Помолвка в Кобурге
В апреле 1894 года в Кобург съезжались представители многих европейских дворов. Здесь должен был окончиться венчанием любимый брачный проект королевы Виктории - свадьба ее внука, Герцога Эрнста-Людвига Гессен-Дармштадтского и внучки, принцессы Виктории-Мелиты Эдинбургской. Приехала сама королева Виктория, ее дочь, вдовствующая Императрица Германии и внук, Император Вильгельм II, принц Уэльский с супругой, принцессы Шлезвиг-Гольштейнские, герцогиня Саксен-Мейнингенская, кронпринц и кронпринцесса Румынские, и конечно же гости из Российской Империи - сестра жениха, Великая княгиня Елизавета Федоровна с супругом, Великим князем Сергеем, Великий князь Владимир Александрович с супругой, Великой княгиней Марией Павловной, Великий князь Павел Александрович и Цесаревич Николай. Так получилось, что свадьба Эрни и Даки, как называли в семье жениха и невесту, так и осталась в тени другого события, состоявшейся в те дни в Кобурге помолвки Цесаревича Николая и принцессы Аликс Гессен-Дармштадтской. Ники и Аликс познакомились еще будучи подростками, с тех пор Аликс несколько раз приезжала в Россию к сестре в гости. В 1889 году даже серьезно говорили об их помолвке, но родители Цесаревича были тогда категорически против такого брака, а общество приняло принцессу Аликс весьма прохладно, подробнее об этом уже было здесь
Спустя несколько лет принцесса и вовсе ответила отказом на предложение Цесаревича, заявив, что не может решиться на перемену веры. Все это время Цесаревич отвергал кандидатуры других принцесса, а принцесса Аликс наотрез отказалась от перспективы выйти замуж за своего британского кузена Герцога Кларенса. Особенно на таком союзе настаивала королева Виктория, мечтавшая о том, что ее любимая внучка однажды станет королевой Англии. Но в 1894 году сложился союз между двумя другими внуками королевы Виктории, а Цесаревич приехал в Кобург для того, чтобы еще раз сделать предложение принцессе Аликс. На сей раз родители Цесаревича были уже согласны смириться с его решением, тем более французский брачный проект с принцессой Еленой Орлеанской не сложился - Николай и Елена не выказывали ни малейшего интереса друг к другу, а религиозный вопрос в данном случае был бы еще более сложным, чем с лютеранкой Аликс.
Уговаривать принцессу вызвались ее сестра, как раз недавно принявшая православие, Великая княгиня Мария Павловна и даже сам Кайзер, считавший, что брак одой из его кузин с будущим русским Императором может стать залогом союза между Германской и Российской Империями. Старшая сестра Аликс, принцесса Виктория Баттенбергская вспоминала: «По случаю свадьбы в Кобурге большое семейное собрание. Среди гостей были бабушка с тетей Беатрис, дядя Берти, Коннаутские, Владимир и Михень из России, Элла и Серж, Генрих и Ирена, Вильгельм II. Отец Ники попросил представлять его, и именно в Кобурге он и Аликс обручились. Они были влюблены друг в друга с тех пор, как пару лет назад она и папа провели зиму в Петербурге, но на своем пути они встретили немало преград, одной из которых было нежелание Аликс изменять религию. Эти угрызения совести успешно преодолел Вильгельм в долгой беседе с ней. Он очень поддерживал этот брак, хотя был в ярости из-за того, что его сестра Софи Греческая приняла православие через несколько лет после замужества - он пытался даже запретить ей въезд в Германию и обозвал ее в письме к бабушке дезертиром. Тем не менее, он доказал Аликс, что ее прямой долг во имя мира в Европе - принести эту жертву и выйти замуж за наследника русского престола. Кроме того, он убедил ее, что разница между двумя вероисповеданиями была лишь поверхностной. Бедная Аликс, которая чувствовала себя очень одинокой после смерти папа и в которой уже не так нуждался Эрни, была так же счастлива, как и Ники, когда их помолвка состоялась».
Цесаревич был изначально настроен очень решительно, русская свита включала в себя отца Иоанна Янышева, духовника царской семьи, который, в случае заключения помолвки, должен был начать подготавливать невесту Цесаревича к принятию православия. А вот принцесса колебалась и даже на этот раз не сразу дала свое согласие. В дневнике Цесаревич Николай писал: "5 апреля. Боже! Что сегодня за день! После кофе, около 10 часов пришли к тете Элле в комнаты Эрни и Аликс. Она замечательно похорошела, но выглядела чрезвычайно грустною. Нас оставили вдвоем, и тогда начался между нами тот разговор, которого я давно сильно желал и вместе очень боялся. Говорили до 12 часов, но безуспешно, она все противится перемене религии. Она бедная много плакала. Расстались более спокойно…" И только через несколько дней, уже после венчания Эрни и Даки Аликс наконец дает свое согласие: "8 апреля. Чудный, незабвенный день в моей жизни - день моей помолвки с дорогой ненаглядной моей Аликс. После 10 часов она пришла к т. Михен и, после разговора с ней мы объяснились между собой. Боже, какая гора свалилась с плеч; какой радостью удалось обрадовать Дорогих Мама и Папа!"
Кузина принцессы Аликс, принцесса Мария-Луиза Шлезвиг-Голштинская вспоминала: "Мы все собрались в Кобурге на венчание брата Аликс Эрни и его кузины Виктории-Мелиты. Это было большое семейное торжество. За два дня до свадьбы Император Вильгельм сказал: "Не понимаю, почему приехал Цесаревич, ведь обычно русский двор представляет Великий князь Владимир". Что же, Цесаревич приехал в Кобург только для того, чтобы сделать предложение Аликс. Помню, как одевалась в своей комнате к ланчу и тут вдруг ко мне ворвалась Аликс. Она обняла меня и сказала: "Я выхожу замуж за Ники".
Ликовал главный архитектор этой помолвки, Великий князь Сергей Александрович: "Свершилось. Господи, благослови их! Alix пришла утром в ½ 10 ч. с Императором - говорила Михен - мы их оставили dans le salon и через 20 м. они вышли сияющие - Импер<атор> сидел все у нас - он, мы и Пиц их первые поздравили. Большой завтрак у Мари - у всех сияющие лица. В 2 ч. был молебен в церкви Мари, а потом поехали на Bosenon, где плясали в честь рождения baby - погода теплая - пили чай в саду - снимали массу групп. Вечером большой концерт в замке - днем была прелестная депеша от Саши и Минни. Дай Бог в добрый час!"
Супруга Великого князя Сергея, Великая княгиня Елизавета очень подробно описала новости Императрице Марии Федоровне:
"Дорогая моя Минни
Как бы я хотела, чтобы ты могла видеть счастье Ники и Аликс после всех этих скорбных дней, когда они были такие печальные. Я действительно должна сказать, что все вели себя идеально, ни во что не вмешиваясь, чего я страшно боялась, так что говорил с ней только Ники. Обычно они тихонько разговаривали у меня в спальной, но, конечно, сначала у нее не было мужества сказать "да". Это продолжалось до свадьбы Эрни, но, когда он уезжал с Даки, он нам сказал, что есть надежда, потому что она в первый день написала священнику, который проводил ее конфирмацию, что она так любит Ники... Так как я не читала письма, я не могу изложить его содержания. Ну, и он ответил, что не может ничего советовать, она должна решить сама. А на следующее утро, вчера, она послала за Вильямом (который вел себя идеально все время и выказал настоящую братскую привязанность по отношению к ней), они приехали в замок вместе. Она вошла, увидела Михен (она сказала мне, что хотела бы поговорить с ней, так как она - русская протестантка ), и после этого разговора она осталась с Ники наедине, и все кончилось хорошо. О, если бы ты знала, какое невероятное облегчение и радость мы все ощутили! Уверяю, дни до этого были пыткой, и твои бедные дети страдали жестоко! Аликс теперь не узнать. Я много лет не видела ее такой счастливой. Она сказала Виктории, которая спросила ее, как она себя теперь чувствует, что она обожает Ники. Да благословит их Бог, и пусть она будет достойной женой твоему дорогому мальчику, который покорил все сердца без исключения. Он сообщит тебе подробности. Я, конечно, не знаю, но так как едва ли у них есть свободная минутка, то я подумала, что надо бы быстренько написать и сообщить новости.
Михен была совершенно очаровательна, воистину они с Вильямом при всем желании не смогли бы отнестись лучше, совсем как брат и сестра для нее. Все родственники очарованы - и английские, и германские. Это также дает ей мужество, ведь бедняжка убивала себя и действительно страдала морально. Я думаю, твое письмо глубоко растрогало ее. Возможно, Ники расскажет тебе об этом. У нас был молебен, на котором присутствовали и сестры. Эрни очень доволен, так что мы едем завтра и проведем ночь и часть дня. Если бы дорогой папа был жив, конечно, мы бы поехали в Дармштадт. Мы, четыре сестры с нашими мужьями, хотим поехать на могилы наших дорогих родителей. Это все, как сон, - Эрни со своей милой юной женой и Аликс наконец помолвлена с единственным человеком, которого она любила. Посмотришь на них на всех - и сердце радуется! Как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь! Погода в целом прекрасная, но переменчивая, и мало солнца, но все зеленое, (везде) цветы, и мы ходим на прогулки в наших платьях. Бабушка очень мила. Ники и Аликс сегодня утром пили кофе у нее, и она вручила им подарки. Днем мы ездим в экипажах в Розенау и гуляем там. Вся огромная семья каждый раз встречается за едой... Боюсь, что письмо у меня получилось какое-то сумбурное, но внимание все время рассеивается после всех этих впечатлений, и нет ни минуты отдыха. У меня есть несколько минут перед поездкой, так что я использую их, чтобы написать эти строки. Я думаю, что уже после первого разговора с Ники она почувствовала, что у нее не будет сил отказать, потому что она сказала, что он может продолжать говорить. Просто ее любовь оказалась настолько сильной, что она не смогла сказать "нет", и она лишь ждала поддержки, чтобы чувствовать, что протестанты поймут ее. Это так естественно, если задуматься, и вот почему Михен смогла успокоить ее опасения. Маленькая Сандра слышала, что она говорила в своей комнате, плача: "Это слишком! Я этого не вынесу!" Просто любовь и долг вели в ней страшную борьбу, и она вдруг поняла, что совесть будет ее мучить еще больше, если она бросит Ники, и что в конце концов главное - это быть христианином. Я убеждена, что она полюбит православную веру, только надо быть очень деликатным и проявить огромное уважение к ее старой вере, чтобы не оскорблять ее чувства, и ее новая вера расцветет в ее любви - любовь святая и чистая соединяется в вере. К счастью, проповедь на свадьбе у Эрни была именно об этом, и нельзя было выбрать лучше, чтобы показать ей, что самый лучший земной дар Божий - это любовь между мужем и женой. И она сказала мне, что она это чувствует. Вечером я ей сказала несколько слов и почувствовала, что она сдается. Михен дала ей прекрасный совет - не позволять теперь кому бы то ни было, раз уж она решилась, говорить с ней о вере, так как в противном случае найдутся доброхоты - ограниченные и фанатичные, - которые задурят ей голову и отнимут спокойствие, которое она наконец ощутила. Аликс - натура очень восприимчивая, и если они с Ники будут продолжать свои беседы вдвоем, - а они уже не так стесняются друг друга - я думаю, каждый день будет приносить ей колоссальную пользу и помогать в отношении религии новой страны, к которой она собирается принадлежать.
Самый сердечный и нежный привет от всех нас тебе, Саше и детям и сердечный поцелуй от твоей любящей сестры."
По словам графа С.Д. Шереметева впоследствии Великая княгиня корила себя за то, что так настойчиво организовывала брак своей сестры с русским наследником.
Из России в Кобург полетели поздравительные телеграммы и письма. Император Александр III поздравлял сына: "Мой милый, дорогой Ники, ты можешь себе представить с каким чувством радости и с какой благодарностью к Господу мы узнали о твоей помолвке! Признаюсь, что я не верил возможности такого исхода и был уверен в полной неудаче твоей попытки, но Господь наставил тебя, подкрепил и благословил и великая Ему благодарность за Его Милости. Если бы ты видел, с какою радостью и ликованием все приняли это известие; мы сейчас же начали получать массу телеграмм и завалены ими и до сих пор. Сегодня Владимир и Михень первые передали нам некоторые подробности, потом твое письмо к Мама, так что наконец мы знаем, как все это происходило и через что ты прошел в эти дни. Но теперь я уверен, ты в двойне наслаждаешься и все пройденное, хотя и забыто, но я уверен, принесло тебе пользу, доказавши, что не все достается так легко и даром, а в особенности такой великий шаг, который решает всю твою будущность и всю твою последующую семейную жизнь! Не могу себе представить тебя женихом, так это странно и необычно! Как нам с Мама было тяжело не быть с тобой в такие минуты, не обнять тебя, не говорить с тобою, ничего не знать и ждать только письма с подробностями. Передай твоей милейшей невесте от меня, как я ее благодарю, что она наконец согласилась и как я желал бы ее расцеловать за ту радость, утешение и спокойствие, которые она нам дала, решившись согласиться быть твоей женой. Не пишу ей, так как это было бы повторение моего письма, к тебе, но ты ей передай все это. Обнимаю и поздравляю тебя, милый, дорогой Ники; мы счастливы твоим счастьем и да благословит Господь вашу будущую жизнь, как благословил ее начало!Твой счастливый и крепко тебя любящий Папа".
Великому князю Сергею Александровичу написал К. П. Победоносцев:
"Вот, Бог дал нам радостную весть, - не знаю, как удалось Вашему Высочеству так скоро повернуть дела в благоприятную сторону. В добрый час! У нас точно спала с души тяжелая забота и открылись новые горизонты там, где, казалось, свет досками забран!
А теперь копятся вопросы - один за другим. Что жених? Любит ли и как любим? Проснулась ли мысль его? Проснулась ли забота? Поднялся ли тот интерес духовный, который двигает вперед человека и расчищает путь перед ним?
И что невеста? Вопрос о вере, конечно, решен в необходимом смысле? Великое дело - будущая императрица русская, и теперь особенно великое дело ввиду натуры и характера и всего прошедшего у цесаревича. Когда она прибудет сюда? Не прибудет ли с вами прежде всего в Москву?
Если она умна, если душа у нее живая, конечно, в душе у ней теперь масса представлений, вопросов, ожиданий, гаданий о неведомой области, в которую она вступает. Первое появление ее здесь не может быть так обставлено, как появление бывшей цесаревны Дагмары, которую давно ждал и чаял, и знал народ, потому что ей предшествовала поэтическая легенда, соединенная с памятью усопшего цесаревича, - и день ее въезда был точно поэма, пережитая и воспетая всем народом.
Но и этой новой цесаревне - гладкая и светлая дорога в Россию, и навстречу ей понесутся надежды живые и крепкие. Образ нынешнего государя, тогда цесаревича, был и тогда известен - и он был связан с тою же поэтической легендой умирающего брата и друга. Нынешний цесаревич в тени, и образ его бледен в представлении народном, совсем бледен. Тем живее выступит теперь образ его невесты, и пока не узнают его, на ней будут держаться надежды народные.
О, когда бы она оправдала их! О, когда бы она сумела, выйдя из немецкой среды, понять дух наш и полюбить народ наш и с ним нашу Церковь, подобно тому, как вошла в наш дух милая, незабвенная мать ваша, покойная императрица!
Кто сумеет осторожно и ласково и духовно ввесть ее в это понимание и в это чувство! Кто сумеет ее германскую культуру перелить в культуру русской верующей и любящей души и показать ей смысл всего прошедшего и всего настоящего в том смешении красоты с мелочью и пошлостью, которое представляет нам окружающая жизнь. Конечно, первые шаги ее будут под кормилом вашим и великой княгини.
Слышу, что она умна. Но ей потребуется много, много такта и осторожности, чтобы найтись и утвердить свое положение посреди известной вам обстановки двора. Тут предстоит и ей, и ему много затруднений, и, может быть, искушений.
Благослови Боже доброе начало, дай Бог увенчать миром и любовью и дружеством мысли и воли в новом союзе. Вот наше горячее желание и молитва наша…".
Стоят: Цесаревич Николай, принцесса Аликс, Виктория Баттенбергская, Великий герцог Эрнст-Людвиг, сидят: принцесса Ирена Прусская, Великая княгиня Елизавета Федоровна, Великая герцогиня Виктория-Мелита, Великий князь Сергей Александрович.
После помолвки Цесаревич проводит несколько дней со своей невестой в Кобурге, затем Гессенское семейство вместе с Цесаревичем уезжает в Дармштадт, где проходит еще неделя. "В 4 1/4 уехали в Дармштадт: Виктория, тетя Элла, Ирен, Аликс, дядя Сергей, Ludwig и я. Ехали на экстрен<ном> поезде ровно 5 часов. Оделись в полную форму и в 10 часов прикатили в родной город Аликс. Была торжественная встреча; Ducky и Эрни в первый раз за хозяев. Почетный караул, коляска четверкой и конвой, иллюминация и толпы народу. Приехав во дворец, сейчас же сели ужинать, очень проголодались. Так странно и вместе так мне приятно было попасть сюда. Посидел в комнатах Аликс и осмотрел их подробно! Даже на ночь жалко расставаться!" В Дармштадте время проходит за прогулками, обедами и чаепитиями, Ники и Аликс пьют чай у королевы Виктории, которая принимает их очень радушно, несмотря на то, что она не в восторге от русских браков своих внучек.
Перед отъездом из Дармштадта Цесаревич пишет в дневнике: "Вечер провел с дорогой Аликс у нее; ужас, как грустно, что приходится расставаться на долгое время! Как хорошо было вместе - рай!"
Но Цесаревичу уже пора уезжать в Россию - там идут приготовления к свадьбе его сестры Ксении, его ожидают и полковые обязанности. Что касается принцессы, то она обещала бабушке летом погостить в Англии перед своим отъездом в Россию. Навестить Аликс в Англии обещал и Цесаревич, кроме того, к принцессе выезжает Екатерина Адольфовна Шнейдер, которая уже учила русскому языку Великую княгиню Елизавету Федоровну и теперь ей предстояла весьма ответственная задача - заниматься с невестой Наследника престола. Никто тогда еще не предполагал, что Императору Александру III остается жить считанные месяцы, что у принцессы Аликс не будет пышного торжественного въезда в страну, вместо этого - она приедет к смертному одру Императора, станет Императрицей так и не побывав Цесаревной, а ее собственное венчание окажется очень грустным, траурным. Тем не менее, брак Ники и Аликс оказался любовью на всю жизнь, чего нельзя сказать об Эрни и Даки - в 1901 году они разведутся.