильме было только одно (допускаю, что у главного героя, который принес смерть в это хрупкое равновесие), но тогда это не подходит под еще один мотив «Ничьей земли» - «человек человеку волк».
И действительно, за деньги и свободу здесь каждый готов предать каждого, лишь помани купюрами, поэтому и само понятие необходимости некой общности, социума искажено до такой степени, что и партнерством сложно называть (партнерский маркетинг = вымогательство). По этой причине мне сложно оперировать даже элементарным понятием «дружба» в данном контексте. Необходимость в близости, физическом соседстве - уже теплее.
Но и совсем бестолковыми второстепенных героев не назовешь. Один слабоумный в силу болезни в фильме и правда присутствует, но наравне со всеми сыграет достаточно весомую роль в происходящих событиях. События же будут чередоваться погонями и перестрелками, в которых будет сложно кого-то убить с первого раза, что неслабо так удивило в отрицательную сторону (закрадывалась мысль в определенный момент, что вообще никого не убьют в фильме, что было бы полным провалом).
Да и сама категория провала... «Ничья земля» явно далека от него, но говорить о чем-то выдающемся тоже не стоит. В той части, где фильм рассуждает о жизненных основах, возвращается к особым иносказательным элементам повествования (ловля и освобождение сокола из клетки) сталкивает разные взгляды и устои, почти комически обыгрывает бытовые моменты (следование за грузовиком и прозорливая смотрительница мотеля) он прекрасен: он живой, он задумчивый, он меняющийся. Особенно красив финал, в котором появляется то, чего не было весь фильм - справедливость, правда и надежда, именно в таком порядке. Он несколько оторван от общего повествования, поэтому воспринимается в какой-то совсем другой категории, как другой спокойный драматический фильм, который я с удовольствием бы смотрел еще несколько часов, отдыхая от погони за славой (не без этого, Сяо много раз вспомнит про первые полосы таблоидов) и деньгами.
Однако оборачиваешься назад и видишь однообразные метания главного героя, долгие ночные преследования и несмертельную стрельбу из четырехствольного дробовика, не самые приятные, яркие и раскрытые образы героев... Груз усталости и некоего разочарования обрушивается на тебя, не позволяя оставить после себя приятное ощущение. Если о завершенности и морализаторстве «Ничьей земли» рассуждать еще некоторое время можно, то о качественном исполнении навряд ли.
Click to view