Схизофрениа, о коей сказано не было
Внимательный в укромность сего чрезднEвничка заглядыватель тотчас сообразит, что шуточное титулование нижевылупившейся записки есть отсылка к некоему - булгаковскому - скорбному диагнозу литературного героя. Не весьма сильный ум которого был расколот нечаянной встречей с потусторонним, силою вторгшимся в серую московскую повседневность его полуторного мирка.
Для весёлого сочинителя этих заметочек (как бы цветными мелками на старомодном грязном манжетце наскоро раскарябанными) такой всегдашней прOбой на разбитие подзапылённого зеркальца является необходимость каждонедельного, а порою и ежеденного переключения умных регистров: с латышского и литовского, - сиречь с балтийских глотт, - на санскрит, и оттуда - на тибетский. И так - образом круговерти. Иные из таковых наречий, кроме выше поминавшихся, в образе сопутствующего скушной повседневности упражняющего танцевания - в поддержание их жизневозможности - радостно искрящихся речений, выветвляются из сего магистрального делания пышным разветвием, израстающим по своим внутриструящимся законовитийствам.
Язык и есть таковое извечно потустороннее, в живой речи либо в сочинённом слове (рекомом тексте) аватаркой, голубкою небесной, слетающий и властно вторгающийся в косную материю двух-трёхмерной жизни взрезающим сердчак жертвенным лезвием. Придающий ей невидимый со стороны пробегающих-мимоходящих, - и лишь для особо одарённых ощутителей, с налёту читающих чужие сны, едва чуемый, - тонкий аромат и некое, лишь запылённым закоулкам Божией памяти ведомое, тайное полагание.
Творение речевых форм, при наслаждении подразумеваемым языковым разнообразием логоса, есть искусство, сродни расхватанному на цитаты нынешними словесными эпигонами "древних" практиков умному деланию, однако же не требующему от делателя своего непосильного, но лишь - доступного утруждения.
Итак, занятие разными языками и необходимость повременного с одного на другой "переключения", особенно с помощию поэзии и ея вполслуха речитативного произнесения, порождает интересные пограничные состояния, чрезвычайно интенсивные, динамичные, словесно-содержательно насыщенные и художественно продуктивные, поймать которые в тенёта текстуальности, однако, крайне нелегко. Состояние эти характеризуются внутренне напирающим гулом стихотворных ритмов и посему теоретически великолепно пригодны для творения поэтического перевода… … … …
[8.10.2012. В поезде из Брно в Вену, в изнеможении отложив сборник латышских Дайн и санскритскую Гиту…]