"А ещё очки нацепил!"
Реакции в Лицекнижии на моё ad hoc эссе об интеллигенции показали, что для большинства содержание слова "интеллигенция", бывшего прежде почти что термином, инфляционировало. Под интеллигентом понимается любой человек с высшим образованием, чьи мысли и заботы выходят за рамки его специальности, даже и связанной с университетом, способный отрефлексировать себя в связи с теми или иными событиями истории в нравственных категориях. По сути, это слово перестало быть термином в строгом смысле и стало ярлыком с достаточно произвольным содержанием, наполняемым абы чем. Аналогично тому, как "фашист" в последнее время стал обозначать любого человека, "чьи политические пристрастия я не разделяю".
Например, на днях некая немецкая политичка из партии Зелёных, прочирикав в Твиттере, призвала всех "фашистов убираться из Германии". На вопрос, кто же такие фашисты, эта тётка ответила: "Каждый, кто не выбирает Зелёных". После этого я тут же представил себе примерно 85 или 80%, то есть десятки миллионов немцев, тянущихся изгнанниками на чужбину, после того, как их выдворили из пределов родины по проскрпционным спискам зелёных большевиков. А пустующие дома, дворцы и земли заселяются весёлыми африканцами и игривыми афганцами.
Сегодня я вновь пролистал альманах "Вехи". И я снова обращаю внимание на то, что для интеллигенции характерно групповое самоотождествление, осознание себя в виде особой группы с "прогрессивными" (революционными, демократическими, атеистическими) взглядами, концептуализация своей группы как совести тех, кто этой совести не имеет, так называемого народа (для сравнения замечу, что в Германии слово "народ", Volk, находится под фактическим запретом, поскольку им пользовалась пропаганда начиная с 1933 года). Кроме того, в центре любых эволюций и рефлексий интеллигенции всегда стоит Россия, и только она, а всё прочее в мире лишь в той мере, в которой оно имеет отношение к России. Два коренных вопроса любых интеллигентских бесед и споров -- это "Кто виноват?" и "Что делать?" Без группового самоотождествления, принадлежности к левому политическому спектру, мессианского самопонимания как групповой "чести и совести" бесчестных и бессовестных и поиску виноватых в нынешнем положении вещей, как и рецептов его переделывания -- нет российской интеллигенции.
Мне лично гораздо более близкa концепция, получившая распространение в 19 веке в германских землях: Bildung (легко гуглится, но на русском статьи нет). Bildung включает в себя и разностороннее университeтское (в основном) образование, и непрерывное внутреннее самокультивирование, в том числе и нравственное (духовная формация). Но Bildung исключает групповое самоотождествление, как у русской интеллигенции, и её роль назойливого педагога туповатого народа. Воздействие на общество и критика общественных институтов предполагается как индивудуальное делание просвещённой Bildung-ом личности, посредством личностного роста и индивидуального культивирования его (строго говоря, её: слово Bildung по-немецки женского рода). Об идеях "бильдунга" следует читать у Гердера, Гумбольдта, Песталоцци, Гегеля и др. Современное усложнённое официозное понимание, разросшееся в непроходимые дебри терминов и насквозь пронизанное нео-марксистскими идеями, концепциями "открытого" миграционного общества и прописанное во всяких методичках соответствующих министерств и ведомств ФРГ, лично я последовательно игнорирую. Для меня определяющим остаётся формат и вектор Bildung-га, каким они были разработаны великими умами в 19 веке.
Что касается формального признака языка: я пользуюсь русским языком в соцсетях лишь по старой привычке. Лишь на русскоязычных страницах Фэйсбука ведутся иногда дискуссии или публикуются заметки, имеющие отношение к процессам, похожим на Bildung. Немецкоязычный интернет (я пишу по-немецки совершенно свободно, худо-бедно научившись за четверть века) полон лишь примитивных политических баталий, связанных с нынешней ситуацией и непримиримым разделением всего немецкоязычного общества на "правых" и "левых".
В заключение ещё раз уточню: если и концептуализировать себя с рамках тех или иных исторически возникших категорий, то я склонен видеть себя (по крайней мере в недостижимом идеале) именно как Mensch der Bildung / Bildungsmensch, в значении того, как это понималось в 19 веке, но отнюдь не как русский, российский и тем более советский интеллигент. Об этом свидетельствуют все признаки и специфические условия: sarvāṇi lakṣaṇāny upādhayaś ca.
Например, на днях некая немецкая политичка из партии Зелёных, прочирикав в Твиттере, призвала всех "фашистов убираться из Германии". На вопрос, кто же такие фашисты, эта тётка ответила: "Каждый, кто не выбирает Зелёных". После этого я тут же представил себе примерно 85 или 80%, то есть десятки миллионов немцев, тянущихся изгнанниками на чужбину, после того, как их выдворили из пределов родины по проскрпционным спискам зелёных большевиков. А пустующие дома, дворцы и земли заселяются весёлыми африканцами и игривыми афганцами.
Сегодня я вновь пролистал альманах "Вехи". И я снова обращаю внимание на то, что для интеллигенции характерно групповое самоотождествление, осознание себя в виде особой группы с "прогрессивными" (революционными, демократическими, атеистическими) взглядами, концептуализация своей группы как совести тех, кто этой совести не имеет, так называемого народа (для сравнения замечу, что в Германии слово "народ", Volk, находится под фактическим запретом, поскольку им пользовалась пропаганда начиная с 1933 года). Кроме того, в центре любых эволюций и рефлексий интеллигенции всегда стоит Россия, и только она, а всё прочее в мире лишь в той мере, в которой оно имеет отношение к России. Два коренных вопроса любых интеллигентских бесед и споров -- это "Кто виноват?" и "Что делать?" Без группового самоотождествления, принадлежности к левому политическому спектру, мессианского самопонимания как групповой "чести и совести" бесчестных и бессовестных и поиску виноватых в нынешнем положении вещей, как и рецептов его переделывания -- нет российской интеллигенции.
Мне лично гораздо более близкa концепция, получившая распространение в 19 веке в германских землях: Bildung (легко гуглится, но на русском статьи нет). Bildung включает в себя и разностороннее университeтское (в основном) образование, и непрерывное внутреннее самокультивирование, в том числе и нравственное (духовная формация). Но Bildung исключает групповое самоотождествление, как у русской интеллигенции, и её роль назойливого педагога туповатого народа. Воздействие на общество и критика общественных институтов предполагается как индивудуальное делание просвещённой Bildung-ом личности, посредством личностного роста и индивидуального культивирования его (строго говоря, её: слово Bildung по-немецки женского рода). Об идеях "бильдунга" следует читать у Гердера, Гумбольдта, Песталоцци, Гегеля и др. Современное усложнённое официозное понимание, разросшееся в непроходимые дебри терминов и насквозь пронизанное нео-марксистскими идеями, концепциями "открытого" миграционного общества и прописанное во всяких методичках соответствующих министерств и ведомств ФРГ, лично я последовательно игнорирую. Для меня определяющим остаётся формат и вектор Bildung-га, каким они были разработаны великими умами в 19 веке.
Что касается формального признака языка: я пользуюсь русским языком в соцсетях лишь по старой привычке. Лишь на русскоязычных страницах Фэйсбука ведутся иногда дискуссии или публикуются заметки, имеющие отношение к процессам, похожим на Bildung. Немецкоязычный интернет (я пишу по-немецки совершенно свободно, худо-бедно научившись за четверть века) полон лишь примитивных политических баталий, связанных с нынешней ситуацией и непримиримым разделением всего немецкоязычного общества на "правых" и "левых".
В заключение ещё раз уточню: если и концептуализировать себя с рамках тех или иных исторически возникших категорий, то я склонен видеть себя (по крайней мере в недостижимом идеале) именно как Mensch der Bildung / Bildungsmensch, в значении того, как это понималось в 19 веке, но отнюдь не как русский, российский и тем более советский интеллигент. Об этом свидетельствуют все признаки и специфические условия: sarvāṇi lakṣaṇāny upādhayaś ca.