kathaṃ sabhābuddhidhārilakṣaṇakaḥ: kaścid ātmatarkaḥ svajīvanadarśanena
Некоторое время назад какой-то странный человек в ЖЖ пытался меня всеми силами убедить, что я - совершенно типичный (!) советский (!) интеллигент (!). Это утверждение показалось настолько абсурдным, что оно меня ничуть не задело, как могло бы случиться ещё лет 10 назад, но лишь жгуче заинтересовало своей потусторонностью вcякому здравому смыслу. Поэтому я честно попытался в комментариях, как тот козлик из сказки, возражать "посчитавшему" меня, подбирая разумные аргументы, почему мне это кажется маловероятным. Заодно это позволило мне в очередной раз поразмыслить над таким явлением, как российская (rūṣabuddhidhāriṇāṃ samājaḥ) или советская интеллигенция (sabhābuddhidhārijanāḥ). Правда, через какое-то время выяснилось, что вместо аргументов у этого господина (или, скорее, всё-таки товарища) была лишь мозаика из различных клише, которые он постоянно тасовал, то и дело употребляя атрибутивное словосочетание "советская интеллигенция" как инвективу. Мне это напомнило левых радикалов на Западе, употребляющих слово "фашист" просто в значении "нехороший человек" в отношении любых своих оппонентов, как примитивный thumbnail.
Я-то надеялся узнать что-то новое для себя об интеллигенции, чего раньше не подозревал, но читал лишь россыпь знакомых стереотипов, снова и снова, поэтому всё это мне надоело.
В СССР я лишь вырос и получил в 16 лет гражданство, и послужил в армии, но даже не закончил вуза, поучившись 5 семестров, а все свои законченные высшие образования получил уже в западной Европе. Не уверен насчёт востоковедных штудий, но университетский диплом по католической теологии вряд ли довольно типичен для типичного советского интеллигента. Вне СССР я живу уже дольше, чем в оном канувшем государстве, и подсознательные паттерны культурного реагирования во мне довольно давно уже поменялись на другие, нежели благоприобретённые в раннем детстве в Совдепии. Остался лишь глубинный опыт, "звериная чуйка" на тоталитарное мышление и нарождающиеся у нас в Европе тоталитарные общественные и государственные структуры. Что есть, то есть. Без советского опыта этого бы просто не было. Поэтому я быстро сближаюсь с восточными европейцами из разных стран, включая восточных немцев, и именно по этой причине меня до сих пор так раздражает прекраснодушие и слепота на левый глаз моих западнo-европейских сограждан.
Использование русского языка в написании текстов? Так я использую на письме и в устном общении и ряд других языков, европейских и азиатских, но на русском привык заниматься учебным self-authoring в своём старом блоге, которому пошёл уже одиннадцатый год. Пожалуй, русский язык - единственное, что всё ещё связывает меня в какой-то степени с Россией, не считая маму и некоторых старых и новых друзей.
Я так понимаю, что для российской, как и советской интеллигенции чрезвычайно характерен коллективизм, непременное соотнесение себя с членами группы. Коллективизм же был для меня и в мою советскую юность чрезвычайно нехарактерен, куда уж теперь, когда я окончательно превратился в мизантропа и затворника. Индивидуализм, который в российской культуре традиционно чрезвычайно негативно коннотирован и несёт отзвуки морального порицания его носителя со стороны коллектива/мира/группы..., я считаю сугубой умственной добродетелью.
Россия (в более специфическом значени - русская культура) является для меня сложным объектом, пригодным для разного рода культурологических сравнений, поскольку я этот объект с детства знаю лучше, чем, например, сопоставимый объект по сложности "культура Бразилии". Однако в значении специфически интелигентского вопрошания о России (кто виноват? что делать?), где философски всё упирается в усвоенный с юности марксизм и его нехитрые нарративы и догматы, к которым в последние десятилетия добавилось немного Ильина с Дугиным для людей консервативного темперамента, и сплошной постмодернизм для левой "демшизы", эти рассуждения мне совершенно чужды. Я вынужден признать, что до сих пор совершенно не понимаю так называемой русской философии, являющейся, по сути, разделом литературоведения для журналистов.
Я вообще не уверен, что существует консервативная российская интеллигенция. Советская интеллигенция мутировала в нынешнюю российскую "демшизу" (оставлю пока этот инвективно-оценочный термин за неимением лучшего). Но даже если бы и существовала бы некая консервативная интеллигенция, она бы была коллективистской по своему пафосу. А у меня на это идиосинкразия. Дело в темпераменте.
Россия не терпит акультурных (но не анти-) интеллектуалов. Вернее, интеллигентская среда их не замечает. Либо пытается выдaть справки в несуществующей групповой принадлежности. Это интересный механизм. На это неоднократно указывал Пятигорский в своих интервью.
Были и смехотворные попытки выдать мне справку инородца из лимитрофа, якобы глубинно обиженного своим природным положением нацмена и оттого пишущего не исключительно восторженно о великолепной и уникальной русской культуре. Но я вырос в Ленинграде/Петербурге, а мой детский трилингвизм, а также вскоре добавившийся в школе английский, а потом ещё и польский с латынью (изучавшиеся мною ещё в школьные годы самостоятельно) с детства приучил языки и культуры сопоставлять. Никаких комплексов я по поводу своей мультиэтничности никогда не испытывал, но ровно наоборот - гордился. Хотя и гордиться тут особо нечем, если разобраться. Просто это факт. А прожив уже четверть века в немецкоязычной Европе, где вообще очень много двух- или трёхязычных и полиэтничных сограждан, вообще перестал воспринимать это как что-то особенное.
Итак, годы моего интеллектуального и духовного формирования пришлись на католические церковные общины разного рода, с одной стороны (в Латвии, Литве и Австрии), а с другой, на различные факультеты двух европейских университетов (в Австрии и Германии) в преимущественно немецкоязычной, но интернациональной среде, как то и положено европейской университетской традиции. Единственное, что мне осталось от России в качестве действительно важного, это нежное отношение к русскому языку. Увы, этого не скажешь про человеческие экземпляры нынешнего культурного мэйнстрима, для речи которых характерна нескрываемая приблатнённая интонация, агрессивный антисемитизм как непременный элемент, постоянные аллюзии на тюремные "понятия" и оглядка на ту иерархию, что простирается в хате от дубка и шконки до толчка, а также тщательно культивируемое хамство и эмоциональный "наезд" как основной модус общения.
Вот всё честно пытаюсь найти в своём формировании и характере признаки советской интеллигенции. Не нахожу. Зато мне ещё более очевидны стали особенности человеческого характера, которые глубоко не нравятся ни в интеллигенции, ни в её яростных оппонентах. Это в основном поиски "типов" при полном пренебрежении индивидуальными особенностями. Каждый, кто учился в советской или российский школе, хорошо понимает, о чём речь. Все эти "типы лишних людей" или "маленького человека", разночинцы и нигилисты, бурсаки и революционеры. Носители всяких щедринских "говорящих фамилий" тоже, по сути, типы, а не индивиды.
Тип деятельных людей-немцев -- это Штольц. Тип талантливого русского, угpобившего свою жизнь зазря -- это Обломов. Везде лишь типы, типы, типы. Русский человек если и мыслит, то лишь литературными типами, черпая и для философствования -- профессионального или приватно-кухонного -- иллюстрации из беллетристики. Я не говорю, что это "плохо". Но это особенность российского культурного делания, где даже философия (впрочем, не особо развитая) немедленно становится своими текстами частью культуры.
Ещё один нюанс. Интеллигенты, если я правильно помню главный пафос альманаха "Вехи", занимаются коллективным воспитанием народа либо своих собратьев по касте. Я же занимался воспитанием лишь два года, когда работал в гимназиях, да и то предпочитал преподавать, а не читать нотации. Меня долгое время занимал поиск "европейца" как носителя особого типа (опять типы, везде они!) духовной жизни или, скорее, бильдунгa в классическом немецком смысле, если быть более точным. В последние годы я было совсем отчаялся, особенно памятуя, что место такого выписанного Мерабом Мамардашвили "типом" идеального европейца занял Голем, вышедший из идеологических лабораторий "Брюссельского Обкома", до боли напоминающий знакомого мне по детству "строителя коммунизма" со своим моральным кодексом. Однако счастливый случай позволил мне год назад наткнуться в Сети на канадца Джордана Питерсона, за эволюциями которого я с тех самых пор непрестанно с вниманием и интересом слежу.
Не являясь членом клана ни советской, ни российской интеллигенции и не занимаясь воспитанием либо пропагандой, я не считаю свои выложенные здесь тексты листовками или программами. Это просто тексты в значении того самого регулярного упраждения в self-authoring, о котором говорит Дж. Питерсон. Мне не хочется никому ничего доказывать, оставлю это для специфической области своей научной компетенции.
.........................................................
В последние годы и особенно месяцы я замечаю нарастающее присутствие в ЖЖ совершенно неадекватных психопатов, привлекаемых отдельными сигнальными словами, но не умеющих ни читать целое, ни размышлять над прочитанным. То ли это психически больные люди с манерами урок, то ли ещё кто. Препираться с ними у меня нет желания. Это при том, что большое количество вменяемых интеллектуалов откочевало в Лицекнижие. Увы, времени и нервов на модерацию, а также всякие ведущие в никуда сетевые дискуссии у меня обычно нет. Поэтому, во избежение флейма и обильного копровержения агрессивных персонажей, отключаю возможность комментирования. В ЖЖ меня пока держит лишь десятилетняя привычка и гораздо более удобный для выкладывания текстов дизайн, чем в ФБ.
Я-то надеялся узнать что-то новое для себя об интеллигенции, чего раньше не подозревал, но читал лишь россыпь знакомых стереотипов, снова и снова, поэтому всё это мне надоело.
В СССР я лишь вырос и получил в 16 лет гражданство, и послужил в армии, но даже не закончил вуза, поучившись 5 семестров, а все свои законченные высшие образования получил уже в западной Европе. Не уверен насчёт востоковедных штудий, но университетский диплом по католической теологии вряд ли довольно типичен для типичного советского интеллигента. Вне СССР я живу уже дольше, чем в оном канувшем государстве, и подсознательные паттерны культурного реагирования во мне довольно давно уже поменялись на другие, нежели благоприобретённые в раннем детстве в Совдепии. Остался лишь глубинный опыт, "звериная чуйка" на тоталитарное мышление и нарождающиеся у нас в Европе тоталитарные общественные и государственные структуры. Что есть, то есть. Без советского опыта этого бы просто не было. Поэтому я быстро сближаюсь с восточными европейцами из разных стран, включая восточных немцев, и именно по этой причине меня до сих пор так раздражает прекраснодушие и слепота на левый глаз моих западнo-европейских сограждан.
Использование русского языка в написании текстов? Так я использую на письме и в устном общении и ряд других языков, европейских и азиатских, но на русском привык заниматься учебным self-authoring в своём старом блоге, которому пошёл уже одиннадцатый год. Пожалуй, русский язык - единственное, что всё ещё связывает меня в какой-то степени с Россией, не считая маму и некоторых старых и новых друзей.
Я так понимаю, что для российской, как и советской интеллигенции чрезвычайно характерен коллективизм, непременное соотнесение себя с членами группы. Коллективизм же был для меня и в мою советскую юность чрезвычайно нехарактерен, куда уж теперь, когда я окончательно превратился в мизантропа и затворника. Индивидуализм, который в российской культуре традиционно чрезвычайно негативно коннотирован и несёт отзвуки морального порицания его носителя со стороны коллектива/мира/группы..., я считаю сугубой умственной добродетелью.
Россия (в более специфическом значени - русская культура) является для меня сложным объектом, пригодным для разного рода культурологических сравнений, поскольку я этот объект с детства знаю лучше, чем, например, сопоставимый объект по сложности "культура Бразилии". Однако в значении специфически интелигентского вопрошания о России (кто виноват? что делать?), где философски всё упирается в усвоенный с юности марксизм и его нехитрые нарративы и догматы, к которым в последние десятилетия добавилось немного Ильина с Дугиным для людей консервативного темперамента, и сплошной постмодернизм для левой "демшизы", эти рассуждения мне совершенно чужды. Я вынужден признать, что до сих пор совершенно не понимаю так называемой русской философии, являющейся, по сути, разделом литературоведения для журналистов.
Я вообще не уверен, что существует консервативная российская интеллигенция. Советская интеллигенция мутировала в нынешнюю российскую "демшизу" (оставлю пока этот инвективно-оценочный термин за неимением лучшего). Но даже если бы и существовала бы некая консервативная интеллигенция, она бы была коллективистской по своему пафосу. А у меня на это идиосинкразия. Дело в темпераменте.
Россия не терпит акультурных (но не анти-) интеллектуалов. Вернее, интеллигентская среда их не замечает. Либо пытается выдaть справки в несуществующей групповой принадлежности. Это интересный механизм. На это неоднократно указывал Пятигорский в своих интервью.
Были и смехотворные попытки выдать мне справку инородца из лимитрофа, якобы глубинно обиженного своим природным положением нацмена и оттого пишущего не исключительно восторженно о великолепной и уникальной русской культуре. Но я вырос в Ленинграде/Петербурге, а мой детский трилингвизм, а также вскоре добавившийся в школе английский, а потом ещё и польский с латынью (изучавшиеся мною ещё в школьные годы самостоятельно) с детства приучил языки и культуры сопоставлять. Никаких комплексов я по поводу своей мультиэтничности никогда не испытывал, но ровно наоборот - гордился. Хотя и гордиться тут особо нечем, если разобраться. Просто это факт. А прожив уже четверть века в немецкоязычной Европе, где вообще очень много двух- или трёхязычных и полиэтничных сограждан, вообще перестал воспринимать это как что-то особенное.
Итак, годы моего интеллектуального и духовного формирования пришлись на католические церковные общины разного рода, с одной стороны (в Латвии, Литве и Австрии), а с другой, на различные факультеты двух европейских университетов (в Австрии и Германии) в преимущественно немецкоязычной, но интернациональной среде, как то и положено европейской университетской традиции. Единственное, что мне осталось от России в качестве действительно важного, это нежное отношение к русскому языку. Увы, этого не скажешь про человеческие экземпляры нынешнего культурного мэйнстрима, для речи которых характерна нескрываемая приблатнённая интонация, агрессивный антисемитизм как непременный элемент, постоянные аллюзии на тюремные "понятия" и оглядка на ту иерархию, что простирается в хате от дубка и шконки до толчка, а также тщательно культивируемое хамство и эмоциональный "наезд" как основной модус общения.
Вот всё честно пытаюсь найти в своём формировании и характере признаки советской интеллигенции. Не нахожу. Зато мне ещё более очевидны стали особенности человеческого характера, которые глубоко не нравятся ни в интеллигенции, ни в её яростных оппонентах. Это в основном поиски "типов" при полном пренебрежении индивидуальными особенностями. Каждый, кто учился в советской или российский школе, хорошо понимает, о чём речь. Все эти "типы лишних людей" или "маленького человека", разночинцы и нигилисты, бурсаки и революционеры. Носители всяких щедринских "говорящих фамилий" тоже, по сути, типы, а не индивиды.
Тип деятельных людей-немцев -- это Штольц. Тип талантливого русского, угpобившего свою жизнь зазря -- это Обломов. Везде лишь типы, типы, типы. Русский человек если и мыслит, то лишь литературными типами, черпая и для философствования -- профессионального или приватно-кухонного -- иллюстрации из беллетристики. Я не говорю, что это "плохо". Но это особенность российского культурного делания, где даже философия (впрочем, не особо развитая) немедленно становится своими текстами частью культуры.
Ещё один нюанс. Интеллигенты, если я правильно помню главный пафос альманаха "Вехи", занимаются коллективным воспитанием народа либо своих собратьев по касте. Я же занимался воспитанием лишь два года, когда работал в гимназиях, да и то предпочитал преподавать, а не читать нотации. Меня долгое время занимал поиск "европейца" как носителя особого типа (опять типы, везде они!) духовной жизни или, скорее, бильдунгa в классическом немецком смысле, если быть более точным. В последние годы я было совсем отчаялся, особенно памятуя, что место такого выписанного Мерабом Мамардашвили "типом" идеального европейца занял Голем, вышедший из идеологических лабораторий "Брюссельского Обкома", до боли напоминающий знакомого мне по детству "строителя коммунизма" со своим моральным кодексом. Однако счастливый случай позволил мне год назад наткнуться в Сети на канадца Джордана Питерсона, за эволюциями которого я с тех самых пор непрестанно с вниманием и интересом слежу.
Не являясь членом клана ни советской, ни российской интеллигенции и не занимаясь воспитанием либо пропагандой, я не считаю свои выложенные здесь тексты листовками или программами. Это просто тексты в значении того самого регулярного упраждения в self-authoring, о котором говорит Дж. Питерсон. Мне не хочется никому ничего доказывать, оставлю это для специфической области своей научной компетенции.
.........................................................
В последние годы и особенно месяцы я замечаю нарастающее присутствие в ЖЖ совершенно неадекватных психопатов, привлекаемых отдельными сигнальными словами, но не умеющих ни читать целое, ни размышлять над прочитанным. То ли это психически больные люди с манерами урок, то ли ещё кто. Препираться с ними у меня нет желания. Это при том, что большое количество вменяемых интеллектуалов откочевало в Лицекнижие. Увы, времени и нервов на модерацию, а также всякие ведущие в никуда сетевые дискуссии у меня обычно нет. Поэтому, во избежение флейма и обильного копровержения агрессивных персонажей, отключаю возможность комментирования. В ЖЖ меня пока держит лишь десятилетняя привычка и гораздо более удобный для выкладывания текстов дизайн, чем в ФБ.